Тени ищут света

В ту минуту, когда они оказались в Псевдо-Сингулярности и смогли по-настоящему взглянуть на нее, Скатах вспомнился… дом. Ее родная эпоха, эпоха, которая пришла и ушла столетия назад. Перед ней расстилался огромный лес, кишащий сверхъестественной жизнью, часть которой она ощущала с вершины утеса. Она сморщила нос, уловив такой знакомый запах крови. Естественно, это царство было охвачено хаосом еще до того, как они появились здесь, и их прибытие, несомненно, еще больше усилило хаос. Хотелось бы надеяться, что это будет последний всплеск, после чего этого мира больше не будет. Милосердная смерть — вот как она воспринимала это для некоторых обитателей, поскольку в этом карманном измерении не было ничего, кроме войн и раздоров, и оно служило лишь средством для удовлетворения амбиций военачальников. Как и она, они были из ушедшей эпохи. Однако рядом с ней стоял человек, который резко отличался от всего этого и даже больше. В том, что можно было бы назвать ее земной жизнью, она никогда не знала ни о Японии, ни об Азии вообще. Ей еще только предстояло ступить на континент, но ей хотелось верить, что этот день быстро приближается. Когда она это сделает, то будет рядом со своим Мастером… и своим возлюбленным. Он был ее полной противоположностью во многих отношениях, но в то же время в чем-то они были похожи. Взгляд Рицуки был спокоен и сосредоточен, когда он осматривал пейзаж перед ней. Он буквально сканировал лес, его глаза пульсировали энергией. Магия Усиления. Хотя Арчер ЭМИЯ был его основным учителем в этой области, Скатах сыграла свою роль. В конце концов, она была основным инструктором Рицуки по боевым искусствам и его лучшим учителем. И его любимой. Затем он повернулся и посмотрел на нее. Скатах ошеломленно моргнула, так неожиданно заглянув в его бирюзово-голубые глаза. Ей всегда казалось, что, сколько бы раз она ни делала это, они всегда застигали ее врасплох, свет, который в них таился. Даже после всего, что он видел и через что прошел, их блеск остался. — Я чувствую запах озона. — Сказал он. Вот и все, а не милое замечание или вопрос о том, о чем она думала. Скатах была рада, что сосредоточилась на предстоящей миссии, хотя его наблюдение по-прежнему вызывало беспокойство. — С каждой минутой становится все больше. С одной стороны, я отчасти рад, потому что это должно облегчить мне задачу, но, с другой стороны, это означает, что Дикая охота становится сильнее, не так ли? — Если мы будем медлить, это наверняка произойдет. — Бросив на него косой взгляд, она увидела его сквозь призму магии, а не физического мира. Вокруг тела Рицуки заплясали электрические разряды. Его тело уже взывало к массе бурлящих энергий, которые накапливались в этой Псевдо-Сингулярности. — Даже при всей этой бурлящей мощи, не переусердствуй. Если ты попытаешься использовать силу Дикой охоты слишком сильно, результаты могут быть катастрофическими для тебя. — Я уже имел дело с призраками раньше, благодаря тебе. — спокойно возразил он. Даже не глядя, она могла заметить легкую улыбку на его лице. Скатах позволила одному из своих волос расплыться по ее лицу. — Да, это так, но ты также должен знать, что не стоит заставлять меня волноваться. — Значит, если бы я пошел и совершил что-то безрассудное, ты бы беспокоилась обо мне. — Подзадоривал японский подросток. — Почему ты задаешь вопросы, на которые уже знаешь ответы? — В ответ на ее замечание возлюбленный рассмеялся. Скатах обнаружила, что смеется вместе с ним. Он был прав в том, что она позволила проявиться своей заботе о нем, хотя для этого была веская причина. — Рицука, я серьезно подумала. Эти духи отличаются от тех, что окружают Лансера Артурию Альтер. Они гораздо более дикие и свирепые. Даже если ты сможешь справиться с ними, имей в виду, что они не единственная опасность в этом лесу. Не говоря уже о том, что мы вступаем в то, что похоже на войну, как неизвестная третья фракция. — Да… а это значит, что если нас не удастся убедить присоединиться, они нас просто убьют. — Он уже знал, что вопрос будет стоять не «если», а «когда». Их задачей было закрыть это место, а их враги стремились либо расширить этот карманный мир, либо ожидали, что он посеет хаос в реальном мире. — Еще один мир руин. Скатах напряглась, когда ей напомнили о том, насколько перспективным был ее Мастер. Она обучала многих учеников из самых разных слоев общества. Что касается Рицуки, он был совершенно обычным и, возможно, остался бы таким, если бы не вмешалась судьба. Он превратился во что-то другое, во что-то… экстраординарное. В процессе этого он стал тем, кого, как она обнаружила, она могла полюбить; в том числе и тем, с кем она могла замкнуться. Она молча взяла его за руку. Для них это было обычным делом. Скатах старалась свести публичные проявления чувств к минимуму, когда они были на заданиях, особенно когда у них была такая компания, как сейчас. Тем не менее, ее разум мог задаваться вопросом, и когда это происходило, Рицука каким-то образом оказывался рядом, чтобы вернуть его обратно. Когда она поймала себя на том, что размышляет о своем существовании, возможно, слишком много, он был рядом, чтобы поддержать ее, чего никто до него никогда не делал. Он был способен напомнить ей о жизни за пределами сражений. По иронии судьбы, держа ее за руку, она пришла в восторг от возможности того, что они вдвоем вступят в новую серию сражений. Даже если Рицука и не был таким сокрушительным воином, как она, он все равно мог постоять за себя. К тому же, она просто получала удовольствие, наблюдая за его борьбой, в нем было упорство выжившего и сила воина, когда начиналась битва. Прошло много-много времени с тех пор, как рядом с ней в бою был кто-то, кого она так сильно хотела защитить. Такая черта характера была на нее не похожа, не до такой степени. С другой стороны, она никогда не испытывала подобных чувств ни к кому другому. — Твоя бабушка по материнской линии… она… любит рыбу, верно? — Начала она тихим голосом, надеясь, что это услышит только он. Логическая часть ее существа знала, что ее слова были услышаны другими. Здравый смысл не позволял им пока ничего говорить. — Если она захочет попутешествовать, я думаю, что знаю несколько мест для рыбалки в Шотландии и Ирландии. Они… возможно, все еще там. — Единственный способ узнать это — поехать туда и увидеть все своими глазами. — Посоветовал он. В глубине души Скатах знала, что она гордый человек. Даже если она и могла разрушить свои стены, бывали моменты, когда гордость требовала, чтобы она их возвела. Это был один из таких случаев. — Да, это правда, и я умоляю тебя помнить об этом, Рицука. Я не собираюсь сопровождать полумертвый и полуживой труп по моим старым охотничьим угодьям. — Ее гордость рухнула, когда он издал торжествующий смех. И все же именно этот милый и жизнерадостный смех заставил ее влюбиться в него. — Я знаю несколько… рецептов, с которыми собираюсь познакомить твою семью. Надеюсь, они отведают блюда древней кельтской кухни. — О, тогда, похоже, клан Фуджимура ждет грандиозное угощение! — Прогремел мужской голос, которого никто из них не ожидал. Не успели они опомниться, как пара рук, похожих на стволы деревьев, обхватила их. Оба подняли головы и увидели улыбающееся лицо Гордости и Отрады рыцарей Красной Ветви. Рицука улыбнулся в ответ, в то время как Скатах раздраженно нахмурилась. Фергус прекрасно понимал, что вторгается в отношения не просто Мастера и Слуги, но любовников. Он понимал, что это не так, особенно когда речь шла о Ведьме из Страны Теней. К счастью для него, Скатах могла подождать, чтобы отругать его позже, так что у него была отсрочка от ее гнева. В этот раз. За это Слуга класса Сейбер должен был благодарить Рицуку. — Если вы пришли на рынок за едой и напитками, я, конечно, знаю несколько мест, Мастер. Конечно, как и Скатах, я не уверен, что они все еще там, спустя тысячу лет или около того. Ах, но я знаю несколько хороших рецептов приготовления лучшего меда, какой только можно себе представить! — Продолжал хвастаться широкогрудый воин. — Фергюс. Разве мы это не обсуждали? Ты не будешь развращать моего Мастера своими… — Развращаешь его? Я вижу в этом попытку помочь ему, как хороший Слуга помогает достойному Мастеру. Кроме того, это еще и дружеский совет мужчине, который, безусловно, хочет, чтобы у его женщины осталось много приятных воспоминаний. — Смех ирландца вызвал бурю эмоций на щеках Рицуки… и у Скатах, хотя Лансер сохраняла невозмутимый вид. Она оглянулась на лес, простиравшийся за ними. Рицука мог бы сказать, что она прикидывала, как далеко могла бы зашвырнуть Фергуса. Ответ был, вероятно, на пару десятков миль… если бы она держала себя в руках. Фергус и сам знал, о чем думает Лансер, но продолжал вести себя как обычно, ликующе. Рицуке это всегда нравилось в нем, это делало его одним из самых доступных кельтских Слуг, иногда даже более доступным, чем любимый ученик его подруги, который приходил к нему почти как брат. Он, конечно, поступил по-братски, попытавшись согреть его именно тем, во что ввязался с этой рыжеволосой женщиной рядом с ним. Кашлянув достаточно громко, чтобы привлечь всеобщее внимание, человек заговорил, и его голос эхом разнесся над утесом. — Хорошо, ребята. Давайте приступим к работе! Раздался небольшой одобрительный хор голосов от остальных Слуг, но не от Скатах. Она редко позволяла себе такие хвастливые заявления. Не часто. Вместо этого она просто последовала за Рицукой со спокойной улыбкой на лице. Подумать только, было время, когда ты был таким робким, что тебе требовалось огромное мужество, чтобы поговорить с кем-нибудь из нас лицом к лицу. Включая меня. Похожая на мышку, так бы она описала Фуджимару Рицуку в начале Великого Приказа. Либо так, либо как какая-нибудь домашняя собака, которая ничего не знает о жизни в дикой природе, и уж точно ничего не знает о том, как вести за собой стаю свирепых волков. Это, он, шел в неуверенности, что приведет их всех к гибели, и проклинал себя, когда погибал, унося с собой будущее человечества. И вот теперь ты здесь, возглавляешь стаю как ее законный лидер… и, конечно, я буду на твоей стороне. Это будет еще одно поле битвы, которое мы выиграем. Возможно, одно из последних. После него… за его пределами… Мысли Скатах снова обратились к далекому будущему, будущему, которое она, честно говоря, не могла предвидеть до мельчайших деталей В этом-то и была прелесть жизни, но что было хорошего в том, чтобы жить, когда ты точно знал, что ждет тебя в будущем? У Скатах было отнято много радости, когда ее ясновидение показало ей все то, чего она не хотела видеть. Тем не менее, у этого были свои пределы, и будущее не было высечено на камне. Рядом с ней, готовый встретить все, что бы ни ждало ее впереди, шел человек, чье существование казалось живой аномалией, который опровергал отчаяние конца. Благодаря ему Скатах тоже пришла, чтобы опровергнуть это. Теперь каждый шаг, который она делала, был наполнен волнением и счастьем. Эти две вещи заставили ее на мгновение переплести свои пальцы с пальцами Рицуки. Он сразу же заметил ее присутствие и коротко, но нежно сжал ее руку.

***

В пылу битвы могло случиться многое, и Скатах к этому было не привыкать. Такие вещи включали в себя прерывание боя, чтобы она могла «поболтать» с врагом, который, без сомнения, предпринял бы какую-нибудь непродуманную или, казалось бы, хорошо продуманную попытку вступить с ней в переговоры. Даже если у нее и было твердое намерение отклонить предложение Эогана, она была благодарна ему за то, что он выбрал последний путь. — А, Скатах! Для меня большая честь видеть тебя снова! Конечно, я бы предпочел, чтобы ты была одета так, как раньше. Тебе не кажется, что это новое одеяние немного… стесняет? — Он настолько гибок, насколько это необходимо. Я полагаю, мы оба разочарованы новой внешностью. — Как бы невзначай заметила она. В целом, Фомойр не были той расы, которую можно было бы назвать приятной для глаз. Откровенно говоря, многие из них были откровенно уродливы, чаще всего с характером, соответствующим их отталкивающей внешности. Те, в ком текла кровь Фомойр, как, например, в ее любимом ученике, надеялись, что она была рецессивной, а не доминантной. Но были и те, кто принял свое темное наследие, такие как Эоган О Дуфейг. Даже в свое время этот человек не выказывал особого отвращения к своему наследию Фомойр, а скорее относился к нему с жестокостью. Это объятие было вызвано не чем-то даже отдаленно достойным восхищения или благородным, а исключительно его стремлением к власти и могуществу — вещам, которые его кровь Фомойр могла дать ему в избытке. За годы, прошедшие после ее предполагаемой кончины, Скатах поняла, что ей это нравится больше, чем при жизни. Хотя он все еще был гуманоидом и носил меховой плащ, Скатах чувствовала исходящую от него потустороннюю силу. Не говоря уже о том, что от его тела на «землю» этого маленького карманного измерения падали тени. По обе стороны его лба росли два изогнутых рога, а склеры его глаз были угольно-черными, а радужки светились мистической улыбкой. Его ухмылка обнажила ряды заостренных зубов, которые вонзились бы в плоть Скатах. Эоган рассмеялся над ее небрежным замечанием. Он никогда не был из тех, кто так легко выходит из себя, очевидно, даже после того, как принял свое темное наследие. Скатах знала, что он не станет таким, как Кухулин, и не превратится в разъяренного зверя, но, несомненно, было бы полезно, если бы он это сделал. Тогда убить его было бы намного легче. — У меня не хватает терпения, Эоган. Если ты хочешь сохранить свою жизнь и ту силу, которую ты накопил, сдавайся сейчас, и мы проявим к тебе милосердие. Если нет, то ты заплатишь за то, что потратил мое время впустую. Он снова рассмеялся. — Ахахаха! Я вижу, что годы не слишком изменили тебя, королева Страны Теней. Или, лучше сказать… этот человек изменил тебя не так сильно, как он может подумать. — Отсутствие реакции Скатах только еще больше рассмешило теперь уже чудовищного военачальника. Хотя она знала, что может вынести его болтовню, слушать ее все равно было неприятно. Особенно когда он неуклонно приближался к угрозе Рицуке. — Поскольку ты никогда не была склона к светской беседе, я перейду сразу к делу. Я здесь, чтобы предложить союз. — Что, я уверена, принесет тебе больше пользы, чем мне и моим союзникам. И как только этот союз будет расторгнут, ты немедленно выступишь против всех нас. — Сухо резюмировала Лансер. — Ты говоришь так, как будто ты… Халдея не планировала ничего подобного. — Он ответил с притворной обидой в голосе. — Мы бы дали тебе возможность улететь в какой-нибудь другой разлом во времени и пространстве… или даровать тебе милосердно быструю смерть. — Скатах добавила тем же безжизненным голосом, хотя на ее лице и промелькнула тень улыбки. — Ты же знаешь, я могу сделать путешествие в Страну Теней очень быстрым и спокойным. — Ах, Страна Теней. — Задумчиво произнес Эоган, задрав голову к бездонному небу этого карманного измерения. — Как только я вступлю во владение им, я внесу некоторые… улучшения. Если возможно, я бы хотел, чтобы ты… Он поднял руку, на которой были те же племенные знаки, что и на всем его теле. Вокруг его ладони появился мистический знак, служивший барьером против наконечника копья Гаэ Болга. Скатах была уверена, что сможет преодолеть барьер, если приложит больше усилий, что она и сделала. Когда она попыталась проникнуть сквозь барьер, из нее вырвались темно-красные электрические дуги. Они подчеркнули потемневший взгляд Лансера. Это резко контрастировало с темным блеском ее противника. — Ну, ты в какой-то степени отказалась от владения им, когда Король Магии разорвал твою связь со Страной, — заявил Эоган. Его пальцы сжались в жесте усилия, который доказывал, что ее выпад приносит успех. — Связь между мной и Страной все еще существует, но то, что она ослабла, не означает, что я передам тебе полную власть над ним, Эоган. Страна Теней тебе недоступна. — Больше нет. — Он ухмыльнулся. Эта болтовня продолжается уже достаточно долго. Если я смогу завладеть его душой, то смогу покончить с этим прямо сейчас. Собрав достаточно сил, чтобы вырваться из этой маленькой тюрьмы, Скатах потянулась и стала искать его душу. Он был где-то в этом лесу, и она найдет его. Когда она это сделает, один из ее многочисленных Гаэ Болгов воспарит и найдет его сердце, а если понадобится, то и мозг. На самом деле, чем больше он говорил, тем больше она ловила себя на мысли, что наслаждается мыслью пронзить его мозг и, возможно, даже все лицо насквозь. — Пытаешься найти меня? Прости, но ты больше не единственная, кто знает, как управлять тенями. Они были под новым владычеством, моим! — Взвыл Фомойр. — После того, как я убью тебя и Дидриха, они все будут моими! Я распространю свою тьму по всей стране в современную эпоху, где я буду править как король! Мое имя останется в истории как завоевателя мира! Сухой взгляд Скатах продолжался. — Эти слова были сказаны существами, намного более великими и сильными, чем ты, Эоган. Никому из них это не удалось, и, конечно, тебе не удастся. Мы, Халдея, позаботимся об этом. — Хе-хе-хе, «мы Халдея», — повторил он, когда тени начали сгущаться и закрывать его ужасную фигуру, за исключением мистических зеленых глаз. Скатах уже много раз видела это болезненно-зеленое свечение, довольно часто — свечение нежити. Как только она найдет его, она позаботится о том, чтобы Эоган попал в категорию «определенно мертвых», даже если ей придется зайти так далеко, чтобы уничтожить саму его душу. — Похоже, ты наконец-то нашла королевство, которому тоже можешь посвятить себя по-настоящему, жаль, что ты предпочла бы умереть вместе с его армиями и глупыми командирами. Продолжая размахивать копьем, Скатах вытянула левую руку, призывая второй Гаэ Болга. Оно пульсировало темно-красной энергией, которая хорошо сочеталась с темно-фиолетовой аурой, окружающей Слугу-Лансера. Карманное измерение, казалось, сотрясалось со всех сторон, как детская погремушка; по мере того как давление росло с каждой секундой, вероятность того, что оно сломается, стремительно возрастала. — Между тобой, ими и моим так называемым командиром-дураком… Я бы тысячу раз предпочла каждого из них тебе. — Голос Скатах, далекий от крика, был тихим, но в нем ни в коем случае не было недостатка. Ее красные глаза сверкнули в унисон с копьями. Она взмахнула левой рукой. Скрытая тенями ментальная проекция усмехнулась, когда карманное измерение распалось на части. От удара левого копья по корпусу пошли трещины, в то время как правое, наконец, проникло внутрь, пробив все, что было перед Скатах. В ушах у нее зазвенело от звука бьющегося стекла, за которым последовал звук разбивающегося камня. Шум быстро заглушил грохот битвы. Красные глаза осматривали окрестности: воины сражались друг с другом, во все стороны летели потоки чистой магической энергии и стихий, тела падали на землю вместе с частями тел, участки леса исчезали за считанные секунды, и, конечно же, запах крови и тьмы. Последнее привлекло ее внимание, так как она слишком хорошо узнала этот запах, именно в нем она была скрыта долгое время, когда ее впервые вызвали в Халдею. Итак, он действительно использует силу Страны Теней, чтобы противостоять Дидриху, который использует Дикую охоту. Замечательно, две огромные силы используются двумя ревенентами, которые верят, что смогут осуществить давнюю мечту о завоевании. По какой-то причине Скатах почувствовала легкий укол раздражения при осознании цели двух военачальников, которых их послали убить. Их цели на самом деле были не слишком удивительными, учитывая, что завоевания всегда были конечной целью многих военачальников по всему миру; соблазн завоеваний не знал границ. Глядя в себя, она задавалась вопросом, не сыграл ли свою роль в ее раздражении тот факт, что теперь осталось завоевать целый мир. Честно говоря, я полагаю, что это просто моя суетливость. Рицука рискует своей жизнью, чтобы спасти историю человечества и всех людей в ней, добрых и… Рицука! На какую-то долю секунды Скатах почувствовала, как ее сердце бешено колотится в груди, и ее охватила паника. Она не чувствовала Рицуку. Вообще. Лансер подавила его так же быстро, как и появилась, когда успокоилась и оглядела поле боя. Битва была повсюду, но вместо того, чтобы броситься в нее, она осматривала ее. Рицука был там, когда Эоган поймал ее в свою маленькую ловушку, и он наверняка все еще был там, она просто должна была найти его. Она была почти глуха к голосам своих товарищей, особенно после того, как заметила лужу бурлящей тьмы, находившуюся более чем в десяти ярдах от нее. Почувствовав в нем жизненную силу Рицуки, она бросилась вперед, описывая обеими копьями стремительные дуги и разрубая все, что попадалось на ее пути. Фомойр, который пытался встать у нее на пути, познал объятия смерти. БУУМ! Прежде чем она успела добраться до сгустка тьмы, он взорвался, изгнав всех, кто в нем находился. В ту же секунду, как Скатах появилась, он прыгнул вперед и ударил ее Мастера по левой руке. Они оба опустились на корточки, ее переполняло молчаливое облегчение, а он тяжело дышал. По большей части он не пострадал, что было настоящим достижением, учитывая, что он, по-видимому, застрял там с тремя другими Фомойр, все они истекали кровью, а по их телам плясали дуги молний. Через несколько секунд они полностью затихли. — Итак… как прошел разговор? Он сказал что-нибудь интересное? — Очевидно, ей не нужно было объясняться с ним. Она была временно удалена с поля боя раньше, чем он. — О, просто обычная болтовня, которая может оказаться пустой тратой времени. — Она оглядывала его снова и снова, ее опытные глаза изучали каждый дюйм его тела. Скатах улыбнулась. — Ты стал лучше. — Стремлюсь к тому, чтобы получить оценку «А». — Усмехнулся подросток, без труда поднимаясь на ноги. Его собственный Гаэ Болг сверкал молниями, которые слабо освещали его лицо. Скатах всегда незаметно отводила назад, чтобы увидеть, как он направляет силу молнии в сочетании с Гаэ Болгом. Хотя это, безусловно, было возможно, поскольку Скатах сделала это сама, Рицука проявил удивительную склонность к этому; даже Кухулин заметил, что если он продолжит практиковаться в течение следующих нескольких лет, то может удивить его искусством владения «молниеносным копьем». Они оба согласились, что Фуджимару Рицука был близок к молнии; это было вполне уместно во многих отношениях. Потребовалось некоторое время, чтобы это сходство проявилось, но оно сделало его особенно популярным среди определенной группы Слуг. — Им не слишком нравится свет. — Он указал на трех убитых чудовищных воинов. — Их лидер, Эоган, предпочел принять тьму. Любой свет будет вреден для таких, как он, так что у вас должно быть какое-то преимущество. Впрочем, то же самое произойдет и с легионами Дидриха. — Не успела она договорить, как раскат грома, казалось, сотряс всю землю. Оба бойца подняли головы и увидели, что надвигаются грозовые тучи. Через несколько секунд небо было полностью затянуто серыми и черными тучами. По ним пронеслись мощные молнии. — За мной, Рицука. — Всем быть начеку! У нас на подходе горячие молнии! — Закричал японский подросток, почувствовав огромное скопление электричества и магической энергии. Во время своих тренировок Рицука был уверен, что если он выйдет за пределы рунного барьера, то сможет поглотить часть этой энергии. Но если бы он попытался, ему также пришлось бы иметь дело с призраками, которые кружились вокруг. Даже не усиливая и не фокусируя зрение, он мог видеть призраков в облаках — бестелесных духов, заточенных в бурю, которая могла выражать только их бесконечную ярость. Если бы Рицука попытался поглотить молнию, ему пришлось бы поглотить и их, что означало бы принять на себя их ярость. Это было бы рискованно, но сейчас было не время для этого, поэтому он остался позади красноглазой и рыжеволосой женщины-воина. Как обычно, ее рунный барьер надежно защищал от шквала атак, которые буквально сыпались с неба. Горы грязи и камней взметнулись вверх, когда бесчисленные молнии ударили в землю. Сквозь барьер Скатах и Рицука почувствовали запах озона. От этого у них волосы вставали дыбом. По спине Рицуки пробежали мурашки, когда он повернул голову вверх. — Скатах, измени барьер на огонь! Она не подвергла сомнению его команду, она выполнила ее без единого слова. Кельтская руна, обозначающая огонь, проявилась на барьере, окрасив его в ярко-красно-оранжевый цвет. Она устояла перед внезапной ледяной пулей, которая обрушилась на пару. За ней последовали другие, каждая из которых взрывалась с достаточной силой, чтобы заморозить все, с чем она соприкасалась, или почти все. За считанные секунды поле боя превратилось из какофонии сражения в всеобщее укрытие от внезапного ледяного шторма. Рицука посмотрел сквозь завесу пара, образовавшегося от соприкосновения льда и огня, и увидел грозовые тучи над ними. Некоторые из них были сформированы в виде лиц, причем сердитых. Они буквально обрушивали на землю циклоны холодного воздуха вместе с концентрированными пулями, которые поражали со смертельной точностью. Он знал, что они должны были рассеять грозовую тучу, хотя сделать это было бы непросто. Для этого требовалось нечто гораздо большее, чем просто сильный порыв ветра. К счастью, у них было больше возможностей, чем просто это. — Это буду я, или ты попросишь кого-нибудь другого сделать эту работу? — Раздался голос его шотландской возлюбленной. Рицука оглянулся на нее с легкой улыбкой. Он видел, как в ней нарастает желание. Несмотря на то, что она приняла бы его решение, каким бы оно ни было, она сама хотела взять на себя эту обязанность. — Выкладывай. — Подтвердил он с сияющей улыбкой, совершенно неуместной в данной ситуации. То же самое было и у Скатах. Ее улыбка была не такой, как у тех, кто обычно жаждал битвы, в ней мелькнул яркий огонек, когда она улыбнулась в ответ своему Мастеру и возлюбленному. По общему признанию, он сделал ее счастливой, и за это она тайно пообещала, что он получит награду, когда миссия будет завершена. Лансер отвела правую руку назад, как делала тысячу раз. Багровая энергия закружилась вокруг копья, оставляя за собой след, когда оно было запущено в грозовое небо. Рицека внимательно наблюдал за предполагаемой точкой удара. Некоторые из Слуг говорили, что он развивал свою собственную версию инстинкта и навыка Око разума; он мог в это поверить, поскольку прошел через множество испытаний на грани жизни и смерти, чтобы просто чувствовать, когда что-то вот-вот пойдет не так. Сейчас у него было такое же чувство. — Скатах, отзови его! — Крикнул Рицука, как только его глаза увидели красную вспышку в небе. Его крик прозвучал слишком поздно, так как он и парящий Гаэ Болг столкнулись друг с другом. Глаза зрителей были ослеплены последовавшей за этим яркой вспышкой, достаточно яркой, чтобы на время осветить небо. ССССКККЕЕЕЕРРРР! Это был не совсем удар грома, которого он ожидал, это было больше похоже на треск статического электричества, которого он в изобилии наблюдал в небе. В ушах Рицуки зазвучали древние кельтские ругательства, некоторые из которых он знал, доносившиеся прямо из-за его спины. Запрокинув голову, он увидел, что оставшийся в руке Скатах Гаэ Болг излучает то же электричество. Повинуясь импульсу, Рицука бросился вперед, надеясь, что сможет противостоять заклинанию. — Не трогай это! — Крикнула в ответ его подруга и Слуга. — Машу! Подойди сюда и защити его! Я-я-я не могу! — Не успела она договорить, как барьер, окружавший их, растворился. Рицука, его магическое тело сковало парализующее проклятие. С первого взгляда он понял, что это было не какое-то проклятие низкого или среднего уровня, от него веяло огромной силой. Достаточно сильной, чтобы это коснулось даже королевы Страны Теней. Несмотря на то, что проклятие сковывало ее тело, Скатах сумела ответить на пристальный взгляд Рицуки. При этом она почти кричала, чтобы он повиновался ей, больше ради него, чем ради нее. Романтические отношения или нет, ее долгом было убедиться, что он выжил. Она пообещала, что доставит его домой живым, и собиралась обязательно сдержать обещание. Дело в том, что Рицука твердо намеревался убедиться, что он вернется домой вместе с ней, и ему было трудно расстаться с ней. Но он все равно это сделал. Шилдер мчалась по полю боя с поднятым щитом, блокируя все еще приближающиеся атаки сверху. Его бирюзово-голубые глаза встретились со светло-фиолетовыми глазами Машу. Рицука бросился бежать, даже не подумав оглянуться, как бы ему этого ни хотелось. Как он уже делал несколько раз до этого, он скользнул прямо под щит Машу, который хорошо выдержал следующие несколько ударов. В ушах у Рицуки зазвенело от завывания ветра, принимающего форму бетона. — Машу! — крикнул он. — Я знаю! Пригнись! — Подтвердила Полу-Слуга, направляя всю свою силу на щит. Скатах была уверена в способности Машу защитить своего Мастера. Ее уверенность была вполне обоснованной, поскольку она все еще могла различить их среди бури, которая обрушилась на них сверху. По форме это был кулак, а пара насекомых, которых она надеялась раздавить. Панцирь, которым был Лорд Камелот. Увидев это, она сосредоточила все свое внимание на попытках пошевелиться. Она могла бы сломать это, ей просто нужно было немного- — Вот она! Ведьма! - Раздался визгливый голос сверху. По крайней мере, ее глаза были свободны, и она ими двигала. Спускаясь, духи обрели физическую форму вместе с несколькими врагами из плоти и крови. Ожившие мертвецы и пара Фомойр, которые предпочли Дикую охоту Эогану. Говоря о нем, его войска все еще были дезориентированы световым шоу, если только они не были мертвы или заморожены. Они были легкой добычей для врагов, присоединившихся к шторму. Но не она. Застонав, Скатах сняла парализатор с себя и своего копья. Одним взмахом она послала луч энергии красного цвета в нападавших на нее. Несколько человек погибли, в то время как горстка выдержала атаку. Скатах позаботилась о том, чтобы они не пережили следующего удара. Как только они скрылись, она оглянулась на крайнего справа от себя. Ее зубы и уши застучали, когда она увидела, как Фомойр обрушил на щит Машу боевой топор, который был больше, чем тело Машу. Она стойко выдержала удар, но это был только первый. Второй удар будет подкреплен молнией. Оттолкнувшись от земли с такой силой, что она расколола ее, Скатах с огромной силой ударила великана. Он подался вперед, но попытался стряхнуть ее; она вонзила свое копье еще глубже. — Я думаю, тебе хотелось бы подняться в небеса, подальше от теней, которые ты так любишь. — Прорычал Фомойр на ломаном ирландском. — Ты веришь, что бегство на небо защитит тебя от моего гнева? — Ответила она на безупречном ирландском. — Небо, земля — не имеет значения, ты все равно умрешь. — Достаточно было одного поворота копья, чтобы многочисленные шипы вылетели наружу, пронзив гиганта изнутри. Ей удалось предотвратить превращение Фомойр обратно в молнию. Его тело обмякло… но это, по-видимому, не помешало ему подняться. Скатах посмотрела вниз и увидела, что земля уходит все дальше. Скатах втянула выступающие шипы и приготовился отпрыгнуть от трупа. Только для того, чтобы во второй раз обнаружить, что ее тело парализовано. Это становится утомительным. И все же, я полагаю, следует отдать должное. Шотландка хмыкнула. Даже ее чувства были сбиты с толку. Эти… вибрации… они нацелились на мое духовное тело! В работе Слуги были свои взлеты и падения. В конце концов, она все еще была духом, а это означало, что на ней можно было использовать заклинания, нацеленные на духов, например, то, что она испытывала сейчас. Постоянные раскаты грома, от которых ее тело распадалось на атомы. Было трудно даже просто попытаться сосредоточиться, не говоря уже о том, чтобы сотворить руну или заклинание, которые вывели бы ее из этого оцепенения. Тем не менее, Скатах знала, что сможет это сделать. В прошлом ей случалось вырываться и из худших ситуаций. Но тогда у нее никогда не было такого человека, как Фуджимару Рицука, который присматривал бы за ней. БУУМ! Скатах почувствовала, что бомбардировка прекратилась, и снова смогла чувствовать свое тело. Первое, что она сделала, это подняла глаза и увидела Рицуку… стоящего на вершине Лорда Камелота, который каким-то образом ускользнул от Машу. Она предположила, что это было магнитное притяжение, потому что увидела, как десятки других металлических предметов взлетели в небо. Теперь они все падали назад. Ее покрасневшие глаза заметили вытянутую правую руку Рицуки, на ладони которого плясали электрические разряды. Он посмотрел на нее и одарил извиняющейся улыбкой. Она бы посоветовала ему воздержаться от подобных трюков и похвалила бы его за это. Как оказалось, именно такие трюки, казалось, возвращали преимущество в их пользу, как, например, сейчас. Скатах поняла это и ободряюще улыбнулась ему в ответ; он сделал правильный выбор в пылу битвы. И подверг себя опасности. Краем глаза она заметила, как черное пятно стремительно приближается к Рицуке. Она открыла рот, чтобы закричать на него, но он уже предвидел атаку. В ушах Скатах зазвенело от звука, с которым призрачный зверь отскакивал от рунического барьера, воздвигнутого ее Мастером. Ему пришлось удерживать его, когда в него врезалась еще одна серия атак. Она увидела малиновую вспышку его Гаэ Болга один раз, затем еще два, когда он послал энергетический удар в лежащих на земле нападавших. Когда он поднял его, оно было направлено не в землю, а куда-то влево от него. Следуя в том направлении, Скатах увидела быстро приближающуюся птицу-переростка, чье тело было скрыто в темноте и выделено красным цветом. С первого взгляда она поняла, что это за существо, еще один теневой зверь, и к тому же сильный. Призвав руну поддержки, она приготовилась отразить атаку. Бум! Бум! Бум! Я справлюсь с этим! Просто сосредоточься на себе! Было по-настоящему удивительно услышать эти слова, брошенные ей в ответ. Настолько удивительно, что Лансер на время растерялась. В эти несколько секунд битва продолжалась: птицу поймал Рицука, вонзив свое копье в ее бока, и с неба в нее полетело множество молний. Последнее вывело ее из оцепенения; ее защита немедленно сработала, отражая удары молний. Очень хорошо, тогда мы перегруппируемся позже! Тебе лучше остаться в живых! Большая часть ее внимания была сосредоточена на том, чтобы отвести удары молний. Все они были сильными, и каждый из них примерно соответствовал Благородному Фантазму ранга В, что было непросто. Защищаясь от удара, она чувствовала, что присутствие Рицуки ускользает от нее все дальше и дальше. Это встревожило ее, хотя она все еще чувствовала его жизненную силу. Если бы она почувствовала, что она исчезает, у нее был бы реальный повод для беспокойства. Проявив умеренную силу, она отразила концентрированные разряды молний. Подняв глаза, она увидела, как в облаках появилось сердитое лицо. Скатах бросила на него ответный взгляд, явно выражая свое недовольство. Похоже, теперь у нее было достаточно причин не любить обоих военачальников, вторгшихся в этот клочок времени и пространства. Шторм стал еще сильнее, теперь он буквально охватил все небо. Это был подвиг, достойный группы «Гневные мертвецы», из которой состояла Дикая охота. Если бы они обрушились на цивилизацию, погибло бы бесчисленное количество людей, и это было бы только началом. Не говоря уже о том, что это было именно то, что скрывалось в небесах. Глядя вниз со своей платформы, украшенной рунами, Скатах увидела, как ее союзники сражаются с ордой наполненных тенями монстров и остатками нежити. Эмблему Эогана можно было увидеть на их знаменах, доспехах и, наконец, на их телах. Для последних его метка светилась темной энергией, которая распространялась по всему телу. Скатах предположила, что если она нанесет удар, они потеряют свои силы и то подобие нежизни, которое оживляло их тела. Что касается остальных, таких как теневые звери, что ж, прошло много времени с тех пор, как она в последний раз немного охотилась на зверей. Прежде чем начать охоту, она снова потянулась к нему, ощущая постоянное присутствие Рицуки. Он удалялся все дальше, но его жизненная сила продолжала ярко гореть. Она видела это как настоящее пламя, мерцающее в небе и удаляющееся все дальше и дальше от нее. Что бы ни казалось ей жизнью внутри, Скатах почувствовала непреодолимое желание протянуть руку и схватить пламя. Его место было рядом с ней, и ее отсутствие казалось ей неправильным. Неужели я стала такой собственницей по отношению к нему?.. Или это и есть то, что значит любить кого-то? Этот вопрос мучил ее целых десять секунд. Это все, что она могла себе позволить в пылу битвы, особенно такой напряженной, как эта. По ее мнению, это продолжалось достаточно долго. Оглянувшись на штормовую завесу, она проявила набор рун вокруг своего копья. — Потерянные души Дикой охоты! Единственное утешение, которое я могу вам предложить, — это возвращение в мир духов! Приготовьтесь! Ее старт с мистической платформы был подобен удару грома. Через несколько секунд ее окутала темная дымка внутри грозовых облаков. Ее волосы встали дыбом из-за скопления статического электричества, которое безостановочно танцевало вокруг нее. В ее ушах эхом отдавались глухие крики ушедших, проклятых и тех, кто находился между ними. — Проклятое копье… — Это копье… это копье! — Чудовище… убийца… — Наставник героев… Нет, убийц! — Остаток… как и мы… — Скаттттаккххх…» — Ты принадлежишь… с нами. — Нет, — прошептала она единственному голосу среди моря криков. — Я не хочу. Больше не хочу. — Решив больше ничего не говорить, она сделала первый взмах копьем, рассекая эфирное существование духов вокруг себя. Они были бы только первыми из многих.

***

Было видно, что Машу едва сдерживает себя. Самообладание Полу-Слуги прошло долгий путь, но в некотором смысле она все еще была из тех, кто не скрывает своих эмоций. Это было просто частью ее натуры. Скатах не считала такую черту характера плохой. Иногда она завидовала таким людям, как она, способным так свободно выражать свои эмоции. Может быть, когда-то она и сама была такой. Может быть, это было так давно, что она уже и не помнила. Вздохнув, она подошла к девушке и положила руку ей на плечо. — Я не смогла найти его, но я знаю, что он жив. Нам остается только набраться терпения, Машу. Рицука сильный, и он найдет дорогу обратно к нам, а мы к нему. А до тех пор мы поступаем так, как изначально планировали, — сосредотачиваемся на своей миссии. Она знала, какой совет даст, но все равно от этого было не легче слушать. То же самое относилось и к Зигфриду, который решил сопровождать ее, чтобы посмотреть, сможет ли Скатах с помощью магии определить местонахождение их Мастера. Он не подал виду, но был разочарован не меньше, чем две Слуги, да и все остальные тоже. — Попробуйте поискать еще раз, когда дождь прекратится. Я уверен, что именно это и мешает вашим поискам. — Предложил Слуга-немец. — Я согласна. Мы можем только надеяться, что Рицука сможет где-нибудь укрыться. — Говоря это, она вспоминала их тренировки. Умение выживать в дикой местности было одной из важнейших вещей, которым она его научила; именно в таких ситуациях, как эта, эти навыки и пригодились. Скатах надеялась, что так и будет. Эти мысли одолевали ее, пока они возвращались в базовый лагерь. Рицуке тоже нужно было найти укрытие от грозы, тем более что гроза была сверхъестественной. Именно по этой причине ни одно из ее магических заклинаний не принесло результатов. Скатах убила десятки духов бури за несколько часов до этого, во время главной битвы, но их осталось гораздо больше. Она подняла глаза, когда они шли обратно. Возможно, это было ее воображение, но она могла поклясться, что видела еще больше лиц, кричащих, полных ярости, направленных прямо на нее. Именно потому, что она привыкла к подобным выражениям лица, по-настоящему теплые улыбки Рицуки оказывали такое воздействие на нее, как и на многих других. И все же Скатах нравилось думать, что она дорожит этой улыбкой больше, чем другими; возможно, это было из-за ее высокомерия или из-за ее любви к нему. Из-за этой любви она чувствовала пустоту в своем сердце, когда возвращалась в базовый лагерь вместе с остальными. Она подсознательно чувствовала, что ищет эту улыбку, когда возвращалась в отведенную ей палатку. Обычно эта улыбка ждала бы ее внутри, но вместо этого там не было… ничего. Скатах не слышала его голоса, не чувствовала его запаха и, самое главное, не видела его. Его лицо… его бирюзово-голубые глаза, его улыбка… — Посмотри на меня, неужели он превратил меня в влюбленную девушку? — На самом деле ответом на вопрос было «да». Скатах знала это, но у нее никогда не хватало смелости озвучить ответ на риторический вопрос. Она оглядела свою палатку, что, на самом деле, было неточным описанием. С помощью своих рун и простых мирских способностей к ремеслу она соорудила себе небольшую комнату, освещенную двумя факелами. Почти десять футов в поперечнике от одной стороны до другой, достаточно места для одного человека вроде нее и оружия, которое можно было бы изготовить. Если бы она не была связана ограничениями системы классов Слуг, она могла бы призвать множество видов оружия, помимо Гаэ Болга. Если бы она была призвана как Райдер, у нее был бы доступ к большему количеству ее арсенала, но она уже давно научилась действовать как Лансер. Проклятое копье было эффективным оружием, особенно в ее руках. Даже ее самый любимый ученик не мог сравниться с ней в мастерстве владения копьем. Призвав несколько чанов с водой, исписанных кельтскими рунами. На первый взгляд, вода могла показаться обычной, но это было не так. Когда она положила набор Гаэ Болгов, вода засветилась прозрачным голубым светом. В сочетании с этим ее копья светились красным, испуская неземные волны. Копье Гаэ Болг заслужило свое прозвище проклятого копья по многим причинам: оно было орудием убийства, и обиды накапливались на нем, как пыль на мебели, которую так и не успели починить. Однако в данном случае «пыль» была найдена по самой природе копья. В первые годы своей жизни Скатах узнала, что копья довольно хорошо накапливают гнев и негативную энергию. Время от времени их нужно очищать, иначе могут произойти какие-нибудь… неприятности. В ее голове промелькнул образ Кухулина-Берсерка, с которым Халдея столкнулась в «E Pluribus Unum». Эта версия ее драгоценного ученика не просто усвоила скелет Карруида, он впитал в себя весь гнев и ненависть, которые нес в себе зверь. Все это превратило его в нечто чудовищное, что заставило даже ее сморщить нос от отвращения и разочарования. Этот покров злобы помог ему выжить, когда его швырнули через Врата Ская. Врата вели в царство мертвых, и обычно это было бы фатальным испытанием для живых, включая Слуг, но для того, кто окружил себя злобой умершего? Несмотря на то, что Кухулин Альтер был поврежден, он был далек от гибели, и, в конце концов, сама Скатах была вынуждена бежать через врата. Она вспомнила, как призрачные духи с другой стороны разговаривали с ней. Они испытывали одновременно благоговение и ужас перед Кухулином Альтером. — Вы имеете право на свои ответы. Я бы не стала лгать вам всем и говорить, что его внешность действительно ужасна и, возможно, великолепна, но это не тот истинный облик ученика, которого я вырастила. - Заявила она, начиная свое выздоровление. Прошли века с тех пор, как кому-либо удавалось ранить ее подобным образом. Если бы не ее бессмертие, она была бы уже мертва. По иронии судьбы, в большинстве случаев именно этого она бы и хотела, но в тот момент, а не тогда. Скатах понимала, что для нее слишком велик риск умереть прямо сейчас, и она, конечно же, не хотела погибнуть из-за извращенного издевательства над своим любимым учеником. В глубине души она также не хотела подводить Рицуку. Она заверила его, что сможет победить своего бывшего ученика, особенно учитывая его заслуги перед Медб в Американской Сингулярности. На карту была поставлена ее гордость. Это то, что она изначально говорила себе. Только спустя долгое время после Американской Сингулярности, когда они оказались сражающимися против Тиамат в Уруке, она смогла спокойно принять правду — она не хотела, чтобы Кухулин Альтер убил Рицуку. Да, там были и другие, включая Машу, но когда Скатах подумала о том, как эта бронированная пародия убивает ее Мастера… ее старое, измученное битвами сердце разрывалось от боли. Она видела так много смертей, что привыкла к ним, но иногда ее все еще можно было шокировать до такой степени, что ей становилось не все равно. Смерть порой бывает безжалостна, особенно к невинным. Рицука не заслуживал такой мучительной смерти, и что-то в ней требовало, чтобы этого не случилось. Щеки Скатах вспыхнули, когда она поняла, что это был один из многих признаков того, что она влюбилась в подростка. Остановившись, она огляделась по сторонам. Это воспоминание о Рицука заставило еще сильнее пожалеть о том, что его нет дома. — Судя по меткой руке Лу, я полагаю, он действительно сделал меня влюбленной девушкой. — Прошептала она со слабой улыбкой. — Действительно, сделал. Должен сказать, наш Мастер порой творит больше чудес, чем сами боги. Голос прозвучал неожиданно и, по большей части, нежеланно. Тем не менее, Скатах не подняла ни одно из своих копий в знак враждебности, пока нет. Она посмотрела на вход в свою палатку, сразу определив человека, ожидающего за ним. Интуиция подсказывала ей, что этот человек ждал там уже некоторое время… наблюдая за ней. Внутри нее возникло раздражение, но она поступила по-взрослому и подавила его, насколько смогла. Сказать ему, чтобы он уходил, скорее всего, было бы бесполезно, поскольку у нее было такое чувство, что эти мысли будут давить на них обоих до конца миссии. Кроме этого… Скатах смирилась с тем фактом, что ей, вероятно, действительно нужно было с кем-то поговорить. Кто-то, у кого есть опыт в области романтики. У Арджуны, несомненно, был некоторый опыт в этом, учитывая, что, насколько она могла судить, он был счастлив в браке. — Войди. — Наконец, она произнесла. Раздвинув занавеси, Награжденный Герой вошел в темную женскую палатку. На нем не было ни белого халата, дарованного в честь Вознесения, ни плаща с синей отделкой. Арджуна совсем не походил на героя из легенд, которым он был известен, он выглядел довольно… обыденно. Затем на его губах появилась легкая ухмылка. — Так, значит, ты прочитал много из моих мыслей? — Небрежно спросила Слуга-шотландка. Несмотря на ее небрежный тон, Арджуна знал, что, если он скажет что-то не то, одна из этих Гаэ Болгов пронзит его руку, ноги или еще какое-нибудь более болезненное место. — Ну, они довольно открытые, и я, признаться, заглянул. Тот факт, что ты не заметила моего легкого вторжения, еще раз доказывает, насколько ты была погружена в свои мысли. С его стороны было вежливо остановиться на этом и, возможно, мудро, поскольку он признался, что исследовал ее разум. Как он и сказал, в конечном счете, вина лежала на ней за то, что она не почувствовала его. Вздохнув, Скатах снова сосредоточилась на чистке своих копий. Минута за минутой злоба, которая отравляла их жизнь, исчезала. Церемония очищения до сих пор приносила ей облегчение. Она не хотела думать, что присутствие Арджуны нарушит это. — Итак, было ли мое недовольство… настолько очевидным? — Да. — Он ответил прямо. Как и она, Арджуна был не из тех, кто подбирает слова. Большую часть времени. Он все еще мог быть таким же язвительным, как она, когда хотел. Скатах снова вздохнула. — Я старался не быть таким. — Ты проигрывала любому, кто смотрел достаточно пристально. — Слуга-индус снова ответил грубым голосом. Он сел примерно в четырех футах от нее, на разумном расстоянии, которое можно было преодолеть в мгновение ока. — Тем не менее, у тебя нет причин стыдиться этого. — Ты пришел сюда, чтобы сказать мне об этом? — Более или менее. В палате наступила пауза. Слуга-шотландка посмотрела прямо в карие глаза индуса-Арчера. Магические факелы потрескивали, освещая их обоих своим светом. Лица обоих были бесстрастны, но это сдерживало мириады эмоций, бушевавших в них обоих. Они оба были довольно стойкими людьми, которые почти не проявляли эмоций, хотя у Скатах это проявлялось сильнее, чем у Арджуны. Скорее всего, он был подобен небу, над которым властвовал его божественный отец, — голубые небеса могли стать серыми и черными, обрушивая на землю дождь и молнии, особенно когда сын Сурьи находился поблизости. По понятным причинам Карну и Арджуну ставили в одну команду только в самых экстремальных случаях; эта миссия не входила в их число, и, учитывая присутствие духов бури, сын Индры считался предпочтительным выбором. Хотя это и было правдой, Арджуна был по горло занят борьбой с легионами тьмы и нежити Эогана. Если бы не это, он был бы там, сражаясь с Дидрихом и его мятежными духами Дикой охоты. — Я не обижаюсь на тебя за то, что тебя там не было. Если бы ты не отбивался от войск Эогана, ситуация стала бы еще хуже. Кроме того… Рицука приказал тебе это сделать, и его решение оказалось правильным. — Заявила Скатах. Не то чтобы Арджуне нужно было это слышать, он был таким же закаленным воином, как и она, и знал, насколько важными могут быть некоторые решения в пылу битвы. Скорее, Скатах нужно было сказать это самой. — Я не привыкла к этому… к этому… беспокоиться. Это сильное беспокойство и тоска, которые разъедают меня изнутри. — Наконец призналась она, переводя взгляд со своего товарища по оружию на свои колени. — Несмотря на то, что мы с Рицукой вместе уже около пяти месяцев, это все еще кажется таким… тревожным. — Вот что значит любить кого-то. — Арчер говорил прямо. Она заметила, что минуту назад ее голос звучал мягче. Он подождал, пока она найдет в себе силы поднять на него глаза, и тогда одарил ее легкой, но доброжелательной улыбкой, от которой Скатах почувствовала легкое волнение. — Это беспокойство и неуверенность также можно рассматривать как доказательство того, что ты живешь, что ты хочешь чего-то большего, чем эта последняя битва. Есть кто-то, кого ты хотела бы снова увидеть и с кем хотела бы жить. — Выслушивать нотации от такого подростка, как ты… — начала она. — Этот юноша был женат, растил сына, и у него была довольно счастливая, хотя и беспорядочная семейная жизнь. — Арджуна ответил неприкрытой ухмылкой. Скатах бросила на него сухой взгляд, выражавший все ее раздражение по поводу его заявления. Тем не менее, она молча признала, что он прав. Даже принимая во внимание его отношения с Карной, у Арджуны была довольно счастливая семейная жизнь. Скатах никогда не знала ничего подобного. За исключением Карны, Арджуна поддерживал дружеские отношения со всеми своими братьями, которые, как оказалось, были женаты на одной и той же женщине. Чего нельзя было сказать о Скатах и ее сестре. По иронии судьбы, у них никогда не было последней битвы не на жизнь, а на смерть, как у Арджуны и Карны. Они всегда мечтали о таком сражении, но этому так и не суждено было сбыться. Мысли о сестре заставили Скатах задуматься о другом, о том, о чем она изо всех сил старалась не думать. Даже если бы она попыталась скрыть свои мысли, Арджуна все равно смог бы прочитать их. У него не было проблем с тем, чтобы высказать свое мнение о них. — Если бы у тебя с Мастером Рицукой были дети, я очень сомневаюсь, что ваша семья оказалась бы такой же неблагополучной, как наша. Глаза Лансер превратились в заостренные копья, наконечники которых были направлены прямо на Арчера. Он сохранял спокойствие и дружелюбие, несмотря на то, что его взгляд заставлял замолчать. Во всяком случае, Арджуна, похоже, воспринял это как выдумку, чтобы поддержать разговор. — Хотя ты, без сомнения, оказала бы на них влияние, я уверен, что и Рицука тоже. Его влияние послужило бы противовесом твоему, поэтому я верю, что они смогут выжить в современном мире. — Ты говоришь так, как будто из-за того, что я их воспитываю, они не смогут этого сделать, и мое влияние на них будет отрицательным. — Парировала она. — Ты видела современный мир, особенно через сны Рицуки, не так ли? Люди вроде нас не смогли бы легко приспособиться к современному миру. Он так сильно отличается от того, к чему мы привыкли, — объяснил Арджуна. Взгляд Скатах стал еще яростнее. — Ты думаешь, я этого не знаю? Это не мир войн, крови и колдовства, не тот мир, к которому мы привыкли, но в нем все равно стоит жить. Особенно для Рицуки. — Увидев неприкрытую улыбку на его лице, Скатах широко раскрыла глаза. — Я бы выколола тебе глаза за это. — Она почти зашипела, впервые выглядя рассерженной. — У меня только один вопрос, ты рассказал об этом Мастеру Рицуке? — Прямо спросил Арчер-индус. — И почему я должна отвечать на этот вопрос, если ты был таким назойливым? — Ты не обязана. — Ответил он, по-прежнему выглядя чертовски спокойным. Это начинало раздражать Скатах. Он оставил дверь открытой, чтобы она могла закрыть ее. Все, что ей нужно было сделать, это протянуть руку и закрыть ее самой. Это было бы так просто. Так почему, черт возьми, она этого не сделала? Сознавая, что подражает своему Мастеру и возлюбленному, она откинулась назад, заложив руки за спину. — Часть меня оплакивает мир, в котором нет эпических сражений, но я думаю, что, возможно… просто, может быть… Я сыта этим по горло. Именно в этих битвах я стал бессмертным, и это была печальная участь, к которой я бы не хотела вернуться. Что еще более важно… когда я с Рицукой, то испытываю тот трепет, который обычно охватывал меня только в бою… я просто нахожусь в его присутствии. Это чувство становится сильнее, когда я вижу, как он улыбается, слышу, как он смеется, и… и… — Она почувствовала, как краснеют ее щеки, когда вспомнила те моменты, когда Рицука обнимал ее. Вначале она была уверена, что такого никогда не случится, за исключением одного или двух исключений. Теперь они случались чаще, хотя она по-прежнему была более стойкой. Она покраснела прямо на глазах у Награжденного Героя, который весело улыбнулся. Естественно, он все это затеял и, безусловно, пожинал плоды. — Ни на минуту не думай, что, когда я начну свою новую жизнь с Рицукой, я стану какой-нибудь изысканной домохозяйкой. — Я никогда в этом не сомневался, ты все еще слишком необузданна для этого, и я сомневаюсь, что Рицука хочет этого от тебя. Он просто хочет жить с тобой, а ты хочешь жить с ним. — …Примет ли он это, если это последует за нами в современный мир? Если эта жизнь отразится на его семье? — Внезапно пробормотала Скатах. — Ты бы позволила этому случиться? Ты бы позволила своим прошлым грехам вернуться и преследовать его семью, объявляя себя возлюбленной Рицуки? — Шутливые нотки в его голосе исчезли, сменившись серьезностью, которая больше подходила ему. Встретив его серьезный взгляд, она выпрямилась и устремила на него тяжелый взгляд. — В тот момент, когда я решила взять Рицуку в возлюбленные, и в тот момент, когда я выбрала земное существование с ним, я поклялась, что сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить его и его семью. Если я этого не сделаю, все клятвы в преданности и любви, которые я ему давала, окажутся пустыми. Арджуна ничего не ответил, но Скатах почувствовала, что он доволен ее ответом. Опять же, не похоже, чтобы он нуждался в ее одобрении. Он выполнял роль зеркала, в котором Скатах не хотела признаваться, что нуждается. Еще больше ей не хотелось признавать, что Арджуна, вероятно, был одним из лучших людей, которые могли бы служить в качестве таковых. Вопреки своему образу стоика, он прожил свою жизнь в пылу страстей, на самом деле, они пылали так ярко, что едва не разрушили все, что он любил. Когда-то давным-давно Скатах была такой же, но потом она стала старше. — …Любовь может разжечь в людях страсть такого рода. В этом нет ничего постыдного, Скатах. — Наконец, произнес темнокожий мужчина с видом почти мудрого мудреца. В то время как учитель в Скатах был счастлив это видеть… это задело ее гордость. У нее было ощущение, что он знал об этом и тихо наслаждался этим во время разговора с ней. — Я любила сражения, но любовь к человеку — это то, чего я не испытывала уже очень, очень давно. Мне стыдно признаться, но я забыла, как справляться с некоторыми аспектами этого. — Да, именно поэтому ты ходила по лагерю с видом побитого щенка. — Будь осторожен в разговоре со мной. Это мои владения, и мои копья вычищены и заряжены для следующего убийства или расчленения. Несмотря на угрозу, Арджуна сохранил хладнокровие. Если бы у них был чай, он бы беззаботно пил его из своей чашки. С минуту Скатах возилась с приготовлением варева, которое, как она была уверена, доставит Слуге-индусу немало неудобств на весь остаток вечера. Это не вызвало бы особых проблем, по крайней мере, в прошлом так не было. — Это очень расстраивает, может быть, даже больше, чем мои разговоры с Рицукой. — Прошептала она. — Итак, у вас двоих были какие-то… разногласия? — Не ведите себя так, будто только потому, что мы пара, мы должны соглашаться во всем. Я женщина-воин, а в душе Рицука… у него дух воина, но это не совсем то, кем он является. Он предпочел бы мир войне, если бы ему дали такую возможность. — А что касается тебя? — Мне нравится хорошая битва, и если я могу получить хотя бы намек на удовлетворение, я бы согласилась. — начала она. — Тем не менее, я не стану ввязываться в битву, которая не принесет мне удовлетворения, и не стану ввязываться в битву, которая причинит больше вреда, чем я готова допустить. — Хм, и в чем же вы с Рицукой расходитесь во мнениях? — Это мы должны знать, а ты должен постоянно размышлять. Если тебе так интересно, спроси Рицуку, и если он тебе откажет, тебе лучше забыть об этом любопытстве. — Сказала она. По ее взгляду было ясно, что если он попытается продолжить, то будут последствия. Арджуна спокойно кивнул, на его лице появилась слабая улыбка. Скатах посмотрела на два копья, которые лежали справа от нее, затем на то, что лежало у нее на коленях. — Я… отчасти верю в концепцию кармы твоего народа. Сегодняшний день дал мне достаточно доказательств этого. — Неужели нашествие мстительных духов настолько открыло глаза? — Пошутил он. — Ты не принял меня за того, кто поверит в такую чуждую концепцию? Несмотря на то, что у нас, на Британских островах, нет официального названия для этого, мы очень хорошо осознаем тот факт, что чьи-то поступки могут вернуться и преследовать тебя и твоих близких. Особенно на протяжении многих жизней. Я из тех, кто… накопила довольно много негативной кармы. На протяжении веков такие духи были моей единственной компанией. — Ты не единственная в этой армии, кто сделал это. — Арджуна заявил со стальной уверенностью в своих словах. — Несмотря на нашу плохую карму, Рицука нашел в себе силы принять всех нас и побудить двигаться вперед. — Легендарный лучник коротко рассмеялся. — Иногда я искренне размышляю о том, какой странный поворот судьбы позволил нашим путям пересечься с его. — Ты не единственный, кто задавался этим вопросом. Все, что я могу сказать… Фуджимару Рицука — невероятно необычный человек. — Ее губы изогнулись в улыбке, когда она почувствовала, что ее сердце бьется в такт. — И я горжусь тем, что могу называть его своим мужчиной. Я… даже если плохая карма, которую я наработала, будет преследовать меня до конца дней, я сделаю все, что в моих силах, чтобы она не навредила Рицуке и его семье. Арджуна по-прежнему слегка улыбался, но она видела, как в его глазах разгорается огонек. — Ты же понимаешь, что он тоже будет сражаться, чтобы защитить тебя, верно? Это долг мужчины, когда дело доходит до любви к женщине. — Я в курсе. — Скатах усмехнулась. Это был естественный порыв для мужчин, даже когда женщины, в которых они влюблялись, были в десять раз сильнее или способнее их. По крайней мере, те, у кого была хоть капля мозгов, знали, как сохранить это отношение в меру. Как бы то ни было, мужчина, который вступился за свою женщину, был предпочтительнее мужчины, который этого не сделал. — Что касается Рицуки и меня… мы партнеры, поэтому, как бы я ни присматривала за ним, он делает то же самое для меня, насколько это в его силах. Это одна из причин, по которой я в него влюбилась. — Это интересная идея. Я мало что слышал об этом в свое время. — Сострил Арджуна. — Сказав это… ты чувствуешь боль от того, что его сейчас нет с нами. Он где-то там… Улыбка тут же исчезла с его лица. — Я знаю, что чувствую это потому, что люблю его. Потеря боевого товарища — это не новость для меня, но… Рицука — это… нечто гораздо большее. То, что его здесь нет, ранит сильнее, чем я думала. Попытка найти его и неудача заставили меня чувствовать себя только хуже. — О, тогда ты узнала немного больше о том, каково это — быть предположительно нормальным человеком. То чувство страха, которое гложет тебя, когда ты не знаешь, где твои близкие и все ли с ними в порядке. Скатах знала об этом чувстве, но испытывать его самой было… мягко говоря, не очень приятно. — Я знаю, что у него есть все необходимое, чтобы выжить в одиночку. Я обучала его этому, и каждая клеточка моего мозга подсказывает мне это, но… — Оно все еще бьется от беспокойства. — Он поднял указательный палец правой руки и указал на ее сердце. — Как это ни прискорбно. — Проворчала она. — Как сказал бы наш Мастер, это доказывает, что ты все еще человек. — Независимо от того, сколько раз мы его опровергали, он все равно настаивал на этом. — Я полагаю, что именно из-за его настойчивости в этом вопросе нам стало лучше, чем было при жизни. — Предложил Арчер. Отсутствие немедленной реакции и блеск в глазах Лансера. — Ты бы сказала, что это неправильно — чувствовать себя таким образом? Чувствовать себя уязвимым? — …Нет. Если мы ответим иначе, это частично сведет на нет цель, которую мы преследовали, победив Гоэтию. — Я помню, ходили слухи, что он разговаривал с тобой и пытался… — Он нес бессмысленную чепуху. — Призналась она, невольно отвечая на вопрос Арджуны. Лансер тяжело вздохнула. — Легко говорить о стойкости человечества перед лицом несчастий и трагедий. На самом деле это может быть… сложно. Но это выполнимо. — Она вытянула правую руку, сгибая и разгибая пальцы, словно проверяя, действительно ли она жива. Только в пылу битвы она смогла сказать «да». Ее ладонь словно взывала к Гаэ Болгу или любому другому оружию. — Мне неловко благодарить тебя за то, что ты помог мне принять этот… аспект человечности. — Ты мог бы сказать, что я просто повторяю доброту, проявленную ко мне нашим Мастером. Он был бы весьма недоволен, увидев, что ты так дуешься из-за его временного отсутствия. — Я не дулась. — Опровергла это Скатах. — И как бы ты это назвала? — Арджуна хладнокровно бросил вызов. Скатах почувствовала, что желание просто ударить Арчера копьем в лицо стало сильнее, чем когда-либо. — Отлично. Я полагаю, что я… была такой. Честно говоря, я ненавижу себя за это, но… как ты и сказал, это часть человеческого бытия… и, я полагаю, отношений. Думаю, все изменится, когда мы снова окажемся в реальном мире. — По крайней мере, там тебе не придется беспокоиться о том, что его отсутствие может представлять угрозу для его жизни. — Знаешь, часть меня в этом сильно сомневается. Я знаю, что Рицука хочет, чтобы его жизнь вернулась в нормальное русло, но… он знает, и я знаю, что это может быть не совсем то, что в конечном итоге произойдет. — Призналась шотландка. — Ты слышал и, держу пари, видел, как некоторых из этих духов притягивало ко мне. Я по-прежнему притягиваю мертвых и злых духов. Сомнительно, что это изменится даже после того, как будет восстановлено правильное время-пространство. — Ну, я знаю несколько ритуалов очищения, которые ты могла бы попробовать. Если тебе интересно, они были созданы древними мистиками и мудрецами. — Хм, я никогда не пробовала их раньше. — Призналась фиолетоволосая. — Если ты накопила много негативной кармы до этого момента… тогда постарайся накопить немного позитивной кармы с этого момента. Хех, или я должен сказать, что тебе следует накопить еще немного. — Темнокожий мужчина усмехнулся. Заметив приподнятую бровь Скатах, Арчер переплел пальцы на коленях. Он выглядел более уверенным в себе, чем хотелось бы Скатах. — Рицука сказал мне, как сильно он восхищается тобой за то, что ты все еще продолжаешь сражаться, чтобы спасти мир и человечество, даже если это означало бы, что ты вернулась к своему унылому существованию в Стране Теней. Лансер тут же отвела взгляд. — Мне придется наказать его за это. — Почему? То, что твое существование связано со Страной Теней, было секретом полишинеля. Будешь ли ты ругать его за то, что он признался другим, как сильно его вдохновил твой выбор? — Он ухмыльнулся, когда Лансер была явно застигнута врасплох его заявлением. Она снова отвела взгляд, слегка покраснев. — Рицука… возможно… как-то упоминал об этом, но я отмахнулась. Это было очень, очень давно, в самом начале наших отношений. — Хм, ну, не расстраивайся так сильно. Когда вы двое воссоединитесь, ты сможешь снова соблазнять его столько раз, сколько захочешь. Кельтская воительница пристально посмотрела на Арчера, пытаясь скрыть свое смущение. Она никогда не думала, что увидит эту более непринужденную сторону Арджуны, да у нее и не было особого желания увидеть ее. Это раздражало, но в то же время какая-то часть ее была искренне счастлива, что есть с кем поговорить. — Ну, я не такая, как ты, Арджуна. Я не обязана сражаться за общее благо, как это делал ты. — И все же чаще всего ты становилась на сторону того, что некоторые называют праведностью. — Да, и я полагаю, ты в этом разбираешься. — Нет, это мой брат, Юдхиштра. Если бы его вызвали, я думаю, он повел бы нас обоих на урок. Я бы не прочь был увидеть это зрелище. — Признаюсь, я бы с удовольствием померилась силами с твоим старшим братом. Если бы он победил меня в бою, возможно, я смогла бы посетить некоторые из его предполагаемых занятий по нравственному воспитанию и даже постарался бы усвоить некоторые из его уроков. — Ее заявление вызвало смех у ее бывшего врага, ставшего союзником. Скатах и сама издала короткий смешок. — Что ж, я полагаю, твое первоначальное намерение помочь мне избавиться от моей… угрюмости увенчалось успехом. Ты будешь протестовать, если я расскажу об этом Рицуке, когда миссия будет завершена? Он приподнял бровь, глядя на нее. — Ты бы хотела рассказать ему об этом? Что вы провели ночь порознь, дуясь? Ее расстроило, что его описание было точным. — Если ты заметил мое поведение, то, готова поспорить, и другие могли бы заметить то же самое. Я могу только благодарить все силы, что Медб здесь не было, иначе она бы никогда не дала мне дослушать до конца, или, что еще хуже, попыталась бы сама разыскать Рицуку. Я уверена, ты знаешь, чем бы это закончилось. — Действительно, знаю. Если бы я был честен… Я был рад услышать, что Рицука предпочел тебя ей, но опять же у меня есть сомнения, что женщина способна кого-то искренне полюбить. — …А как насчет меня, Арджуна? — Когда она задала этот вопрос, в ее голосе прозвучали нотки неуверенности и любопытства. — Честно говоря, ты кажешься мне женщиной того типа, которая подарит тебе одну-единственную ночь наслаждения, и на этом все закончится. Я полагаю, что современная терминология таких отношений — «интрижка». Однако, судя по тому, что я видел, это не то, что есть у вас с Рицукой. Это не то, чего вы оба хотите. Честно говоря, я… рад это видеть. Мастер Рицука заслуживает счастливого брака и подходящей женщины. — А ты бы счел меня подходящей женщиной? — С холодным вызовом спросила Скатах. Неуверенность исчезла из ее голоса, сменившись ее фирменной смелостью. При виде этого в Арджуне что-то сразу же всколыхнулось. В нем пробудился дух соперничества, даже из-за такой мелочи, как это. С другой стороны, его преданность Рицуке была искренней, и, как у Слуги, его долгом было заботиться о благополучии своего Мастера. — Мой честный ответ… да, ты женщина, достойная нашего Мастера. Хм, полагаю, ты можешь считать это моим благословением для ваших отношений. Ведьма из Страны Теней весело рассмеялась; это было совершенно нехарактерно для такой мрачной и замкнутой женщины, как она. То, чему стал свидетелем Награжденный Герой, было редким зрелищем, которым он бы дорожил. Можно сказать, что его склонность привлекать к себе благословение и удачу снова активизировалась. Даже он должен был признать, что Скатах излучала совершенно иную ауру, когда была в хорошем настроении. Он понимал, почему Рицука влюбился в нее, и старался заставить ее смеяться и улыбаться чуть чаще. — Что ж, твоего одобрения никто не требует… Но я бы сказала, что это приятно. Рицука тоже бы на моем месте. — Ты попробуешь еще раз увидеть его с помощью магии? — Да, я так и сделаю. — Ликующее выражение ее лица смягчилось, но шотландка по-прежнему излучала живость. Это было так непохоже на стоического и сдержанного Лансера, которого они все знали. Впрочем, как и все остальные, она изменилась во многих отношениях. Большинство сказали бы, что она изменилась к лучшему. — Искала, надеясь, но в то же время была уверена, что с ним все в порядке. Если бы моя прошлая «я» могла видеть меня сейчас, она бы посетовала на то, какой мягкой я стала. — Ты бы сказала, что сожалеешь об этом? — Снова спросил Арджуна. — …Нет, не жалею. Я думаю, что мое прошлое «я» искренне сомневалось бы, действительно ли тот мужчина, ради которого я изменилась, такой, каким я его себе представляла. — Хе-хе, это сказано как у по-настоящему влюбленной женщины. — Я всегда думала, что ты должен знать, тем более, насколько я понимаю, твоя жена любила тебя чуть больше, чем остальных твоих братьев. Как… тебе повезло. — Учитывая мою внешность, способности и манеру поведения, стоит ли удивляться, почему она чуть-чуть выделяла меня среди остальных моих братьев и сестер? — Заявил черноволосый мужчина с ноткой самодовольства в голосе. Скатах ухмыльнулась. Несмотря на то, что Арджуна, несомненно, был силой добра, могущественным и верным воином, который мог бы стать отличным дополнением к любой армии, он все равно был высокомерным человеком. Следует признать, что его высокомерие было оправданным, как и ее. — Несмотря на все это… жизнь — это не только внешность и способности. — …Я рассказала ему о вещах, о которых не говорила веками. Делать это становилось все легче и легче, дошло до того, что, если бы его здесь не было… — Тебя бы это сильно опечалило, верно? — Верно. — Ее правая рука поднялась и опустилась на середину груди, как раз там, где находилось сердце. Она много раз чувствовала, как бьется ее сердце, но физическое биение сердца отличалось от эмоционального. В первом случае она стремилась ощутить волнение, напряжение и, возможно, даже страх, поскольку смерть была всего в нескольких шагах от нее. Эти чувства проявлялись по-другому, когда речь заходила об эмоциональном сердце, Скатах чувствовала, что ее угнетают беспокойство и страх, от которых она хотела избавиться. Однако вера, которую она питала к Рицуке, сдерживала эти неприятные чувства. Для нее это было… нереально, но это была правда, от которой она не могла убежать. Вот что значит любить кого-то. — Арджуна, — заговорила она, привлекая его внимание. — Я… я… благодарю тебя за этот разговор со мной. Хотя я и неохотно, но, возможно, я… нуждалась в нем, и, вероятно, я бы не стала искать такого общения в одиночку. — При обычных обстоятельствах я бы тоже так не поступил. Гораздо легче мучиться в собственных сомнениях и неуверенности в себе, чем протянуть руку и попросить о помощи. — На Арчера на мгновение упала тень, обозначив его следующие слова. — Также… проще просто игнорировать человека, попавшего в беду, вместо того, чтобы протянуть ему руку помощи, даже если это совсем незначительно. Губы Скатах изогнулись в добродушной улыбке, которую изобразил Арчер-индус. — Никто из нас не относится к тому типу людей, которые способны на такое. — Не при обычных обстоятельствах, что не совсем подобает великому герою и такому известному учителю. — Он рассмеялся в ответ. Учитель… Я обучала многих учеников военному искусству и ведению боя, но… помимо этого… Она тихо размышляла про себя. С тех пор как Арджуна вошел, он уважал ее душевное уединение, поэтому ее мысли не были открыты для него, хотя он и мог читать ее мысли по выражению ее лица. — В современную эпоху ты все еще можешь преподавать, просто… хе-хе-хе, то, как преподают в наши дни, отличается от того, к чему ты привыкла, — сказал ей Мастер однажды днем после их боевой тренировки. — Конечно, ты можешь преподавать самооборону, и, вероятно, у тебя это неплохо получится, но это не совсем то, что приходит на ум, когда ты слышишь слово «учить». Хотя ты могла бы изучать древнюю европейскую историю. — Я могла бы, не так ли? В конце концов, я пережила большую часть этого, не говоря уже о том, что говорю на древнекельтском и норвежском намного, намного, намного лучше, чем любой современный профессор твоей эпохи. — Ее ответ вызвал у него смех, которым она втайне дорожила. — Я… полагаю, если бы мы отправились в современный мир, это был бы один из способов, которым я могла бы себя проявить. Это не битва, но я бы испытала некоторую радость, сохранив старые традиции, а также обучив будущие поколения. — Итак, ты думаешь о будущем. - Рицука ухмыльнулся. Сердце Скатах затрепетало, когда она вспомнила легкую улыбку, которой одарила его в ответ на его вопрос. — Я обдумываю это. Отвлекшись от своих мыслей, она посмотрела, как Арджуна поднимается на ноги. Теперь, когда он сделал то, зачем пришел, он мудро решил уйти. Но прежде чем это произошло, ей показалось, что он хотел что-то сказать. — Я видел, как Рицука действовал на поле боя. Ты хорошо обучила его, ведьма из Страны Теней. Этот комплимент заставил сердце Скатах забиться от гордости. Она могла бы остановиться на этом, но чувство чести не давало ей покоя. Кроме того, у нее было чувство смирения. — Его действия там были также результатом твоей опеки, Арджуна. В то время как я учила его боевым искусствам, выживанию и даже руническому мастерству, именно такие, как вы с Теслой, обучали его использованию магии молний. — Что ж, мы были лучшими кандидатами, а Рицука оказался весьма способным учеником. У меня потеплело на сердце, когда я наблюдал за его выступлением и чувствовал, как он мечет молнии -. Выражение лица Арджуны было хорошо знакомо Скатах — выражение гордого учителя. Возможно, это было плодом ее воображения, но, возможно, за этим стояло нечто большее. Больше, чем гордый учитель… гордый отец. Иногда было легко забыть, что Арджуна, как и она, был родителем. Однако, в отличие от него, Скатах не пришлось испытать агонию потери ребенка, держать его изломанное и окровавленное тело в своих объятиях. Пожелав ей спокойной ночи, Арджуна вышел на улицу. Проливной дождь и холодный ветер не беспокоили его, поскольку он был сыном индуистского бога грома. Точно так же ее не беспокоила темнота. Теперь она тосковала по свету. Это произойдет только завтра, когда они уничтожат одного или обоих полевых командиров, которые привели их сюда. Хотелось бы надеяться, что завтрашней ночью она не будет одна. — Рицука, где бы ты ни был… будь в тепле. — Прошептала Лансер. Она повторяла это много-много раз, но Скатах заставляла себя остановиться. С тех пор, как настал День святого Валентина, с тех пор, как… в их первый раз, когда они были вместе, она невероятно привыкла спать рядом с Рицукой. Как и предполагал Арджуна, его присутствие, казалось, скрашивало ее существование. Без него она чувствовала себя… холодный, опустошенный, совсем как тогда, когда она впервые встретила его. — Я полагаю, ты действительно скрасил весь мой мир. Это еще одна причина, по которой я должна держаться за тебя. Точно так же, как Гаэ Болг можно было заколдовать, чтобы он вернулся к своему владельцу, Скатах была абсолютно уверена, что именно это произойдет с ней и Рицукой. Хотя один из них, вероятно, будет окровавлен, такова была природа их жизни на данный момент. — Если бы я предстала перед тобой вся в крови, пропахший битвой и преследуемый удивленными призраками… ты бы все еще говорил, что любишь меня? — От всего сердца, да, я бы сделал это, Скатах. Она никогда не забудет ту ночь, когда Рицука проснулся в холодном поту и выглядел по-настоящему испуганным. Несмотря на то, что она была источником его «кошмара», Скатах подошла, чтобы успокоить его. Когда он сказал ей, что все еще будет делать, она почувствовала себя такой… счастливой. Это счастье проявилось в том, что она обняла Рицуку крепче, чем раньше, практически уткнувшись в его объятия. Когда она ложилась спать, это воспоминание заставило ее еще сильнее скучать по своему Мастеру и возлюбленному. Хотя это была временная боль. — Да, — пробормотала она в темноте, спустя несколько часов после того, как был съеден ужин и потушены факелы. Ее руны лежали вокруг ее палатки и по всему лагерю, защищая их всех от двух врагов, которых они нажили в первый день. — Вот что значит быть влюбленной девушкой. Полагаю, это не так уж и плохо… Особенно с учетом того, что ты вернешься в мои объятия, давай будем вместе, Рицука. — Заключила Лансер с улыбкой и закрыла глаза. Она ожидала, что немедленно почувствует призыв духов умерших… но этого не произошло.