Жизнь взамен долга

      После лабиринта коридоров в кромешной темноте они спокойно поднялись из подземелий, а затем перешли в Мерлином забытый кусок замка, который Гермиона видела впервые. Лестница вывела их на улицу, где располагались теплицы. Она была настолько невостребованная среди учащихся, что Филч перестал не только ходить, но и смотреть в эту сторону.              Гермиона без конца пялилась на спину Нотта и проклинала себя снова и снова. И как она раньше не замечала, что он совершенно не похож на волшебника, не увлеченного квиддичем или тренировками?              Она же столько раз его видела, столько раз они пересекались. Тео ходил с неидеальной осанкой, как оказывается, пряча увесистые выточенные движения. Сейчас его походка перестала быть такой вялотекущей и нескоординированной.              Он был похож на одного из них. На того, кто годами проживал ежедневные тренировки. Да, в нем не было горы мышц, но теперь… теперь все остальное показалось наружу.              Не говоря о том, что Тео всегда казался странным. Еще с первой вечеринки в гостиной. Что он тогда сказал? Что пользовался непростительным? Они все смотрели на него, как на полоумного, а потом рассмеялись, словно ничего и не было, чтобы перевести тему.              Сейчас особенно смешно.              С этой мыслью все, что они знали о нем, превратилось в пыль.              Ноги вели сами, пока в голове закипало. Гермиона жила в рамках своей черепной коробки без права голоса. Куда он собрался? Что ему от нее надо? Сколько еще нужно пережить бед за этот год?              Тео оглянулся через плечо, чтобы проверить, что она все еще следует за ним. Салазар, его бы самоуверенность поделить на весь курс, и еще останется.              Территория школы сменилась на тропу вдоль леса. Гермиона хорошо помнила ее, ведь это самый кратчайший путь до разрешенной точки трансгрессии, и после многочисленных вылазок в магловский мир она могла пройти его с закрытыми глазами. И Нотт тоже знал о нем, а значит часто покидал территорию школы.              И что ей делать с этой информацией сейчас? Гермиона отмахнула от себя все предположения и продолжила идти, пересчитывая завитки волос на его затылке, чтобы хоть как-то занять взбудораженный мозг.              Когда они переступили границу защитных чар, Теодор повернулся к ней с самым серьезным и сосредоточенным выражением лица, которое она когда-либо видела у него.              — Иди ко мне, — Нотт протянул руку раскрытой ладонью вверх. — Не стоит волноваться, — для большей убедительности поманил пальцами он.              «Еще как стоило» — звенело в голове.              Если бы только был выбор, Гермиона шага не сделала. Разве что только в противоположную сторону, но кого волновало ее мнение? Правильно, никого.              Нотт обхватил ее за плечи — по спине пошел холод с неприятными мурашками. В следующую секунду все органы скрутило в узел.              Они переместились ближе к территории Хогсмида. Грейнджер смогла определить положение по старой каменной кладке с проросшей травой и яркой красной крыше «Волшебной брюквы». Сразу же за ней красовалась приглушенная фиолетовая черепица книжного магазина.              Теодор приказал ей стоять на месте, пока сам пробежался взглядом по округе, затем подступил к стене заброшенного магазина и начал внимательно осматривать каменную кладку в поисках ниши.              Под большим выступающим камнем выше уровня головы Теодор просунул пальцы и начал прощупывать. В образованную щель поместилась лишь вторая фаланга, и это определенно вызывало некоторые неудобства. Без возможности помочь себе, Нотт смотрел на смиренно ждущую Гермиону. Его взгляд был полон ответов на ее вопросы, и он всем нутром насмехался над этим маленьким фактом.              — Надеюсь, твое сердце не лопнет от страха, — с издевкой сказал Нотт, подтянувшись выше. — Казалось бы, практически неподвластный взгляд выдает все, что ты сейчас испытываешь. — ему пришлось подойти вплотную к стене и упереться второй рукой. — Я всегда оставляю за собой право выбирать, а мне очень нравится, как ты смотришь на меня, — он еще раз нахально ухмыльнулся и с полной серьезностью добавил. — Мне жаль, что все получилось именно так.              Он на мгновение замер, наткнувшись на находку. Это был прямоугольный конверт размером чуть меньше половины ладони. Тео крутил его в руках.              — А вот и наш портал, — он поднял конверт выше, показывая ей пустой пергамент без обозначений, а дальше все произошло слишком быстро. Нотт схватил ее за предплечье и коснулся пальцами содержимого, и все снова закрутилось.              Через мгновение, когда все внутренности встали на место, Гермиона открыла глаза и увидела широкую мощеную дорогу, подводящую к главным воротам территории их поместья. И, когда казалось, что шок не может застигнуть ее врасплох еще один раз за эту ночь — именно это и случилось.              Какого черта у него был портал, ведущий к ее поместью?              Взгляд потянулся к Теодору, как к единственному якорю, обеспечивающему ее жизнеспособность. К хитрому и скользкому волшебнику, который отличался особой любовью к странным вещам. Что он ей приказал, пока она была спросонья? Чтобы каждый раз взгляд возвращался к нему?              Теодор продолжал крепко держать ее чуть выше запястья.              — Неплохо тут у вас, — он осматривал всю видимую часть Мэнора, не обращая внимания на свою спутницу. На лице снова появилась наглая ухмылка. — Но, как говорил еще мой дед — Малфоев никто не переплюнет, даже если твой отец станет Министром.              Гермиону мало волновало их финансовое состояние в эту секунду. Она искала любую зацепку, хоть что-то, что могло бы призвать Квентина, разбудить отца или может быть дать шанс сбежать. Жаль, что никто за всю историю не смог оставить инструкции, как освободиться от Империуса. Ей бы сейчас не помешало.              — Где находится дракон? — повел головой Нотт, высматривая любое едва заметное движение в округе, пока ее сознание напрочь парализовало от шока.              Нет.              Нет. Нет. Нет. Нет!              Только не он!              — В старой конюшне, — легко слетело с языка, и Гермиона хотела заткнуть его обеими руками, но вместо этого продолжила говорить. — В той стороне, — и показала вдобавок пальцем.              Если бы не чертов Империус, она бы тряслась как осиновый лист от переизбытка нервного напряжения. Какого Салазара ему нужен дракон? Да она… Она бы никогда в жизни не предала его по своей воле. Гермиона теряла последние остатки самоконтроля, пытаясь достучаться до собственной магии.              Теодор повернул голову и сощурил веки. Каждое его движение, казалось бы, самое простое было страшнее предыдущего. С каждой секундой он был все ближе к тому, что искал или собирался сделать.              — Пойдем, — бросил он и потянул ее за собой вдоль границы живого зеленого забора и охранных чар Мэнора. — Ты же не хочешь никого разбудить неожиданным визитом, да еще и с гостем.              Еще как хотела, желательно в сопровождении нескольких проклятий Нотту между глаз.              Расстояние до невидимой магической стены было до боли смешным. Два или три шага разделяли ее с семьей и шансом на спасение. Если бы она могла сделать один шаг, всего один…              Они подошли ближе к конюшне, которая была открыта нараспашку с двух сторон. Гермиона замерла всем нутром в ожидании, когда Тео увидит Фалакса, но перед ними предстало пустое помещение.              — Как интересно, — Нотт продолжал смотреть, будто это могло что-то изменить. — Где он? — его тон в голосе был требователен и неоспорим.              Отсутствие Фалакса не унимало тревоги, не позволяло выдохнуть. И больше всего бесило то, как размеренно функционировал организм, пока она находилась в смертельной опасности рядом с волшебником, о котором больше ничего не знала.              — Может охотится, граница магии уходит дальше в лес, — говорила Гермиона со всем спокойствием, от которого внутри не осталось ни капли. — Но мы бы его уже заметили.              Маленький огонек надежды загорелся внутри. Он был настолько слабым, что любое отклонение заставило бы его погаснуть.              Нотт проследил за взглядом и убедился в правдивости ее слов. Выступающая часть леса была решетчатым забором, сквозь который все было как на ладони. И даже если бы она смогла перебороть непростительное — слепых здесь не было.              — Ты знаешь, где дракон? — он потянул ее за руку, заставив повернуться всем телом.              — Должен быть здесь.              — Уверена?! — давление на предплечье усилилось. Кажется, план Нотта отклонился от курса, а ее ликование обрело голос.              — Да.              Это был самый уверенный ответ за последний час, и пусть она сама не знала, где находился в этот момент Фалакс. Главное, что он не достался ему. И она надеялась, что все так останется, что через пару минут или час это чешуйчатое создание не вернется с охоты, что Нотт не будет так сильно рисковать и не будет ждать утра.              Они стояли несколько мучительно долгих секунд в полной тишине.              — Значит, вы действительно не общаетесь… Я должен был проверить. — Тео отпустил ее руку и отступил назад. — Как неудобно получилось, — он зачесал волосы и посмотрел по сторонам, а затем обворожительно улыбнулся. — Если бы не ваша помолвка с Малфоем, у меня уже было бы два дракона, а сейчас приходится следить за вашей маленькой компанией и проверять каждый чих.              Его эмоции менялись от нервной улыбки к полному погружению в собственные мысли и обратно.              — Не думал, что он так быстро будет действовать, это не про нашего старосту, — Тео еще раз осмотрелся. — Тогда вернем тебя к моему дорогому другу, а я заберу ящерицу у Мракса.              С этими словами он решительно сократил дистанцию и схватил ее за плечи. Гермиона не успела опомниться, как все снова закрутилось в водовороте, и они вернулись на окраину деревушки. От количества скачков в пространстве пустой желудок начало закручивать, тошнота подступила к горлу.              Тео стряхнул с плеч пыль, и готов был отправиться обратно в Хогвартс. Он не ждал, пока она придет в себя или когда хотя бы прояснится взгляд.              — Можешь задать один любой вопрос, — с насмешкой сказал он, потянув ее за собой.              Гермиона несмотря на плывущее сознание, знала, что спросить. Вопрос был один и до боли простой.              — Ты из Красной чешуи? — одно название страшно произнести вслух, и только Империус держал ее голос на уровне невозмутимого.              Она услышала, как Нотт прыснул, и была уверена, что после растянулся в улыбке. В такой гаденькой и приятной лишь ему одному.              — Верно, — с легкостью ответил он, продолжая любоваться зарождающимся рассветом, до которого было еще около часа. — И, видит Салазар, я не собирался этого делать, но в голову Малфоя и Мракса не залезешь… Кроме, пожалуй, сегодняшнего, — он осекся, — вчерашнего дня, когда ты вмазала ему такую хлесткую пощечину, что мысли стали громче музыки в зале. Мракс собирался забрать дракона к себе в поместье, а ты так и не дала ему этого сказать. Но, как видишь, оказалось, что он уже успел это сделать.              Так вот, что он от нее хотел тогда.              Грейнджер проглотила все. Все мысли смело, оставив в сознании лишь пустой звон, который знаменовал непреодолимый страх.              Теодор Нотт был частью Красной чешуи — самой страшной группы волшебников не только на острове, но и ближайшем континенте. Они убивали драконов, волшебников. Они опасны и беспощадны, а он все это время был рядом с ними.              Учился, разговаривал, жил.              — Мало того, что вы не дали убить Мракса, так еще и помешали забрать дракона после этого, потом твоя помолвка с Малфоем… — он повернул голову, чтобы посмотреть на нее. — Да ладно тебе, дорога долгая, говорить о чем-то нужно, — конечно же ответа не последовало, и он продолжил. — Потом я заберу твои воспоминания, а когда мы наконец сможем договориться с твоим будущим мужем о сотрудничестве… — он мечтательно посмотрел на небо, — еще посмеемся над этой ситуацией.              Да, сейчас так смешно, что она готова лопнуть. Салазар, о каком сотрудничестве может идти речь с такими как они. Ни одна семья в здравом уме не подпустит Ноттов к себе... Гермиона тут же вспомнила балл Малфоев и миссис Забини в сопровождении его отца… А может все было куда хуже, чем она думала.              — Мы ведь действительно хорошие друзья с Драко, хотя я немного расстроен тем, что он забрал тебя себе… Но так определенно проще, мы охотимся не только на драконов, но и на волшебников. Правда, вторые мне не доставляют никакого удовольствия…              Остаток пути он продолжал о чем-то говорить. Не таком значительном, совершенно пустом в сравнении с тем, что произошло. Учеба, заботы и экзамены не стояли рядом с таким опасным волшебником, который громче всех кричал, что не любит дуэли и лишнюю нагрузку.              А они ему охотно верили.              И это все никак не укладывалось в голове. Особенно то, как охотно Нотт собирался связать их семьи между собой, вовлечь их в безумную охоту за драконами, о которой она знать ничего не хотела.              Какие же они отвратительные и мерзкие. Все они, даже если Гермиона не знала имен. Ни один волшебник в здравом уме не мог присоединиться к варварской группировке.              Уже у самого входа в комнату, они остановились, и Нотт повернулся к ней всем телом, подошел как можно ближе и заставил приподнять голову, чтобы заглянуть в пустые карие глаза:              — Уже представляю твое лицо, когда ты все вспомнишь, — с самодовольной ухмылкой Тео поднес палочку к ее виску, придерживая пальцами подбородок. — Очень хочется наладить наши отношения, а ваша вечная настороженность только мешает.              Его взгляд не сулил ничего хорошего.              — До встречи, миссис Малфой.                     ***              В атриуме Министерства стоял несвязный шум, который доносился из центральной части, как раз около информационной стойки, где столпилось большое количество волшебников. Среди недовольных возгласов можно было уловить крайне требовательные просьбы дать ответы на поставленные вопросы.              У Гермионы и Драко не было времени, чтобы разбираться в происходящем. Они опаздывали на встречу с Кадмусом, задержавшись на организационном собрании с деканом. Профессор Северус Снейп объяснял им порядок проведения и все важные нюансы, с которыми они могли столкнуться при сдаче экзаменов. Те должны были начаться со дня на день, и только привидения не напоминали им об этом.              Если бы в Министерстве хлопнуло взрывное заклинание, они бы не заметили. Перед глазами был знакомый путь: лифт, отметка у дежурного, левая часть коридора и последняя дверь. Салазар, они устроили заведомо проигрышную гонку со временем, и отчаянно пытались выйти из нее победителями.              Кадмус встретил их с настороженным взглядом и неодобрительным настроем, но ничего говорить не стал. Пригласил войти и даже не стал делать вид крайней занятости или устраивать показательную порку.              Первым на глаза попалось отсутствие Джона. Гермиона насторожилась всем нутром, но постаралась сохранить хладнокровие.              — Сегодня вас ждет последняя встреча с Кристофером, — деловито начал Кадмус. — Возможно, если будет необходимость, мы пригласим его для дополнительной подготовки, но я склоняюсь к тому, что у вас попросту не хватит времени с началом работы.              Он сделал паузу, чтобы позволить им ужиться с неожиданной новостью, которая не была чем-то не поддающимся закономерности, но время пролетело слишком быстро. Седьмой курс пронесся мимо подобно Хогвартс-экспрессу. И, казалось бы, они с замиранием сердца встретили его в дверях тренировочного зала в сентябре. Даже больше — с полным нежеланием встречаться вновь, но за этот год так привыкли к Айсу, что предстоящее расставание вызывало тоску.              — Также поздравляю вас с успешным прохождением стажировки. На следующей неделе вы подписываете официальные бумаги и переходите на полноценную службу. Для вас это начало карьеры, совершенно новый мир и уровень ответственности, поэтому жду быстрой адаптации и вовлеченности во все процессы.              Гермиона набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула, склонив голову с благодарностью. Также поступил Драко. Незатейливый и услужливый жест прижился к ним так давно, что все остальное казалось неприемлемым, инородным и выказывающим неуважение.              — Вопросы? — Кадмус переплел пальцы между собой и еще раз внимательно посмотрел сначала на Малфоя, затем на нее.              Они определенно были. Особенно после того, как Гермиона и Драко все это время наблюдали за газетными слухами о волнениях волшебников. Столько попыток подорвать работу министерских сотрудников, чтобы узнать, как обстоят дела с обвиняемыми.              Уму не постижимо.              — Скажите, как обстоят дела с маглами? Принял ли Визенгамот решение? — первым подал голос Драко.              Кадмус так улыбнулся, словно это была дурацкая шутка.              — Скоро они огласят его, — Кадмус затих и, когда не увидел ответной реакции, понял, что этого недостаточно, — но исходя из последних заседаний, вероятнее всего преступников передадут в магловский мир с полным очищением сознания.              — Но как же… — не сдержалась Гермиона.              — Это будет решение Визенгамота и его ответственность, как и Корнелиуса. Если они похоронят доверие общественности необдуманным выбором… — Мракс задумался на мгновение, — так тому и быть.              Какой же он все-таки пугающе расчетливый. Гермиона смотрела на Кадмуса и думала лишь о том, что несмотря на все шероховатости, все складывалось как нельзя кстати после поимки маглов, словно все это время не хватало этого маленького кусочка пазла. А теперь… если Корнелиус потеряет последние крупицы доверия, у Кадмуса появится большое преимущество в гонке.              В конце концов все начнут выбирать от противного. Корнелиус потеряет все.              — Мы сделали все, что могли. Каждый приложил достаточно усилий, чтобы помочь всем похищенным. Как вы знаете, решение Министра или заседания Визенгамота нельзя оспорить, поэтому не смейте показать вашего отношения. Вы не имеете на это права, — строгим тоном в голосе поставил точку он.              Желание дать оценку последующим событиям отрезало напрочь. Гермиона провела подушечками пальцев по краю мантии, чтобы почувствовать что-то осязаемое и проверить, что все это не сон.                     — Как состояние пострадавших? В газетах почти ничего об этом не пишут, — этот вопрос волновал ее особенно сильно. Кроме стажера, которого они уже успели заметить в коридорах второго уровня, об остальных не было ни одной весточки.              — Одна из двух волшебниц сейчас находится в мунго. Все остальные вернулись к своим близким, — Кадмус немного ослабил напряжение, витавшее в комнате, и облокотился о спинку кресла.              Не сказать, что им полегчало.              — Что-то серьезное? Это Оливия?              — Да, ситуация требует… — они первый раз увидели, как Кадмус сомневался в выбранных словах и пытался подобрать подходящие, — деликатного подхода... Мисс Тайл носит ребенка.              Теперь им тоже потребовалась не одна секунда, чтобы избавиться от белого шума в ушах. Что он только что сказал?              — Предположительно от одного из преступников. Она отказывается говорить, практически не ест и не подпускает к себе колдомедиков, поэтому восстановление сильно затягивается.              Ком встал в горле. Гермиона сжала пальцы в кулак, пока внутри закручивался смерч. Как они посмели надругаться над ней? Как после этого их могли отпустить? Как Визенгамот допустил такую мысль после всего, что произошло?!              Она готова была ворваться в их зал заседаний и разнести все в щепки, чтобы до них дошло, насколько разрушительными оказались эти никчемные твари.              — Полагаю, вы можете представить себе, что будет, если об этом всплывет хоть одна новость, поэтому напоминаю, что все произнесенное в этих стенах, останется здесь, — Мракс убедился в том, что они услышали его слова. — Свободны.              Они ушли их кабинета в траурном молчании, которое сопровождало их до комнаты отдыха, и даже там, в полной изоляции от посторонних, не нашлось ни одного слова, чтобы выразить все то, что испытывала Гермиона.              Их место было в Азкабане на самом высшем уровне под плащами дементоров до конца короткой и никчемной жизни. Они не заслуживали нового пути.              Гермиона не могла найти себе места. Ходила туда-обратно, сжимала и разжимала пальцы. Откровенно бесилась всем нутром. Буря эмоций смогла утихнуть только в тренировочном зале. Злость выместила тоска, которая успела подобраться слишком близко, пока они ждали появление Айса.              Он не заставил себя долго ждать и явился на порог в привычной белой форме. Все началось с краткой приветственной речи, в которой он отметил, что хоть это и последнее занятие, оно ничем не отличалось от остальных. И тем более, не имело ничего общего с расставанием.              — Вы всегда будете моими учениками, и нет ни одной причины, которая станет весомым аргументом, чтобы я отказал в помощи. Единственное, что от вас требуется — не прекращать тренировок. Этот процесс не имеет конечной точки и не прощает халатности, — продолжал говорить Айс с гордо поднятой головой.              Гермиона не отводила взгляд, не могла насмотреться на волшебника, которого могла видеть в последний раз. Чтобы он не говорил о расставании, могло произойти все, что угодно. Им могло не хватить времени, помешают обстоятельства, расстояние и многое другое.              Она никогда не видела его сентиментальным, но это был бы не Кристофер, если бы не заботился о них в своей привычной манере. Даже сейчас он старался сгладить острый угол. И Гермиона поняла, насколько им повезло встретиться в этом зале вновь, чтобы понять, как много Айс сделал для них. Иначе бы он остался суровым и безжалостным куратором из Дурмстранга, которого никогда не желали увидеть вновь.              Особенно интересной оказалась новость, что он не дал Эридану сегодня явиться в зал, и после этого кто-то сомневался в его человечности? Гермиона больше не смела.              Как только Айс закончил говорить, началась последняя тренировка, и она была самой обычной, без значимых моментов или подведения итогов. Она была такой, после которой хотелось продолжить, узнать еще что-то новое и добиться лучших результатов.              Айс командовал и направлял. Не обошлось и без повышенных тонов, потому что переступить порог стершихся границ между ними оказалось тяжелее, чем научиться новому приему. Гермиона охотнее била в ответ, а Драко, который раньше не знал ничего об аккуратности в бою, оберегал ее даже в те моменты, в которых никогда бы не стал себя ограничивать.              И Кристофер снова и снова вбивал в них ошибочность подобного мышления, что только они могли помочь друг другу расти дальше. Драко под конец получил ледяной ожог за излишнюю смелость и непослушание.              Они приближались к самому горькому моменту встречи. Айс поднял руку раскрытой ладонью вверх над головой, знаменовавшую окончание спарринга и тренировки в целом.              Драко протянул руку Гермионе и помог ей подняться.              — На этом все, — небрежно бросил Кристофер, подходя к ним ближе. — Только посмейте опозорить мое имя.              Между ними повисла тишина. Айс положил ладонь на плечо Малфоя и похлопал, одобрительно заглядывая в глаза. Как бы он не ругал их, он не мог не заметить той самой нити, которая связывала двух волшебников. Ту, что потерял он сам когда-то давно.              — Вы всегда можете связаться со мной, — добавил он, чтобы заполнить давящую пустоту. — И, если вы что-то хотели узнать, сейчас самое время.              Они все переглянулись. В один миг все вопросы исчезли, оставив лишь одно желание — чтобы этот миг длился как можно дольше, потому что не хотелось прощаться.              Пока Гермиона была охвачена сентиментальностью, Малфой без долгих раздумий подал голос:              — Как преодолеть тот предел, который существует? Запас магии может быть безграничным, но тело не выдержит переизбытка тьмы, — самый животрепещущий вопрос в обществе этого волшебника. Каждый хотел знать секрет, приблизиться к нему хотя бы на шаг.              — Его нельзя преодолеть, но это не значит, что вы не должны продолжать, — строго отрезал Кристофер.              Драко вскинул брови, не поверив ему.              — Тогда я не понимаю, как? Большая часть Дурмстранга считает, что у вас есть темный артефакт или что-то, что позволяет держать безграничный запас темной магии.              — Не расстраивай меня, Драко, — снисходительная улыбка промелькнула на лице Кристофера. — Вы прекрасно знаете, что любая сила проходит через волшебника, прежде чем вырваться наружу, и она не безгранична.              В его слова действительно верилось с трудом, ведь Айс казался всесильным, непобедимым. Никто не был свидетелем его поражения, и сомневались бывали ли такие случаи за последние два десятка лет.              — Расскажите, прошу, — не унимался Драко.              Кристофер отступил на шаг и еще раз улыбнулся. В его глазах проскочила необъяснимая эмоция, которая была похожа на печаль. Он был непреступен не только в бою, но и в обычной жизни.              — Ты просишь невозможного, — сухо сказал он и в пол-оборота посмотрел в последний раз. — Я дал все, что мог. Все остальное зависит от вас.              Драко порывался продолжить, но Айс не оставил ему выбора, повернулся спиной, окончательно закрывшись от чего-то очень личного и совершенно секретного.              Сегодня Кристофер вновь ушел первым из зала. Также он поступил в первую встречу. И это особенно горчило на языке.                     ***              Гермиона сидела на своем любимом месте возле камина. Вокруг были разложены учебники, записи и лекционные материалы. Чем ближе были экзамены, тем меньше ее посещал сон, и поэтому этим ранним утром Грейнджер не нашла ничего лучше, чем продолжить подготовку.              Она пыталась хоть как-то занять себя, отвлечь от тяжелых мыслей, которых было через край.              Вчера прилетел Хью с ответным письмом от Джона. Как оказалось, его отсутствие на встрече с Кадмусом, было не случайным. Он ушел на неделю в увольнение, чтобы восстановить здоровье. Гермиона с трудом держала себя в руках, пока читала строчку за строчкой, проглатывая каждое невысказанное слово.              Отец писал, что он хорошо себя чувствовал, что ей не стоило беспокоиться, а тем более не стоило ехать домой, но Гермиона уже все для себя решила, и готовилась отправиться, как только закончатся экзамены. Вспоминая последние встречи с ним, внутри все сжималось и по коже пробегала дрожь.              Джон мастерски изводил себя, и организм решил дать отпор.              Как бы страшно это не звучало, но хоть что-то остановило его от самоуничтожения. Наверное. Гермиона хотела верить, что болезнь поубавила его стремление и полную самоотдачу.              Нельзя же так над собой издеваться.              Хотя у нее получалось не хуже. С трудом удавалось думать об экзаменах, и прочитанный текст никак не ложился в голову, которая, казалось, полностью опустела. Переживания вытеснили все до самой простейшей теории трансфигурации.              Гермиона отложила книгу и шумно втянула носом воздух, прикрыв веки. Все или ничего. Все или ничего. Пора перестать переживать о том, что она не могла исправить. Сначала экзамены, затем дом. Квентин не оставит отца в беде, он всегда рядом. У них хороший семейный колдомедик, который служит Мраксам в том числе.              Все будет хорошо.              Будет же?              Она снова посмотрела на огонь в камине, затем повернулась на открывшуюся дверь за спиной. Из мужского общежития выходил Малфой, которому удалось хоть немного поспать. Он зачесал волосы назад, разглядывая гостиную.              — Ты не ложилась? — с недоумением спросил он, обходя диван.              — Нет, не могу спать, — пожала плечами Гермиона и спешно убрала часть из пергаментов, чтобы освободить место.              — Я могу принести зелье сна без сновидений, — Малфой сел рядом, положив руку на спинку дивана у нее за спиной.              — Может чуть позже, — с тяжелым сердцем согласилась Гермиона и положила голову ему на плечо.              Когда Драко был рядом, хотелось прилечь, прикрыть веки и забыть обо всем. Его присутствие успокаивало, словно могло излечить все душевные раны. Конечно, последнее едва ли могло исчезнуть так просто, но в остальном…              Грейнджер прижалась под бок и закрыла глаза.              — Может сейчас? — его низкий тембр отдавался в грудной клетке вместе с сильными ударами сердца.              — Нет, сначала я закончу с этим, — она не глядя показала пальцем на стопку пергаментов, которые ждали прочтения.              — Ты все сдашь, лучше иди поспи.              Гермиона хотела ответить, что она все равно не сможет успокоиться, если не прочитает все, что собрала, но не успела, потому что дверь в гостиную открылась. Она почувствовала, как Драко повернул голову, чтобы проверить. Затем послышались неспешные шаги, которые были характерны Эридану.              И судя по голосу, это действительно был он:              — Фалакс у меня, — они услышали сухое командное заявление. — Просто чтобы вы знали.              Вот так просто. Он забрал его и даже ничего не сказал, не дал возможности увидеть еще раз. Это было подобно раскату грома среди ясного неба, неожиданным ударом под ребра. Гермиона не смогла сделать вдох, грудь наполнило жжение.              До последней минуты она думала, что немного скучает по странному и опасному существу, что хотела бы увидеть его еще раз, но сейчас острое копье пронизывало насквозь, и Грейнджер оставалось признать, что ей его не хватало.              — Мог бы предупредить, не ты один возился с ним на протяжении года, — выплюнул недовольно Драко, сжимая ее в объятиях, которые, к сожалению, не могли спасти от эгоистичного Эридана.              Она успела привязаться к Фалаксу, и этот неожиданный факт сильно ранил.              — С чего бы? — Эридан наклонился над столом, чтобы забрать оставленный прошлым вечером журнал. — Это вас не касается. — он сразу же направился к выходу, даже не посмотрев в их сторону.              — Наверное, это все стоило того, чтобы лишиться последней поддержки, — бросил ему вдогонку Драко, и дверь закрылась.              Малфой недовольно хмыкнул, запрокинув голову.              Гермиона наконец открыла глаза и приподнялась, чтобы увидеть реакцию. Эридан даже не нашел в себе смелости задержаться и сказать все, как подобает. Не предупредил заранее и не захотел, ни разу не захотел поговорить обо всем, что случилось.              Не нашел ни одной причины для извинений.              — Салазар, как же хорошо, что его отправляют во Францию, — на одном дыхании сказал Драко, разглядывая потолок.              — Посмотри на него, хуже наказания не придумаешь, — ответила Гермиона, с прослеживаемым отчаянием в голосе.              Они не могли повлиять на его действия. Не имели права распоряжаться драконом. Не хотели пытаться наладить отношения с тем, кто сам этого не хотел. Они стояли посреди оврага и не знали, как оттуда выбраться.                     ***              После обеда Гермиона заглянула в библиотеку, где застала интересную обстановку. За большим столом возле окна сидели Дафна с Блейзом, компанию им составила Пэнси, которая как раз пыталась показать интересную информацию в одном из учебников. Со стороны Блейза подпирал голову Гойл. Он пытался слушать все, что обсуждали ребята, но едва держался, чтобы не зевнуть еще раз.              В последний день подготовки большая часть седьмого курса погрузила носы в учебники. Кто-то сидел в гостиной, кто-то в комнате, даже в Большом зале места были заняты. Оставалась библиотека, но и тут свободных столов оказалось не так много.              Грейнджер поторопилась скорее найти все материалы, чтобы сесть рядом с окном неподалеку от своего факультета. Она прошла мимо стеллажа с книгами по уходу за растениями и направилась к следующему. Нужно было взять учебник по древним рунам и еще несколько с трактовкой особенно сложных и редких рунических надписей на особо опасных артефактах.              На очередном повороте она столкнулась с Теодором, который возвращался назад со стопкой книг.              — Я думал, вы с Драко отдыхаете, — с улыбкой сказал он, подтягивая своеобразную башенку к подбородку.              — Мы не всезнающие, — пожала плечами Гермиона и невольно пробежалась взглядом по корешкам книг, которые он держал. Учебники были и по трансфигурации, и по рунам, и даже растениям. — Как твои успехи?              — Не так хороши, — с насмешкой ответил Нотт. — Все идет немного не по плану, но я надеюсь, что временно.              — Завтра начнутся экзамены, и скоро все закончится.              — Если бы все было так просто, Грейнджер, — его многозначительный тон завоевал ее интерес, и Гермиона подняла взгляд к глазам — Все только начинается. — Тео поправил верхнюю книгу, которая норовила съехать набок. Он отбросил все переживания в сторону и дружелюбно поинтересовался. — Не хочешь присоединиться?              — Да, пожалуй, — без весомых причин для отказа, согласилась Гермиона. На мгновение ее посетила необъяснимая волна тревоги, но тут же растворилась. Почему бы не продолжить подготовку в компании. Так будет однозначно веселее, чем пялиться в учебник, пока все мысли занимали переживания об отце.              Теодор с удовольствием принял согласие и направился как раз к тому столу, который она хотела занять. Отлично, теперь можно было не беспокоиться и спокойно искать то, что нужно. Гермиона пошла к следующему книжному шкафу.              Чуть позже она наконец смогла найти то, что хотела. К ее удивлению, Теодор был не один. Рядом сидел Николас, который не так давно присоединился и раскладывал перья и пергаменты перед собой.              И это было как-то неправильно…              Гермиона невольно покосилась на соседний стол и пустующий стул рядом с Паркинсон. Грудь наполнило смятение, которое было совершенно неуместно. Ведь их отношения ее не касались. Пэнси выбрала решение родителей, оставив Селвина позади.              Селвин и Нотт ободрились, когда заметили ее. Они охотно пододвинули свои книги ближе к себе, чтобы она могла положить свои.              — Гермиона, ты кажешься немного уставшей, — Ник смотрел на нее с самым проницательным взглядом через оправу очков.              — Я знаю, что выгляжу совершенно не немного, а очень даже уставшей, — Гермиона села напротив и взяла верхнюю книгу. — Скоро мы об этом забудем, как о страшном сне. — широко улыбнувшись, она посмотрела на первый разворот, увидела знакомые тезисы и пролистала несколько страниц вперед.              — Ты говоришь об этом так, будто после экзаменов ничего нет, — он наклонился над своим учебником, но продолжал смотреть в ответ.              — Нет, но я смогу нормально поспать и с новыми силами переживать о чем-то, что будет после них, — пожала плечами Грейнджер и не стала подавать новый повод для развития беседы.              Она полностью погрузилась в восполнение знаний о древних рунах и не заметила, как прошло больше часа или, может, даже двух. Теодор продолжал изучать свою нескончаемую стопку учебников, а Николас перечитывал записанное на пергаменте.              Дафна с Блейзом встали из-за стола и собирались отправиться в Большой зал, чтобы перекусить. Пэнси подскочила следом за ними и случайно захлопнула разворот, с которого собиралась продолжить читать после. Она судорожно перелистывала страницы в поисках нужного.              Наблюдать за ее дерганными движениями было тяжело. Паркинсон стала похожа на натянутую струну, которую так легко было оборвать одним неосторожным движением. И снова непрошенные мысли наполняли голову. Неужели нельзя ничего было сделать? Хоть как-то помочь?              Кто в здравом уме вступит в брак с Амикусом Кэрроу? Сложно представить, сколько их семейство обещало золотых взамен, чтобы Паркинсоны на секунду задумались о правильности своего решения?              Гермиона снова посмотрела на Николаса, вопрос сам сорвался с губ:              — Ник, ты куда пойдешь после сдачи экзаменов?              Он нехотя оторвался от записей, несколько раз моргнул, чтобы сфокусироваться на Гермионе.              — Зависит от результатов, но я все еще разрываюсь между преподаванием и Авроратом, — пожал плечами он.              — Разве ты не хотел в Аврорат? — влез Тео, продолжая пялиться в книгу.              — Да кто меня туда пустит, особенно в сравнении с вами, — махнул рукой Селвин, откинувшись на спинку стула. — Я вообще ничего не стою без силовой подготовки, а квиддич это не серьезно для службы.              Гермиона с трудом сдержала свой порыв негодования.              — Салазар, забудьте уже о нас, по-жа-луй-ста, — вымученно потянула она.              Тео оторвал взгляд от книги и с удивлением стал наблюдать за происходящим. Николас не торопился ответить, а неловкая пауза начала затягиваться.              — Если Гермиона не видит в этом препятствий, я бы прислушался, — рассудительно начал говорить Нотт. — Сможешь наконец вылезти из тени. — он посмотрел на Ника с таким дружественным и незнакомым ранее теплом. — Ты не подумай, если хотите сгнить в этом проклятой школе вместе с отцом… Никто препятствовать не будет.              — Тео, — предупредительно огрызнулась Гермиона, и тот тут же осекся.              — Да ладно, я все понимаю, — поникшим голосом ответил Николас. — Мне нужно двигаться дальше, иначе я так ничего не получу. Вы правы.              Гермиона согласно кивнула. Она хотела бы спросить про Пэнси, но не знала имеет ли право, и стоит ли это еще более испорченного настроения, поэтому решила, что будет лучше помочь ему, а дальше пусть разбираются сами.              — Главное приди в Министерство и подай документы, и даже если там будет отказ, это лучше, чем ничего, — говорила она, уже зная, что собирается сделать.                     ***              Это была последняя ночь перед экзаменами, и Гермиона решила вовсе не выходить из библиотеки, потому что сон напрочь покинул ее. Когда наступило время закрытия, она спряталась в самом дальнем углу, куда обычно никто не заглядывал и дождалась, когда мисс Пинс вышла в коридор. Тогда Грейнджер вернулась к поиску необходимого ей материала по древним рунам.              Как оказалось, в подобные дни библиотекарь делала исключение и не закрывала ее на ключ, потому что прекрасно знала, что кто-то обязательно захочет заглянуть посреди ночи, ведомый волнением и бессонницей.              Так и получилось. Через пару часов на пороге появился Драко с таким выражением лица, словно он точно знал, что найдет ее здесь.              Они молча переглянулись, Малфой вскинул бровь в недоумении, но она лишь пожала плечами, и на том их диалог закончился. Драко пошел искать себе чтиво на предстоящую ночь, а затем присоединился к ней, заняв стул рядом.              После долгого повторения пройденного материала, Грейнджер словила себя на мысли, что никак не может найти то, что искала. Одна единственная мысль не давала ей покоя, но она не могла понять, что же недостает в ее знаниях.              С этой мыслью она направилась к другим полкам, чтобы найти еще один учебник или стопку пергаментов с записями, хоть что-то, что могло напомнить об утерянном. В голове держались слова профессора о том, что это лекционный материал и его, вероятнее всего, нет в учебнике, поэтому нужно обязательно записать.              И в тот момент, когда он диктовал им основные тезисы, на задней парте начала происходить вакханалия, а Гермиона была озадачена предстоящим балом у Малфоев. Легко отвлеклась, затем не записала и не запомнила.              И где сейчас искать то, что нельзя вспомнить?              Она уперлась спиной в выступающую гладкую часть шкафа и с полным бессилием осела вниз.              И снова это неуправляемое, невыносимое чувство, которое грызло изнутри. Отрывало каждую мысль с куском мяса. Гермиона зарылась пальцами в волосы и рвано вдохнула, а затем шумно выдохнула.              Салазар, да какая разница, что будет с экзаменами, будто она не сдаст после всех стараний и трудов. Смешно же, было о чем переживать… но организм ее не слышал. Нервная система всегда жила отдельной жизнью — была предельно честна и бескомпромиссна.              Даже с закрытыми глазами она слышала, как Малфой медленно подошел к ней, молча стоял несколько секунд, разглядывая незатейливую и неряшливую позу, напоминавшую того, кто хотел спрятаться от проблем, затем сел напротив. Подпер локоть коленом, а свободной рукой потянулся к ней.              Спустя несколько минут молчания, она все же решилась зачесать волосы назад и открыть веки, встретиться с заинтересованным взглядом и молча сказать обо всем, что накопилось в душе.              — Ты ведь не останешься на празднование? — он гладил большим пальцем тыльную сторону ее ладони и неотрывно смотрел в поникшие глаза.              — Нет, сразу же как вывесят результаты, я отправлюсь домой. Пока не увижу своими глазами, что все хорошо…              Драко согласно кивнул, сильнее сжимая ее пальцы.              — Тогда я отправлюсь к себе, — он старался удержать ее внимание и не давал увести взгляд, — а после, как только будет возможность, я навещу вас.              Гермиона тяжело вздохнула и все-таки посмотрела на дальний ряд стеллажей. Было невыносимо, до одури ей хотелось бросить все и отправиться сейчас же. Как она могла сидеть на месте здесь и сейчас, когда Джону было плохо.              — Не стоит обрывать себе выпускной, только потому что мой отец неважно себя чувствует. Это моя проблема, что я не могу оставить его, даже с заботой домовиков и целителей.              — Мне не интересно здесь ничего, если ты не будешь рядом, — на последних словах Гермиона вновь вернула свое внимание, — Хогвартс мне никогда не был интересен, так было вначале года — и осталось.              Он подсел ближе, перетягивая ее к себе и обнимая обеими руками. Пусть они совсем не аристократично сидели на полу посреди книжных стеллажей, но главное — Драко был рядом даже когда обстоятельства не обязывали.              Наверное, она была слишком критична, и любой другой любящий человек поступил бы также. Гермиона же просто не хотела лишать его жизни, не хотела обременять собственными проблемами.              Она определенно сошла с ума или по уши влюбилась. Количество чувств, клубившихся внутри при виде самого строго взгляда серых глаз, этих белых волос и едва заметной наглой улыбки, стало крайне тяжело держать в себе, а забота перешла все допустимые границы.                     ***              Наступил момент, которого они все ждали — результаты экзаменов висели около входа в Большой зал. Вокруг столпился весь седьмой курс, и Гермиона не представляла, как протолкнуться через толпу сокурсников, не применив при этом несколько проклятий.              Она медленно и аккуратно протискивалась между остальных, пока не смогла разглядеть список фамилий и количество баллов напротив. И, пусть ее самоуверенность сегодня будет на высоте, Гермиона начала смотреть с первой строчки, пока не наткнулась на две нужные ей фамилии.              Признаться честно, она не так сильно беспокоилась, потому что знала, что ответила практически на все со стопроцентной уверенностью, но некоторые дисциплины, которым Дурмстранг не уделял внимание, в Хогвартсе изучали на протяжении нескольких лет. И поэтому маленький червячок крутился внутри, не позволяя ей полностью выдохнуть.              Но сейчас, сейчас она готова была подпрыгнуть от счастья. Грейнджер едва сдержалась, чтобы не взвизгнуть в ту же секунду, когда взгляд опустился ниже. Она несколько секунд пялилась на строки, не веря своим глазам.              Она даже не заметила, что часть присутствующих успела отойти, а ее ладони коснулись пальцы. Гермиона повернулась к подошедшему Драко, и расплылась в самой широкой улыбке, которая когда-либо была на ее лице.              — Я обошла тебя по баллам, — ее победный тон в голосе был неприлично искренним.                     ***              Возвращение домой оказалось особенно приятным, когда ее с порога встречал отец. И пусть повод скорого возвращения был причиной для беспокойства, Гермиона не могла стереть с лица улыбки при виде самого дорогого для нее волшебника.              Джон выглядел не так плохо, как она успела себе надумать за эти дни. Можно сказать, что он не соврал в ответном письме о хорошем самочувствии и не менее прекрасном расположении духа. Стоял перед ней с уверенно расправленными плечами и улыбался. Под глазами не было ни мешков, ни синяков, а кожа обрела здоровый румянец.              И, самое главное, боль в его ноге позволила наконец подойти к дочери без заметной хромоты и обнять так крепко, как мог только отец, любящий всем сердцем.              Квентин не остался в стороне. Он так сильно соскучился по ней, что решил нарушить все правила приличия и, в силу своего роста обнял их за ноги и приложил голову к коленям. Квентин, обычно спокойный и рассудительный, не смог сдержать эмоций и пустил слезу. Он быстро смахнул ту пальцами, и снова обхватил Гермиону ногу.              Наконец в поместье появился тот самый огонек, которого ей так не хватало. Маленький и теплый свет, на который она готова была лететь, как мотылек. Гермиона положила голову на плечо Джона и прикрыла веки. Знакомый запах его парфюма, пыль от старых книг, что успела осесть на рукава его рубашки напоминали о доме.              — Не молчи, — Джон отстранился, вместе с ним отступил Квентин, вытягивая голову вверх. — Как прошли экзамены?              Гермиона взяла сумку обеими руками и улыбнулась еще шире. Конечно, как же без них.              — Все отлично, сдала, — и гордилась этим, потому что несмотря на все сложности адаптации и малое количество времени, все получилось.              — Драко?              — Сдал.              От ее искрящегося счастья заболели щеки.              — Кто получил высший балл? — Джон потянулся к ней, чтобы забрать сумку из рук, но его опередил Квентин. Он попятился назад, и прижал кейс к себе, словно его могли забрать.              — Эридан, — пожала плечами Гермиона, — никто в этом не сомневался.              Джон обхватил ее одной рукой за плечи и невесомо поцеловал в макушку.              — Твоя правда. У вас шесть лет был совершенно другой уклон в учебе, — они направились к дверям, Квентин исчез вместе с вещами, — но я все равно горжусь тобой, — Джон осекся, — вами.              — Я знаю, — она никогда не сомневалась в том, как сильно он в нее верил. Пожалуй, только это и позволило так долго продержаться в Дурмстранге.              На сердце отлегло. Пожалуй, впервые за весь год Гермиона почувствовала облегчение, видя отдохнувшего и воспрянувшего духом отца. Столько просьб, споров. Порой казалось, что они дошли до ругани в письмах… но не могла же она закрыть глаза, сделать вид, что ничего не происходит… Нет, не могла.              И нужно же затянуть все до крайности, дождаться точки невозврата, когда организм сам поставит ее.              Грейнджер не знала, кого благодарить: обстоятельства, Джона, Кадмуса? Может самого Мерлина? Она мысленно повторяла слова, пока они поднимались по лестнице, и не собиралась прекращать.              Дома было особенно хорошо еще в те моменты, когда никто не исчезал посреди дня или ночи. Гермиона могла отвлечься на раскладывание вещей в комнате и не бояться, что через час может остаться одна.              Квентин стоял у дверей и недовольно сопел, потому что она забрала его работу, она забрала у него собственные письменные принадлежности, одежду, расческу и многое другое, что лежало в сумке на кровати.              — Не пыхти, — буркнула Гермиона, повесив черную блузку в шкаф, — может это последний раз, когда я здесь раскладываю вещи.              — Квентин, не сомневается, госпожа, — он сложил руки перед собой. — Вы скоро покинете поместье и станете Малфой, а Квентин останется здесь вместе с господином, если он будет появляться в поместье!              — Ты часто бываешь один? — она посмотрела через плечо на домовика. — Хотя, чего я спрашиваю, он же всегда в Министерстве.              — Квентин, так и сказал бы. Его нет ни днем, ни ночью. Квентин, потерял надежды увидеть господина в пределах этих стен, — он на мгновение затих, и окончательно сорвался. — Квентин не может не сказать, что неделю назад господин выглядел подобно инферналу! Квентину пришлось следить за состоянием господина круглые сутки! Квентин не отходил ни на минуту от его кровати!              Гермиона повернулась всем телом и прикусила нижнюю губу. Все-таки правды до конца Джон не сказал.              — Квентин, ты молодец, — она старалась говорить достаточно ровно, чтобы тот не услышал переживания в голосе и не начал заходиться в новой истерике. — Ты же видишь, что сейчас все хорошо.              Правда сама она готова была впасть в эту самую истерику, но перед глазами сразу же появились счастливые отцовские глаза, и вся горечь отступила.              — Квентин рад, что вы сможете побыть вместе, — чуть спокойнее сказал он и сделал шаг вперед. — Квентин так ждал, что госпожа повзрослеет и обретет свою семью, но не думал, что в душе поселится одиночество.              — Я же не исчезну, — обнадеживающе улыбнулась Гермиона и повернулась, чтобы достать спортивную форму, которую привезла еще из Дурмстранга. Она прощупала пальцами приятную черную ткань, которая вызывало жуткое чувство ностальгии, и отложила в сторону.              Кто бы мог подумать, что она будет скучать по самому чудовищному месту из всех, что знала.              — Может быть Квентин сможет быть рядом и помочь с будущими наследниками, — сказал домовик в самом искреннем порыве. — Квентин вырастил вас, госпожа. Квентин, знает все о заботе и уходе за детьми.              Гермиона подавилась слюной и положила ладонь к ключице, словно это могло унять неприятные ощущения в горле.              — Да, конечно, ты очень поможешь.              Салазар, она только что окончила Хогвартс и еще не успела стать леди Малфой. От одной мысли, что в ближайший год вместо работы в Аврорате она будет сидеть в Малфой-Мэноре и обсуждать с Нарциссой детские пеленки, стало немного дурно.              Не то чтобы она была против, но…              — Квентин рад служить вам, госпожа!              Гермиона уже не слышала его, зависнув в руках с расческой. И ведь никто не сможет сказать, когда это произойдет, если они продолжат в том же духе…              Ей хотя бы еще год… или может два…                     ***              Она не была в кабинете отца еще со времен четвертого курса. Гермиона тихонько заглянула внутрь и заметила Джона, который сидел за широким массивным столом. Он внимательно вчитывался в каждое слово, придерживая пергамент за край.              В остальном все было по-прежнему. Мебель стояла на своих местах, даже зеленые растения остались прежние, разве что заметно подросли. Небольшое деревце в самом углу возле книжного стеллажа вытянулось до самого потолка, а зеленый остролист на полу превратился в большой куст.              Гермиона закрыла дверь с едва заметным хлопком, но его хватило, чтобы Джон отвлекся от текста и поднял голову.              — Я как раз хотел попросить Квентина позвать тебя, — он приподнялся над столом и пригласил ее подойти ближе. — Ты знаешь, я так давно не сидел за этими книгами, что Квентин уволок их в дальний угол библиотеки. Мне пришлось больше часа ходить и высматривать их по всем углам.              — Потому что он наложил еще слой защитных заклинаний и призыв перестал работать, — Гермиона кивнула, подходя к столу, — я тебя понимаю.              Она заглянула в такие же карие, как у нее самой, глаза, и увидела тот самый отблеск азарта, с которым отец раньше сидел ночи напролет за изучением сложнейшего устройства магии. Он был поглощен историей, ее формированием в мире и древними записями. Не упускал ни одной свободной минуты. В какой-то момент кабинет превратился в эпицентр его жизни. Он не спускался на обед и ужин, мог заснуть за чтением древнего тома или вовсе не ложился спать.              Но за последний год его затянуло в гонку Кадмуса за властью, и былой пыл смело в сторону. Периодически Джон отправлял письма с интересными теориями и новыми фактами, которые ему удалось выяснить, но, видимо, прикоснуться к былому удалось лишь сейчас.              — Мне удалось прочесть еще одну часть этой книги, если ты помнишь, я говорил о том, что тема бессмертия вампиров крайне интересна, ведь она основана на магии, которая наполняет всех нас. И несмотря на то, что она уходит в темное проклятие, сама сущность бессмертия не является чем-то отрицательным.              Гермиона уперлась ладонями в столешницу. Отец занял свое кресло и немного отстранился, чтобы она могла рассмотреть все его записи. Он всегда брал с собой стопку чистых пергаментов, чтобы выделить особенно интересные моменты, какие-то важные расшифровки или формулы.              — Да, ты говорил, что баланс поддерживает сам факт того, что это было проклятие, и их организм полностью перестроен. Это в том числе влияет на бесконечную жизнь, если не вонзить кол в сердце. Гули же тоже имеют похожий принцип питания, да, они более слабые, но без угрозы могут жить. Одни без питания иссыхают, вторые разлагаются. Единственное, что для первых это не означает смерть.              — Все верно, но на гулей не накладывали проклятий. Например, инферналы также не прокляты, их всего лишь поднимают из мертвых, поэтому они могут умереть вновь. С другой стороны, если посмотреть на нас, волшебников.              Он перевернул несколько страниц и взял чистый пергамент. Обмакнул перо в чернила, и принялся записывать, попутно комментируя:              — Существует такой артефакт, как философский камень. Он позволяет изготовить эликсир Жизни и даровать бессмертие. Как я понял из записей, философский камень был создан волшебником, а не природой, но нигде нет ничего о том, как это было сделано. О самом Николасе Фламеле, его создателе, никто ничего не слышал уже как десять лет.              Из-под его руки появилась небольшая схема, в которой отражалась разница между бессмертием у проклятых созданий, тварей, что живут дольше остальных, волшебник, у которого есть философский камень и последним Джон записал крестражи.              — Но дело даже не в этом. Из всех, — он обвел в воздухе все четыре сущности, — из всех возможных вариантов долгой жизни, философский камень не имеет никаких темных последствий. И если добиться его создания или найти тот, что был утерян, можно получить бессмертие.              Отец приподнял голову, чтобы убедиться, что она уловила то, что он хотел донести. Гермиона широко улыбнулась и не сдержала хохот.              — Нам еще жить и жить, а ты уже торопишься бороться со смертью?              Конечно, это было бы невероятно. Не просто не торопиться жить, а осознавать, что твое время не ограничено ничем и есть абсолютно все возможности успеть попробовать все, что только пожелаешь.              — Дело в том, что это один из самых таинственных вопросов, который напрямую связан с нашей жизнью. И если бы мы смогли найти или изготовить камень, это бы изменило все, — его глаза горели. В них было столько рвения и желания, что Гермиона смогла лишь поддержать его кивком.              Джон положил перо, не заботясь о упавшей капле чернил, полностью перекрывших крестражи. Схема была испорчена, но все внимание отца было отдано Гермионе. Он ждал, когда она решится ответить, а она была бы рада помочь, но не знала чем.              — И неужели со всеми возможностями Аврората вы не смогли найти ничего о мистере Фламеле?              — К сожалению, нет, — отец прикрыл веки на мгновение, — он долгое время жил с супругой в Девоншире, но мне так и не удалось узнать больше. Я даже собрал все доступные по алхимии книги, по которым учился он и давал рекомендации другим алхимикам. Мне также удалось достать дневник одного из его первых учеников, но…              — Но истина все еще ускользает из рук, — Гермиона оттолкнулась и прошла ближе к книжному стеллажу, где как раз стояли все перечисленные древние тома.              — Верно, — чуть тише ответил Джон.              Он не смог сидеть на месте, и поднялся следом, чтобы подробнее показать ей собранный материал. Отец показывал на корешок и после делился всем, что только знал о книге или ее содержимом. Он говорил без остановки, а Гермиона не смела его прерывать.              На самом деле она была искренне заинтересована во всем, что изучал отец, ведь тяга к магии присутствовала у нее с самого детства, даже до ее первого выброса. Во всяком случае, так говорил Джон, потому что события столь раннего возраста давно покинули ее воспоминания.              Чуть позже, когда время близилось к вечеру, и они с полным пренебрежением пропустили обед, в кабинете появился Квентин, и оба Грейнджера готовились выслушать недовольную тираду домовика, но вместо этого он протянул конверт и сдержанно добавил:              — Письмо из Малфой-Мэнора, господин.