Есть ли в небе лисы?

Когда с потолка начинает сыпаться золотое конфетти, я отхожу чуть в сторону от основного дождя. Выковыривать потом кусочки фольги из декольте мне совсем не улыбается. Зато улыбаюсь я сама, отчаянно делая вид, что мне нравится здесь находиться. Нет, сначала было действительно здорово, вся эта невероятная роскошь, хоть и несколько кричащая, просто застилала глаза. Плюс некоторые знакомые познакомили с другими знакомыми и еще, а потом снова и опять. Я уже получила несколько восторженных сообщений от своего агента, с которым связались потенциальные покупатели, желающие приобрести мои работы. Этому немало способствовала картина, которую я подарила Бехтиеву. Ее он вывесил практически в центре зала. Да, в нашей среде подхалимаж — обычное и очень нужное дело, без него никуда. Как бы омерзителен мне ни был Альберт Адамович, его тесное сотрудничество с моей сестрой играет на руку. Это уже третья вечеринка, на которую я иду пометкой «плюс один». Полина скрипит зубами, но изображает радость от пребывания на подобных мероприятиях, чтобы я могла блеснуть своим творчеством среди местной элиты. Впрочем, точно так же она едва терпит защиту интересов Бехтиева, и тихо ненавидит юридическую фирму, которая поручила его дела именно ей. — Меня сейчас стошнит, — тихо бормочет сестра и залпом допивает шампанское. — Могло быть и хуже, — пожимаю плечами и ставлю на поднос официанта свой бокал, куда все-таки попал кусочек конфетти. — Пойдем, — вздыхает Полина и тянет меня в сторону, куда ушел Бехтиев. — Поздравить надо. — Не кусайся. Я следую за ней, на ходу поправляя подол платья кремового цвета. Стоило выбрать брючный костюм, как это сделала сестра, но мне очень уж понравился фасон, несмотря на то, что оно длиннее, чем я обычно ношу. Ничего, разрез на бедре хотя бы не сковывает движения, а вот взгляды как раз привлекает. Ничего не могу гарантировать, но я устала и хочу развлечься. В идеале: уйти отсюда в компании какого-нибудь интересного мужчины, с которым мы утром попьем кофе, а после разойдемся и никогда друг о друге не вспомним. Идеально. Проблема только в дефиците интересных мужчин. Пока что мне не захотелось упасть в чьи-то объятия, но я надеюсь это исправить к концу вечера. — Асенька, — протягивает Бехтиев и даже встает с диванчика, приветственно разводит руки. — Альберт Адамович, — улыбаюсь я, ныряя в его объятия. — Это просто невероятный вечер! Поздравляю вас с открытием, место чудесное! — Мне нравится, как твоя картина вписалась в интерьер, — заявляет мужчина, по-хозяйски поглаживая меня по спине. Я лишь надеюсь, что все, что могло вызывать в нем желание опустить руку на мою задницу, давно атрофировалось от многочисленных возлияний. — Умница, девочка. — Старалась для вас, Альберт Адамович, — скромно признаюсь, напустив в глаза побольше обожания. — Мне нравится, — кивает он, довольный таким вниманием. — У меня есть несколько вопросов, — встревает Полина и обводит взглядом окружение. — Нужно обсудить их сейчас, чтобы я могла поскорее дать достойный отпор недоброжелателям. — Всегда работа, — усмехается Бехтиев. — Хорошо. Асенька, погуляй пока. Он подталкивает меня к ширмам, закрывающим VIP-места от обычных смертных. Я напоследок еще раз улыбаюсь и послушно ухожу, молча проглотив свинское обращение. Как к собачке, честное слово. Все, следующий прием — мимо. Ни за какие коврижки, даже если агент будет валяться в ногах и молить посетить мероприятие хотя бы на пять минут. Нет уж. Осадок после встречи с Бехтиевым всегда отвратительный, чувствую себя дешевой вещью. Впрочем, так и есть, наверно. Дядя покупает мои «картинки» и рекламирует их, нахваливая друзьям, я же послушно верчу хвостиком перед ним. Тьфу ты. Мерзость какая. — Спасибо, — бормочу я официанту, который подходит ко мне с подносом. Взяв бокал отхожу в сторону. Глубоко вдохнув, выпрямляю спину и цепляю на лицо улыбку, неспешно шагаю вдоль игровых столов и толп вокруг них. Спасибо хоть, что конфетти больше не падает. От безумного количества золотого цвета везде в глазах уже рябит. Я поднимаюсь на второй этаж, где обстановка более сдержанная, и, быстро оглядевшись, опираюсь на перилла. Сверху кажется, что золота еще больше. Чокнуться можно. — Значит, у Бехтиева новая подружка. Я поворачиваю голову в сторону говорящего. Он стоит в двух шагах от меня, смотрит на толпу внизу, а в руке держит сразу бутылку шампанского. Видимо, решил не мелочиться. Круто ему. Я бы тоже напилась, если б не опасалась высказать Альберту Адамовичу, какая он мразь. Проходит всего несколько секунд, когда я понимаю, что мужчина рядом говорит обо мне. Все-таки хорошо, что я не под градусом, не то уже бы послала его куда подальше. Пока просто отвечаю: — Вы ошиблись. — Вот как? — с сомнением хмыкает он. Я складываю руки на груди и без стеснения его рассматриваю, он теперь делает примерно то же самое, проходится заинтересованным взглядом с головы до ног, усмехается. А я вспоминаю, кто передо мной. Так, понятно. Люди говорят, что Разумовский своеобразный, и, видимо, они правы. Забывают, правда, обычно упомянуть, что он еще красивый и явно наглый. — Именно так, — продолжаю, глядя ему в глаза. — Я видел вас в его объятиях внизу. Собирался поговорить с ним, но Альберт Адамович оказался пока занят. Решил не мешать. — Моя сестра занимается его юридическими делами. — Доманская Полина Юрьевна, — кивает Разумовский и возводит скучающий взгляд к потолку. — Слышал. Вы, значит, Ася. — Значит, — безразлично отзываюсь и отворачиваюсь обратно к толпе внизу. — Я представлял вас иначе, — заявляет мужчина и подходит на шаг ближе. — Более живой. — Простите, что разочаровала, — произношу с откровенным сарказмом. — О, вовсе нет. Я только не понимаю, зачем вам этот маскарад. — Хочешь жить — умей вертеться, — бормочу я и отпиваю немного шампанского из бокала. — Я видел ваши картины, был на нескольких выставках. Вам явно необязательно пресмыкаться перед такими свиньями, как Бехтиев. Он обиженно морщится, будто я лично ему нанесла оскорбление. Не удержавшись, тихо смеюсь. Над этим вот выражением лица, а еще над его уверенностью в том, что талант и способности хоть что-то решают в этом мире. — Вы забавный, Сергей, — говорю я, глядя на него. — Не сильно разбираетесь в творческо-змеиной среде, но спасибо за столь высокую оценку. Вам бокалы принципиально не нравятся? Разумовский смотрит на бутылку в свой руке и усмехается так, что я почти чувствую горечь на языке. Похоже, не только у меня сегодня настроение ниже плинтуса. Он ничего не отвечает, а я принимаю это за знак о том, что разговор себя исчерпал. Опускаю взгляд вниз, где играет музыка, и танцуют пары. Среди них узнаю знакомую блогерку, но ее спутника вспомнить не могу. — Вы красивая, Ася, — вдруг заявляет Сергей и подходит еще ближе, становится рядом. — Спасибо? — бормочу я, не уверенная, как именно реагировать на это. — Очень красивая, — продолжает он, глянув на меня. — А вам, похоже, весело. Бутылка вторая или первая? — Первая, — хмурится он. — Почему вы думаете, что я называю вас красивой только из-за того, что пьян? Я не настолько пьян, и я считал вас красивой и раньше. Но раньше, видимо, было мало шампанского. — Вы тоже очень даже ничего, — говорю я и ни капли не лукавлю. — Потанцуйте со мной, — внезапно предлагает Разумовский и выпрямляется. Бутылку ставит на поднос проходящего мимо официанта, туда же я пристраиваю полупустой бокал. — Пожалуйста. — Я… — Всего лишь танец, — произносит он, улыбаясь, и протягивает руку. Да почему бы и нет, в принципе? Делать мне все равно нечего. Я вкладываю свою ладонь в его и позволяю отвести себя вниз. По пути припоминаю все, что мне известно о Разумовском. Получается, что не так уж много. Преуспевающий бизнесмен, гений, миллиардер филантроп и так далее и тому подобное. Вроде бы не женат, а может, я пропустила эту информацию. Хм. Уже внизу, на танцполе останавливаю его и деловито интересуюсь: — Скажите, Сергей, у вас есть девушка? Жена? — Нет, — несколько удивленно отвечает он. Отлично. План на вечер начинает обретать краски. — Перейдем на «ты»? — предлагаю, улыбнувшись. — Давай, — тут же отзывается он и одним плавным движением привлекает меня к себе. Разумовский кладет ладонь мне на спину, чуть ниже лопаток, и ведет, не отрывая взгляда от лица. Я выжидаю несколько движений, а потом подстраиваюсь, периодически удерживая от слишком резких поворотов, ибо его на них слегка пошатывает. Сколько бы он ни утверждал, что не пьян, тело говорит само за себя. Тело под костюмом вроде тоже вполне себе привлекательное. — Если тебе так осточертело местное общество, то зачем ты здесь? — спрашиваю, подвинувшись к нему ближе. — PR-отдел настаивал, — вздыхает он. — Выходит новое обновление, и мне нужно побольше светиться. — Значит, мне сегодня повезло, — резюмирую я, усмехнувшись. — Значит, — повторяет Разумовский, выдав ответную ухмылку. — Ты довольно самоуверен. — Возможно. Думаю, в моей компании все-таки лучше, чем рядом с человеком, который так варварски уничтожает наследие нашего города. — Не поспоришь, — вздыхаю я. — Но в его компании я быть и не собиралась. — А в моей? — Увидим. — Думаю, я смогу тебя убедить, — заявляет Разумовский. Он отступает на шаг, давая мне повернуться вокруг своей оси. После тут же притягивает обратно к себе, а я чувствую, как его ладонь сползает на поясницу, пальцы поглаживают позвонки через ткань. Думаю картинно возмутиться, но с удивлением понимаю, что не хочу. Более того, буду очень даже за, если он прижмет к себе еще немного. При следующем повороте, я закидываю руки ему на шею, чуть меняя характер самого танца. Намек расценен верно, Сергей обнимает меня за талию, слегка сжимает. Опустив голову ниже, шепчет, почти задевая губами мочку уха: — Я хочу, чтобы ты сегодня ушла отсюда со мной. Если сделает так еще раз, то сразу побегу. — Посмотрим кино? — предлагаю, повернувшись. Так мы почти целуемся. — Или полистаем фотоальбом? — Если хочешь, — отвечает он и сокращает расстояние между нашими губами. Обычно я так не делаю, честно, но планы на сегодняшний день у меня были вполне конкретные, и пока все им соответствует. Я хочу расслабиться и ни о чем не думать. Особенно о том, как легко мне был дан пресловутый развод, будто никто и не держался вовсе. Эти мысли отодвигаю подальше и отвечаю на терпкий поцелуй. Мы уже и не танцуем, просто стоим, прижавшись друг к другу. Руки Сергея блуждают по талии и спине, одна останавливается в районе лопаток, другая вплетается в волосы. Он слегка отстраняется, бросает быстрый взгляд на мое лицо и довольно ухмыляется, когда я притягиваю его обратно за галстук. Почти поднимаюсь на носочки, раскрывая губы навстречу. — Ася, на пару слов. Вздрогнув, отстраняюсь. Сергей, будто защищая, обнимает меня за плечи и слегка отодвигает в сторону. Полина смотрит таким взглядом, что его беспокойство вполне понятно. — Извини, я отойду, — говорю, облизнув губы. — Я буду ждать тебя у бара, — помедлив, обещает он. Сестра отходит со мной всего на несколько шагов перед тем, как прошипеть: — Ты с ума сошла? Это же Разумовский! — И-и-и? — Не читала, что о нем пишут? Он вечно себе на уме, и… — И пусть пишут, но спасибо за беспокойство. Он мне нужен на один вечер, успокойся. Полина собирается сказать что-то еще, когда откуда-то сзади раздается чей-то крик, потом еще один и еще. Что-то грохочет, одни люди вопят от страха, другие выкрикивают какие-то лозунги. Когда толпа заваливается в общий зал, сестра хватает меня за руку и утаскивает подальше, потому что на одежде злоумышленников можно легко рассмотреть символику психа в маске, Чумного Доктора, как он себя называет. Сестра в панике оглядывается, но сбежать нет никакой возможности, слишком много фанатиков, достаточно, чтобы окружить гостей и перекрыть все выходы. — Держись рядом, — шепчет она, пока главарь придурков начинает толкать речь про нищенские зарплаты и зажравшихся богачей. Я киваю, испуганно оглядываясь. Чем вообще занимается охрана? Надеюсь, кто-то хотя бы успел вызвать полицию. А вдруг этот маньяк здесь со своими последователями? Полина одной рукой обнимает меня за плечи, продолжая оглядываться. — Он что, совсем чокнутый? — раздается где-то сзади, когда из толпы гостей выходит Разумовский и пытается как-то утихомирить разбушевавшихся последователей. Само собой, у него ничего не выходит, беднягу просто спускают с лестницы, причем крайне невежливо. Сестра едва удерживает меня, шипит о том, чтобы не дергалась. Но как стоять на месте, когда на твоих глазах человека недвусмысленно собираются убить? Положение спасает какой-то мрачный мужик, запустив в главаря банды стаканом. Выглядит он при этом так, будто вертел вот это вот все на известном органе. — Пойдем! — кричит Полина, вновь дергая за руку. Начинается полный сумбур, у нападающих будто крышу сносит. Сестра толкает меня за ширму и велит пригнуться, сама хватает какой-то увесистый подсвечник. Суматоха нарастает, но так же быстро и прекращается, потому что в здание вламываются люди с автоматами. Против огнестрела с дубинками не попрешь, поэтому очень скоро последователи, которым не удается сбежать, оказываются на полу с заведенными за головы руками. — Ты как? — спрашивает Полина, обессиленно падая на ближайший диван. — Нормально, — бормочу я, ежась. Меня все еще немного потряхивает то ли от холода, то ли от пережитого. Да уж, все пошло совсем не по плану. Я сажусь рядом с сестрой и вместе с ней жду, пока полиция разрешит покинуть злополучное казино. Вот теперь точно все приглашения Бехтиева будут лететь в мусорку. Как, наверно, и все остальные приглашения в ближайший месяц. Когда гостей начинают потихоньку отпускать из зала, мы с сестрой даем показания и идем к выходу. Осколки стекла неприятно хрустят под туфлями, вызывая не самые радужные ассоциации. От былого веселья не осталось и следа. — Подожди меня, — прошу, заметив кое-кого неподалеку. — Ася, — рычит Полина, но я уже направляюсь в сторону бара. Присев на высокий стул, замечаю: — А ты не соврал. Разумовский отрывается от стакана с чем-то коричневым и поднимает на меня удивленный взгляд. Я стучу по стойке. — Ждешь у бара. — Похоже на то, — усмехается он. — Прости за это. — За что? Ты же не виноват в том, что кому-то захотелось побуянить. — Наверно, — бормочет Сергей, опуская взгляд. — Как ты сам-то? — Нормально. Глупо получилось. — Скорее, безрассудно. И очень смело. Ничего не болит? Может, стоит поехать в больницу? Нужна помощь? — Со мной все в порядке, — чуть улыбается Сергей. — Приложи лед к месту удара, когда будешь дома, — советую я. — Станет полегче. И пусть кто-нибудь из близких понаблюдает за тобой хотя бы сутки, на всякий случай. Его губы растягиваются в горькой усмешке, но он кивает. Решив, что пора закругляться, сползаю со стула и прощаюсь, собираясь уже двинуться к недовольной сестре. — Ася, — зовет Разумовский. Я оборачиваюсь, краем глаза замечаю, что его стакан уже полностью пустой. Залпом, что ли выпил? Он встает со стула, морщится и подходит. Я жду продолжения, но он просто смотрит. Протянув руку, заводит прядь волос мне за ухо. — Спасибо, — тихо говорит он. — Твое предложение все еще в силе? — спрашиваю, взяв его ладонь. — Да, — сразу же отвечает Сергей. — Отлично. Поехали. Только мне нужно предупредить сестру. Полина просто в ярости и явно не понимает, чем я думаю. Собственно, понятно, чем. Я заверяю ее, что все со мной будет отлично, и чуть ли не впихиваю в такси. Разумовский ждет меня возле черной машины, открывает дверь и придерживает за руку, помогая сесть, после чего обходит машину и занимает свое место. С светлом и вполне уютном салоне прохладно, из-за чего по коже ползет озноб. Сергей это замечает и ерзает, снимая пиджак. — Замерзла? Вот, возьми. Не слушая протесты, он накидывает его мне на плечи и запахивает. Пальцы застывают на воротнике, взгляд буквально приковывается к губам. По крайней мере, перегородка поднята, и водитель не вынужден через зеркало заднего вида наблюдать, как я притягиваю Разумовского к себе и целую. Садясь в машину, я просто хотела убедиться, что он благополучно доберется домой, и помочь, если вдруг падение с лестницы закончилось для него не только испугом. Однако, рядом с ним мне начисто рвет крышу, и вот я уже сижу на нем, пока его ладонь гладит мое бедро в разрезе платья, а губы исследуют шею. — Ты живешь здесь? — удивленно спрашиваю, когда мы выходим из машины возле здоровенного небоскреба с символикой его социальной сети. — Не люблю пробки по дороге на работу, — пожимает плечами Сергей и за руку ведет меня внутрь. Мы едва дожидаемся лифта, стоять рядом друг с другом спокойно становится слишком сложно. Оказавшись в прозрачной кабине, Разумовский попадает по кнопке почти не глядя, потому что почти сразу прижимает меня к стене и снова целует, да так, что я готова поставить галочку напротив пункта «секс в лифте». Сергей задирает подол платья, совершенно бессовестно и настолько же восхитительно лапая мою задницу, притискивает ближе и стонет в губы, когда его эрекция упирается мне в живот. На нужном этаже мы все-таки выходим и кое-как добираемся до его офиса. Я скидываю туфли по пути к дивану, пиджак летит на журнальный столик. Разумовский садится и вновь лезет руками под платье.

***

Я помешиваю сахар в кофе, черном, потому что растительного молока здесь не нашлось, как и чая. Пришлось пить эту бурду и не выпендриваться. Когда дверь в кухню открывается, я как раз читаю статью о вчерашнем происшествии. На пороге появляется Разумовский и выглядит испуганным. — Доброе утро, — машу я, откладывая телефон. — Кофе? Сергей ошарашенно кивает, глядя на меня круглыми от удивления глазами. Отодвинув кружку, встаю и иду делать еще одну порцию напитка. Мужчина садится на краешек стула, сглатывает и заламывает пальцы. Открывает рот, но тут же закрывает, выдохнув. Все это я вижу через черную зеркальную панель, которой закрыта стена над столешницей. — Как спалось? — интересуюсь, обернувшись. Разумовский внезапно очень пристально начинает разглядывать напольную плитку. О, как, а секунду назад гипнотизировал мои голые ноги, ведь его черная футболка доходит мне только до середины бедра. — Я… Я что-то сделал вчера? — тихо спрашивает он. — Я помню, как мы зашли в башню и… Боже, прости, пожалуйста. Сергей сгибается, прячет лицо в ладони. — Давай-ка устроим маленький экскурс в историю, — предлагаю я и ставлю перед ним кружку. …Я с трудом заставляю себя собрать мысли в кучу и кладу ладонь на грудь Разумовского, слегка отталкивая. Он поднимает голову, вопросительно смотрит. Следы от его немного кусачих поцелуев на шее приятно горят и умоляют заткнуться. — Мне нужно в ванную комнату, — выдыхаю я, тряхнув головой. — На пару минут. — Конечно, — бормочет он и помогает мне встать. Слегка пошатываясь, ведет в сторону дальней двери. Через нее мы попадаем в коридор, ванная находится прямо напротив. — Сейчас вернусь, — обещаю я и скрываюсь в комнате. Из зеркала на меня смотрит растрепанная блондинка с алыми щеками и следами крайне сладких поцелуев на шее. Я опираюсь руками на раковину, пытаюсь успокоить дыхание. Хочется забить на все и вернуться в офис, предаться восхитительному пьяному разврату, но я выжидаю. Есть у меня одно правило, и нарушать его — плохая идея. По прошествии пяти минут все-таки выхожу и направляюсь к приоткрытой двери. — Ожидаемо, — вздыхаю я, обнаружив на диване спящего Разумовского, свернувшегося в позу эмбриона… — Я заснул? — робко спрашивает Сергей, подняв на меня взгляд от чашки с кофе, в которой во время моего рассказа мечтал утопиться. — Как сурок. — Тогда?.. Он замечает следы на моей шее и снова опускает голову, заливаясь краской. Я же наблюдаю эту картину и гадаю, куда делся тот уверенный и наглый Разумовский из казино. — Интересно, что было дальше? — спрашиваю, подперев ладонью подбородок. Сергей утвердительно мычит. …Итак, правило в очередной раз не подвело. Я не сильно люблю настолько пьяный секс, когда утром партнер не может даже имени твоего вспомнить, поэтому… — А кстати, как меня зовут? — уточняю, с подозрением глядя на Разумовского. — Ася, — без раздумий отвечает он. Окей, десять очков Гриффиндору, поехали дальше. …Поэтому, если вдруг так уж припрет, в середине процесса даю партнеру перерыв на пять минут. Если не отключится или не передумает, то возвращаемся к прерванному. Разумовский попал под вторую категорию и теперь тихо сопит на диване. Ладно уж. Я беру свою сумочку и туфли и иду к двери, через которую мы сюда ввалились. Неожиданностью оказывается то, что она заперта. Так. Кинув обувь на пол, возвращаюсь к дивану и трясу Сергея за плечо. Разбудить его получается не сразу, но все-таки получается. Он дергается и смотрит на меня, часто моргает. Сфокусировав взгляд, бормочет: — Я думал, что ты мне снишься. — К твоему сожалению, нет. Дверь закрыта, я не могу выйти. — Марго контролирует здание. — Марго? — Здравствуйте. Я едва не подпрыгиваю на месте от раздавшегося позади голоса и оборачиваюсь. На большом экране висит изображение мультяшной женской головы с белыми волосами. Она улыбается и машет мне рукой. — Обалдеть, — выдаю я. — Это та самая виртуальная помощница? Я читала анонс, но вживую выглядит еще лучше. — Тебе правда нравится? — робко спрашивает Разумовский. — Да. Скажи ей открыть дверь, пожалуйста. Сергей хмурится, о чем-то усиленно думает, а потом мотает головой из стороны в сторону. — Нет, тогда ты уйдешь, — возражает он и вновь укладывается на диван. — Логично. Я и собираюсь уйти, открой, пожалуйста. Разумовский отрицательно мычит, закрывает глаза. Я снова расталкиваю его и повторяю, а он опять спорит. В целом этот разговор напоминает задачку про двух крокодилов, который один зеленый, а другой на север. Сергей очень похож на ребенка, у которого пытаются забрать игрушку. Странно, но все это настолько забавно, несмотря на то, что меня буквально удерживают против воли, что паника даже не поднимает свою уродливую голову. — Ты же не собираешься спать на диване? — вздыхаю я, сдавшись. — Тут есть спальня? Или подушка хотя бы? — Есть спальня, — бормочет он. — Две. — Покажешь? Еще пара минут уходит на то, чтобы объяснить ему, что мне нужно от него. В конце концов, удается, и он, шатаясь, ведет меня все в тот же коридор, только теперь налево. Приходится поддерживать его, чтобы не убился по дороге. В большой светлой и едва ли жилой спальне, Разумовский валится на широкую кровать, чуть не промазав… — Прости меня, Ася, — шепчет Сергей, вновь закрывая лицо руками. — Мне так стыдно, я просто идиот. Прости, я бы никогда не стал так поступать, если бы не алкоголь. Это ужасно. — Ты дальше слушай. … — Эй, не спать, — требую я, пытаясь растормошить бессознательное тело обратно. Никакого эффекта. — Да блин. Кинуть бы тебя, дурака, вот так. Но вместо дурака я кидаю сумку в кресло и вспоминаю молодость, а именно тот вечер, когда только нежные сестринские чувства не позволили мне оставить старшего брата спать в коридоре, уткнувшись лицом в ботинок. Раздеть Сергея гораздо проще, он хотя бы не сопротивляется, Я стаскиваю с него кеды штаны, кое-как расстегиваю рубашку, но оставляю на нем. Черт с ним. Кинув одежду на то же кресло, запихиваю рыжего алкоголика под одеяло. Дальше-то что? У меня с собой ни одежды, ничего вообще. Я осматриваюсь и замечаю стопку вещей на небольшом столике возле дальней стены. Нагло, кончено, но я не просила этого чудака запирать меня здесь. Забираю черную футболку, которая лежит сверху и выхожу в коридор. — Марго? — нерешительно зову, прижав к себе шмотку. — Я слушаю, — любезно отзывается ИИ. — А где вторая спальня?.. — Прости, — в сотый, наверное, раз повторяет Разумовский. — Выдохни, это не самое странное, что случалось со мной. Кстати, ты извини, что я тут хозяйничаю. Марго консультировала, если что, она в деле. — Ничего страшного, — быстро говорит Сергей и сжимает пустую уже кружку. — Как ты, кстати? Ничего не болит? — Немного ребра. Не страшно. Рубашку он успел сменить на домашнюю белую футболку, поэтому не видно, есть ли на коже синяки. Просить его раздеться я не решаюсь, он сейчас такой дерганный, что его и так вот-вот инфаркт схватит. Поднявшись на ноги, ставлю кружку в раковину и спрашиваю: — А ты правда видел мои картины на выставке? Сергей кивает и смотрит на меня, чуть улыбается. — Видел. Они невероятные. — И ты правда считаешь меня красивой? Плитка вдруг опять становится очень интересной, другого повода так усиленно на нее пялиться я придумать не могу. — Да, — чуть слышно отвечает Разумовский. — Прости, пожалуйста. Я беру со стола сумочку и роюсь там пару секунд, на свет извлекаю визитку. — Мой номер, — объясняю в ответ на удивленный взгляд. Он берет белый квадратик, который тут же начинает подрагивать в его руке. — Позвони, если вдруг захочешь выпить… — Разумовский вздрагивает от предложения, а я после паузы заканчиваю: — Кофе. Он судорожно кивает и в очередной раз шепчет извинения. Я отмахиваюсь и иду одеваться. Снова лезть в платье не хочется, но выбор не богат. Кое-как застегнув его на спине, оставляю футболку на кровати и выхожу в офис. Разумовский, до этого нервно вышагивающий туда-сюда, останавливается и сообщает, что внизу меня ждет водитель, а потом опять извиняется. Я уже просто игнорирую это «Прости» и топаю к двери. Надеюсь, открытой. — Ася, — зовет Сергей и шагает в мою сторону, но почти сразу останавливается. — Я… Я хотел бы пригласить тебя на кофе. В качестве извинений. — Что, просто в качестве извинений? — уточняю, взявшись за ручку. — Нет! Нет, не только. Прости. Просто… Просто пригласить. — Я свободна завтра вечером. Давай чуть позже договоримся о времени и месте. Открыв дверь, останавливаюсь. Раздумываю пару секунд, после чего подхожу к Разумовскому и легко целую в губы. Улыбнувшись, чмокаю напоследок в красную щеку и говорю: — В твоей компании лучше. И вот теперь действительно ухожу.