Быть рядом друг с другом действительно приятно

На следующий день Карма и в правду пришел в школу, более того на первый урок без опозданий, вот только весь его вид показывал, что он либо не выспался, либо чувствует себя отвратительно. Целый урок Нагиса то и дело оглядывался назад, ища взглядом красноволосого. Тот в свою очередь или скучающе смотрел в окно, или лежал на парте: возможно дремал, возможно делал вид. Шиота пытался понять, что с его другом не так, ещё вчера он был достаточно весёлым или просто хотя бы не выглядел как ходячий труп. Нервишки шалили, заставляя голубоглазого сильно беспокоиться. Время тянулось слишком долго, минуты сменяя одну за другой медленно ползли, заставляя ученика 3Е постоянно отвлекаться от темы урока и нервно крутить карандаш в руках. Почти сразу когда прозвенел звонок на перемену, Нагиса подошёл, а если точнее – подбежал, к парте Акабанэ, на которой последний развалился смотря куда-то в пустоту. – Карма-кун, что случилось? Тебе плохо или ты не выспался? Я могу тебе помочь? Медленно реагируя на шквал вопросов, обсыпавшийся на красноволосого, он поднял голову и посмотрел на своего одноклассника, после чего приподнялся и опёрся на спинку стула. – Ты чего так раскричался с утра пораньше? – он прикрыл ладонями уши с обеих сторон, – Бедные мои барабанные перепонки, бедные. – Я не шучу... – Я тоже абсолютно серьёзен, – перебил он взволнованный голос Шиоты. – Что с тобой произошло? Выглядишь потрёпанным, – немного поумерив свой пыл, парень вновь задал интересующий его вопрос. – Просто ночью плохо спал, ничего необычного, – развел руками юноша. Нагиса недоверчиво посмотрел на аловолосого, но решил поверить на слово. Он обычно тоже выглядит похожим образом, когда к нему приходят бессонные ночи. Постояв ещё какое-то время рядом с Кармой и пытаясь вытянуть из него слова, создавая иллюзию диалога, который по большей части был монологом Шиоты, парень сдался и оставил знакомого в покое. Время шло, день сменялся ночью, а затем новым днём, и все начиналось по новой, а Акабанэ все так же оставался разбитым. Его было не узнать, обычно самодовольный, нахальный и задиристый парень превратился в осунувшееся, тихое и бледное подобие человека. Глаза почти постоянно были красными, а под ними красовались синяки от недосыпания, кожа и впрямь стала ещё светлее, ещё бледнее. Парень никому не рассказывал, но голова у него так же с завидной частотой болела, пульсируя и гоняя разгоряченную кровь по жилкам и капиллярам. Нагиса постоянно крутился возле него, постоянно переживал за него и расспрашивал, как он может помочь. Общее состояние Кармы заметил весь класс, Коро-сенсей тоже пытался оказать помощь и поддержку аловолосому ученику. Но парень с янтарными глазами всегда качал головой и уверял всех, что просто слегка приболел, из-за чего у него появилась бессонница. Осьминог пытался его отправить домой отдыхать, но Акабанэ упрямился и настаивал на том, что ему надо учиться, ведь скоро экзамены, а если он проваляется дома, то не будет ко всему готов, и скорее всего не напишет на тот результат, который ему нужен и на который он рассчитывает. Поэтому спустя пару дней, все в классе относительно смирились, надеясь на то, что в скором времени их одноклассник и ученик придет в норму. Шиота чиркал что-то в тетради, непонятные линии вырисовывались в неразборчивый рисунок. Подперев голову рукой, он всматривался в то, как маленький подвижный шарик на конце ручки, обволакиваемый чернилами, под натиском давления катался по тетради, оставляя после себя черные следы. В голове крутилась мысль, что надо обязательно поговорить с Кармой. Парень догадывался что является виной такого состояния его знакомого. Надо было лишь узнать наверняка, надо было как-то помочь, как-то поддержать, просто быть рядом, даже если Акабанэ этого не хочет и вообще не желает видеть голубоволосого одноклассника подле себя. Все эти дни, все эти ночи, Нагиса думал лишь об одном единственном парне, он пытался построить логическую цепочку в голове, разобраться со своими чувствами и сделать оценку своих возможностей. Слишком сложно. Он уже порядком вымотался, так что совсем скоро он вполне может стать похожим на своего горячо любимого друга. Когда начался первый урок, парта красноволосого пустовала, от чего сердце Шиоты беспокойно колотилось в груди, порой отдавая неспокойными ударами в шее, как будто ком подкатывал к горлу и пульсировал где-то в глотке. Бррр. От такого сравнения стало не по себе, поэтому парень быстро откинул пугающие и странные мысли в сторону. Спустя какое-то время голубоволосому удалось отвлечься и он, честно, старался слушать материал урока. Дверь распахнулась, когда от урока прошло минут двадцать. Душевно извинившись за опоздание, аловолосый прошёлся к своей парте и достал какие-то тетрадки с учебником. Нагиса облегчённо вздохнул, он повернулся к однокласснику и помахал рукой в знак приветствия. Акабанэ заметил это жест и сдавленно улыбнулся в ответ, быстро переведя свое внимание на доску и начиная записывать учебный материал в тетрадь. На следующем уроке Кармы не было. Он просто не пришел, несмотря на то, что его вещи лежали на месте нетронутыми. Бич-сенсей что-то активно рассказывала ученикам, обращая внимание на всякие мелкие детали, которые могут понадобиться им при сдаче экзаменов и в будущем при общении с носителями языка. Шиота слушал в пол уха, размышляя где может находиться предмет его воздыхания. А вдруг ему стало плохо? Как гром среди ясного неба в голове голубоволосого промелькнула страшная мысль. Ладошки сразу вспотели, а лицо обдало жаром. Нерешительно он поднял руку. Ирина бросила на него вопросительный взгляд. – Можно мне выйти в туалет? Получив утвердительный ответ, парень быстрой походкой покинул классное помещение. Но в туалет он не собирался идти. Обойдя всю школу и даже заглянув с старый сарай, Нагиса ещё больше насторожился. Значит Акабанэ ушел куда-то в лес, но для чего? И почему на уроке? Хотя с другой стороны, это же Карма, порой уловить логику или рассудительность в его действиях довольно проблематично. Да и раньше он постоянно пропускал уроки или опаздывал на них. Чуть-чуть успокоив себя, парень двинулся в единственное место, где предположительно мог находиться красноволосый. Резкие порывы ветра хлестали юношу по лицу. Он даже не пытался как-то спрятаться от разбушевавшейся природы, которая явно не одобряла действий аловолосого. Он спокойно сидел, почти расслабившись. В какой-то момент захотелось откинуться назад на траву, развернуться на живот и полной грудью вдохнуть запах свежей зелени, ещё слегка мокрой от утренней росы. Мимолётное желание сразу же пришлось в исполнение. Хотелось так остаться лежать, уткнувшись носом куда-то в землю, окружённый травой, недалеко от обрыва с причудливо выросшими на нем деревом. Вся атмосфера говорила о полной умиротворённости. Не отрываясь от земли, юноша рукой нашел пачку с овсяным печеньем и достал ещё одно. Положив лакомство себе в рот, Карма медленно стал пережёвывать раскрошившееся изделие. Когда с этой было покончено, рука вновь потянулась к пачке. Однако, запустив руку в упаковку, она коснулась чего-то теплого, явно не свойственного для печенья, чего-то неожиданного и чужеродного. Резко вскочив Акабанэ уставился на голубоглазого парня, который без капли негативных или растерянных эмоций на лице мило улыбался. – Ты же не против, если я возьму одно печенье? Переведя дух и собрав мысли в кучу аловолосый кивнул и вновь присел на траву, не далеко от Нагисы, но и не слишком близко. « – Чертов змеёныш, я не услышал и малейшего звука», – недовольные мысли всплыли в голове. Юноша и в правду был недоволен тем, что его нашли, да ещё в таком состоянии, и при таких нелепых обстоятельствах. Их руки соприкоснулись буквально на секунду, когда Карма опустил свою в пачку, где уже была рука Шиоты, но сердце до сих пор бешено колотилось в груди, порой уходя вниз в пятки, порой поднимаясь вверх, заставляя прилить кровь к голове. Голубоглазый просто тихо и неподвижно сидел, тоже глядя куда-то за горизонт и жуя овсяное печенье. На его лице нельзя было прочесть какие-либо эмоции, все они были скрыты под маской спокойствия и равнодушия. В то время, как голова красноволосого была забита кучей вещами и вопросами, в мыслях Нагисы было тихо. Он не думал ни о чем. Придя сюда, на поляну, он как и ожидалось нашел своего одноклассника, но что дальше? Как вести себя? И что ему говорить? Весь сумбурно построенный план улетучился из головы в тартарары, оставляя всепоглощающую пустоту. Перешагнув через себя парень решил действовать по ситуации, Акабанэ он давно знает, поэтому надеялся, что этот фактор сыграет ключевую роль в понимании своего друга. – Ну и чего ты тут сидишь? – решился первым начать диалог синевласка. Карма неловко отвёл взгляд в сторону, не желая встречаться взглядом с голубыми глазами, которые будто затягивали в бездну, заставляя рассказать все что творится у тебя на душе. Нагиса лишь обречённо вздохнул, понимая что таким образом диалог не получится вести, но действовать надо, нельзя оставлять Карму сейчас одного. – А ты зачем пришел? Голубоволосый как-то криво улыбнулся. Юноша не смог разобрать мотивы этой улыбки, то ли она появилась на лице собеседника из-за раздражения, то ли из-за чего-то ещё, непонятного для Акабанэ, но что-то подсказывало, что настрой у голубоглазого мальчишки слегка испортился. – Ты не пришел на урок, вот я и забеспокоился. « – Черт, засиделся так, что совсем забыл об уроках», – мысленно отругал себя янтарноглазый. – Не стоило волноваться, я же говорил уже. На что раздался лишь особенно громкий клац зубами. Шиота проглотил последний кусок печенья и развернулся к однокласснику, прожигая его прямолинейным взглядом, который был наполнен злостью, но не обычной, а какой-то двусмысленной. Конечно, на первый взгляд парень был рассержен, но если присмотреться к нему получше, то станет ясно, что он так же ужасно беспокоится за аловолосого, до замирания сердца, до остановки пульса, он боится за Карму. – Ты меня за дурака решил держать? – резко поддавшись вперёд, Нагиса завалил Акабанэ назад на спину, прижав его к земле и нависая над ним, – Если с другими твои жалкие оправдания работают, то не думай, что я на них поведусь. Красноволосый не узнавал своего друга, за время их знакомства он успел узнать множество сторон, характеров и личностей Шиоты, но эту пугающе-привлекательную он видел впервые. Эту черту парня можно было спутать с его, так называемым, режимом убийцы, когда парень высвобождал всю свою кровожадность и жажду крови. Но на самом деле, это была абсолютно другая сторона его характера. Хоть она и была резкой и прямолинейной, даже в каком-то роде пугающей, она проявляла наивысшую степень заботы, пусть так неумело и грубо. Через силу Карма попытался усмехнуться, но ком в горле не позволил сделать задуманное. Он лишь мог лежать и смотреть в небесно-голубые глаза своего знакомого, четко различая в них волнение, перекрываемое злостью. – Это же из-за того антидепрессанта? По коже пробежались мурашки. « – Все же он видел», – обречённо сделал вывод юноша. Скрывать что-либо стало просто напросто бессмысленно. Чего он добьется, если с концами закроется ото всех, тем более от Нагисы? Отведя взгляд в сторону, парень слабо кивнул. Послышался недовольный бубнёж со стороны знакомого. Голубоволосый снова сел, переставая нависать над одноклассником и давая ему свободу действий. – Ну ты и дурак, зачем ты его вообще начал пить? Акабанэ было стыдно, все же не хотелось об этом говорить, более того ему. – Доктор прописал, – соврал он. – Ну и? Парень с золотыми глазами, отливающими янтарным цветом непонимающе посмотрел на своего знакомого. Пусть его лицо осунулось и было бледным, оно до сих пор казалось Шиоте привлекательным. От таких мыслей синевласка слегка покраснел. « – Боже, возьми себя в руки!» – Тебе стало легче? Карма разочарованно выдохнул воздух из лёгких, и в ту же секунду вдохнул новую порцию кислорода. Отрицательно покачал головой. – Действительно. Ты вообще в курсе какие у него побочные эффекты? – Нагиса на мгновение замешкался, но вновь продолжил, уже загибая пальцы, – Обморок, головная боль, рвота, нестабильный сердечный ритм, склонность к самоубийству... Ты в своем уме Карма? Аловолосый удивился, что Шиота потратил время на изучение этого препарата, хотя по идее это его не должно касаться, и даже запомнил все побочные эффекты. Слегка улыбнувшись, он лишь помотал головой. Пусть юноша и читал разочарование и раздражение на лице своего друга, он надеялся, что тот его поймет. Неожиданно и для самого себя, и для Акабанэ, голубоглазый поддался вперёд и крепко обнял своего одноклассника. Его объятья подарили приятную волну мурашек и тепла, которое с каждой секундой становилось только больше и больше, разливаясь по всему телу. Красноволосый неуверенно ответил на внезапный порыв чувств и до его ушей донёсся тихий голос. – Зачем? Просто зачем? – шепот обжигал открытую шею Кармы. Грустно, но он и сам не знал до конца для чего начал пить этот антидепрессант. Когда Шиота убежал, ещё в тот день, Акабанэ еле как дошел до дома и сразу упал на кровать, обессиленный, вымотанный и разочарованный, как в себе, так и во всех в мире. Проснулся уже поздно ночью, когда свет в окнах соседних домов не горел, а луна находилась высоко в небе, освещая безлюдные дороги города бледно-белым светом. Аппетита не было, как и сна ни в одном глазу. Поняв, что заснуть у него не получится, красноволосый заварил себе чаю, включил какой-то сериал и укутавшись в одеяло смотрел одну серию за другой. Он даже не вникал в смысл, в его голове всё равно была куча абсолютно других мыслей. Отвлекся он лишь тогда, когда на экране пошла какая-то любовная линия. Презрительно фыркнув, парень захлопнул крышку ноутбука и откинулся назад. В кружке было пусто, прямо как и в душе Кармы. Он много думал, много размышлял, так, что у него начала болеть голова. Из-за того, что он всю ночь не спал, глаза слегка опухли и покраснели, а желудок издавал протяжные звуки, говорящие об опустошении и ненаполненности. Решив не обращать внимания на голод и боль, юноша ещё сильнее укутался в одеяло и попытался заснуть. В школу он решил не идти. Следующие несколько дней проходили в том же темпе. Днём парню удавалось пару часов поспать, а ночью и всё остальное время глаз не мог сомкнуть. Он либо что-то смотрел на ноутбуке, либо, когда ему это надоедало, полностью погружался в раздумья, которые надолго затягивали в пучины негодования и отчаяния, из которых потом было очень трудно выбираться в привычный мир. Когда состояние Акабанэ стало критически плохим, он начал заниматься самолечением. Где-то в интернете на порталах по здоровью он нашел список препаратов, которые должны были помочь при бессоннице, апатичном состоянии и тревожных мыслях. Включив всю возможную адекватность, он смог установить каково его положение на данный момент и выявить «своеобразное лекарство». В аптеке ему без проблем продали антидепрессант, после чего парень начал пить таблетки. Карма не дурак, даже если таким иногда кажется, он прекрасно знал что у препарата такой классификации должны быть побочные эффекты и на самом деле он не сможет полностью помочь парню. Но в тот период ему совершенно не было дела до этого, он просто хотел, чтобы ему стало лучше, хоть чуть-чуть. Вот и сейчас, ком снова подкатил к горлу и юноша даже не стал пытаться как-то оправдаться, он просто покрепче обнял голубоволосого. В груди стало опять больно, а на душе тоскливо. Глаза бессознательно намокли и тонкие дорожки слез покатились по щекам. Он просто устал терпеть это. Хотелось положиться хоть на кого-нибудь, довериться и открыться. – Прости меня, прости пожалуйста... – начал в подступающей истерике шептать аловолосый. Нагиса отстранился и посмотрел в лицо своего знакомого. Акабанэ совсем раскис. Теплая рука коснулась его щеки, вытирая большим пальцем мокрые следы. Парень поднял взгляд на голубоглазого, который сейчас смотрел в его золотые глаза. В этом взгляде было столько доброты и ласки, что слезы непроизвольно потекли только сильнее. Почему-то в голове крутилась мысль, что он этого не заслуживает, что Шиоте все это делать в тяжесть и поступает он так лишь из-за жалости, а ее в свою сторону Карма терпеть не мог. Несмотря на это, от голубоволосого так и струилось тепло, окутывающее мягкой пеленой, разрушая на своем пути все преграды и барьеры, построенные за недавнее время. – Почему ты так добр со мной? Я же отвратителен, и то что я сделал тоже, я до сих пор не могу простить себя... а ты, так на меня смотришь, – захлебываясь в слезах прошептал аловолосый. Он опустил голову, тем самым освобождаясь от нежной хватки своего одноклассника. Сжимая края своего пиджака парень ждал ответа. Он уже приготовился к худшему, но услышав сказанное он не поверил своим ушам. – Потому что ты мне нравишься. Акабанэ поднял глаза вверх на своего приятеля, в них Нагиса увидел недоверие и непонимание. – Как друг? Голубоволосый помотал головой. – Нет, Карма. Красноволосый не мог поверить в услышанное. Его мозг отказывался воспринимать сказанные слова. Он вновь и вновь прокручивал в голове сказанную Шиотой фразу. Может ему почудилось? – Но, ты же... – Да, я оттолкнул тебя и убежал. Но ты и сам должен понимать, что нельзя так на человека набрасываться, – голубоволосый театрально надул губы и поставил руки в бока, – Это было неожиданно, поэтому я испугался и растерялся. Спустя пару секунд тишины на лице красноволосого наконец-то появилась улыбка, а на щеках выступил небольшой румянец. Нагиса аж сам смутился от застенчивого вида знакомого. У обоих парней, как камень с души упал. Юноша с янтарными глаза закрыл лицо рукавами пиджака и упал спиной назад на землю. – Твою мать, к такому меня жизнь не готовила, – тихо сам себе прошептал Карма, в надежде, что синевласка его не услышит. Однако надежды его были пустыми. Шиоте в голову неожиданно что-то ударило, может азарт в крови заиграл, а может некое возбуждение вперемешку с чувством уверенности. В мгновение ока он оказался возле аловолосого и успешно начал наступление. Нависая над парнем, который этого ещё не знал, юноша приблизился к уху и томно прошептал – И к такому тоже? Карма резко убрал руки в стороны, открывая себе обзор на происходящее, чуть не заехав голубоволосому по голове, и встретился с глубоким взглядом. Оба парня тяжело дышали, дыхание напрочь сбилось и послало всех к чертовой матери. Сердца ускорили свой темп, бешено отплясывая кавказские танцы в груди, заставляя кровь ещё быстрее течь по сосудам. Измученный разум красноволосого плохо воспринимал происходящую ситуацию, единственная вещь, которую он понимал, так это то, что ему безумно нравится находиться с Нагисой так близко. Дыхание обжигало лицо, с каждой секундой парни становились ближе к друг другу. Возбуждение и желание сделать то, чего они оба так давно хотели, играли в крови. Акабанэ первый не выдержал такого натиска. Он схватил воротник голубоглазого и притянул к себе, вовлекая в пылкий поцелуй. Постепенно холодная кожа красноволосого повышала свою температуру, и буквально спустя несколько секунд поцелуя, она уже горела не хуже пламени. Руки Шиоты дрожали, не то от волнения, не то от слишком внезапных и ярких впечатлений, и поэтому он посчитал разумным переместиться на локти, чтобы нагрузка распределялась более равномерно, а тело, без капельки смущения положить сверху своего знакомого. Поза, в которой юноши оказались, была достаточно смущающей, если бы голубоволосый не был так увлечен переплетением языков, то наверняка залился бы густой краской и мямлил что-то невразумительное. Для этих двоих перестал существовать весь мир, в данный момент они были лишь друг для друга, никто извне не представлял такой важности, как они сами. Очутившись в этом скромном мирке, доступном лишь для них одних, им не захотелось его покидать. Чувства комфорта и удовлетворенности преобладали на тот момент. Внезапно друг для друга, они стали через чур жадными, даже когда воздуха в лёгких стало невыносимо мало, парни не горели желанием отрываться друг от друга. Они были готовы задохнуться, лишь бы не отдаляться, лишь бы остаться просто вот так, настолько рядом, ощущая всем телом и существом каждую клеточку. Их лица находились очень близко друг к другу, так, что можно было в деталях рассмотреть кожу, каждую складку или неровность. Только сейчас Нагиса почувствовал, как руки красноволосого лежат на его талии и с каждым вздохом сильнее прижимают к себе. Дыхание никак не могло прийти в норму, щеки пылали от смущения, а пальцы рук отдавали лёгкой дрожью. Смотря друг другу в глаза, парни будто заглядывали в чужую вселенную, такую завораживающую и далёкую, но при возможности ее можно было приблизить и погрузиться в нее, отдавая всего себя. Слова больше не нужны были, они и так всё поняли, поняли, как сильно любят друг друга. Пусть и прошли через нелегкие испытания, это было всего лишь начало, все приключения были только впереди. На урок эти двое так и не вернулись.