Позывной: док Харкнесс

Харкнесс

Голова казалась куском тяжелого чугуна и не желала отрываться от смятой подушки. Тело, как мешок, с трудом возвращало чувствительность, и лишь спустя несколько минут отчетливо ощущалось, что ночь прошла в довольно неудобной позе. Харкнесс с трудом разлепил глаза, стараясь избегать лучей включённой лампы. А затем приоткрыл сухие губы, почти что с жадностью втягивая прохладный воздух казармы. «Во рту, как собаки нассали», — раздраженно подумал он и попытался повернуть голову. Любое шевеление вызывало тупую ноющую боль в висках и желание провалиться обратно в сонное забытье. Честно говоря, Харкнесс не отказался бы отключиться до тех пор, пока из Цитадели не придет известие, что можно навестить Мали. Не маяться час за часом, занимая себя любыми делами, и при этом понимать, что время лишь тянется еще сильнее. Работа не ускоряла ожидание, а лишь делала его невыносимым, требуя внимания, которое то и дело рассеивалось. Самым худшим было то, что Харкнесс не знал точно, сколько ждать. Маяться, отсчитывая час за часом, но понемногу приближаться к цели, было лучше, чем просто… Просто ходить из угла в угол в подвешенном состоянии. Помнится, даже в первые сутки атаки Анклава на мемориал было не так жутко. Тогда мысли метались между несколькими вариантами, что могло произойти с Мали. Её могли убить, а могли взять в плен, она могла сбежать или спрятаться и ждать помощи. А сейчас Харкнесс, к сожалению, слишком хорошо осознавал происходящее, и выбор был невелик — справится ли измученный организм девушки или же сдастся. В конце концов, она была обычным смертным человеком. После окончания операции Ли вышла к Харкнессу в коридор и сообщила, что ампутация проведена, но быстрого восстановления ждать не стоит, и чем все закончится в итоге, уже не её ответственность. И, наверное, если бы не Уилл с Томасом, то синт, разъярившись окончательно, прибил бы ученую окончательно, но парни чуть ли не волоком вытащили его во двор, на ходу уговаривая вести себя адекватно. Харкнесс даже не помнил точно, что произошло потом. Кажется, Сантьяго обещал, что через кого-то среди писцов обязательно узнает о состоянии Мали в ближайшее время, а потом, быстро переговорив с Коулманом, предложил вернуться на ночь в Ривет-Сити. Харкнесс и слышать не хотел ни о чем подобном, но Томас встряхнул его за плечи, а затем тихо сообщил, что необходимо подстраховаться. Разговор с Мэдисон слышали послушники, работавшие в оперблоке, и даже если не поняли, о чем шла речь, лишних слухов в ближайшие несколько часов было не избежать. И в текущем состоянии шерифа далеко не факт, что удалось бы пройти еще одну проверку. Инициативу поддержала вышедшая следом Сара, которой хватило одного взгляда на нового пилота, чтобы самой предложить ему уйти на сутки в увал. Дорога до авианосца показалась странно короткой в вечерних сумерках. Харнесс лишь потом запоздало сообразил, что набережная была отбита и охранялась, как солдатами Братства, так и ополченцами с Ривет-Сити. Наверху, в надстройке охраны, их встретила радостная и встревоженная одновременно Дэнверс. Как ни странно, единственным местом, где не донимали окружающие, был кабинет. Мужчины, не говоря ни слова, расположились в небольшом помещении, кто где. Томас с сомнением глянул на Харкнесса, который сидел разве что не как сомнамбула, глядя в одну точку и пребывая мыслями еще в медблоке Цитадели. Затем перевел взгляд на Уилла. Тот кивнул, правильно поняв все без слов. — Спущусь в бар и обратно. Сколько брать? Харкнесс заставил себя медленно перекатиться на бок, а затем кое-как приподнялся. Координация медленно восстанавливалась, но головная боль и резь в глазах не проходили. Хлопок входной двери, чьи-то знакомые шаги. Шериф приподнял голову, щурясь от света. Перед глазами остановился женский силуэт в униформе охраны. — Ложись обратно, — голос Дэнверс звучал на удивление мягко и даже сочувствующе, хотя, признаться, Харкнесс ожидал, что она добьет его. — Я тебе воды принесла и детоксин от Престона. Таблеткой от головы все равно не обойдешься уже. Харкнесс послушно обвалился обратно, чувствуя, как боль в голове из режущей превращается в пилящую, а от смены положения под веками словно кружатся несколько винтокрылов. После нескольких глотков воды стало чуточку легче, и одновременно хуже, потому что после утоления жажды моментально проснулись все прочие потребности. Еще, наверное, несколько часов похмелья, за которые он то хрипел, то порывался встать, то нетвердо шел, собрав, наверное, все углы по дороге до уборной. Холодная вода на голову под собственные протестующие возгласы и нравоучительные приговаривания, чашка горячего и очень крепкого кофе. Потом еще одна. — Ешь давай, — Лана высыпала ему на ладонь несколько сахарных бомбочек и села рядом на его койку. — Престон сказал, сладкое с похмелья самое то, мозги твои гулифицированные обратно восстановит. — Не хочу, — Харкнесс вяло отмахнулся, сжимая ободок горячего стакана и ощущая, как мелко-мелко дрожат пальцы, точно он был каким-то запойным и давно опустившимся алкоголиком. Стало противно от самого себя. — Что вчера произошло? Дэнверс усмехнулась и отхлебнула свое кофе. — Надрались вы вчера, как черти последние, — беззлобно откликнулась она и смачно прохрустела возвращенной бомбочкой. — Томас вкратце рассказал мне, что произошло и попросил оставить вас. Я заглянула к вам перед тем, как выйти на смену в ночь, и увидела в кабинете жуткий срач, три тела, издающих набор несвязных фраз, около восьми пустых бутылок и Тэда Стрейера, ползавшего в коридоре надстройки и утверждавшего, что шериф отжал его самокрутку с дурью. Она сделала паузу, ожидая какого-то ответа, но у Харкнесса не было сил или хотя бы малейшего желания хоть как-то оправдаться. На последней фразе Ланы стало немного смешно и еще более стыдно. — Не помню ничего подобного, — буркнул он и уткнулся в свой стакан. Дэнверс цокнула языком и попыталась коснуться ладонью его затылка. Харкнесс мотнул головой, без слов упрашивая его не трогать в прямом и переносном смысле. Он и так ощущал себя хуже некуда. Возвращение в собственный отдел прошло настолько феноменально, что лучшим решением будет, наверное, только уход обратно в Цитадель и желательно в ночь. — Томас не передавал ничего про Мали? — наконец, выдавил Харкнесс, глядя в пол. — Сколько уже прошло времени? — Прошла всего одна ночь, и на данный момент Томас в таком же состоянии может только передать привет тебе и Уиллу, — отбила Лана. В голосе девушки на мгновение прозвенела сердитая нота, но затем вернулось прежнее спокойствие. Черт, лучше бы она наорала на него. — Как мы в итоге вышли из кабинета? — поинтересовался Харкнесс, заранее предчувствуя еще большую волну стыда за происходящее. Дэнверс пожала плечами. — Я хотела было уже идти будить парней, чтобы вас отволокли по местам, но один вездесущий и сочувствующий человек успел сделать это до меня, не поднимая шума. — Кто? — Харкнесс непонимающе уставился на неё, мысленно перебирая имена своих бойцов. — Джеймс, — Лана сделала короткую паузу перед тем, как назвать имя Харгрейва, а затем улыбнулась. — Он очень ждал тебя и, конечно, вряд ли ожидал найти по звону бутылок, возвращаясь от Стэйли. На душе стало совсем погано. Так, что хоть в голос вой. Харкнесс ощутил, как резко стало душно, но усилием воли все-таки заставил себя отодвинуть все сожаления на второй план. Не так он представлял себе, конечно, разговор с сестрой по возвращению в город, но выбирать уже не приходилось. — Выйдем ненадолго на полетку? — хрипло попросил Харкнесс, продолжая смотреть в пол поверх стакана. Лана кивнула и поднялась на ноги. Харкнесс, чуть помедлив, встал следом. Утренний прохладный ветер тугой струей обдал лицо, будто в первый раз за все утро давая возможность вдохнуть по-настоящему глубоко. Тянуло речной сыростью и дымом — от костров на берегу, разводимых беженцами в железных бочках. Харкнесс несколько раз вдохнул и выдохнул, собираясь с мыслями. — Прости меня, — только и сумел произнести он, отчего-то избегая смотреть на Лану. Вместо сестры взгляд застрял на заселенном берегу. Несколько поселенцев сидели на корточках у кромки реки. Кто-то собирал воду в емкости. Кто-то пытался постирать одежду, натирая ткань песком и следом выполаскивая его. — За что? — Дэнверс остановилась сбоку, а затем вдруг обняла его руку и ткнулась виском в плечо вернувшегося шерифа. — Ты прошел через ад и даже удивительно, как остался в здравом рассудке. Защитил наш город. Залез на территорию Анклава. Сумел выдрать нас из-под пяты Братства и помог отбить очиститель. Дважды едва не потерял Мали. Харкнесс молчал, слушая голос Ланы. Набиравшие воду переселенцы поднялись обратно к палаткам. А вот те, кто занимался стиркой, еще были на месте. — И, главное, остался жив и вернулся домой, — Лана крепче сжала руку шерифа и на мгновение зажмурилась. — Да, ты сорвался вчера. Но довел до конца все, что начал, и лишь потом позволил себе слабину. Я не знаю другого человека, кто смог бы пройти такой путь. Стиравшие одежду закончили свое дело и тоже неторопливо пошли вверх, таща два тюка за спинами. Харкнесс нервно усмехнулся и сжал кулаки. Его вдруг начало знобить, не то от холода, не то от волнения. — Все потому что я не совсем человек, Лана, — наконец, тихо произнес он, ощущая, как озноб рос, концентрируясь где-то под ложечкой. — Точнее сказать, я им и не являюсь. Дэнверс с сомнением глянула на него. Точно так же, как в день, когда Харкнесс узнал, что Мали выжила после атаки на очиститель. — Харк… — она начала было говорить, но замолчала, явно растерявшись и не зная, как реагировать. Харкнесс мягко высвободил руку и повернулся к девушке. Теперь оставалось только предоставить доказательства, пока Лана не записала его в сумасшедшие после всего пережитого. — Подождешь здесь пару минут? — попросил он. Дэнверс растерянно кивнула. Харкнесс быстро вернулся обратно в надстройку, ощущая затылком её напряженный взгляд. Прошел в кабинет — который, честно говоря, не помешало бы проветрить после вчерашнего — и открыл сохранившийся довоенный сейф под столом. Там они с Ланой держали оставшиеся от Брэда протоколы и решения собраний прежнего городского совета, которые по-хорошему стоило давно перепечатать в терминал, но ни один из наследников Дэнверс-старшего так и не собрался выделить на это личное время. И там в самом низу, под кипой давно забытых бумаг, Харкнесс держал папку, которую Пинкертон отдал Мали. И хотя о происхождении Харкнесса знали уже трое в его окружении, передавать в чьи-то руки подлинное свидетельство против самого же себя казалось игрой в рулетку. — Держи, — Харкнесс вновь отвел взгляд в сторону берега, отдав Лане папку. Отчего-то было страшно даже взглянуть в лицо сестры. А та, как назло, молчала, пробегая глазами по выведенным Пинкертоном строчкам. — Я искусственно созданный человек в организации, называющейся Институт, — голос Харкнесса звучал тихо и почти бесстрастно, что невольно придавало лишь большего сходства с роботом, каким поначалу его представляла Мали. — Мы были рабами, на которых не распространялись никакие человеческие права. Меня собрал Зиммер для отлова других подобных мне, кто пытался сбежать оттуда, и долго оттачивал мои навыки. Я пробыл в Институте двадцать один год, а затем сумел сбежать в ноябре 2272-го. Ты ведь помнишь, когда я пришел в Ривет-Сити? Дэнверс не отвечала, теперь пристально рассматривая приложенные к протоколу операции фотографии. Харкнесс вдруг вспомнил, что теперь Пинкертон вновь заведовал лабораторией вместо доктора Ли, а это означало, что в ближайшие дни они непременно пересекутся вновь. История замкнулась. — Харк, если ты решил меня разыграть, то превзошел себя по всем фронтам, — протянула Дэнверс. — Нет, Уилл правильно говорил, с чувством юмора у тебя все плохо. Харкнесс закатил глаза. — Лана, — устало позвал он. — Я умею обращаться с абсолютно любым оружием, которое попадается, даже если раньше в глаза его не видел. Умею носить силовую броню и водить винтокрыл. Вижу в темноте и в дыму — вспомни атаку Анклава на полетной палубе. Считываю чужие эмоции и сразу определяю, когда человек врет. Я пришел сюда, не помня собственное имя, но каким-то образом же оказался в Ривет-Сити, безоружный и в гражданской одежде. Как я мог пройти живой через Вашингтон с голыми руками и не имея ни малейшего представления, где нахожусь? Да я за эти пять лет ни разу даже не простужался, ты никогда не задумывалась, почему? Дэнверс молчала, не зная, что сказать в ответ. — Если честно, за эти годы мы все, наверное, просто свыклись с мыслью, что ты на редкость везучий ублюдок, — наконец, пробормотала она. — Да ладно, Харк, какой из тебя робот, если ты спишь, ешь, бреешься и даже страдаешь с похмелья?! — Я синтетик, а не робот! Полностью человекоподобен! Лана шумно выдохнула и опустила в руках листы. — Охренеть можно. Ладно, погоди. Как ты узнал о том, что ты синтетик, если тебе блокировали память? Харкнесс заставил-таки себя вновь повернуться к ней. — От Мали. Зиммер обещал ей три тысячи крышек, если она выдаст, кто является синтом, но она не призналась. И это я застрелил его в каюте. — Охренеть можно. А откуда Мали… Впрочем, уже неважно, — Дэнверс махнула рукой и вновь подняла треплемые ветром листы. — Звучит, конечно, полным бредом, но тем не менее многое объясняет. Угон винтокрыла так точно, — девушка усмехнулась и подняла глаза на названного брата. — Кто-нибудь еще знает об этом? — Уилл и Томас. Уилл причем тоже не верил до вчерашнего, а Том понял сам еще до разговора. Я бы предпочел вообще никому не говорить, но в итоге пришлось придумать складную историю для Братства, которую мы бы все одинаково рассказали. Лана приподняла брови в немом упреке. Да, возможно, стоило ей рассказать намного раньше, но тогда в этом не было острой необходимости. Теперь же, когда Ривет-Сити фактически сливался с Цитаделью, Дэнверс необходимо было тоже ввести в курс, чтобы прикрыть друг другу спину. — У меня последний вопрос, — голос Дэнверс был такой спокойный, будто для неё искусственное происхождение шерифа оказалось чем-то вполне обыденным. — Как синтетики могут любить кого-то, да еще и настолько сильно? Вопрос оказался практически ударом под дых. Харкнесс вновь повернулся в сторону берега, чувствуя, как ветер немного остужает лицо, а ощущение тяжелого острого кома в горле постепенно тает на каждом новом вдохе. — Не знаю, Лана, — тихо произнес он, чувствуя, как внутри вновь начало знобить. — Я никогда не испытывал подобного в Институте. Знаешь, когда я впервые увидел Мали… Она была такая потерянная в новом для неё мире и беззащитная. Как я сам в первый день, когда ушел от Пинкертона. Может, во мне сработала установка, что я должен защищать такого человека, как это было в Институте? — долгая пауза, вздох. — Или, может, так бывает у живых людей? Мне хотелось находиться рядом, долго смотреть на Мали, касаться. Хотелось оберегать её от всего, что даже могло расстроить. И, главное, это было взаимно, понимаешь? Взгляд Дэнверс смягчился и погрустнел. — Понимаю, — тихо произнесла она и положила ладонь на плечо Харкнесса. — Мне было интересно узнать все про её жизнь. Я ненавидел работорговца, мучившего Мали два месяца, и в итоге убил его. Я радовался вместе с ней, когда удалось выйти на след доктора Харпера, — синт продолжал, не замечая, как дыхание неосознанно ускорилось. — И больше всего боялся, что, найдя отца, она уйдет из Ривет-Сити. И так и вышло, черт возьми, но я хотя бы знал, что с ней все хорошо, и мог увидеть. А потом началось вот это все и… Его речь становилась все тише, пока не оборвалась окончательно, так, что можно было даже подумать, будто у искусственного человека где-то села батарейка. Но бледное лицо с залегшими тенями под глазами, потерянный и полный горечи взгляд, напряженные плечи и те эмоции, с которыми он описывал свои чувства, ставили под сомнение либо само синтетическое происхождение, либо психическое здоровья Пинкертона и всех тех, кто привел А3-21 из Бостона в Вашингтон. — Я не знаю, что буду делать, если Мали не станет, понимаешь? — вдруг совсем тихо добавил Харкнесс и замершим взглядом установился на водную гладь. — Мне кажется, я даже дышать не смогу. Лана глубоко вздохнула и крепче обняла его. В воспоминаниях невольно промелькнули времена с Питером, но теперь, сквозь года, все пережитое казалось неподвижным и далеким. Как бетонные остовы где-то в руинах делового центра. — Сможешь. Просто все необратимо станет совсем иначе, и дыхание тоже станет другим, — так же тихо ответила девушка и уже строже добавила, — но ты не можешь позволить себе разваливаться. Если Братство и Ривет-Сити в этом случае пошлешь к черту, если захочешь, то здесь остался еще человек, с которым ты не можешь так поступить. Это Харгрейв. Харкнесс закрыл глаза, стараясь угомонить очередную всколыхнувшуюся бурю внутри. На ум тут же пришел разговор с Джеймсом, минувший, казалось бы, каких-то несколько недель назад, но словно уже в прошлой жизни. —Похоже, это обязательная часть того, что взрослые называют воспитанием. — Да. Так делают родители. И мы с Мали в отношении тебя. Как теперь смотреть в глаза пацану, которому собирался заменить отца, а в итоге вчера это Джеймс фактически вытащил пьяного шерифа спать, как наверняка не раз бывало с покойной Тэмми? И главное, как ему сказать о том, почему Мали все еще не вернулась? — Побудь с ним сегодня, — с нажимом произнесла Лана и встала перед шерифом, упорно ловя его взгляд. — Серьезно, Харк, ты не представляешь, как он ждал вас. Тем более, у Джеймса день рождения. Харкнесс недоумевающе уставился на неё. — Откуда ты знаешь? — Престон сказал, когда обновлял его медкарту. Мелкий недавно простужался, но вроде уже все прошло. Растревоженная боль постепенно утихала, вновь на время уступая место более-менее структурированным мыслям. Нужно успеть до обеда проверить отдел безопасности и разобрать с Дэнверс прошения жителей к городскому совету. Попробовать связаться с Сарой и узнать о состоянии Мали. Затем найти подарок для Харгрейва и забрать пацана от Стейли. И заодно заглянуть к Престону, убедиться, что ничего серьезнее простуды у Джеймса действительно не было за эти несколько недель. — Вот так и доверь тебе ребенка, — буркнул Харкнесс, наконец, собравшись с мыслями. — За тобой и твоим кашлем бы кто последил. Дэнверс довольно ухмыльнулась. — Узнаю своего занудного братца, — иронично произнесла она, а затем опустила взгляд на папку, которую все еще держала в руках. — Подержи-ка минуту. Харкнесс взял протянутое. Лана тем временем вытащила протокол операции и разорвала напополам, благо все уместилось всего в несколько листов. Затем сложила обрывки друг на друга и повторила процедуру. Затем еще раз. Харкнесс растерянно смотрел на происходящее. Лана, покончив с бумагой, швырнула клочки в Потомак, и те, разлетевшись вдоль борта авианосца, как стая белых крохотных мотыльков, один за другим опустились на водную гладь. Следом полетела и голозапись с речью Харкнесса до и после операции. Последними Лана взяла обе фотографии и, достав отцовскую зажигалку, поднесла сложенные вместе краешки к языку пламени. Харкнесс молча смотрел, как огонь быстро пожирал лицо А3-21, и ощущал, как внутри постепенно его отпускает. Словно разжалась давно натянутая пружина. — Наш отец в людях не ошибался, Харк, — твердо произнесла Дэнверс, сбросив горящие кусочки бумаги вслед за остальными уликами, едва пламя обуглило большую часть снимков. — И неважно, настоящие они были или синтетические. Харкнесс молча обнял её, ощущая, как внутри стремительно разлилась светлая легкость, и от этого вдруг совершенно не к месту даже защипало в глазах. Лана крепко обхватила его в ответ. — Спасибо тебе.

***

Харкнесс спустился вниз. Рыночный день был в самом разгаре — ряды палаток с неширокими проходами между ними были полны людей. Взгляд сразу подметил множество незнакомых лиц, а кое-где маленькими кучками по три-четыре человека — бойцов Братства в лёгком снаряжении. Кое-где даже новоприбывшие попытались приткнуться к местным торговцам и разложить какую-то мелочевку на продажу прямо на полу, на развернутых тряпках, но нелегальных торгашей сразу приметила охрана и отправила к Беннону регистрировать свою деятельность. Харкнесс поздоровался на ходу с несколькими встретившимися знакомыми и остановился у палатки Сигрейва Холмса. Тот, завидев шерифа, моментально отложил в сторону старое радио, которое пытался починить, и широко улыбнулся. — С возвращением, шеф, — торговец протянул через прилавок ладонь. — Давненько тебя не было дома. Слышал, вы там с Братством хорошо наваляли этим анклавским мордам. — Спасибо, — Харкнесс пожал протянутую руку и бегло оглядел товар, раздумывая, что можно было бы подарить Джеймсу. — Впереди еще много работы. А сюда, смотрю, немало кто из Братства заходит. — Да уж, Ривет-Сити теперь чуть ли не курортный город, — Холмс ухмыльнулся, а затем слегка помрачнел. — В целом, они себя нормально ведут, особо не буянят, на охрану не лезут. Гуляют в баре или у Веры. Покупают хорошо, у меня даже прибыль выросла процентов на шестьдесят по сравнению с тем, как шло раньше. Железнозадые отчего-то очень ценят всякую бытовую мелочевку. Харкнесс кашлянул в попытке скрыть усмешку. Наверняка Уизерли теперь в центре внимания многих солдат, и у Сигрейва скорее всего появились соперники, с которыми тихому чудаковатому торговцу было не потягаться. Харкнесс поспешил сменить тему и поинтересовался, что из товара в наличии можно было бы приобрести в подарок. — Да много чего, шеф, — Холмс махнул в сторону полок сбоку от себя. — А кому даришь-то? Твоей чего приглянулось? Давно, кстати, дока тоже не видно. — Ребенку, — Харкнесс заставил себя пропустить реплику о Мали и попытался вспомнить возраст Харгрейва. — Мальчик, восемь лет. Сигрейв озадаченно почесал затылок. — Смотря, что ему нравится. Не в курсе, да? Дети обычно говорят прямо, что хотят, и по сотне раз. Харкнесс бегло повернул голову в сторону кафе Стейли. К слову, его заведение тоже успело увеличиться на несколько столов. — Это для Харгрейва, — шериф решил идти напрямую. — Я давно не видел его, но, может, он говорил тебе, что хочет? Или высматривал у тебя в лавке что-нибудь конкретное? Ты его каждый день здесь встречаешь всё-таки. Лицо Сигрейва озарила хитрая понимающая ухмылка. — А, пацану, — оживленно произнес он, но тут же повторно озадачился. — Слушай, вот убей, не знаю. Раньше он все засматривался на деревянный болид, но его попросила Вера для своего племянника. А Джеймс больше как-то у меня особо и не задерживался. Харкнесс тоже слегка растерялся и задумчиво уставился на прилавок. — Может, спросить у Брайана или СиДжей? — пробормотал он, по десятому кругу пробегая глазами по товарам. Различные наборы инструментов, разложенный по ящикам порезанный металлолом, ветхие книги, местами подъеденный молью игрушечный мишка, губная гармошка, мотоциклетный шлем, бейсбольный мяч и пупс Волт-Бой, выставленный больше для привлечения внимания. И что из этого могло заинтересовать сорванца, который в свои семь лет жил практически взрослой жизнью? — Здорово, — на плечо Харкнесса опустилась ладонь Уилла. — Над чем застрял? Все еще троишь после вчерашнего? — Пытаюсь найти подарок Джеймсу, — шериф поприветствовал тоже вялого и помятого с ночи друга и не удержался от легкой улыбки. — А ты, я смотрю, вовсю готовишься к городскому совету? Почти прилично выглядишь. — Пошел на хрен, — Коулман криво усмехнулся в ответ и демонстративно расправил плечи, изо всех сил пытаясь держаться бодрее, чем был на самом деле. — Я и в офицерах смотрелся на все сто. И если честно, не отказался бы туда вернуться. После вступления Харкнесса в Братство, его прежний пост перешел к Дэнверс, а управление отделом безопасности, в свою очередь, было передано Уиллу, как старшему по званию и выслуге среди охранников. Правда, Коулман недолго радовался повышению. Лана тут же свалила на него большую часть бумажной волокиты и обязала таскаться с ней на заседания совета. Уилл, не привыкший к такому объёму бюрократии, ворчал, что ему и на прежнем посту было неплохо и даже предлагал на свою должность Лепеллетье. Шерон в свою очередь, сдавшая-таки после возвращения в город нормативы на офицерскую должность, ухмылялась и отвечала, что предпочтет пока погонять первогодок вместо Коулмана. — Может, возьмете гармошку? — неуверенно предложил Сигрейв, сам уже придирчиво осматривая собственные запасы. — Чтобы мы потом это слушали в казармах безостановочно? Нет, спасибо, — моментально отрезал Уилл, а затем повернулся к Харкнессу. — Ты вообще сам знаешь, что ваш засранец хочет? Харкнесс невольно усмехнулся. На словах об «их засранце» внутри едва ощутимо шевельнулось какое-то тепло. — Не-а. Слушай, может поискать у Снаряда и Шрапнеля пневматику? Отец Мали дарил ей такое на десятилетие. Мне кажется, был бы толковый подарок. — На десятилетие, Харк, а Джеймсу… Сколько, кстати? — Сегодня восемь. — Ты всерьёз хочешь доверить восьмилетке оружие, пусть и не боевое? Харкнесс усмехнулся, вспомнив, как Уилл периодически пытался подначивать Джеймса, а тот моментально заводился и задирался, лишь веселя Коулмана и тех, кто был в казарме. — А ты переживаешь, что станешь его первой целью? — Вообще-то, да, — Уилл рассмеялся и тоже уставился на прилавок. — Ладно, что тут есть еще? Сигрейв крякнул и полез громыхать в ящиках под прилавком. Сбоку к ним подошел Томас, держа в руке металлическую кружку с чаем. — Все живые, я смотрю, — Сантьяго окинул обоих ироничным взглядом и отхлебнул дымящегося напитка. — Уилл, тебе только галстука не хватает. — А тебе — фонаря под глазом, — моментально отбрил Коулман. — Я ожидал, что Лана тебя отметелит от души за нашу бухаловку. — Учитывая, что заседание совета через час, ты из нас наказан больше всех, — усмехнулся Харкнесс. — Кстати, а почему ты туда не идешь? Ты же все еще шериф? Или уже нет? Или у нас их теперь два? — Разберем это подробнее с Лайонсом, когда вернусь в Цитадель, а пока считай, что у меня официально выходной. Ладно. Сигрейв, есть что-нибудь толковое? Торговец ответил ему стуком затылка о прилавок и парой матерных междометий. Томас, продолжая потягивать чай, поинтересовался, что они вообще ищут в лавке Холмса. — Подарок мелкому, — Уилл, вернувшись к текущей проблеме, кивнул на выстроенные в ряд товары. — Гармошку не предлагать. Медведь, полагаю, его тоже особо не заинтересует. Сантьяго с интересом осмотрел ассортимент. — Может, складной нож? — неуверенно предложил он. — Ну, там… Не знаю. Вообще, нож — вещь нужная. И можно обучать столярному делу. Харкнесс покачал головой. — Никакого оружия до десяти, — решительно произнес он. — Может, что-нибудь для учебы? Чем там дети у Клиффорда на занятиях занимаются? Томас с Уиллом уставились на него. — Ты реально рассчитываешь, что Джеймс, прогуливающий при любой возможности, обрадуется, если ты ему книжку презентуешь? — скептически произнес Сантьяго. — Согласен. Ты еще Библию предложи, — поддержал Уилл. — Извини, дружище, но свою любовь к чтению ты ему никак передать не мог. — Ладно, все, — буркнул Харкнесс, осматривая другие товары Холмса, который, потирая макушку, выложил на прилавок, но все было опять не то. — А вам самим что дарили на дни рождения в детстве? Томас задумчиво уставился в кружку. — Нам с братом как-то подарили серию диафильмов про Грогнака-варвара, Серебряного Плаща, Мантамэна и Таинственную Госпожу. Но мой отец был паладином, а мама до сих пор служит писцом, так что и возможности были соответствующие. Уилл присвистнул. — Мне на десять лет подарили чьи-то старые ботинки, заклеенные изолентой, так что я был самым модным малолеткой в Кентербери. Мужчины негромко рассмеялись, даже молча прислушивающийся к этим байкам Сигрейв. Харкнесс лишь устало вздохнул и потер лоб. — Так делу не поможешь, — проворчал он. — Ладно, сейчас что-нибудь придумаю сам. — А может, спросить у кого-то из девчонок? — предложил Томас. — Они же обычно лучше разбираются в таких вещах. — Ага, с нашего отдела особенно, — фыркнул Уилл, отстёгивая рацию, и прокашлялся. — Леди и джентельмены, прием. Помогите нашему шерифу-старшему придумать, что подарить Харгрейву на день рождения. За лучшую идею шеф выпишет премию. Харкнесс обреченно повернулся к нему, чувствуя, как его авторитет в отделе рушится до уровня гнезд болотников. — Ты издеваешься? — Коулман, чтоб тебя, говорила же, не забивай эфир всякой хренью, — Лана ожидаемо откликнулась первой. — Вам там заняться нечем? Я сейчас сразу всем по делу найду. Охранники у входа на рынок с усмешками повернулись в их сторону. Томас вновь уткнулся в кружку. Уилл глянул на него деланно-сочувствующим взглядом и повторно зажал РТТ. — Шериф Дэнверс, задача правда серьезная. На рынке уже целый консилиум собрался, до сих пор не можем определиться. Харкнесс лишь закатил глаза. Сразу стало ясно, что при командире Коулмане атмосфера в отделе бесповоротно изменилась. Да, Уилл и на прежней должности не давал спуску тем, кто был под его началом, но не держал всех в таком тонусе, как Лана. Возможно, в этом были и свои плюсы. Эфир зашуршал. — У нас на одном из складов был велосипед детский. Берите, пока не ушел на металлолом для ограды. — Его порезали еще в том году! Шеф, а может игрушку «Тирекс Динки»? На берегу видел, продавали. — Давайте ему старую рацию подарим, Холмс все равно сказал, её чинить бесполезно, отработала свое. Вот и пусть играется. Пауза, снова треск. Харкнесс прикрыл глаза ладонью, чувствуя, что его начинает разбирать на смех. — На хера ему нерабочая рация? Оставь на запчасти, вдруг еще какая полетит! — Идите лучше закажите у Веры торт пацану и не страдайте херней, — в эфир вклинился чуть хрипловатый голос Лепеллетье. — Точно! — Уилл оживленно повернулся к Харкнессу. — У Уизерли еще и свечку можно будет взять задуть по-быстрому. Харкнесс согласно кивнул, не отрывая взгляда от бейсбольного мяча, скромно пристроившегося в углу прилавка. В имплантированной памяти смутно промелькнула картинка: чистый зеленый двор, окруженный белым штакетником, в руках — слегка потрепанная перчатка кетчера, а поодаль стоит высокий крепко сложенный мужчина лет сорока пяти, в шортах и свитшоте с буквами USA. «Давай, руку выше. Лови мяч!» — Сигрейв, а у тебя есть бейсбольный набор? Вопрос слетел с языка буквально сам собой. Холмс задумчиво потер слегка отросшие усы и кивнул. — Мяч и перчатка точно есть. Биту, правда, вам придется где-нибудь еще поискать, но думаю, это не такая уж проблема будет. — Хорошо, давай, — Харкнесс облегченно вздохнул и потянулся за крышками. — За мяч не возьму, шеф, забирай так, — торговец быстро смахнул в кассу часть крышек и улыбнулся. — Поздравишь малого от меня тоже. Он всё-таки сильно изменился с тех пор, как вы им занялись. Харкнесс поблагодарил его и забрал выбранное. Лана тем временем вновь включилась в эфир и велела Уиллу собираться на заседание. Томас с усмешкой похлопал тут же помрачневшего Коулмана по плечу. Сантьяго, будучи самым предусмотрительным из них всех, сразу по возвращению на авианосец выменял себе выходной перед тем, как уйти в ночной загул, и теперь со спокойной совестью собирался пойти отоспаться. Харкнесс же свернул на верхнюю палубу, направляясь к Уизерли. Вера, узнав о дне рождения и получив предоплату, пообещала сделать все, что в её силах. Харкнесс попросил её передать Янгам о готовящемся празднике, затем отнес подарки наверх и спустился обратно на рынок, к «Галере Гэри». Джеймса он увидел еще издалека почти сразу. Мальчишка молча собирал посуду, оставшуюся после очередных посетителей. Волосы успели отрасти и теперь топорщились в разные стороны. Выражение лица было, как всегда, сосредоточенное, а взгляд — задумчивый и далеко не детский. Харкнесс ощутил, как внутри вновь колыхнулись угрызения совести, но постарался быстро заглушить их и прошел напрямую к Стейли. Тот быстро согласился отпустить мальчишку и даже разрешил ему не убирать до конца стол. Харкнесс опустился на лавку, ожидая, пока Джеймса рассчитают за сегодня. Харгрейв недоверчиво оглянулся на своего работодателя, а затем неуверенно приблизился. — Вы как? — вместо приветствия скомканно поинтересовался он, остановившись в паре шагов от него. — Нормально все? — Да, — Харкнесс неловко улыбнулся. — Спасибо тебе. И прости за вчерашнее. Не нужно было тебе все это видеть. Харгрейв отвел взгляд и слегка насупился. — Да нормально все. — Не нормально, — Харкнесс сдвинулся на край скамьи и уперся локтями в колени, пытаясь поймать взгляд ребенка. — Знаю, у тебя те еще воспоминания о пьяных взрослых. В общем, этого больше не повторится, даю слово. Джеймс грустно усмехнулся уголком рта и поднял на шерифа глаза. — Вы, главное, на полетную палубу больше не ходите таким. Не надо. Харкнесс мысленно содрогнулся. Это в каком он вообще вчера был в состоянии? — Не пойду. И повторять подобное тоже, обещаю, — шериф вздохнул и добавил, — хотя ты наверное не раз уже слышал подобное. Но я постараюсь, Джеймс. Правда. Мальчишка еще с пару мгновений смотрел на него в упор, словно сканируя, а затем вдруг резко подался вперед и обнял. Харкнесс медленно выдохнул и осторожно обнял его в ответ, словно этим простым жестом мог случайно что-то сломать Харгрейву. Или разрушить это хрупкое детское доверие, которое сам по дурости вчера едва не сломал. — А зачем вы меня отпросили у Гэри? — поинтересовался Джеймс после того, как оторвался от Харкнесса. Шериф улыбнулся. — Я узнал, что у тебя сегодня день рождения. Идем, приведем тебя в порядок. Харгрейв удивленно глянул на него, а затем на собственную одежду. Поспешно отряхнули пригладил олимпийку. — Да я вроде в порядке. Харкнесс усмехнулся и поднялся на ноги. — Я думаю, стоит сходить в душ, подстричь волосы и ногти, и переодеться во что-нибудь получше. Сегодня к тебе придут гости. — Гости? — Хагрейв от удивления даже приоткрыл рот и рванул за шерифом. На бегу ухватил его за ладонь, то забегая на пару шагов вперед, то отставая, словно на буксире. — Куда придут? Кто? — Увидишь. Давай-давай, под ноги смотри на лестнице. Харкнесс лишь усмехнулся, глядя, как пацан припустил вверх по ступеням. И в какой-то момент даже сам был вынужден немного ускорится, дабы успеть за ним. Надстройка, как обычно, жила своей жизнью. Пара бойцов о чем-то негромко разговаривали на лестнице и при виде шерифа поспешно затушили сигареты. Спортзал и тир пустовали, зато в казармах, судя по количеству оживленных голосов, был какой-то ажиотаж. Шедший на смену Роберт с улыбкой поздоровался на ходу с шефом и слегка потрепал Харгрейва по плечу. — С днем рождения, малец. — Откуда он знает? — громким шепотом поинтересовался Джеймс, от удивления замешкавшись и не успев поблагодарить ушедшего на смотровую снайпера. Харкнесс усмехнулся, вспомнив, как чуть ли не весь отдел честно пытался помочь ему с выбором подарка. — Охрана знает все, мелкий. Ладно, заходи. Но едва они переступили порог казармы, гул внутри резко угас. А затем помещение озарилось разномастными выкриками: — С днем рождения! Джеймс застыл, ошарашенно переводя взгляд с одного лица на другое. Харкнесс и сам оказался приятно удивлен, поняв, что поздравить маленького обитателя надстройки остались практически все, кто у кого был сегодня выходной. Кто-то вразнобой поаплодировал, кто-то просто махнул со своего места рукой. Томас, за все время так и не расставшийся со своей кружкой, поднялся на ноги и с улыбкой приблизился к Харгрейву. — С днём рождения, малой. Мы тут нашим отделом решили тоже поздравить тебя и нашли кое-что, — Сантьяго отставил кружку на тумбочку и взял в руки лежавшую на койке бейсбольную биту. — Небольшое дополнение к твоему подарку от шерифа. Учись играть, и главное, обещай, что не будешь размахивать этой штукой зря. Остальные присоединились к общему поздравлению. Джеймс растерянно моргнул. — Спасибо, — только и сумел выдавить он, все еще не до конца веря в происходящее. Харкнесс, улучив момент, прошел к своему месту и достал купленные у Холмса мяч и перчатку. — С днём рождения, Джеймс, — произнес он, остановившись перед Харгрейвом. Мальчишка смешно поджал губы и зажмурился, изо всех сил стараясь сдержать слезы, нахлынувшие от переизбытка эмоций. Щеки покраснели, руки крепко прижали к груди подарки, с трудом удерживая все три предмета одновременно. Кто-то из бойцов добродушно рассмеялся, кто-то сразу громко предложил свою помощь в освоении бейсбола. Харкнесс с улыбкой потрепал Джеймса по вихрам, а тот, все еще не открывая глаз, ткнулся лбом ему в бронежилет. — Ладно, клади все к себе и иди, приводи себя в порядок. На подмогу Харкнессу пришли Лана и Лорин. Девушки отправили шерифа проверить готовность Уизерли и Янгов, а сами дождались, пока Харгрейв выйдет из душевой и взяли пацана в оборот. Помогли подстричь ногти, убрали излишне отросшие вихры с висков и затылка, переодели в чистое. Джеймс после поздравлений сиял, как новенькая крышка, и оживленно тарахтел, вовсю делясь впечатлениями о текущем дне. Харкнесс вернулся за ним и проводил до гостиницы. И когда уже там их встретили СиДжей и Брайан, кинувшиеся навстречу именнинику, Джеймс, кажется, наконец-то поверил, что сегодня действительно был его день. Дети тут же радостно загомонили и замельтешили. Сидевшие за одним из столов Янги-страшие и Вера приветливо помахали. — Поздравляем тебя, — Кристи Янг улыбнулась и протянула Джеймсу два свертка. — Тут кое-что от нас. Новый свитшот — немного большеват, но но следующий год будет в самый раз. А это тебе просила передать доктор Харпер, здесь обувь на лето. Улыбка Джеймса тут же слегка угасла. — У нее все еще болит нога? — тихо произнес он, обращаясь к Харкнессу. Тот мысленно чертыхнулся, пытаясь хотя бы примерно представить, что мог услышать Харгрейв, пока ходил за ним, пьяным в дымину. В памяти чернел полный провал, но оставалось лишь надеяться, что пацан не узнал самого главного — что исход операции был все еще неизвестен. В душе вновь холодной змеей всколыхнулся страх за Мали, слегка утихший было в дневных заботах. — Пока что да, — Харкнесс заставил себя натянуть вымученную улыбку в попытке сгладить момент. — Но возможно нам с тобой разрешат навестить её, когда дела будут получше. Однако, Харгрейв в силу долгого проживания с нестабильной матерью слишком хорошо улавливал любой подтон и наигранность. Но он, правильно поняв шерифа, кивнул и поблагодарил Янгов за подарок. Малышка СиДжей отвлекла внимание именинника на себя, предложив сыграть в догонялки. — Поешьте сначала, — Вера безуспешно попыталась удержать на месте эту троицу, но мелкие уже разбежались. — С днем рождения, молодой человек, — Бекингем из-за стойки отсалютовал клешней, когда дети один за другим с топотом промчались мимо барной стойки. Харкнесс лишь вздохнул. Хорошо, в заведении в это время особо никого не было — основная масса посетителей начнет прибывать ближе к вечеру, а потому детские игры не вызывали недовольства окружающих. Пока что. — Спасибо! — голос Джеймса радостно звенел по сравнению с тем, как звучал еще утром, и этот неудержимый поток радостных эмоций невольно вызывал улыбку и подкреплял надежду на то, что все завершится хорошо. Харкнесс опустился на стул, отмечая что не может перестать невольно следить глазами за постоянно перемещавшимся Харгрейвом. А еще — что внезапно оказался в компании Янгов, слегка смущенно поглядывавших в его сторону, и Веры, с лица которой не сползала приветливо-резиновая улыбка. Харкнесс отчетливо ощущал и разделял их неловкость — прежде эти люди никогда не обращались к нему просто так, не по делу, и теперь не знали, как выйти за пределы давно установившейся субординации. И тем более — как воспринимать шерифа в качестве опекуна местного беспризорника, которого прежде предпочитали держать на дистанции. Янги попытались завести светскую беседу. Вера живо поддержала. Конечно, в основном тема крутилась вокруг последних событий. Харкнесса засыпали вопросами о том, почему он покинул город, что произошло на Сьюард-сквер и у мемориала Джефферсона и о дальнейшей судьбе города. Харкнесс отвечал скупо, стараясь избежать подробностей, и не только потому, что сам хотел хотя бы ненадолго отвлечься от пережитого. Планы Братства на Ривет-Сити продолжали оставаться довольно туманными. И хотя Лайонс формально согласился на сотрудничество с властью поселения, Ривет-Сити предстояло еще не раз отстоять собственные границы, в этом шериф был абсолютно уверен. Но простым обывателям такие подробности были ни к чему — только поднимать лишние разговоры и обострять отношения с Цитаделью. Любительницу посплетничать, Уизерли, конечно же, интересовало произошедшее с Мали. Харкнесс ограничился лишь кратким ответом, что доктор Харпер получила тяжелую травму, и в данный момент восстанавливается в Цитадели. У Янгов хватило тактичности сразу подметить перемены в лице шерифа и быстро сменить тему. Бекингем расставил на столе начищенные бокалы и несколько бутылок с ядер-колой. Следующим в центр стола опустилось блюдо с круглым бисквитом, аккуратно промазанным посередине и поверх небольшим слоем крема. Вера поднялась на ноги и помахала детям, подзывая к себе. — Идемте скорее! — женщина обернулась к Харкнессу и с улыбкой достала из кармана маленькую витую свечку, уже явно не раз использованную. — Эта последняя, к сожалению. Жду очередную поставку от Вольфганга, но пока все никак не привозит. СиДжей и Брайан, увидев торт, первыми подскочили к столу. Джеймс же, наоборот, вновь растерялся и остановился, широко раскрытыми глазами глядя, как Уизерли суетливо искала зажигалку, а затем с благодарностью приняла предложение Генри зажечь свечу. — Ну, ты чего? — Харкнесс жестом позвал его к себе и не удержался от легкой усмешки. — Давай, загадывай желание и задувай. Свеча быстро растает, и придется есть торт с воском. Дети остановились каждый около своих, терпеливо ожидая главного момента. Харгрейв моргнул и молчал с пару мгновений. А затем зажмурился и выпалил: — Хочу, чтобы доктор Харпер быстрее выздоровела и вернулась к нам! И шумно задул огонек, торопливо набрав в грудь столько воздуха, словно собирался нырять в Потомак. Брайан и СиДжей захлопали в ладоши. Кристи похвалила Джеймса и с улыбкой присоединилась к детским аплодисментам. Вера растроганно смахнула едва выступившие слезинки и велела Бекингему нести тарелки. Харкнесс глубоко вздохнул и положил ладонь на плечо Джеймса. — Не хочешь после обеда позвать остальных сыграть в бейсбол? Поучимся ловить мяч и отбивать. Ребятню долго уговаривать не пришлось. — Давайте! — Чур, я с битой! — Нет, вообще-то я! А ты будешь ловить! — А Си-Джей — кидать! В разгар спора в отель заглянули вернувшиеся после городского совета Лана и Уилл. Коулман моментально включился в детский спор и перетянул внимание на себя, предложив свою кандидатуру в качестве тренера первой бейсбольной команды Ривет-Сити. Дэнверс с усмешкой подождала, пока оживленные вопли не утихнут и подозвала Харкнесса к дверям. — Что-то случилось? — поинтересовался тот, ощутив, как едва утихшее напряжение внутри моментально вернулось на прежнее место. Лана улыбнулась и успокаивающе коснулась предплечья брата. — На собрании присутствовала писец Джеймсон. Она просила передать тебе, что Мали пришла в себя после операции.