Принцесса Мононоке 2

Глава 19.

Крещëнный Небесами.

      Уже начинало светать, когда жители деревни мирно спали, а отряд ниндзя столпился в поле за ее пределами. Перед их лицами стояло несколько десятков измученных людей в изорванной одежде, с почерневшей от грязи и пыли кожей. У некоторых виднелись незалеченные раны. Один мужчина был впереди всех — он вел диалог с лидером синоби.       — Значит, ты-таки неплохо говоришь по-японски? — удивился Неко, все не переставая разглядывать этого человека.       Кашлянув, тот отвечал:       — Да, конечно. Учитывая цель, с которой мы попали на эти земли, знание вашего языка для всех нас является необходимым… А зачастую, жизненно необходимым.       — Так-так. Мне становится интересно, что за людей мы вывели из катакомб… — протяжно сказал Неко, почесывая подбородок.       Потом он поставил руки на пояс и рассуждал:       — Итак. Вы иностранцы, и все здесь не просто так? В таком виде вас не отличить от крестьян. Расскажи подробнее, чтобы я совсем не запутался.       — Хорошо. Но это может занять время.       — Ничего. Все в порядке, — сказал Неко мужчине.       Затем Торумата огляделся и предложил:       — Если ваш рассказ долгий, полагаю, нам будет лучше где-нибудь присесть. А мои люди пока помогут раненым.       Мужчина поклонился в знак благодарности. Двое отправились к реке и сели на травянистом берегу. Плавно текущая вода издавала приятное, успокаивающее журчание, с ее стороны дул мягкий ветер, овеивая прохладой, а в небе уже начинали угасать звезды.       — В первую очередь, я выражаю великую признательность за спасение всех нас из этого сырого подземного заточения. Если бы не вы, то мы, наверное, пробыли бы там до конца своих дней, — начал мужчина, с почтением смотря на собеседника.       Неко вежливо кивнул.       — Мы рады помочь. Представляю, как там несладко. Это очередное исхищрение самураев?       — Да, они те еще сволочи. Теперь, когда они все мертвы, за что я вам благодарен, я расскажу все, что случилось со мной и с моими людьми.       Теперь, когда главарь ниндзя полностью убедился, что у них, как минимум, есть общий враг, он был еще больше заинтересован.       — Я с удовольствием вас выслушаю.       Мужчина посмотрел на течение реки и задумчиво прищурился, когда все его мысли возвращались в прошлое. С глубоким вздохом он приступил к своему рассказу:       — Вы наверняка слышали, что недавно императору Японии объявили войну. На протяжении нескольких лет у него назревал конфликт с соседней страной, что на западе отсюда. Он боялся потерять свое влияние в регионе, а растущее могущество материкового государства ставило его под большую угрозу. Владыка островов мечтал взять их территории под свой контроль, но заморский правитель сам был не прочь покорить новые земли. В итоге последний начал военную кампанию, обрушив всю мощь многомиллионной армии на Японию. Ваш император получил сильного противника — это моя Родина — Великая империя Мин.       Голос мужчины был низок и практически не выдавал никаких эмоций, а взгляд потерялся где-то вдали, прикованный красотой ясеневого леса на противоположном берегу. Сделав небольшую паузу и хрипло вздохнув, он продолжил несколько более вдохновенным тоном:       — Итак, меня зовут Чен Сяомин. Я был одним из двенадцати генералов, которые командовали двенадцатью армиями минского императора. Он считал меня своим ближайшим вассалом, а иногда даже называл другом. Я всегда был предан правителю и честен душой, долгие годы неся свою службу верой и правдой. С самого начала войны моя армия действовала успешно и даже… не побоюсь этого слова, блистательно. Превосходная разведка, крушение вражеских планов, победа за победой. Видя все это, император пообещал мне почетнейший титул страны — Шуго Тайцин, что означает "крещенный небесами". Я воспринял это как признак его благодарности и уважения, но со временем стал замечать совсем другое. Он использовал меня и моих воинов, бросая в самые жестокие битвы, не щадя людей и не считаясь с жизнями. В скором времени от полумиллионной армии осталось лишь двадцать тысяч, и однажды правитель сделал то, что навсегда заставило меня разочароваться в этом человеке.       Слушая рассказ, Неко находил себя все более заинтригованным. Он пристально смотрел на собеседника, когда тот продолжал:       — Спустя неделю после начала войны мы начали терять первоначальное преимущество. Противник бросил большие силы в западную часть острова, туда, где в том числе действовала и моя армия. По прибытии подкрепления им удалось остановить наш натиск, а затем перейти в контрнаступление. Через несколько дней затяжных боев наступило затишье: мы переводили дух и лечили раненых, а враг готовил решающий удар, чтобы окончательно разгромить нас на этом направлении.       Человек, отныне известный по имени Чен, замолчал. Его брови нахмурились, а на лице появился оттенок скорби и сердитости.       — Что было дальше? — подбодрил его Неко.       — Японцы сосредоточили войска близ горы Хакацумы. Огромная орда, которая могла с легкостью разнести остатки наших сил в пух и прах. Блеск их мечей затмевал солнце, все ветра прекратились, замолчав от ужаса, сама земля изнывала под тяжестью стальных доспехов. Император знал, что его неминуемо ждет поражение, и тогда… Он отдал приказ. Отправив мою армию в бой, он вместе с тремя другими генералами стал уходить на юг — в захваченную крепость Этидзен, чтобы спрятаться там, а потом соединиться с другой частью войск. Он оставил нас одних. Сдерживать бесчисленные силы врага, пока он отступал. Эта битва до сих пор перед моими глазами… Я помню тот кровавый ужас и отчаяние, когда ярость самураев обрушилась на нас. Мы знали, что не протянем долго. Двадцать тысяч человек против трехсоттысячной армады. Мы знали, что погибнем. И хоть мы имели передовое оружие, мы это знали… Никто не выживет под Хакацумой…       — Но сейчас вы здесь…       — Нас осталось немного. Мы держались до последнего. В конце концов они окружили нас и взяли в плен. Какое-то время мы были вынуждены таскаться с ними в их походе, но затем они разделились, и командующий самурайской армией передал пленных одному из своих лордов, который следовал на восток. Дальше был долгий путь через горы и равнины, на протяжении которого этот даймë время от времени разорял деревни. В конечном итоге он остановился здесь. Были оперативно вырыты подземные камеры, и нас кинули туда. Самураи планировали устроить пытки, чтобы выудить военную информацию, но до этого, как видите, так и не дошло.       Остановившись и грустно вздохнув, Чен Сяомин закончил рассказ:       — Вот и все. Теперь я сижу здесь, возле этой реки, спасенный и живой, но абсолютно потерянный…       Чувствуя, как печаль охватывает мужчину, Неко приободряюще похлопал его по плечу.       — Ваша история захватывает… И я искренне сочувствую — ваш император поступил низко. И хотя, в любом случае это несомненно подлый поступок, мне не совсем понятны его мотивы. Почему он выбрал именно вас в качестве прикрытия? Да и вообще, разве нельзя было что-нибудь придумать, чтобы не губить жизни?       — Эх... Я не могу быть уверен в том, что им движило. Возможно, он остерегался, что влиятельный полководец может устроить какой-нибудь переворот в стране, положив конец его правлению, а народ охотно поддержит меня. А быть может, он просто не хотел, чтобы слава победоносного генерала затмила имя самого императора. Но ведь слава куется в боях и разлетается по свету на крыльях, и мне никак ее не удержать. А насчет всех этих дворцовых интриг и слухов, что я хочу свергнуть государя… Чистая ложь и бред. Все, что меня когда-либо интересовало — это война. Я горел ей с самого детства и отдал все свои годы, чтобы познать ее искусство.       Когда Неко услышал последнее, в его сознании промелькнуло что-то, что заставило почувствовать проблеск незримой связи с этим человеком. Может, рядом с ним сидит родственная душа?       — Понимаю. Со мной та же самая история! Порой я чувствую каждой клеткой, что не могу без сражений... — сказал Неко с воодушевлением в голосе.       Генерал ответил с протяжной и размеренной интонацией:       — И сегодня ваш талант и мастерство вытащили меня и моих людей из дерьма. Все-таки хитрая штука — эта война. Иногда она убивает, а иногда спасает жизни…       Потом Чен закрыл глаза и разочарованно покачал головой.       — И теперь, похоже, мне суждено навсегда расстаться с делом, которому хотел посвятить свой век.       В его голосе слышалась нескрываемая грусть, накипавшая с того рокового дня. Бывший генерал зажмурился и поджал губы, пытаясь справиться с горьким чувством.       — Я думаю, рано отчаиваться. В конце концов, ты можешь отправиться на поиски и попробовать встретиться с войсками вашей империи. Если повезет не попасться врагу, наверняка наткнешься на дружественные части. И сможешь продолжить боевой путь, — предложил Неко, желая поддержать нового знакомого.       Чен слегка улыбнулся, но затем лишь расстроенно вздохнул.       — Есть мудрость в твоих словах, и при других обстоятельствах я бы поступил именно так. Но не после того, что было. Не после того, как император поступил со мной и солдатами. Этот человек послал нас на верную смерть. На гибель, которая не решила бы ни гроша. Наши страдания были напрасными, имена павших были забыты, а вся честь и благородное имя Империи, за которые мы поклялись бороться, были сброшены в бездну позора руками этого мерзавца. И хоть сейчас я остался ни с чем и стал никем, я никогда больше так не унижусь, чтобы подчиняться такому подлецу, и уж тем более не стану за него воевать.       — Справедливо, — сказал Неко, понимающе вздохнув.       — Но что теперь? Куда лежит твой путь? — спросил затем ниндзя.       Чен грустно пожал плечами.       — Даже не знаю. Мы одни в чужих землях, разлученные со своим ремеслом. В это трудно поверить, но мы больше не воины…       Неко не мог не замечать, как бывшего полководца охватывала печаль. Опытный ниндзя мог представить, как тяжело человеку, сидящему с ним. Понимая, что сейчас чувствует Чен, Неко стало искренне его жаль.       Но вскоре мастер Торумата улыбнулся, когда понял, что может помочь несчастному генералу.       Он поднялся с земли и наполнил свой голос оптимизмом:       — Я думаю, человеку вроде тебя будет совсем худо без битв?       Когда Чен повернулся в сторону Неко, тот протягивал ему руку. Несколько удивленно, генерал принял жест, и после того, как ниндзя помог ему подняться, Чен услышал из его уст фразу, которой сначала был ошарашен, а затем обрадован:       — Тогда присоединяйся к нам!       Генерал Сяомин прохрипел, чтобы прочистить горло, и посмотрел в решительные глаза Неко. Секунду спустя, Чен широко улыбнулся.       — Я и понятия не имею, что за безумия вы творите со своими ребятами, но… мне чертовски нравится эта идея!       — Что ж, тогда добро пожаловать в ряды нашей разношерстной армии!       Не успел Чен даже вопросительно пошевелить бровями, как Неко объяснил:       — Воины-сталевары, женщины с пищалями, шайка ниндзя и грозное племя волков! Место найдется всем.       После услышанного Чен почесал затылок:       — Мда, скучать не придется.       А Неко продолжил с еще большим энтузиазмом:       — Нас ждет долгий и опасный поход на север, полный суровых испытаний. Будем вместе бороться со злом!       От этой фразы по коже генерала пробежали мурашки. Нет, это ничуть не испугало Чена. Он был восхищен и не на шутку заинтригован.       Неко поставил руки на пояс и произнес со всей ответственностью, уверенно, и в то же время мечтательно:       — Впереди много больших сражений…

***

      Утро было совсем близко, когда Чен зачем-то повел Неко обратно в деревню. Оказавшись на главной улице, генерал шел быстрой походкой, а ниндзя озадаченно следовал за ним.       — Эй, зачем мы снова здесь? Ты что-нибудь забыл? Или уже соскучился по землянке? — недоумевал лидер синоби, пытаясь поспеть за новым товарищем.       Тот в свою очередь еще ускорил шаг, все оглядываясь по сторонам.       — Минуту, сейчас узнаешь.       Двое свернули на узкий переулок, пройдя через который, вышли к защитной стене. Вдоль нее располагалось несколько деревянных "зданий" хозяйственного назначения. Чен подошел к самому крупному из них и остановился.       Он взглянул на Неко и объяснил:       — Когда самураи вели нас к месту заключения, я услышал, как один из них предложил лорду спрятать здесь все наше снаряжение.       — Ты думаешь, оно до сих пор там?       — Надеюсь. А с другой стороны, куда ему деться?       Сяомин взошел на низкий порог постройки и в предвкушении произнес:       — Ну-ка…       Он открыл дверь сарая и зашел внутрь, а Неко за ним.       Ниндзя закашлялся и чихнул от пыли, а Чен с важным видом упер кулаки в бока и довольно улыбнулся. Из двери в темное помещение проникал утренний свет, и когда Неко пришел в себя, он был нехило поражен увиденным.       — Вот оно… — довольно сказал Чен, улыбаясь и рассматривая все это добро.       Перед глазами пестрел целый склад разнообразного оружия и брони, к стенам по всему периметру были приставлены красивые железные доспехи, мечи, копья и ружья, и много чего еще.       — Мать честная… — тихо вымолвил Неко.       Чен подошел ближе и постучал по толстому стальному нагруднику одного из доспехов.       — Им было бы неплохо заняться изучением наших технологий. Самурайская броня неплоха, но наши кузнецы — лучшие из лучших.       Затем Чен направился к другой стене, вдоль которой красовался внушительный арсенал холодного и стрелкового оружия, взял в руки странный мушкет и смахнул с него пыль. Неко прищурился и заметил, что пищаль в руках Чена имела три ствола.       — Ха, а этим они, похоже, так и не научились пользоваться… — прокомментировал генерал, посмотрев на ниндзя.       — Мы называем это Сан Ян Чонг — трехглазое ружье. Эффективное и мощное, — поведал он.       Чен покрутил его в руках и сымитировал прицеливание, после чего поставил на место. Потом сделал несколько шагов и вооружился большим двуручником, чем-то смахивавшим на фальшион.       — Это меч Дао. Страшная сила.       Отработав несколько ударов по воздуху, генерал добавил:       — Можно лошадь разрубить.       Затем он еще раз все оглядел и вздохнул.       — Кажется, нам придется одолжить у крестьян телеги, чтобы увезти все это отсюда.

***

      К полудню из деревни приехал долгожданный обоз. Три повозки, доверху забитые разными продуктами, остановились возле леса, и с одной из них слезли Аситака и Токи.       Женщина, смотря в сторону деревьев, приставила ладонь к уху, после чего взглянула на парня.       — Мне кажется, я слышу рев животов, бурлящих из глубины чащи… — сказала она с серьезным выражением, вызвав улыбку юноши.       Аситака направился в лес и стал подгонять Токи со словами:       — Давай быстрее обозначимся, а то еще минута, и мы будем съедены вместе со всем, что привезли.       Радостная весть в мгновение разнеслась по всему войску, и вскоре все до единого вышли в поле, где стали разворачивать масштабнейшую кухню. Пока одни разжигали костры и устанавливали котелки, другие занимались обработкой продуктов, а третьи, кому не нашлось дела, просто истекали слюнками. Токи предполагала, что есть еще четвертая, особая группа — ее муж. Чуя неладное, она ходила в поисках Коруку, между делом командуя и раздавая трудящимся советы (часто ненужные). Подойдя к последней неразгруженной повозке, женщина подозрительно глянула внутрь.       Ее внимание привлекли странные звуки. Прислушавшись получше, Токи узнала в них что-то очень знакомое. Женщина вошла внутрь крытого кузова и огляделась. Левая сторона была уставлена ящиками с овощами, а справа было так много всего, что рябило в глазах. Токи прошагала вглубь, и вот там, за бочкой с колодезной водой, сидел прячущийся Коруку. Он был так увлечен занятием, что даже не заметил присутствия жены. На лице женщины стремительно появились признаки раздражения и омерзения, но затем она разрывалась между желанием избить мужа и дико рассмеяться. Этот человек сидел и, причмокивая, грыз крыло сырой курицы.       Тем временем к повозке подошли несколько мужчин, чтобы заняться разгрузкой, и вдруг они остановились от резкого крика. Из кузова вылетело массивное тело и с грохотом приземлилось в траву. Корчась от боли, бедный Коруку лепетал мольбы о пощаде, когда его жена грозно возвышалась над ним, стоя на краю повозки.       — Ну ты меня понял, — угрожающе сказала она, а потом с экспрессией подула вверх, всколыхнув вспотевшую челку.       Затем Токи, извинившись перед оторопевшими мужчинами, спрыгнула на землю и пошла поискать, чем можно заняться.

***

      Пока Аситака помогал с приготовлением пищи, Сан держалась отстраненно от всех, просто расхаживая из стороны в сторону вдоль деревьев. Она слегка насторожилась, когда заметила, что прямо к ней приближается один мужчина в черном. Приглядевшись, она узнала его. Он не был в числе тех, кто разрушал ее лес, и по рассказам Аситаки был вполне приятным и доброжелательным человеком, поэтому принцесса решила вести себя с ним нейтрально.       Неко подошел и весело поздоровался, но Сан в ответ лишь коротко кивнула, на секунду взглянув на него и снова отвернувшись. Ниндзя держал в руках миску со свежесваренным супом и, стоя перед волчицей, протянул ее ей.       — Лапша уже готова. Ешь, пока не остыла.       Чувствуя ароматный запах, девушка посмотрела в тарелку и стала пристально разглядывать ее странное содержимое.       — Л-лапша? — спросила она.       Неко улыбнулся и убедительно кивнул.       — Попробуй, это вкусно.       Продолжая смотреть на диковинные полосочки, плавающие в бульоне вместе с маленькими кубиками каких-то овощей и, кажется, мяса, Сан заколебалась. Раньше она никогда бы не подумала, что будет есть человеческую пищу, приготовленную таким странным способом, тем более из рук человека. Но затем волчица почувствовала яростное бурление в желудке, когда незнакомый, но очень аппетитный запах попадал в нос, и поняла, что так долго не протянет. В конце концов, она была слишком голодна, чтобы отказаться.       Сан взяла миску и, недолго думая, поднесла к губам, после чего в один долгий прием выпила все содержимое. Прожевывая твердую часть блюда, волчица протянула посуду обратно в руки мужчины.       Девушка стояла и наслаждалась вкусом, но в итоге Неко не выдержал и взорвался смехом.       Не понимая причин, Сан направила на него гневный взгляд, и вскоре предводитель синоби взял себя в руки.       — Что-то смешное? — раздраженно буркнула принцесса, когда весь ее рот и щеки были испачканы бульоном и жиром.       Неко помотал головой, еле сдерживая улыбку.       — Нет-нет, все в порядке. Просто это принято есть немного по-другому.       Волчица ничего не сказала, но ее лицо смягчилось.       Вытирая губы рукой, Сан должна была признать, что эта еда была очень вкусной. Она удивилась, что пища, которую готовят люди, может быть настолько хороша, но еще больше ее насторожило не это. Принцесса чувствовала себя странно из-за того, что другой человек, кроме Аситаки, так позаботился о ней. Это было непривычно.       Сан мельком взглянула на Неко. Беззлобное и расслабленно-веселое выражение его лица было признаком открытости, а легкая улыбка была настоящей. Он казался действительно дружелюбным и даже добрым. Конечно, принцесса до сих пор не могла полностью доверять людям, но поступок загадочного ниндзя заставил ее в очередной раз задуматься.       — Ладно, я пойду, чтобы не искали. Если хочешь, приходи ко всем, там много всего вкусного, — вежливо сказал светловолосый мужчина, прежде чем стал возвращаться к местам приготовления.       — Эй… подожди, — неожиданно Сан окликнула его.       Остановившись, Неко оглянулся.       — Спасибо, — мягко произнесла волчица, слегка улыбнувшись.       Это звучало очень искренне из ее уст, и Торумата улыбнулся в ответ.       — На здоровье! — крикнул он издалека, прежде чем вернуться и взяться за варку риса.

***

      После того, как все наелись, леди Эбоси пригласила Неко, чтобы в двадцатый раз выразить благодарность за его благие деяния. Но тот в свою очередь пришел не один. Он представил госпоже генерала Чена, своего нового товарища и по совместительству отличного воина. Хозяйка Железного города восприняла это радостно, ведь около сорока опытных бойцов, хорошо оснащенных оружием и снаряжением, были неплохим усилением для армии, да еще и под предводительством искусного полководца. С последним, к слову, она быстро нашла общий язык, обнаружив сближающее обстоятельство. Их общее пристрастие к пороху.       Затем все собрались и с новыми силами двинулись в путь, в их общий путь на север.

<~~~~>