Позывной: док Харкнесс

Мали

Протез выглядел странно. Он состоял из капсулы, куда вставлялась культя, титановой голени и такой же ступни. Вся конструкция скреплялась друг с другом шарнирами и со стороны выглядела довольно надежной, но вот при попытке примерить — сразу начала казаться какой-то бутафорией. И первая же сложность возникла с тем, чтобы просто «одеться». — Сначала оберни ногу тканью, так будет намного легче, — Ротшильд протянул растерявшейся девушке нечто, похожее на чулок. — Надевай протез, а затем вытягивай ее снизу, тут есть отверстие. Руки отчего-то мелко дрожали, не то от волнения не то от страха. Мали крепко ухватилась за спинку койки и тяжело поднялась. Вернувшееся ощущение крепкой опоры на несколько мгновений дало прилив почти ребяческого восторга, но следом тут же пришло осознание, что прежней чувствительности, как с живой ногой, и баланса больше нет. — Ну как тебе? — Ротшильд не скрывал собственного довольства. — Стою, — Мали не сдержалась от ответной улыбки. — Но, если честно, боюсь пошевелиться. Знаете, как будто у меня под коленкой колонну выстроили. Вот только сдвинуть её с места… — За это не переживай, — Ротшильд, прокряхтев, наклонился и что-то подкрутил на протезе. — Эта штука очень быстро подстроится под тебя и будет ощущаться не хуже родной, функционал идентичен конечности человека. Маленькие шаги научишься делать уже сегодня, а далее потребуется много тренировок, чтобы вернуть тебя в прежнюю форму, но это стопроцентно возможно, поверь, — пожилой писец поднял голову и подмигнул девушке. — И только представь, как потом сможешь всобачить кому-нибудь с протеза по морде. Полетит кувырком сразу же. Стоявшая рядом Альба хихикнула. Она так была заинтересована случаем своей наставницы, что выменяла себе выходной на других. Девушка не скрывала намерений после работы в медблоке добиваться согласия Ротшильда на обучение у него. — Чтобы начать ходить, придется привыкнуть к весу протеза. Сейчас он покажется тебе неподъёмным, но помни, что твоя другая нога в отдельности тяжелее, — Ротшильд поддержал пошатнувшуюся Мали за запястья. — Сначала перенеси вес на здоровую ногу. Теперь подай бедро немного вперед, будто хочешь пнуть мяч, и следом переноси постепенно вес на пятку протеза. Мали, задержав дыхание от волнения, подтолкнула конструкцию. Внешне (да и после слов Ротшильда о весе) ожидалось, что это будет стоить неимоверных усилий, но сложнее оказалось довериться протезу и перенести вес со здоровой ноги на ампутированную. Мали испуганно махнула свободной рукой, а другой машинально вновь вцепилась в рукав Ротшильда, но тот и бровью не повел. — Отлично, есть контакт с землей, — резюмировал писец. — Теперь делай перекат через стопу. Давай-давай, ты не лежала здесь полгода, чтобы забыть, как ходить на двух ногах. Неловкое выпрямление, еще одна попытка удержать равновесие. Мали вынужденно отпустила спинку койки и смешно растопырила пальцы, подсознательно готовясь в любой момент повалиться на пол, но Реджинальд и Альба почти синхронно взяли её под локти. — Хорошо, — продолжал её подбадривать мужчина. — Давай, нужно сделать еще хотя бы пару шагов. Микропроцессор и сенсоры считывают твои движения. Дай протезу понять, как нужно работать, и он будет сам подаваться вперед, подстраиваться под поверхность и помогать с балансом. Отключи голову, у тебя мозг с телом сейчас работают в разных направлениях, и просто шагай. Вот так! Мали с их помощью выполнила еще примерно десять шагов, на каждом выслушивая комментарии и корректировки Ротшильда. И на одиннадцатом внезапно ощутила, как протез действительно, словно предугадав ее намерения, сам подался вперед именно настолько, насколько было нужно, и именно в тот момент, когда девушка начала движение. Реджинальд, убедившись, что первая сонастройка прошла успешно, удовлетворенно кивнул и помог Мали добраться обратно до койки. — После обеда приходи в тренировочный зал. С утра старшие паладины гоняют в нем молодняк, а во второй половине дня там проходят занятия по реабилитации, — писец поправил воротник робы и кивнул Мали. — Сегодня было лишь начало твоего нового пути. Ротшильд ушел, Альба тоже. А Мали осталась сидеть, будучи отчего-то не в силах унять учащенное сердцебиение и мелкую ватную дрожь в руках. Мрачной тяжести на душе, что прочно владела ею с момента пробуждения, как не бывало, а первый опыт ходьбы на протезе дал девушке такой заряд эйфории, будто кто-то накачал ее веселящим газом. Конечно, до уверенной самостоятельной ходьбы Мали было очень далеко, но еще час назад она не рассчитывала на большее, чем клюку и деревянную ногу, как в довоенных книгах про пиратов. Жизнь не просто возвращала свой вкус — она обретала новые краски. И за все время пребывания в госпитале Мали, наконец, впервые с аппетитом поела, не оставив, как обычно, большую часть. Эмоции распирали через край, и было только жаль, что Харкнесса вытащили на какое-то задание, и эти первые шаги Мали не разделила с ним. Привычная дорога до тренировочного зала казалась отчего-то новой. А еще Мали не могла перебороть чувство смущения, потихоньку шагая туда на протезе, пусть и все еще с помощью Альбы. Пробовать идти одной девушка все-таки побоялась. А за дверью в знакомое помещение внезапно открылась та сторона Цитадели, о которой Мали даже не подозревала. В большом помещении находилось около двух десятков бойцов и несколько писцов того же ордена, что и Ротшильд. Все тот же привычный звон железа, гомон разговаривавших людей, громкие указания наставников. Вот только главной отличительной особенностью тренирующихся оказались протезы. Каждый из них был лишен руки или ноги. Кто-то медленно передвигался по небольшому коридорчику между двух труб. Кто-то учился держать баланс. Кто-то выполнял стандартные упражнения с железом. А некоторые, передвигавшиеся так же легко, как обычные люди, в дальнем углу отрабатывали в парах удары и парирование. В перерыве проскочила быстрая насмешка над партнером и следом снова звон протезов на очередном ударе. Мали растерянно замерла на пороге. Первой мыслью было — как она, пробыв местным врачом столько времени, умудрилась ни разу не пересечься с такими бойцами? А второй мыслью к девушке пришло приятное осознание, что она была не одна такая здесь, и надежда на скорое восстановление моментально взлетела, как груз на силомере от крепкого удара молотом. — Добро пожаловать, Амаль, — Ротшильд был без своей привычной мантии, из-за чего Мали его не сразу узнала. — Проходи, не стесняйся. Мали отпустила Альбу, которая с нескрываемым восторгом таращилась вокруг, и держась у стены, двинулась в сторону Реджинальда. Если по дороге до зала каждый чужой взгляд, обращенный на протез, казался слишком любопытным, то здесь, в окружении киборгов появление девушки осталось почти незамеченным. Ротшильд, быстро прокомментировав работу одного из бойцов, сделал пару шагов навстречу Мали. — Готова начинать? — поинтересовался он и, взяв девушку под локоть, помог добраться до тренажера-”коридора». — Здесь будем дальше осваивать медленную ходьбу, а после постепенно перейдем на более сложные задачи. Молодой улыбчивый писец рядом с тренажером детально объяснил Мали механику человеческого шага, какие мышцы задействуются, и несколько раз провел её от одного конца коридора до другого. И в тот момент Мали в полной мере оценила, какой труд выполняло её тело каждый день, совершенно того не замечая. Писец дал ей несколько минут отдохнуть и занялся другим бойцом, тоже без одной конечности. Атмосфера в зале сильно отличалась от тренировок послушников. Здесь был все тот же строгий порядок и громкие армейские команды, но не было ощущения натяжения «по струнке». Бойцы казались куда приветливее и дружелюбнее тех, что встречались Мали в первые дни пребывания в Цитадели. Как оказалось, большинство из них были уже паладинами, и высокотехнологичные протезы получили за особые заслуги в боях. Им уже не нужно было ничего доказывать друг другу, как послушникам, а их поведение было куда вышколеннее, чем у рыцарей. В один момент Мали остро ощутила разницу между собой и ними. В отличии от паладинов, она получила свой протез фактически окольными путями, за согласие Харкнесса работать на Лайонса, в то время, как эти мужчины и женщины долго шли к собственному званию и добились протезирования такого уровня, доказав, что являются незаменимыми солдатами. Чувство долга перед Братством тяжелой плитой осело в груди, теперь уже буквально с каждым шагом напоминая о себе. — Продолжаем ходить, — писец-инструктор помахал с другого конца «параллелей». — Давайте, док, в этот раз постарайся не поднимать бедро слишком сильно. Как оказалось, Мали за время пребывания в госпитале настолько соскучилась по вертикальному положению, что тренировка показалась ей слишком короткой, несмотря на то, что спина уже ощутимо устала. Перспектива возвращаться в госпиталь была невероятно унылой, но Ротшильд немного приободрил девушку, сказав, что уже сегодня ей можно перебираться обратно к «Прайду», выдал трость для самостоятельной ходьбы и рассказал график тренировок. Девушка от всей души поблагодарила писцов и медленно двинулась обратно в сторону госпиталя. Альба помогла ей перенести вещи в казармы «Прайда». Из «львов» почему-то никого не было ни за ужином ни после. Столь желанное во время пребывания в госпитале уединение разом стало казаться тоскливым одиночеством. Единственным гостем стал заглянувший ненадолго Ротшильд, который проверил, как дела у его новой подопечной. Мали от нечего делать постаралась прибраться в казарме, насколько это было в её силах. С улыбкой отметила в мужской комнате появление вещей Харкнесса. Прочитала с пару десятков страниц найденного в гостиной романа Фицджеральда. Книгу наверняка принес сюда Колвин или Кодьяк, а вот кто-то более безалаберный — скорее всего, Глэйд — додумался уложить на неё несколько отработанных лазерных батарей. Глаза неторопливо скользили по строчкам, уставшая за день спина приятно расслаблялась на пружинистом матрасе. Снятый протез и трость стояли у изножья, словно неся собственный караул. Мали мельком подумала, что за все время, с момента возвращения отца, она так и не брала в руки литературу. На ум тут же пришли воспоминания о их с Харкнессом совместных «читальных вечерах», и желание его присутствия стало ощущаться еще острее. В коридоре зычно объявили отбой. Девушка отложила книгу и выключила свет. Повозилась еще с минут пятнадцать, пытаясь расслабиться в темноте и привыкнуть к абсолютной тишине. А затем, не выдержав, поднялась, подтянула к себе протез. Медленно прошлась до мужской спальни, стянула из шкафчика Харкнесса сложенную поверх других вещей футболку и вернулась к себе. Слабый запах «Абраксо» и близко не напоминал о шерифе, но его личная вещь рядом отчего-то помогли заставить себя быстрее уснуть. За ночь никто из «львов» все еще не вернулся домой. Утром, приведя себя в порядок, Мали решила попробовать дойти до общей столовой. Среди запасов «Прайда» все равно не осталось ничего толкового, да и эта звенящая тишина, прерываемая лишь тарахтением холодильника и окриками дежурных из коридора, тоже начала надоедать. Девушка вышла, стараясь не перегружать себя и ощущая все последствия вчерашней тренировки. Мимо периодически проскакивали уже знакомые лица. Бодро шедший на завтрак Финли на ходу притормозил, завидев Мали. — Док, с возвращением, — рыцарь бегло скользнул взглядом по протезу и галантно сложил руку калачиком, предлагая опору. — Довести тебя до столовки? Мали в ответ лишь усмехнулась и отказалась. Финли из внезапно обнаружившейся у него вежливости задал еще пару формальных вопросов о самочувствии девушки и порысил дальше. Мали остановилась у стены, давая себе передышку, и вдруг выцепила взглядом до боли знакомое лицо, которое уж точно никогда не ожидала увидеть в стенах Цитадели. — Амата! Альмодовар замерла поодаль, у противоположной стены, и обескураженно завертела головой в ответ на оклик. Завидев Мали, она рванула к подруге, наперерез потоку идущих послушников, а та едва не упала, заторопившись. — Ты здесь! — Амата так стремительно заключила Мали в объятия, что та повторно потеряла равновесие и была вынуждена что было сил вцепиться в подругу, борясь с радостным смехом. — Боже мой, я даже не ожидала… Взгляд Альмодовар скользнул вниз и потрясенно застыл на протезе. Мали торопливо выпрямилась и попыталась удержать улыбку. — Да, теперь вот так, — с вымученной бодростью произнесла девушка. Амата прижала ладонь к лицу, пытаясь скрыть задрожавшие губы. — Как это произошло? — пробормотала она. Мали успокаивающе коснулась локтя подруги. — Расскажу на завтраке. Пойдем, а то эти супермутанты не оставят нам ничего нормального. Признаться, появление Аматы было безумно кстати. Во-первых, банально еще одна пара рук, без которой Мали была бы вынуждена возвращаться в казарму «Прайда», ибо донести полный поднос до свободного стола самостоятельно точно бы не получилось. А во-вторых, появление подруги детства окончательно выдернуло Мали из состояния тоски и чувства одиночества, которое держало её практически постоянно в отсутствие Харкнесса. — Как ты здесь оказалась? — почти в один голос произнесли обе девушки, едва уселись за стол, и, переглянувшись, заразительно рассмеялись. — Из-за отца, — Мали решила ответить первой. — Помнишь, я упоминала о его проекте по очистке воды? Так вот, этот проект теперь принадлежит Братству. Они много помогали папе с постройкой очистителя и с охраной. И, в общем, я тоже работаю на них, — девушка отпила глоток компота из мутафруктов. — А ты? Как вообще ты оказалась здесь, так далеко от убежища? Амата резко отвела взгляд в сторону, а затем опустила в стол. — Несколько дней назад к нам пришли люди из Братства, — Альмодовар вяло поковырялась в тарелке, упорно не поднимая глаз. Она всегда так делала, когда пыталась подавить эмоции в разговоре. — С ними была та женщина, которая приходила с тобой, паладин Кросс. С ними пришли солдаты и писцы. Кросс от имени старейшины обещала, что жизнь жителей не поменяется, изменится лишь управление убежищем. Я дала им доступ к нашим базам и лабораториям, — тяжелый вздох. — К складам, плантациям и оружейной. К терминалу отца. Мали удивленно подняла брови. На Амату это было совершенно непохоже. — То есть, ты просто сдала им убежище, даже не попытавшись поторговаться и заключить союз? — осторожно уточнила она. Альмодовар хмуро кивнула. — Не было выбора. Как оказалось, реактор, обеспечивавший очистку воды и вентиляции, работал уже на последнем издыхании. Стэнли только разводил руками и говорил, что мы живем, как на пороховой бочке — в день, когда чипы придут в негодность, нам всем придется уйти из убежища. Не было бы больше очищенной воды, нечем было бы поливать саженцы. Мы уже постепенно готовились к организованной эвакуации в Мегатонну, но тут пришло Братство, — на этой ноте тон Аматы совсем упал, и Мали сразу поняла, что прозвучит дальше. — Они заменили чипы в течении недели, а заодно отыскали все пробои, через которые к нам периодически попадали тараканы. Пока шли работы, солдаты зачистили Спрингвейл. Оказалось, в местной школе обосновалась банда рейдеров, которые долго вели раскопки и подрывные работы, и почти добрались до одной из стен убежища. Мали поежилась от услышанного. Кросс оказалась не просто права, а права жестоко и даже цинично. Их подземный рай вовсе не был какой-то тайной для обитателей поверхности, и рано или поздно, они нашли бы способ обойти свинцовую дверь. Возможно, во времена прежнего смотрителя, об этом было известно или даже предпринимались какие-то дополнительные меры безопасности. Но решение Альмодовара-старшего оборвать все контакты с внешним миром в итоге привело к потере бдительности. — Возможно, к концу месяца убежище бы опустело, так или иначе, — заключила Амата и, наконец, подняла глаза. Быстро проморгалась, пытаясь скрыть блеск от нахлынувших слез. — Паладины сказали, что с момента передачи власти мы получим новые рабочие места, но у нас много пожилых людей… Мали недоуменно моргнула. — Насколько помню, самым взрослым среди наших жителей сейчас должно быть не больше шестидесяти лет. А большинству даже куда меньше. — И разве не дикость заставлять их переучиваться в таком возрасте и пахать каждый день в полную смену?! — Амата возмущенно всплеснула руками, едва не выронив ложку. — А Кросс на полном серьезе заявила, что все неспособные работать будут переселены в Мегатонну! И это при том, что по итогам новых рабочих мест все равно не хватало на всех. Мали тяжело вздохнула. — Здесь нет понятия о возрасте. Я понимаю, что ты хочешь сказать, но на поверхности не уходят на заслуженную пенсию. Даже представлять не хочу, что, наверное, сказал на все это твой отец. Альмодовар покачала головой и провела пальцем по трещинам в поверхности стола. — Да уж, он был не в восторге. Я то уговаривала наших, объясняя, что без Братства мы не выживем, то ходила к Кросс и упрашивала её дать старожилам возможность дожить свой век в привычных условиях. Возможно, дать им совсем простую работу… Не знаю, согласилась бы она в итоге или нет, но в итоге один из паладинов предложил отправить молодежь сюда, в Цитадель, и тем самым освободить часть этих проклятых вакансий. Амата тяжело вздохнула и отправила ложку в рот. Прожевала с кислым выражением лица и продолжила: — В общем, забрали почти весь наш класс. Ну, — еще одна тяжелая пауза, — всех, кто пережил то восстание. Ты разве никого еще не встречала? Теперь настала очередь Мали мрачно вздохнуть. Чего уж греха таить, Амате она была рада, как родной сестре, но вот пересекаться с некоторыми другими людьми из своего прошлого ей хотелось куда меньше. Особенно здесь, так сказать, на «своей» территории. — Нет. А кого перевели в Цитадель? Амата задумчиво отпила компота. — Ну, помимо меня, здесь сестры Кендалл, Сьюзи и Фредди. Уолли предпочел уйти в Мегатонну. Не знаю, что с ним стало и вообще дошел ли. Мали нахмурилась. Нехорошее тяжелое чувство сдавило внутри, не давая отвлечься на другие мысли, и девушка точно знала, что не сможет успокоиться, пока не выяснит, что же произошло в итоге с еще одним резидентом. — А его старший брат остался в убежище? Сальная ухмылка Мака моментально вспыхнула в памяти. Пальцы рефлекторно сжали ложку, будто готовясь в любой момент защищаться. Или атаковать первой, воткнув её в глаз мерзавцу. Амата заметила этот жест и успокаивающе коснулась ладони Мали. Конечно, она не могла не знать, почему в день возвращения подруги домой Стив остался инвалидом с обожженной ногой. — Его застрелили за попытку поднять вооруженный бунт против паладинов. Думаю, ты понимаешь, почему очень многие были не в восторге от их присутствия, а Уолли решил уйти. Мали ощутила, что может медленно выдохнуть. Сердце, наконец, постепенно вернулось к привычному ритму. — И чем вы тут все занимаетесь? — пробормотала она. Амата пожала плечами. — Примерно тем же, чем и в убежище. Кристину направили к подрядчикам на ремонтные работы. Только вместо ремонта техники, как было дома, теперь она красит стены, шьет обивку на мебель и так далее. Сьюзи отправили к писцу Джеймсон, помогать вести занятия у младших сквайров. Моника, кстати, успела в последний вагон и вступила в их ряды. В общем, ей повезло больше всех, — Альмодовар усмехнулась. — Фредди занимается уборкой и, кажется, застрянет на этом же месте. Помнишь, у него еще со школы начался депрессивный синдром? В общем, с выходом наружу его накрыло еще больше, но пока он тихий и справляется со своими обязанностями, его не трогают. Мали с легким вздохом вспомнила их класс. Полное помещение, ненавязчивый джаз из колонок в коридорах, шумные перемены. Время, когда невыученный на «А» урок и крикливые задирания «Туннельных змей» из угла были самыми большими проблемами в жизни. Когда по вечерам были долгие чаепития с папой и Джонасом, на выходных все собирались в кинозале или устраивали соревнования по упрощенной версии бейсбола в спортзале. Вокруг совсем юные и полные самоуверенности лица, жаждущие как можно быстрее проскочить «К.О.З.У» и строить свою судьбу по собственному, как еще тогда наивно казалось, усмотрению. Как будто было в другой жизни, совсем далекой от послевоенной Цитадели, где грохотали солдаты доспехами, а из Вашингтона по ночам то и дело доносилось эхо коротких перестрелок. — Ну а ты? — Мали с интересом глянула на подругу. — Куда взяли тебя? — Писец Ротшильд закрепил меня за одним из своих помощников, который занимается поиском довоенных убежищ. Я помогаю ему определять местоположения и составлять планы по восстановлению. Как у бывшего смотрителя, у меня есть доступ к некоторым довоенным базам данных и исследованиям «Волт-тек», — Альмодовар резко посерьезнела. — Ты знала, что на самом деле все эти убежища строились не для защиты населения от ядерных бомб, а в первую очередь, как площадки для социальных экспериментов? Мали поежилась, вспомнив поход с Кросс в 87-й бункер и разговор с Фоксом. Молча кивнула, а Амата со свойственной ей нарастающей темпераментностью возмущенно продолжила: — Когда я официально заняла место отца и ознакомилась с некоторыми из них… Я была в диком ужасе, Амаль! Просто немыслимо, что творили «Волт-тек», при этом наживаясь на своих инвесторах. А теперь большинство из этих убежищ, которые могли бы стать действительно прекрасным местом для жизни, стоят разоренные и заброшенные. Ротшильд говорил, что после того, как наладят работу с проектом твоего отца, Братство собирается активно зачищать и восстанавливать эти убежища. На их базе и в ближайших окрестностях реально возвести целые поселения! Мали не удержалась от улыбки, глядя на Амату. Альмодовар с её неисправимым альтруизмом и желанием все систематизировать была действительно на своем месте, и можно было не сомневаться, что она непременно пробьется еще выше. — Тебе, я смотрю, прям нравится. — Как и тебе в медблоке, — с усмешкой отбила Амата. — Ну и, конечно, я стараюсь закрепиться в команде Ротшильда, чтобы иметь возможность поддерживать оставшихся в 101-м при необходимости. Только через писцов можно узнать, что на самом деле происходит с жителями, а мне… Тревожно за них, честно говоря. Мали понимающе кивнула. Завтрак был в разгаре, и в столовой становилось все шумнее, мешая разговору. Девушка в легком раздражении оглянулась на соседний стол, расположенный достаточно близко, чтобы грохот опущенных подносов и громкий разговор небольшой компании послушниц почти моментально перекрыли их с Аматой голоса. — Вы слышали, что произошло на базе Адамс? — демонстративно интригующе произнесла одна из них, совершенно не замечая недовольные лица Мали и Аматы сбоку. — Не-а. Это где вообще такое? — удивленно поинтересовалась другая, быстро поглощая свою порцию. — Это куда «Прайд» вчера погнали, — быстро подала голос третья, шумно отхлебнув компота. — Оказывается, это старая авиабаза, откуда Анклав и запускал свои конвертопланчики. А наши все гадали, где они их берут в таком количестве! Мали, уже готовая окликнуть расшумевшихся девушек, застыла с открытым ртом и замерла, вся обратившись в слух. Амата, моментально поняв по выражению лица подруги, что речь шла о чем-то важном, тоже напряженно прислушалась. — Ого! — Так что в итоге там произошло? Послушница, что начала разговор первой, интригующе усмехнулась, дожидаясь, пока внимание приятельниц не вернется полностью на неё. — Анклавовцы выпустили нехилый заряд по нашему винтокрылу и усадили птичку, но Либерти Прайм после сразу разнес всю их переднюю линию обороны. Правда, после этого заклинил и вырубился, и «Прайду» пришлось дочищать базу, так сказать, вручную. — Охренеть! — Тристан там небось весь на говно изошел! Мали ощутила, как внутри все моментально обвалилось, а дальнейшие реплики послушниц разом перестали восприниматься. Во рту пересохло, сердце заколотилось так, что в такт застучало даже в висках. Девушка попыталась взять стакан с водой, но руки буквально ходили ходуном, а ладони покрылись холодным потом. Компот крупными каплями расплескался по поверхности стола. Амата с тревогой глянула на разом побледневшую подругу и поспешно вскочила, завидев её попытки подняться на ноги. — Мали? Та, не слушая, встала, уронив на пол ложку, и торопливо заковыляла в сторону выхода. В тот момент она разом позабыла все наставления Ротшильда по поводу ходьбы, а механизм протеза словно перестал успевать за её действиями, теперь ощущаясь просто чем-то лишним и мешающим. Боль в мышцах, страх падения — все разом забылось перед единственной мыслью, стучавшей в голове. Она должна попасть к старейшине, к Ротшильду, к Кросс — к кому угодно, но узнать, что произошло на этой проклятой авиабазе! Амата рванула за ней, пытаясь поддержать на ходу. Послушницы разом замолчали, отвлекшись на шум за соседним столом, и удивленно проводили обеих девушек взглядом. И лишь потом одна из них негромко протянула: — А это случаем не жена нашего пилота была? Мали застопорилась только у лестницы, ведущей наверх, в лабораторию, где обычно днем обреталась верхушка Цитадели. Лишь у первой ступени поняла, что забыла в столовой трость и даже не сразу сообразила, что Амата все это время шагала рядом и несла эту потерю. Но подняться наверх она все равно бы не помогла, только на спуске. Чертыхнувшись, Мали вцепилась трясущимися руками в перила и начала подтягивать себя вверх. Ограждения с другой стороны не было, и край лестницы обрывался в огромный зияющий пролет, где раньше стоял Либерти Прайм. Амата, не задавая вопросов, тут же встала на ступень ниже, шаг за шагом страхуя подругу. Добравшись до верха, они синхронно повернулись в сторону огромной интерактивной карты, рядом с которой толпились несколько писцов, что-то оживленно и шумно обсуждая. — Старейшина! — громко выкрикнула Мали, завидев промелькнувшую синюю робу Оуэна и боясь, что тот куда-нибудь уйдет, пока она доковыляет до него. — Подождите, пожалуйста! Лайонс обернулся. Амата, шагавшая сзади, тут же подобралась и вытянулась в струнку. Ротшильд, услышав голос Мали, тоже повернулся, с немалым удивлением глядя на торопливо шагавшую девушку. — Амаль, ты как сюда забралась? — произнес он, отвлекшись от бурного обсуждения среди писцов. — Мы еще не осваивали с тобой подъемы и спуски. Мали, не слушая его, умоляюще уставилась на не менее удивленного Лайонса, чувствуя, как от подступившего страха за Харкнесса её начало подташнивать на ровном месте. От компании писцов отделилась девушка в простых военных брюках и песочной футболке, в которой Мали не сразу узнала Сару без убранного пучка, формы и шевронов «Прайда». — Наши все живы, — произнесла Лайонс-младшая, быстрее остальных сообразив, что смотивировало их врача взлететь на несколько пролетов по неогражденным лестницам на неосвоенном еще в полной мере протезе. — Откуда тебе стало известно о том, что произошло? — поинтересовался Оуэн. Напряжение схлынуло и резко отпустило, так, что Мали, наверное, даже упала бы, не будь за спиной Альмодовар. Сбившееся от подъема и волнения дыхание медленно возвращалось к норме. Ватные руки мало-помалу вновь обретали какую-то твердость. — Случайно услышала в столовой разговор послушников, — отрывисто пробормотала девушка. — Но не знаю, что именно произошло. Не дослушала… Старейшина усмехнулся и покачал головой. Кто-то из писцов недовольно цокнул за спиной Ротшильда. — Они-то все живы, а вот выживет ли Бигсли после их возвращения, это уже другой вопрос, — насмешливо протянул один из них. — Я приказал следовать изначальному плану, — тут же взвился в ответ другой, молодой и, судя по манерам, самый амбициозный. — А эти остолопы предпочли подвергнуть всех опасности и при этом проигнорировали собственную задачу! Рация на столе рядом с картой захрипела, и вновь поднявшийся было гомон прервал голос паладина Тристана: — А теперь придумывай себе план побега, пока мы не вернулись, Бигсли, или, богом клянусь, ты увидишь Вашингтон с высоты полета охренительного пинка. Лицо писца вытянулось, а взгляд заметался со стола на молчавшее в стороне руководство. — Старейшина Лайонс, писец Ротшильд, — наконец, произнес Бигсли, пытаясь звучать по-прежнему уверенно. — Скажите, а ваше предложение о переводе в мемориал еще в силе?