Покушение на свободу

      Се Лянь поморщился и с трудом приоткрыл тяжёлые веки. В глазах стояла белая пелена, не давая сфокусироваться. Где он? Юноша точно помнил, что заснул ещё на соревнованиях. Сколько он спал? Где Уюн? Вопросов было больше, чем ответов. Однако он мог сказать точно, что в комнате, где он находился, царил полумрак. И явно не из-за темноты на улице. Он догадался, что занавески были задёрнуты.       Боль поразила его голову, когда он попытался приподняться. Прикусив язык, Се Лянь упал на живот и тихо застонал. Боги, как же плохо… Его тошнило, знобило, трясло. Голова раскалывалась на части, а дыхание раздирало больное горло.       Вскоре взгляд немного прояснился, и кареглазый юноша смог понять, где же он находится. Комната в общежитии. Он лежал на своей кровати. И, судя по всему, в комнате был один.       Се Лянь сейчас дурно соображал. Не обнаружив в помещении никого, кроме себя, он слегка запаниковал. Превозмогая боль и слабость, юноша вновь приподнялся и тихо скрипнул: — С-Сань… Л-Ла… — он не смог закончить, так как горло полоснуло адской болью. Будто кто-то провёл по ней наждачкой.       Упав обратно, он зашёлся лающим кашлем. Слезы маленькими кристалликами появились на глазах. Казалось, что ещё немного и Се Лянь совсем не сможет сделать вдох.       И тут со стороны входа раздался дверной скрип. На его спину тут же легла тёплая ладонь, помогая приподняться, а вторая поднесла к его лицу стакан с чем-то тёплым. Се Лянь, словно слепой котёнок, ткнулся губами в прогретое стекло и начал судорожно глотать предложенное ему питьё. Содержимое чашки было слегка приторным, но при этом водянистым. Возможно, разбавленный водой сироп от кашля.       Допив всё до единой капли, юноша улёгся обратно, плотно зажмурившись. От натуги тупая и ноющая боль распространилась в области лба и медленно переходила к носу и глазам. Одинокая слеза всё же скатилась по его разгорячённой щеке, однако её тут же стёрли.       Немного приоткрыв глаза, он посмотрел на человека, что ему помог. Хуа Чэн. Черноволосый парень сидел на краю кровати и хмуро смотрел на Се Ляня. Он был мрачен. Не проронив ни слова, Хуа провёл рукой по горячему лбу и отошёл к столу. Юноша тоже перевёл взгляд. Там стояла небольшая ёмкость с водой и тряпка. Черноволосый парень смочил её и вернулся обратно.       Холодная вода обожгла кожу, заставляя Се Ляня тихо зашипеть. На мгновенье показалось, что ещё немного, и его вывернет наизнанку. Однако спустя пару секунд это отвратительное чувство исчезло, оставляя после себя слабое недомогание.       Юноша слегка пошевелил рукой и прохрипел: — Сань Лан…       Хуа Чэн молча уставился на него. Се Лянь не смог разобрать ту палитру эмоций, что сейчас были написаны на его лице. Юношу начала пугать затянувшаяся тишина. — Как… — черноволосый парень прервался, пожимая губы. — Как твоё самочувствие?       Из лёгких Се Ляня вырвался не то кашель, не то смешок. Чёрные брови Хуа Чэна моментально свелись к переносице. Юноша не ответил, лишь вымученно взглянув на возлюбленного.       Хуа то открывал рот, то закрывал его, словно не мог определиться, что ему сказать. Се Лянь не мог понять подобных заминок. Ведь обычно черноволосый парень всегда пытался подбодрить его, когда он болел. Мягкие и тихие речи нескончаемым потоком пленяли вымотанное сознание и грели душу. Отгоняли чувство затхлого одиночества.       Сейчас же была тишина. Будто возлюбленный был совершенно иным человеком. Хуа Чэн стоял поодаль, не подходя близко. Подобное его поведение совершенно не вписывалось в привычный уклад их отношений. Се Лянь ему противен?       Странная и совершенно неправдоподобная мысль. Однако что ещё остаётся думать, когда твой любимый человек стоит как истукан и лишний раз даже не смотрит на тебя. Кареглазый юноша прекрасно знает, что Сань Лан не боится заразиться. Они давно условились, что остаются на расстоянии друг от друга только при самых сильных болезнях. А сейчас это явно было не что-то страшное. По крайней мере, так думал Се Лянь.       Кареглазый юноша опёрся на дрожащие руки и попытался приподняться. Впившись пальцами в простыню, он сильно наклонил корпус вперёд, когда головная боль резко дала о себе знать. С сухих губ сорвался болезненный вздох. Се Лянь почувствовал тёплую ладонь на своей спине и плече. — Не поднимайся, — тихо, чуть ли не умоляюще попросил Хуа Чэн. — Гэгэ, ты в ужасном состоянии. Прошу, побереги себя хотя бы сейчас.       Из его взгляда пропала эта странная отстранённость. Сейчас же там было только беспокойство и укор. Се Лянь облегчённо выдохнул, прикрывая глаза. Он взял ладонь парня в свою и тихо попросил: — Не уходи…       Хуа Чен нахмурился, но потом присел на пол и проговорил: — Не уйду. Не переживай.       Юноша благодарно улыбнулся, прикрывая глаза. Как же сильно хотелось спать. Рука черноволосого парня слегка сжалась. — Гэгэ, не засыпай пока. Тебе нужно выпить лекарства.       Се Лянь поморщился, но покорно приподнялся. Хуа Чэн встал на ноги и принёс ему какие-то таблетки. «Жаропонижающее», — догадался он.       Лишним оно явно не будет. Температура явно была высокой. Иначе Се Лянь никак не мог объяснить свой странный озноб, ломоту в теле и накатившую тошноту. С трудом выпив лекарство, он лёг обратно, отвернувшись к стене.       Матрас прогнулся под весом ещё одного человека. Хуа Чэн положил свою ладонь на голову Се Ляня и стал мерно поглаживать. Уже где-то на периферии юноша услышал тихое и грустное: — Какой же ты глупый, Гэгэ…

***

      В следующий раз Се Лянь проснулся уже вечером. В комнате царила приятная темнота. И лишь настольная лампа была единственным источником освящения. Он слегка потянулся. Голова уже не гудела. По крайней мере, не так сильно. Слабость всё ещё была, но терпимая. Горло уже не раздирало наждачкой. Хотя, учитывая, что Сань Лан ещё на протяжении всего дня пичкал его лекарствами, это не сильно удивительно.       Юноша прислушался и понял, что в комнате он не один. За столом точно кто-то сидел и тихо переговаривался. Казалось, Се Лянь даже слышал едва различимое ругательство.       Перевернувшись на другой бок, он прищурился, привыкая к тусклому свету. Когда его глаза смогли сфокусироваться, он не без удивления обнаружил Хуа Чэна и Уюна, сидящих за одним столом. И не просто сидящих, а играющих друг с другом в карты!       Се Ляню сначала показалось, что у него галлюцинации. Где-то метеорит упал или он уже умер от сильного жара??? Юноша так удивился, что даже подавился. Кашель невольно вырвался из горла, обжигая и без того разодранную поверхность. Полностью отвлёкшись на боль, Се Лянь и не заметил, как шепотки за столом прекратились.       Перед ним появилась чья-то тень, помогая приподняться. Хуа Чэн. Парень ласково удерживал юношу в своих руках, выводя круги на его спине. Что-то в его движениях изменилось. Они стали словно увереннее. Мягче. Однако Се Ляню сейчас было не до них. С горла будто ножевую снимали кожу. Или заливали раскалённое железо.       Перед носом появилась чашка. — Выпей, — твёрдый и спокойный голос Уюна прозвучал где-то сверху. — Это тёплая вода. Потом выпьешь сироп.       Се Лянь отрывисто кивнул и в пару больших глотков опустошил чашку. Першение немного уменьшилось, но не настолько, чтоб кашель совсем прекратился. Однако юноша упрямо давил его в себе. — С-спасибо… — прохрипел он. — Сколько в-времени?       Его голос немного дрожал, однако Се Лянь не совсем понимал причину. — Около восьми. — Бай Усян задумчиво взглянул на телефон, удерживая в руках чашку. — Хм, да. Без десяти. — Сколько я спал? — С твоего последнего пробуждения прошло около семи часов, — отозвался Хуа Чэн.       Се Лянь долго молчал, смотря в одну точку. Пусть он и пришёл в себя, соображать всё ещё было трудно. Однако один единственный вопрос всё же пришёл в голову. — А… — он слегка сжал ладони на одеяле. — Что случилось на соревнованиях?       Бай и Хуа Чэн переглянулись. — Ты совсем ничего не помнишь? — поинтересовался мужчина. — Ну… — Се Лянь задумался, честно пытаясь припомнить события того дня. А сколько вообще прошло времени? — Я помню, как мы приехали на финиш. Я потерял сознание и очнулся в одной из комнат на той базе. Потом я снова отключился и очнулся уже тут.       Повисла тишина. — Это точно всё, что ты помнишь? — аккуратно уточнил Хуа Чэн. — А? Да? — кареглазый растерянно переводил взгляд с одного на другого.       Взгляд Уюна потяжелел. В то время как внутри самого Се Ляня всё похолодело. — Что случилось, пока я был без сознания? — севшим голосом просипел он, не желая даже думать о том, почему у Хуа Чэна и Бая такие серые лица.       Мужчина тяжело вздохнул и, подсев к нему на край кровати, положил руку на плечо. Се Лянь вздрогнул, когда он заговорил. — Сразу предвижу твои вопросы о том, почему мы не вызвали врача и не отвезли тебя в больницу. На месте уже был свой. Он дал тебе обезболивающие и жаропонижающие, посоветовав вызвать доктора на дом, когда мы доберёмся. Сейчас по городу больницы переполнены. Сезонное, как я понял, — Уюн покачал головой. — А теперь вернёмся к тому, что случилось потом. Начнём с того, что пока мы ехали до общежития, тебя вырвало. Это из-за высокой температуры, так что ничем удивительным подобная реакция не является. Неприятно, но терпимо. Однако потом ты начал бредить. «Бредить?» — Се Лянь содрогнулся. Какую ахинею он мог нести, оказавшись без сознания? — И… что я успел вам наговорить? — Нам ничего, — успокоил его Уюн. — Однако то, что ты бормотал, честно говоря, повергло нас в ужас.       Юноша слегка опешил. Что там могло быть? Нет, что могло их так напугать? И Сань Лан, и Бай Усян прекрасно осведомлены о всех ужасах, что могли происходить в его жизни. Проще говоря, ничего из этого он рассказать не мог. Может… он попросил себя убить?       Се Лянь слегка потряс головой и сипло проговорил: — И… Что я наговорил? Хуа Чэн поджал губы и пробормотал: — Ты… Как бы выразиться помягче? — Ты вопил, что тебе больно и что ты хочешь умереть, — прямо сказал Уюн.       Даже чересчур прямо, по мнению Хуа Чэна. Се Лянь замер на месте, слегка приоткрыв рот. Так вот почему Сань Лан так странно на него смотрел. Он был напуган. — Тебе что-нибудь снилось? — невозмутимо поинтересовался мужчина. — Я… — Се Лянь нахмурился. — Да, было кое-что. Пока он спал, ему приснился кошмар. Настолько яркий и реальный, что доводил до дрожи. — Хм? — Уюн вопросительно вскинул бровь. — Не поделишься? — Это был странный сон, — пробормотал юноша. — Словно я находился в… храме? — Храме? — присоединился к разговору Хуа Чэн. — Да… — юноша содрогнулся. — Там были люди. Много людей. Все они кричали, а я был… привязан на постаменте… — Стой, — остановил его Бай Усян. — Ты сейчас практически точно описываешь то, что произошло в легенде с наследным принцем. — Ты про игольницу? — нахмурился Хуа, скрестив руки на груди. — Именно. — Да, — согласился Се Лянь. — Всё было так же, как и в легенде. Поветрие ликов, чёрный меч с серебряной полосой и… Безликий Бай. Я чувствовал всё так, будто был там в живую.       Повисло недолгое молчание. — Ну, по крайней мере, это объясняет твоё странное поведение в машине. Если вспоминать легенду, то там всё не очень радостно. — Я бы сказал, очень не радостно, — хмуро выдал Хуа Чэн. — Гэгэ, как ты сейчас себя чувствуешь?       Юноша задумался. Сказать, что он чувствует себя хорошо, значит нагло соврать. Однако он и правда чувствует себя куда лучше, нежели днём. Не идеально, но явно не плохо. — Хм, бывало и лучше, — ответил Се Лянь. — Мне всё ещё плохо, но уже не так, как днём. — Ещё б тебе лучше не стало, — хмыкнул Уюн. — Хуа полдня тебя всякими лекарствами отпаивает. — Я готов заботиться о Гэгэ в любое время, — мягко сказал черноволосый парень. — Спасибо, Сань Лан, — юноша неловко улыбнулся. — Лекарства, должно быть, обошлись в круглую сумму.       Однако на это Хуа Чэн почему-то промолчал. — Господин Хуа, — проговорил Уюн с довольной улыбкой, — вы ничего не хотите сказать? — А? — Се Лянь непонимающе склонил голову. — За лекарства можешь благодарить Уюна, — нехотя пробурчал парень, скрестив руки на груди. — Это он их привёз. — Ты? — удивился юноша. — Зачем? — Зачем? — Бай покачал головой. — Странные у тебя, однако, вопросы, Сяньлэ. Не мы ли с тобой не так давно говорили, что поддержим друг друга в любой ситуации? Ты сильно заболел, так что я не посчитал зазорным купить те лекарства, которые смогут быстро поставить тебя на ноги.       Се Ляню нечего было на это ответить. Да он и не знал, что говорить. Оставалось лишь благодарно смотреть на друга слегка помутневшими янтарными глазами и мысленно радоваться, что они смогли наладить отношения.       Однако настроение в комнате быстро поменялось. С задорного и расслабленного оно поменялось на серьёзное. Кареглазый юноша кожей чувствовал напряжение. — Сяньлэ, а теперь серьёзно, — Бай Усян слегка прищурил свои голубые глаза. — Зачем ты пошёл на такой риск? Зачем?       Се Лянь внутренне сжался. Вот и настал тот момент, которого он боялся. На него посыпятся вопросы, ответа на которые у него нет. — Гэгэ, я солидарен с ним, — Хуа Чэн сел на стул. — Я… — юноша тяжело вздохнул. — Уюн, я же тебе всё объяснил уже давно. — Объяснил, — согласился мужчина. — Да вот только объяснение твоё меня не устроило. — Но мне правда нечего вам сказать, кроме того, что я и правда не имел конкретной цели, — Се Лянь совсем сжался. — Я, наверное, просто хотел доказать самому себе, что…       Что он хотел этим доказать? — Что бы ты ни хотел сделать, ответь мне, Гэгэ, — Хуа мягко сжал его ладонь в своей, — игра стоила свеч?       Юноша отвернулся. Нет. Не стоило. Он и сам прекрасно понимает, насколько глупо поступил. Однако оправданий у него не было. Се Лянь просто сделал то, что хотел сделать. Зачем? Уже не важно. — Простите, — просто сказал он, прижав руку ко лбу. — Я не хотел вас так сильно беспокоить. — Не о том ты волнуешься, — мягко пожурил его Хуа Чэн. — Гэгэ, ты упёртый. Но твоя упёртость во многом ставит тебе палки в колёса. Может, ты хоть иногда будешь думать о себе?       Се Лянь поник. — Сяньлэ, ты уже давно не ребёнок, — вздохнул Уюн. — Так и веди себя соответствующе. Зачем разбрасываться своей жизнью так бездарно? Тем более, когда цели не оправдывают средства.       Кареглазый юноша продолжал хранить молчание.       Хуа Чэн и Бай Усян переглянулись и, одновременно покачав головой, прижались к нему. Черноволосый парень обнял его очень крепко. Так, словно ещё немного, и кости треснут под его хваткой. Уюн же просто погладил его по голове. Внутри что-то сломалось. Се Лянь почувствовал, как на глазах выступают слёзы. — Мне жаль… — Ну хватит, — зашептал Хуа Чэн, мягко улыбаясь. — Мы не сердимся. Но впредь, пообещай быть более внимательным к своему здоровью.       Бай согласно покивал в ответ. Се Лянь опустил взгляд. Он не мог дать такое обещание. Ни себе, ни им. Все в этой комнате прекрасно знали, если случится что-то серьёзное, именно Се Лянь побежит сломя голову в сторону опасности, забыв про себя.