Покушение на свободу

      Се Лянь, тяжело дыша, опёрся на лыжные палки и выдохнул облако белого пара. Рядом с ним в паре метров затормозил Бай Усян, окатив его волной снега. — Уже выдохся? — поддразнил он. — Мы только двадцать минут катаем.       Юноша не ответил, пытаясь отдышаться. Морозный воздух, к слову, никак этому не способствовал. Дыхание со свистом вырывалось из лёгких, обжигая горло.       Уюн нахмурился и серьёзно сказал: — Дыши через шарф или перчатку. Заболеешь.       Се Лянь прикрыл рот концом от шарфа. Воздух задерживался в нитях и согревался. Спустя некоторое время юноша смог выровнять дыхание. Хотя лёгкие всё ещё обжигало, он уже мог без трудностей вдохнуть полной грудью.       Кареглазый юноша выпрямился, откашлявшись. — Я в порядке, — Се Лянь посмотрел на напарника. — Продолжим?       Бай помедлил с ответом, внимательно рассматривая юношу. Наконец, спустя пару секунд, он выдал: — Что-то ты расслабился, — мужчина прищурился, ехидно ухмыльнувшись. — Уверен, что сможешь бежать на соревнованиях? — Уверен! — возмутился Се Лянь. — Отвык от лыжного бега. Мы же сегодня в первый раз вышли на стадион. Вот увидишь, при следующей тренировке я буду в порядке. — Я бы не был так уверен, — задумчиво проговорил Уюн. — У тебя плохое дыхание. Ты не заболел? — Нет? — кареглазый юноша вскинул бровь. — Я же говорю, с непривычки. — Хорошо, — мужчина медленно кивнул. — Скажи, когда устанешь.       Се Лянь бы возмутился подобному отношению к себе, если бы удивление не пересилило. Бай Усян… заботился о нём? Может, ему и показалось, но за ехидным тоном этого человека скрывалось едва слышное беспокойство. Ну или у Се Ляня замёрзли мозги вместо лёгких.       Юноша с долю секунды смотрел на него и всё же кивнул, едва слышно вздохнув: — Хорошо.       И двинулся дальше наворачивать круги по стадиону. Им всё-таки удалось отбить право заниматься на адекватной территории рядом с универом. Как только они узнали об этом, то сразу же решили воспользоваться возможностью. Студентов не остановил даже холод, который оставлял небольшие льдинки на ресницах.       Но Се Лянь слегка переоценил свои силы и стал слабеть уже через двадцать минут после начала. От осознания, что он смог продержаться всего ничего, его постигло разочарование. Се Лянь так долго стремился попасть на эти соревнования, что отступать сейчас было как минимум глупо.       Юноша предполагал, что такому серьёзному упущению стала виной его давняя и серьёзная привычка. Если так подумать, от последствий курения избавиться до конца он так и не смог. Кто знает, может быть, ослабленная дыхалка была лишь последствием продолжительного отравления лёгких ядовитым дымом.       Покачав головой, Се Лянь продолжил двигаться вперёд, стараясь правильно дышать. Если он повторно встрянет в сугробе — Бай точно утащит его в общежитии. Кстати, о нём…       Мужчина сейчас следовал за юношей по пятам, держа дистанцию в метр. Се Лянь ехал не слишком быстро и, скорее всего, доставлял ему неудобства. При желании Уюн легко смог бы обогнать его и пойти дальше в своём темпе. Однако он этого не делает. Мужчина придерживался его темпа.       Се Ляня постигло смутная догадка. Бредовая, но не лишённая смысла. Складывалось ощущение, что Уюн переживает за него. Но с чего бы? Они же враги. Или так считает только сам Се Лянь?       Если так подумать, юноша уже давно перестал видеть в Бае противника. Он стал считать мужчину союзником после появления Безликого. Да, были моменты, когда Се Лянь начинал жалеть о том, что снова подпустил его близко, но это будто стало уже неважно.       Невольно вспомнилось прошлое. Тогда юноша безоговорочно верил каждому слову этого человека. Уюн часто вытаскивал его из неприятностей, ворча, что мальчишка доведёт его до могилы. Однако говорил он это с мягким укором. Таким, каким обычно ругают непослушных детей. Признаться, Се Лянь какое-то время считал Бай Усяна своим старшим братом. Да и вели они себя соответствующе.       Глубоко уйдя в свои мысли, юноша не заметил участка с резким спуском, с удивлённым вскриком повалился в сугроб. Снег упал на его лицо, застилая взор. Отплёвываясь, Се Лянь почувствовал, как рядом затормозил Уюн. — На сегодня, пожалуй, хватит.             Кареглазый юноша недовольно фыркнул, приподнимаясь на локтях. — Даже не пытайся спорь со мной, — мужчина наклонился, протягивая ему руку. — Вставай.       Се Лянь хмуро глянул на него, но помощь всё же принял. Поднявшись, он отряхнулся и пробормотал: — Спасибо.       Однако Бай Усян либо не услышал, либо решил проигнорировать его благодарность. Он опустился на одно колено и стал снимать лыжи. Се Лянь, не долго думая, последовал его примеру.       Закрепив инвентарь, студенты вышли за пределы стадиона. Вечерело. На улице постепенно зажигались фонари. Се Лянь шёл плечом к плечу с Баем, изредка поглядывая на чернеющее небо, с которого падали снежинки. На лице непроизвольно появилась улыбка. — Смотри под ноги, — хмыкнул Уюн, отвлекая его от созерцания снегом. — Не свалюсь, — буркнул Се Лянь в ответ и, как назло, поскользнулся на льду.       Он уже приготовился к болезненному падению, как вдруг его схватили под локоть. Бай Усян цокнул, поднимая его на ноги. — Сказал же, — он фыркнул. — У тебя ноги подкашиваются или что? — Я просто поскользнулся.       Юноша не совсем понимал, почему мужчина вообще его ловит. Однако вслух высказывать ничего не решился.       Дальше они шли уже в тишине. Людей на улице постепенно становилось меньше. А вот нервозность Се Ляня возрастала всё сильнее. Как бы сильно он ни старался забыть про записку Безликого, подсознательно она всё равно всплывала в его памяти. Призрак обещал объявиться в наступившем году. Но прошло уже почти две недели, и от него ни слуху ни духу. Это бездействие до чёртиков пугало Се Ляня. Что же ещё Безликий может натворить? — Сяньлэ.       Юноша подскочил на месте, когда широкая ладонь внезапно легла на его плечо. Он резко повернулся в сторону Уюна. Мужчина внимательно смотрел на него. — Да что с тобой сегодня не так? — он говорил спокойно, однако юноша отчётливо слышал в его речи нотки нарастающего раздражения.       Се Лянь не ответил, нервно озираясь по сторонам. Сделав несколько глубоких вдохов, он крепче ухватился за ремень чехла для лыж. — Сяньлэ, я жду, — Бай не давал ему шанса увильнуть от разговора. — Меня… — юноша слегка поджал губы. — Меня беспокоит записка Безликого. Год уже начался, а он всё молчит. Это напрягает. — Хм, — Уюн убрал руку с его плеча. — Лично меня это не сильно удивляет. Будь я на его месте, не стал бы действовать слишком быстро. От полиции что-нибудь есть? — Как я и полагал, ничего, — вздохнул Се Лянь. — Никаких зацепок. — Плохо, — мрачно прокомментировал мужчина. — Ты от него больше ничего не получал? — Нет, — юноша покачал головой. — Только те фотографии. Кстати, о них. Последнее фото приводит меня в замешательство. — Ты про ту, с тобой и Хуа? — Да, — Се Лянь задумчиво взглянул на него. — Там на обороте написано, что я что-то потеряю. Вот только что? — Мне кажется, намёк как раз на Хуа Чэна, — выдвинул предположение Уюн. — Я тоже так думал, — юноша продолжил идти вперёд. — Но что, если призрак обобщает? — Поясни, — Бай Усян слегка приподнял бровь. — Что, если речь идёт не только про Сань Лана, но и про остальных? — Се Лянь нахмурился. — Сам посуди. Посторонние не могут знать, что мы с Сань Ланом не просто друзья. Да о чём вообще речь, если даже ты узнал об этом только тогда, когда он меня поцеловал при тебе. — Ну знаешь ли, — Уюн хмыкнул. — Хуа такой человек, который может поцеловать тебя не только в общежитии. Да и ты сам иногда можешь допустить оплошность. — Может, — согласился юноша. — Но Сань Лан не дурак. И он, и я всегда смотрим на окружение. Не думаешь ли ты, что в универе мы ведём себя так же? — Кто вас знает, — мужчина пожал плечами. — Но мы отвлеклись. Лично я считаю, что речь идёт только о Хуа Чэне. В любом другом случае фотографий было бы больше. Ну или она была бы одна, но с большим количеством человек.       Се Лянь задумчиво потёр подбородок. — Мне кажется, всё куда сложнее, — в конце концов проговорил он. — А мне кажется, что ты слегка преувеличиваешь, — заметил Уюн. — Зачем накручивать себя, если пока ничего не произошло? — Ты слишком беспечен, — юноша потёр точку между бровей. — Не похоже на тебя. — Я не хочу занимать свою голову ненужными мыслями, — он пожал плечами. — Тем более подобная угроза меня не касается. Я не являюсь близким тебе человеком, Сяньлэ.       Губы Се Ляня слегка дрогнули. Да. Чего это он? Бай уже давно перестал быть близким. Слишком давно. Зря юноша тешил себя мыслями о том, что этот человек испытывает к нему хоть какие-то тёплые чувства. Лишь холодный расчёт. Облажался.       Он медленно кивнул. — Да, в этом есть смысл.       Больше ничего не говоря, Се Лянь пошёл дальше по дороге. Он больше не разговаривал с Уюном. Но, может, ему опять показалось, в холодных глазах мелькнула тень недоумения.

***

      Юноша лежал к верху ногами на своей кровати и мерно поглаживал Жое по спинке, что устроилась на его животе. Он переписывался с возлюбленным. Сань Лан снова задерживается в пробках.

_ _ _ _ _ _

18:08

Хуа Чэн: Прости, Гэгэ Не успею вовремя Я снова застрял в пробке =(

Се Лянь:

Ничего, Сань Лан

Я могу и подождать

Ужин приготовить не смогу, извини

Хуа Чэн: Можешь не переживать об этом Я куплю что-нибудь по дороге

Се Лянь:

Спасибо, Сань Лан!

Хуа Чэн: Для моего Принца хоть звезду с неба)

Се Лянь:

Люблю тебя

Хуа Чэн: И я тебя тоже Не скучай;)

Се Лянь:

Уже

_ _ _ _ _ _

      Се Лянь тяжело вздохнул. Плохо, что Хуа Чэн не сможет приехать раньше. Юноше срочно нужно было с кем-то обсудить свои предположения. Раньше он без промедления бы пошёл к Бай Усяну, но после сегодняшнего разговора это казалось крайне бессмысленной затеей. Как бы грустно ни звучало, но у Се Ляня не было таких людей, с кем можно было бы обсудить подобную тему. Подробности дела о Безликом известны лишь троим. Уюн отсеивается. Хуа Чэн в пробках. Что же ему теперь делать?       Взгляд янтарных глаз случайно упал на тумбочку, в которой лежал дневник. Се Лянь аккуратно согнал кошку, перевернулся и положил голову на руки, задумавшись. Жое, немного поворчав, спрыгнула с кровати и ушла на подоконник. Однако юноша не заметил этого, уйдя в свои мысли. Стоит ли писать подобное в его записной книжке? Да, она была хорошо спрятана. И даже если бы её нашли, то обнаружили бы записи, касающиеся только Безликого Бая и его самого. Что будет, если записать туда куда более расширенную версию, связанную с фотографиями?       Проблема заключалась в том, что о дневнике знает и Хуа Чэн с Уюном. И если последнего эта книжонка нисколько не волновала, то возлюбленный изредка брал её в руки и смотрел, не появились ли у юноши новые мысли.       Справедливости ради, стоит сказать, что Се Лянь и не запрещал ему трогать её. Он лишь попросил не распространяться. Юноша беспокоился, что Сань Лан будет недоволен, если узнает новые догадки не от него, а через бумагу.       Немного подумав, Се Лянь решил, что расскажет ему позже. К тому же записи в дневнике помогут ему чётче сформулировать свою мысль.       Свесившись с кровати, он открыл дверцу и выцепил из тумбочки тёмную бордовую книжонку с закладкой. Вытащив ручку из сумки, юноша уселся в позу лотоса и стал листать. Записей было сделано уже больше половины. Тут были и фотографии от призрака, и дубликат записки, и собственные рассуждения Се Ляня.       Остановившись на чистой странице, он щёлкнул механической ручкой и стал рассуждать, одновременно с этим записывая свои мысли на бумаге. Прежде чем начать, он выудил из бумажного кармашка три фотографии и положил их перед собой.       Они точно имели какое-то значение. Иначе бы их не было в конверте. С первыми двумя всё было понятно. Первая говорила о детстве Се Ляня. О беззаботном времени, что он когда-то имел.       Вторая фотография с потухшим взглядом и подписью «То, что ты заслужил» давала представление о том, насколько сильно призрак ненавидит Се Ляня. В те года юноша был морально убит и до сих пор мысленно содрогался от воспоминаний об этом.       Подпись говорила о том, что преследователь уже тогда наслаждался страданиями молодого парня. И третья фотография доказывает это лучше всего. Фотография, где Се Лянь и Хуа Чэн беззаботно улыбаются, стоя в обнимку друг с другом. Фотография с подписью «То, что ты потеряешь». Лучше всего трактовать эту надпись так: «Безликий жаждет продолжения».       Се Лянь не сомневался в том, что этот человек желает доставить ему неприятностей. Главное, чтобы было как можно больней. Юноша взял фотографию в руки. Да, тут они выглядят счастливыми. И, как можно предположить, Безликий имел в виду, что Се Лянь потеряет именно его. Счастье. Радость. Покой.       Уюн справедливо подметил, что речь, очевидно, может идти о вреде Хуа Чэну. Ведь именно им юноша больше всего дорожил. Но Се Лянь не был согласен с его теорией в полной мере.       Да, он безмерно любил и дорожил Сань Ланом, но это не значит, что весь его мир вертится вокруг возлюбленного. Если что-то случится с Хуа Чэном, это, безусловно, станет огромной трагедией для Се Ляня. Однако вокруг кареглазого юноши были ещё люди. Дорогие сердцу души.       Что, если Безликий имел в виду именно это? Се Лянь познает страдания, вновь оказавшись в одиночестве. На самом деле в подобное верилось куда сильнее. Не только Хуа может стать мишенью. Все, кто окружает юношу, оказались в опасности.       От подобной мысли Се Ляня передёрнуло. Если всё действительно так, то дела обстоят ещё хуже, чем он думал. На какой-то момент кареглазый юноша уже успел пожалеть, что не согласился с теорией Бая и не бросил свои размышления. Предположение о попадании под удар Хуа Чэна пусть и звучало дико, но не так ужасающе, как, к примеру, полное одиночество. Хотя оба варианта приводили Се Ляня в неописуемый ужас.       И тут его голову посетила одна подозрительная мысль. Почему именно Уюн выдал подобное предположение? Юноша задумался. Бай Усян был умелым стартегом. Рассудительным и умным человеком, умеющим смотреть в корень проблемы. Почему же сейчас его доводы оказались столь поверхностны?       Се Лянь свёл брови к переносице и отложил дневник. Что-то тут было нечисто. Складывалось впечатление, что Уюн намеренно повёл его по ложному следу. Более понятному. Более логичному. Более лёгкому в объяснении. Такому, который будет не просто осудить, но возможно оспорить.       Это и настораживало. Слишком просто. Се Лянь готов услышать такие рассуждения от Цинсюаня или Пэй Мина, но никак не от Бая, который иногда заводит юношу в тупик своими заковыристыми теориями. Которые, к слову, почти всегда оказываются истинными.       Глаза Се Лянь поражённо расширились. — Нет… — забормотал он. — Такого быть не может…       Что, если Бай Усян и Безликий Бай всё-таки работают за одно? В прошлом юноша самолично опроверг возможность подобного сценария. Да и не похожь Уюн на человека, который стал бы подкидывать улики на самого себя. Мужчина точно не Безликий призрак. Но… Кто сказал, что они не могут работать сообща?       Се Лянь опёрся спиной о стену, громом поражённый. Действительно, как же он с самого начала об этом не подумал?! Это ведь… логично? Нет, но другого объяснения юноша найти пока не мог.       И если это так, то он всё это время рассказывал свои планы и домыслы человеку, который был напрямую связан с Безликим. — Да нет… Быть того не может…       Се Лянь рассеянно закинул дневник обратно в тумбочку и лёг на спину, тупо смотря в потолок. Этого не может быть. Нет. Уюн не может сотрудничать с Безликим Баем. Юноша самолично видел, как он застыл от шока, увидев призрака прошлого. Но что, если это и не было враньём? Изначально Безликий мог не иметь никаких связей с Баем. Но что мешало ему найти мужчину потом?       У Се Ляня разболелась голова. Он отвернулся к стене и плотно зажмурил глаза. Если даже Уюн перешёл на сторону Безликого, то кому теперь вообще можно верить?