Ночные птицы

      Артур проснулся от непонятной, режущей слух, музыки. На улице глубокая ночь, вокруг темно.       Окна комнаты Никто выходили в узкий закуток базы, куда едва попадал свет. Артур приподнялся на кровати. Лежал он уже один, но кровать рядом всё ещё хранила тепло, значит Никто встал не так давно.       В отличии от странного пробуждения посреди ночи, вечер был вполне обычный: ужин, игра в карты, просмотр футбола в общей комнате, час попыток уснуть, поход к Никто, секс, долгожданный сон. Вполне стандартная, привычная схема, повторяющаяся с завидной регулярностью. Правда просыпался от музыки Артур впервые. Мозг всё ещё не соображал, он не понимал, откуда звучит музыка, тяжёлое дыхание и грубый русский мат. В голове складывалась тонкая логическая цепочка: он в комнате Никто, где сейчас находились, как он надеялся, только он и Никто, значит эта травмирующая уши и мозг музыка и мат тоже доносились от Никто.       Что за чёрт?       Артур потянулся к выключателю настенной лампы и включил свет, жмурясь от непривычки. Никто сидел на полу посередь комнаты, смотря куда-то в стену. Источником этой неприятной музыки оказалась балалайка. Самая настоящая, мать его, балалайка. Причём по виду настолько старая, что ещё бы его прадед мог ей пользоваться.       Теперь Артур потерялся окончательно. Картинка в голове сложилась, но тут же рассыпалась от абсурдности всей ситуации. Никто сидел на полу в центре комнаты, играл на балалайке и ругался с голосами в голове, смотря куда-то в стену. Причём настолько злой и уставший, что хотелось превратиться в обои на стене, лишь бы он не заметил его существования.       — Никто, мать твою… Какого хера?.. — Артур сел на кровати в полной растерянности. Он определённо зал, что у Никто беды с головой колоссальные, но никогда не думал, что настолько.       Никто проигнорировал его, продолжая насиловать балалайку грубыми движениями. На музыку едва похоже. Скорее на игру на рояле кирпичами и палками. Какая-то едва уловимая мелодия смешивалась с остальными звуками, превращаясь в орудие пытки.       — Эй, какого хуя? Что ты, блять, делаешь? — Артур бросил в него подушку, привлекая к себе внимание.       На этот раз реакция не заставила себя ждать, однако сказанного Артур всё равно не понял.       — У нас генеральная репетиция, иди нахуй.       Секунда тишины и он снова начинает свою горе игру.       Даже если бы смог, Артур бы никогда не описал уровень своего шока. Он продолжал молча сидеть на кровати, смотря на музицируещего Никто, не понимая ни слов, ни происходящего. В голове не формировалась даже приблизительная версия этого бреда, отчего всё становилось ещё абсурднее.       — Да тебе, блять, лечиться надо…