Глазами Винсента.

Лучи пока что еще невысоко поднявшегося солнца слепили и обжигали своим светом. Белый тюль развевался на апрельском ветру, колышась тихим белым шорохом под давлением ветра, скользя по полу. Деревянные доски почти не скрипели, лишь изредка постанывали в некоторых местах. Ставни окрашенных в белый окон тоже раскрыты до конца. Юноша в белой прозрачной рубашке сидел на подоконнике, вглядываясь в лес и в горы. Ждал. Появления человека на пороге особняка города Лион - сейчас Франция цвела и пахла, Винсент уехал, стоило стрелке старых напольных часов, тянувшихся практически до потолка, пересечь цифры девять. Дубовые ставни неспешно распахиваются под напором того же ветра. Тут же захлопываются с негромким стуком, и вновь наступает на горло тишина. Юноша тренировался сидеть в одной позе по несколько часов, с замиранием рассматривая плывущие на солнце пылинки. Его черные глаза в бликах солнца становились янтарными, как любимое вино Винсента. В волосах цвета ночного неба, таких же темных и блестящих, не могли найти покой крохотные солнечные зайцы, прыгающие с макушки на самую челку, опускаясь на осыпанное маленькими точками веснушек и родинок, лицо. Коричневые штаны, закатанные до самых икр, черные туфли с острым носком и выкинутые по дороге неудобные гольфы. Взгляд бродил по небольшому саду, цепляясь за главные ворота особняка. Вскоре они должны были открыться и во всей красе явить Винсента - он до сих пор помнит, как тот накидывал пальто, улыбаясь яркой улыбкой; как поправлял бежевые отглаженные брюки, натягивал на непослушные волосы берет; застегивал белую рубашку с туфлями - такими же, как и на нем. Винсент спешно покинул свой собственный особняк, приказав ждать, и его взгляда и улыбки невозможно было ослушаться. Ему мало что известно про новую пассию Винсента, но он точно видит в его глазах восхищение и мимолетные нотки любви. Ему кажется, что его друг влюбляется. Кажется, ее зовут Изабелл - приятная невысокая брюнетка, коих во всей Франции пруд пруди; она и Винсент часто гуляли в саду, который сейчас изучает глазами юноша, хотя и не вспомнит, сколько раз он сам уходил в украшенную ветвями винограда беседку, подолгу засиживаясь с ароматным чаем, изучая французские истоки или же просто ведя диалоги с вечно рисующим художником. Они любили парк в нескольких кварталах через мостик. Винсент посещал много академий и продавал свои картины. Иногда он даже рисовал свою музу, свое вдохновение, кое всегда находилось рядом. И тайно тихо вздыхала с отчаянием, когда Винс уходил на очередное свидание или в бордель. Чего он стал делать непозволительно редко. Его словно что-то останавливало. Не успев понять, как он смог так настолько глубоко увязнуть в своих мыслях, что он вздрогнул и обернулся только тогда, когда мужчина перед ним начал собирать свои разбросанные на ветру листы. - Я просил не распахивать окна, когда ветер. - Он смотрит на него строго, в его глазах будто что-то потухло, стерлось, но юноша не придавал этому значения. - Прости, тебя не было, поэтому я не сдержался. - Улыбка, рвавшаяся наружу, украсила лицо. - Закрывай. - Что-то под сердцем екнуло, давая секунду на то, чтобы осознать, что с Винсентом что-то неладное: Его губы сжаты в плотную линию; рубашка, закатанная до локтя и выше, чтобы ткань не мешалась, показывает напряженные мышцы, а брови сведены к переносице. Глаза смотрят на один из взятых листов, изучив изгибы и контуры, откладывает обратно, выдохнув и прижав ладонь к лицу. - Ты хочешь что-то нарисовать сегодня? - Он спрыгивает с подоконника, стараясь не выдавать того факта, что его глаза успели заметить блеснувшие в уголках карих глаз слезы. Винсент, выдохнув, кивает и прячет глаза, берет мольберт и сложенную подставку цвета яркого кирпича, говорит тихим, низким голосом: -Пошли. - И больше ничего не произносит. Спешно спускается к выходу, минуя кухню и гостиную - весь второй этаж его студия, в которой он спит и ест. Практически живет, если выражаться корректнее. Там также находится и кровать. Иногда кто-то из них спит на большом коричневом диване в гостиной. Но они предпочитают спать вместе. Сад встречает громкими птицами, полуобнаженными деревьями, еще не успевшими распустить свои почки в листья. Винсент устраивает свой мольберт и подходит к юноше. Сажает его под дерево, на недавно подстриженную траву, расстегивает пуговицы на его рубашке, распустив до этого собранные в хвост и от этого вьющиеся волосы; Касается руками обнаженного тела, расправив рубашку, пока Чонги не мог оторвать взгляда от сосредоточенного лица. Его голову за подбородок опускают чуть ниже, повернув влево так, чтобы очертить взглядом профиль и чуть опустить губу. Необычно. - Идеально. - Выдыхает Ви, садясь на свой стульчик, захваченный из кухни. Лист и карандаш в его руках: Он слишком нервный и оживленный. - Винс, что с тобой? - Осторожно, начав издалека, спрашивает, пока тот устраивается более удобную позу: закидывает ногу на ногу и забирает светло-рыжие волосы. Когда он уходил, его волосы отливали медным оттенком. Он отрывается от листа и перестает кусать кончик наточенного карандаша и снова хмурит брови. - Ничего такого. - Ты вернулся достаточно быстро. - Мужчина отводит глаза, когда врет, и Чонги это прекрасно запомнил. - Не лги мне. Ты же знаешь, что можешь довериться мне. Я всегда... - Она встретила меня в парке и бросила. - Отрезал Винсент, снова погрузившись в работу. - Вы же так долго встречались в этом парке. Там произошла ваша первая встреча, не так ли? - Я был слишком влюблен, Гуки. Сейчас я не уверен, что выйду в ближайшее время из дома. - Брови поднимаются вверх. - Вино без нее перестало иметь какой-то вкус. - А то, что твое любимое? Ты часто сравнивал его с моими глазами. - Он научился делать несколько дел одновременно: Его тело затекало уже не так сильно и быстро, как в первые недели и месяца их знакомства, мог говорить, не теряя при этом своей позы: раньше за такое ему приходилось получать по макушке. - Я никогда не пил его с ней. Оно особенное для меня. Я не хочу терять то, что напоминает мне тебя. - Губы тронула смущенная улыбка, но тут же вернулось безмятежное выражение лица. Винсент мягко вырисовывал родинку под нижней губой и на кончике носа, как и у него самого, что было очень забавно; вырисовывал каждую ресницу, все время смотря на совершенство пред ним. Никому неизвестно, когда же они, наконец, поймут друг друга. - Так, почему именно Винсент, Тэ? - Рыжеволосый поднимает голову и давит из себя улыбку. - Я давно слежу за ним, мне нравятся его картины, его история. О нем писали в нашей газете, у меня остались вырезки. Я покажу позже, хорошо? - Кажется, Ви смог отвлечься от мыслей о расставании. Юноша кивнул и полностью утонул в своих мыслях, пока между ними царила гармония, пение птиц не раздражало и не отвлекало; весь мир казался старым шумевшим радио в кухне Винса, пока они были увлечены друг другом. Чонги смеется и разгибается потом, помогает отнести стул и замирает на выходе возле календаря. На желтоватой бумаге с пейзажем весеннего Парижа закрашен сегодняшний день - семнадцатое апреля. Тысяча восемьсот восемьдесят шестой. Три года со дня их знакомства. Чонги улыбается, уносясь назад в прошлое, когда заканчивал Академию танцоров Парижа, подрабатывал в кафе, раздавал деткам сладости, любил гулять у Эйфелевой башни, смотря в самый ее центр. В один из таких дней он жутко спешил на работу в небольшое кафе на стыке Главной улицы и отеля, в котором постояльцы останавливались на время пребывания в городе. Не замечая никого и ничего вокруг, они случайно сталкиваются, как в романтических книгах. Смотрят друг на друга и спешно кланяются друг другу, извиняясь, и Чонги уже семенит по улице дальше, оббегая парижан, едва не наступая на широкие девичьи юбки. Но ощущение взгляда все еще не проходит. Он даже трогает свой затылок. А потом встречает того же парня, чьи волосы медными прядями падали на лицо. Он представился Винсентом, а он представился, как Чонги. У обоих настоящие имена зарыты глубоко в голове. Винсент старше на три года - ему тогда едва исполнилось двадцать пять. Он очень приветлив и сдержан, а приехал в Париж ради выставок искусства былой современности. Искал вдохновение, а нашел самый его источник - в виде россыпи веснушек и глаз цвета его любимого вина. Через два месяца Чонги заканчивает академию и с ним связывается Винсет, приглашая в свое поместье. Когда он тотчас собрал вещи и отправился в путь до Лиона - сказочного города Франции, где вокруг лес и горы, то понял, что это - билет в новую жизнь, который уезжает с ним ярко-зеленым июньским листом, попавшим под колеса на выезде и такого полюбившегося и одинокого Парижа. - Чего замечтался? - Винсент оказывается рядом и кладет голову на плечо. Его взгляд падает на улыбку и на календарь. - Ах, да... - В честь такого праздника я нарисовал наш общий портрет. Хочешь посмотреть? - Глаза загораются восторгом, и он спешит по лестнице вверх, под тихий смех Винсент, правда, удивителен. *** Они лежали под августовскими звездами на широкой крыше, на перьевых подушках и пили глинтвейн. Для августа в тот год было достаточно прохладно, поэтому горячее вино согревало горло и застилало разум горькой дымкой. - Чонги. - М? - Его уже клонило в сон, и он свернулся калачиком, положив голову на перьевую подушку. Винсент лежал рядом. Темное небо поражало своими размерами и чистотой, миллиарды звезд показали себя на этом небе сегодня. - Какое твое настоящее имя? Я буду называть тебя по нему иногда, хорошо? - Чонги задумывается над ответом и потом протягивает: - Мое настоящее имя... Чонгук. - Мое Тэхен. Можно сказать, мы познакомились еще раз. - Чон хихикает, решив лечь поближе к теплому телу. Сейчас же, когда он после вечернего душа в этом же самом августе, спустя целый год, хлопает деревянной дверью комнаты. Винсент лежит на своей кровати и поправляет подол ночной рубашки. Слышится всхлип, следом еще несколько, Чонги уже подлетает к нему, когда слышит тихое: - Чонгук... - Винс почти никогда так не называл его. - Тэхен я здесь, боже.. Что случилось? - Я... так скучаю по отношениям. Так пытался устроить свою жизнь, а она оказалась женой богатого бизнесмена, которой просто было грустно и одиноко! - Горячие слезы горько стекают по щекам, но тут же вытираются заботливыми холодными руками Чонгука. Он садится перед ним и после тихо шепчет: - Не плачь, Винсент, еще сотни картин нарисуешь, станешь тем, кого будет знать весь мир, сотни девушек будут твои, не плачь... - Пытаясь успокоить его разбушевавшиеся чувства, Чонги притягивает его к себе, ероша теперь уже черные, но по-прежнему гладкие и красивые волосы, уложив голову к себе на грудь. Он лил слезы недолго - всего три минуты, но и этого хватило, чтобы уронить холодные кристальные слезы на макушку мужчины. Никто из них не спешил уходить на диван внизу - они лежали так до того момента, пока Винсент не засопел тихо, и Чонгук последовал его примеру, наконец, закрыв глаза, вдохнув и выдохнув, прежде чем сон начал поглощать его. Они начали ходить гулять, ходили по паркам ранней осенью, когда еще солнце не садилось, светило все также ярко и тепло, Винсент кутался в свое привычное черное пальто, пока Чонгук предпочитал большие шарфы и пастельные оттенки. Они неспешно гуляли, спорили обо всем на свете, говорили и смеялись. Казалось, что Винс уже отпустил свою несостоявшуюся избранницу, но он все также с тоской смотрел на те деревья, вспоминая короткие тайные встречи. Теперь все стояло на своих местах, а в планах Тэхен двигался дальше. Тэхен же осознал свою влюбленность в собственную музу; как ему нравились эти веснушки, что появлялись в марте и уходили на знойную зиму. Как ему нравилось это тело, эти глаза, смотрящие всегда только на него. Как он влюблялся в эти щеки и губы; как любовь снова проходилась разрядами электричества по кончикам пальцев, как воздуха не хватало в легких, когда хотелось дышать только им. *** Тэхену этот небольшой дом достался в подарок на двадцать пять лет от своих родителей, которые сейчас вернулись на свою родину, продолжая жить там. В доме было слышно абсолютно любое движение: бежит ли это мышь, скатывается ли с полок лист бумаги, гремит ли ложка, перемешивая сахар в чае - слышно было все. Поэтому, когда раздался выстрел, Чонгук холодеет весь, внутри и снаружи, почти выронив пакеты с продуктами. Юноша бежит по лестнице и распахивает деревянную хлипкую дверь, почти сорвав ее с петель. Он ожидал увидеть все - кровавые тала, забрызганный кровью пол и тело Винсента, но увидел лишь его самого, придирчиво осматривающего пистолет в своих руках. - Слишком громкий, да? Черт, я хотел уйти потише... Чонгук? Гуки, что с тобой? - Тэхен видит, как Чон опускает голову, и его плечи начинают трястись. - К-куда ты собираешься уходить? Э-это твой дом, Тэхен. - Ох, нет, я хотел умереть красиво. - Хмыкает Винсент, снова садясь за стол. - Нам с тобой нужно поговорить. Я сейчас все приготовлю... - Он тянется к листам на столе, а Чонги на ватных ногах идет вешать пальто. Вернувшись обратно, он садится на кровать, сжимая в руках свои сложенные в замочек руки. - Что ты хотел узнать? - У него с ресниц слетает слезинка, он действительно сильно испугался. - Ничего. Я решил, что мне нужно уйти. Я не хочу испортить тебе твою жизнь своим чувствами.- Чонгук открывает рот. - Стой, дай я объясню. Я не понял даже, когда на ее месте, на месте их всех я начал видеть тебя. Я хотел застрелиться прямо сейчас, но потом вспомнил, что не рассказал тебе кое-что… - Он приближается к нему и тихо-тихо шепчет в самые губы. - Я люблю тебя, мой ангел. Спасибо тебе за все, правда. - Чонгук стирает слезы с лица и притягивает Винсента за шею, затянув в поцелуй. Он жадно путал руки в волосах и с силой их оттягивал, тут же прижав ближе, не дав и секунды, на раздумья. Да чего тут думать - он ответил ему. Они падают на расправленную постель и распаленные, освобождаются от остатков одежды, прижавшись к друг другу, насколько можно. - Я... любил тебя все это время. - Хнычет Чонгук, раздвинув ноги шире, чтобы ему было удобнее входить. Тэхен наклонился к его груди, исцеловав все видимые и невидимые раньше участки кожи, каждый миллиметр его тела становится сплошным и полным возбуждения, когда горячие руки Чонгука проходятся по его пояснице. Ему больно, но он так долго ждал, что сейчас он просто целует еще раз, нарушив закон природы, но он нарушил его еще тогда, когда врезался в теплое пальто носом три года назад. Когда следил за всеми его отношениями, но все равно оставался самым близким, когда просыпался вместе с ним, пил вино и целовался, чего Винсент не помнит. Его любимое белое вино с янтарным отливом - как глаза Чонгука на солнце - отшибает его память напрочь. Винсент целует его в последний раз, но не за этот покрытый сизой дымкой вечер, глянув в окно, на серое небо, что окрашивается в коричневый, явно намекая на ночной дождь. В его доме слышно все. Но в его доме только они вдвоем, и задушенные стоны и просьбы Чонгука тоже только его. - Я думаю, что в моей палитре и так достаточного красного, но вот белого нам не помешает. - Чонгук стонет еще раз и шипит, упав локтями на кровать, пока его держат за бедра горячие тэхеновы руки. - Замолчи уже, Винсент. - Только если ты поцелуешь меня, Гуки. - Ох, какой ты оказывается... - Хрипит Чонгук, извернувшись в объятиях, прильнув к искусанным губам. Будет ли Винсент ходить на свидания так же, как и с девушками? Да, только с Чонгуком это делать гораздо приятнее. Будут ли цветы, романтика? Конечно, но с Чонгуком это будет лучше. Жизнь глазами Винсента, но не Ван Гога. «Я люблю тебя. » Еще один шепот в ответ согласием.