Есть ли в небе лисы?

— В своём резюме вы указали, что истребляете призраков.

— Да.

— Но их не существует!

— Не благодарите.

— Дурацкая идея, — бормочет Шура, заглядывая в очередную комнату, находящуюся в очередном коридоре. — Если бы здесь что-то было, оно бы уже кинулось на нас. — Может, тут живет какая-то особенно тормозная хтонь, — предполагаю я, осторожно переступая через обломки ближайшей стены. — Тири сказала, что надо продолжать, вот и не ной. Наемник издает страдальческий стон, настолько артистичный, что вполне мог бы сойти за вой привидения. Я поправляю рюкзак и заглядываю в следующий пустой дверной проем. Да, согласна, бродить по заброшенному то ли госпиталю, то ли пансионату — удовольствие ниже среднего. Конечно, есть эстеты, которые ценят подобные пейзажи, но мне вот не очень нравится, постоянно жду, что на голову свалится кирпич. Здание находится в плачевном состоянии, поэтому такой исход вполне вероятен. Сама я бы сюда не поехала ни за какие коврижки, но Тири сказала, что ей нужна помощь. Учитывая, сколько она для нас сделала, мне и в голову не пришла мысль об отказе. Кстати, про коврижки, надо попросить Олега приготовить одну, он наверняка умеет. Что ж, вот мы и бродим тут с Шурой второй час. Здание огромное, продвигаться по нему не всегда легко из-за развалин или поломанных лестниц. Кое-где после недавнего ливня еще и нехилые такие лужи можно найти. Впрочем, у нас другое техническое задание. Нам нужно найти какую-то хрень и спровоцировать это на активные действия в виде нападения. Увы, хрень тут если и есть, то провоцироваться не спешит. Либо ей лениво, либо мы невкусные. Тири утверждает, что оно где-то здесь, и ей лучше знать, наверно. Еще она хочет разобраться с этой дрянью, повадившейся жрать залетных туристов, как можно скорее, чтобы какой-то там Совет не всполошился. — Я устал, — бурчит Шура и усаживается на обломки старой железной кровати. Подперев голову руками, грустно осматривает комнату. — Привал требую. — Да только недавно ж останавливались. Ладно, черт с тобой. Я кидаю рюкзак на пол рядом с ним, а сама неторопливо прохаживаюсь туда-сюда по выбранному нами помещению. Что это было, интересно? Сережа разыскал кое-какую информацию о данном месте, из чего можно сделать вывод, что сначала здесь была усадьба какого-то зажиточного гражданина, потом ее переделали в госпиталь во время войны, а после пытались организовать пансионат. Дом отдыха успехом не пользовался, и его пришлось закрыть. Больше на это здание никто не покушался. В сети пишут, что из-за привидений, но Разумовский говорит, что проблема скорее в масштабе ремонтных работ, которые тут нужны, неудачном расположении и его общей бесполезности. Сереже виднее. И все-таки что-то тут завелось. Я выглядываю из пустого дверного проема, который, наверно, вел когда-то на балкон. Тот давно провалился, и теперь отсюда открывается чудесный вид на полуразрушенную крышу и торчащие балки. — Обратно засунься, — требует Шура, заметив, что я слишком сильно наклонилась вперед. — Не доводи свою вторую половину до греха. Выпрямляюсь и удивленно смотрю на него. — Какого еще греха? — Убийство — грех, — назидательным тоном сообщает он. — Мое — особенно. — Как заговорил-то, — дивлюсь я, складывая руки на груди. — Кто вчера предлагал майора и его обвинения очередные с лестницы скинуть? — Так он бы не помер, живучий слишком, — отмахивается Шура и вздыхает. — Жрать хочу. — Залезь в рюкзак, там протеиновые батончики. — Я нормально жрать хочу, — говорит наемник, но за предложенным угощением все-таки лезет. Мы еще минут десять сидим в этой комнате, а затем идем дальше, ибо торчать на одном месте смысла нет. Шура угрюмо жует батончик, не забывая цепким взглядом осматривать коридор. Я пишу Тири сообщение о том, что мы пока и близко ничего не нашли потустороннего, поэтому спустимся обратно на первый этаж. Скука смертная. Поначалу меня еще немного волновало наличие какой-то непонятной дряни, но теперь все больше кажется, что сталкеры тут пропадали по естественным причинам, человеческим. Когда мы заворачиваем за угол, эта теория начинает рассыпаться, потому что в конце коридора, в тупике, что-то есть. Оно лежит, свернувшись под грязными непонятными тряпками, спиной к нам, слегка ворочается. Мы резко останавливаемся, присматриваемся. В этой части здания слишком темно, поэтому разглядеть, что там, сложно. — Ну, я в него шмаляю и погнали? — неуверенно предполагает Шура. — А вдруг это просто человек? Бомж, например? — шепотом спрашиваю, вцепившись в его локоть. — Ну пойди уточни, — мрачно предлагает наемник, а я действительно делаю шаг вперед. Теперь уже он меня хватает и удерживает. — С дуба рухнула? — Нельзя же палить просто так. Ладно. — Прокашлявшись, громко зову: — Эм, уважаемый? С вами все в порядке? В ответ раздается рычание, которое точно не спутать с человеческим, а куча начинает шевелиться. Мы синхронно отступаем на шаг. Нечто поднимается с пола, стряхивает с себя тряпки. — Это не бомж, — с печалью в голосе заключает Шура. Я энергично киваю. Существо в углу вообще не похоже на человека, а вот на оживший кошмар — очень даже. Высокое, худое, бледное, с непропорционально длинными конечностями, абсолютно голое и лысое. Кажется, вопросов больше нет, есть только сердце, которое в пятки провалилось. Нечто оборачивается и несколько секунд стоит неподвижно, впившись в нас абсолютно черными глазами. Вместо носа две щелки, улыбка прямо-таки голливудская и очень острая. — Вот так надо было Волан-де-Морта изображать, — бормочет Шура. Я собираюсь возразить, ведь тогда пришлось бы ставить фильмам рейтинг 120+, но тут тварь открывает пасть и рычит уже во весь голос. Этого достаточно для того, чтобы стряхнуть с себя оцепенение и броситься наутек, что мы и делаем. Чудище, судя по звукам сзади, к побегушкам охотно присоединяется. Шура, не глядя, что-то кидает через плечо, сзади слышится шипение и хлопок, а потом рассерженный рык. — Давай, давай! — подгоняет наемник, перепрыгивая через груду обломков. Я стараюсь не отвлекаться от бега и не обращать внимания на звуки позади, но все равно не могу перестать вертеть головой по сторонам, гадая, не ошиблись ли мы направлением. Попутно достаю из кармана порошок, который дала Тири, и через несколько поворотов швыряю назад. Монстр замедляется, рычит и нас активно ненавидит. Впереди показывается тяжелая металлическая дверь, чудом уцелевшая. Забежав в комнату бывшего склада, мы с Шурой шагаем в разные стороны. Когда существо влетает в помещение, выскакиваем в коридор и, навалившись, закрываем дверь, задвигаем засов как раз вовремя, потому что в ржавое полотно врезается разозленная тварь. Вмятина очень наглядно демонстрирует, куда именно оно влепилось. Наемник прижимается к двери спиной и ногами упирается в пол, а я скидываю с плеча рюкзак. Достав книгу Джосет и маркер, выбираю более менее свободное от ржавчины место и начинаю рисовать глиф. — Шевелись, иначе нас сожрут! — советует Шура после очередной попытки твари вышибить преграду вместе с ним. — Не отвлекай, — огрызаюсь, выводя последнюю вязь символов. — Так, сейчас… Я делаю последний штрих и шагаю назад. В это же мгновение существо перестает выносить дверь. Мы с наемником переглядываемся. В комнате раздается рычание, слышно, как что-то бьется в стены, видимо, от бессильной злости. Выдохнув, я отхожу к ближайшему выбитому окну, пристраиваю на подоконник книгу и быстро перелистываю, ориентируясь по цветным стикерам, пока Шура звонит Тири. Существо заперто, другого выхода из той комнаты нет. — Она идет, — сообщает он, закончив разговор. — Там еще один в другом крыле был. Что мы?.. Наемник замолкает, потому что его прерывает поистине громовой рык. Вот только раздается он не от двери, а уже дальше. Я оглядываюсь. Коридор достаточно широкий, по бокам от проема еще около метра кирпичной стены. Смотрю на Шуру. — Нет, — качает головой он. — Да ну нет же. Будто в ответ на это в коридор врывается оглушительный грохот, остатки кирпичей и строительная пыль. Наемник еле успевает дернуть меня, заставив пригнуться. И, конечно, разозленная как черт тварь кубарем вкатывается следом, явно не рассчитав силу. Выражения, которыми описывает ситуацию Шура, хочется законспектировать. Мы стремительно ныряем обратно в склад, чтобы уйти от когтей, отбегаем подальше. Окончательно психанув, наемник вытаскивает пистолет и всаживает в поднимающееся чудище половину обоймы точно. Хорошо, что я вовремя успеваю уши закрыть. Ладно, мы это не планировали. Я хватаю книгу и, прижав к себе, делаю несколько шагов в сторону пролома, пока тварь царапает когтями впалую грудь, пытаясь добраться до пуль. Как эту дрянь обойти-то? Мой маневр оно замечает, и раны тут же перестают его интересовать. Рядом тут же оказывается Шура, стреляет существу прямо в лоб и подталкивает меня к освободившемуся выходу, матерясь на ходу. На сей раз я уши закрыть не успеваю, и весь путь до двери проходит в сопровождении звона в ушах. Переступить через порог тварь не может. Пролом я засыпала порошком Тири. — Твою-то мать, — кое-как выдавливает Шура, тяжело дыша. Я с ним согласна, но сейчас точно не время сокрушаться по поводу того, как мы влезли в это. Сжимая книгу до побелевших костяшек, бросаюсь ко входу в соседнее помещение, куда тварь как раз пытается пробиться через другую стену, достаю из кармана небольшой мешочек и высыпаю почти весь порошок так, чтобы перекрыть порог. Очень своевременно, потому что неизвестная хтонь как раз сделало себе новую дверь и теперь стоит и рычит на меня, ибо путь перекрыт. Я высыпаю на ладонь остатки порошка и швыряю прямо ей в морду, просто из чистой вредности. Тварь шатается в сторону и начинает скрести морду, отфыркиваясь. — От стен тут одно название, — бормочет Шура. Прочитав сообщение на мобильнике, добавляет: — Новый план. — Дерьмовый план, — резюмирую я, дослушав. — На счет три? — Ага. Я отхожу на несколько шагов назад, а наемник поднимает с пола кусок кирпича. После обреченного «три», он швыряет его так, чтобы попасть по линии из порошка на пороге, и мы бросаемся бежать по коридору. Существо не сразу соображает, что путь свободен, и не надо искать еще одну трещину, чтобы проломить стену, и дает нам немного форы. Изначально мы планировали заманить эту штуку в ловушку. После должна была придти Тири и разобраться с пожирателем туристов-сталкеров. И все бы сработало, если б стены были покрепче, а тварь потупее. В итоге план закончился, толком не начавшись, и теперь имеем то, что имеем. А именно: бег по очень пересеченной местности и разозленное клыкасто-когтистое существо, нас преследующее. Оно бы, скорее всего, уже догнало добычу, если бы добыча не отстреливалась. Раз обернувшись, я вижу, как существо уходит от пули в сторону и прыгает на стену, чтобы оттолкнуться всеми четырьмя конечностями. Больше у меня не возникает желания подглядывать, и я просто бегу вперед, немного оглушенная от выстрелов. Правда, не очень долго. Мы выскакиваем в очередной коридор, где воды по щиколотку, и, конечно, я спотыкаюсь на середине и падаю на колени. В лучших законах жанра хоррор. По крайней мере, успела выставить свободную руку вперед, не то приземлилась бы еще и носом. Шура по инерции пробегает чуть вперед, потом резко тормозит и разворачивается, но уже поздно. Я успеваю только обернуться, когда перед лицом возникает длинная тощая рука с когтями. Книга чуть ли не обжигает ладонь, глаза слепит яркая красная вспышка. Тварь отшатывается и визжит, трясет обугленной конечностью. — Очешуеть, — резюмирует наемник и дергает меня за локоть, помогая подняться. Мы отступаем на шаг и останавливаемся, заметив позади существа знакомую фигуру. Визг сменяется на хрип, когда из живота чудища вырывается лезвие мачете. Тири выдергивает клинок и полосует тварь по руке, которой та пытается ее достать. Неудачный день у монстра. Размахнувшись, ведьма отрезает уродливую голову так леко, будто там не шея под лезвием, а масло. Туша последний раз дергается и падает на пол, расплескивая повсюду воду и непонятную черную жижу. Тири брезгливо отряхивает мачете. — Если на ней не женишься ты, то это сделаю я, — тихо предупреждаю Шуру, не отрывая взгляда от ведьмы. — У тебя Разумовский есть, — бормочет наемник. — Он поймет. — Чем вы так? — спрашивает Тири, пиная обоженную руку существа. — Его ведь и пули толком не берут. Я опасливо подхожу к ней и рассказываю, как все было. Сжимаю книгу обеими руками, потому что пальцы дрожат, да и голос тоже. Адреналин, похоже, решил меня оставить, и все подробности произошедшего воспринимаются уже в новом ключе. Страшном до одури. — Интересно, — задумчиво протягивает Тири, перехватывая мачете другой рукой. Не сказала бы. Сейчас вообще не понимаю, на кой черт согласилась участвовать, все это явно выходит за грань моих возможностей. У меня никогда не возникало желания сталкиваться с данной стороной жизни, я и знать-то про нее не хотела. Очень надеюсь, что Рубинштейну там икается, где бы этот дундук сейчас ни сидел. — Дыши глубже, — советует Тири, потрепав меня по плечу. — Отстойный совет, — сообщаю я, попробовав. — Вонь несусветная. — Это да, — кивает ведьма. — Просто прими ситуацию как факт. Ты справилась. Я криво улыбаюсь и отворачиваюсь от валяющегося на полу тела. Пока Тири и Шура обсуждают, что делать дальше, цепляюсь взглядом за ее клинок. По всему лезвию выгравированы какие-то символы. Видимо, потому оно подействовало эффективнее, чем пули. Может, на патронах тоже такую штуку вырезать? Я задумываюсь о том, можно ли так сделать, не рискуя остаться без рук, и постепенно мандраж начинает проходить. Да, стремно, но теперь уже не впервой. Серьезно, я еще чему-то удивляюсь после того, как с таким наслаждением трогала громадные черные крылья? Ладно, в свое оправдание: Птица меня хотя бы убить не пытался. Вроде бы никогда. Надеюсь. — Пойдем, — говорит Тири, тронув меня за локоть. — Закончим кое-что. Я молча иду за ней, все еще не в силах отцепиться от книги. Шура сообщает, что догонит нас, и направляется в противоположную сторону. Чтобы хоть как-то отвлечься, рассматриваю ведьму. Интересно, ей совсем не холодно? Меня даже в толстовке озноб пробивает, особенно теперь, когда одежда мокрая. Тири же вполне комфортно в обтягивающих штанах и в черном топе, не оставляющем простора воображению. Только сверху на ней какая-то замысловатая накидка, которая вряд ли способна согреть. Я улыбаюсь, заметив на ее шее крупное ожерелье с серебряным вороньим черепом. — Это не намек, если что, — говорит ведьма, усмехнувшись, и стучит ногтем по украшению. — Можно тебя вот в таком образе нарисовать? — Можно. Только сапоги поменяю, неудобные. — Насчет книги… Часто у них такие защитные свойства встречаются? — Гримуары разные бывают, — пожимает плечами Тири. — Возможно, семья Джосет считала, что это необходимо. Какой-то очень уклончивый ответ. Я с подозрением смотрю на ведьму. Та лишь улыбается мне. — Так, вот и подвал, — произносит она, кивнув на покосившуюся дверь. — Зачем нам в подвал? — Такие вещи просто так не происходят, — поясняет Тири, наступая на первую ступеньку длинной лестницы. — Если я правильно рассчитала, то здесь мы найдем кое-что интересное. — Переломанные ноги? — скептически ворчу, следуя за ней. — Не думаю. Но если так, то я устрою себе внеплановый отпуск и буду целыми днями смотреть «Netflix». И никакая Уля меня из кровати не вытащит. — Кто такая Уля? — спрашиваю, впервые услышав от нее это имя. — Заноза в заднице, — мрачно отвечает ведьма. — Думаешь… Так, здесь осторожно, давай руку. — Она помогает мне переступить через дыру в ступеньке, куда бы моя нога непременно попала. — Думаешь, я здесь по доброте душевной? Вот еще. Я не из этих. Но перед некоторыми «этими» у меня есть долги. Внизу лестницы совсем темно, поэтому Тири достает мобильник и включает фонарик. Я захожу следом за ней в дверной проем и выглядываю из-за плеча. — Вот и оно, — говорит Тири. — Это не бутафорская пентаграмма, да? — тоскливо спрашиваю, обозревая в тусклом свете рисунок на полу и оплавленные свечи, выставленные по кругу. — Нет, настоящая. Ведьма оглядывается, услышав шаги. Через несколько секунд к нам спускается Шура с двумя канистрами в руках. Одну отдает ведьме, с другой направляется в комнаты впереди. — Это обязательно? — спрашиваю, пока Тири откручивает тугую крышку. — Предпочитаешь все тут руками отмывать? Я не горю желанием. Огонь надежнее. Шура как раз начинает разливать везде содержимое канистры. — Кто вообще это тут устроил? — недовольно интересуется он. — Не моя проблема, — нараспев тянет ведьма. — Мне нужно было разобраться с местными, остальное пусть делают те, кто работает за идею. Кстати, давайте по пиву после того, как закончим? Ася? — Ася за, если ей дадут сухую одежду, — бормочу я, передергивая плечами. — Малыш? — сладким голосом зовет Тири. — Просил же, — шепчет наемник и швыряет канистру куда-то в угол. Забирает у ведьмы вторую. — В деле я. — Хороший мальчик, — усмехается она. — Плевое дело, Шурик, — вполголоса ворчит парень. — На пару недель, Шурик, просто последишь за одной девчонкой и потом свободен. Спасибо, блин, командир. Я сажусь на ступеньку, и опускаю голову, открываю книгу, пряча улыбку. Волков по-своему гениален. Приставил за мной шпионить максимально приметного человека, настолько приметного, что никто в жизни не заподозрит его в подобном. Впрочем, Шура отлично выполнял свою работу, ведь я заметила его только один раз, столкнувшись с ним в магазине. Случайно, как мне тогда показалось. Оказывается, засранец прицепил жучок мне на сумку. — Готово, — сообщает Шура и бросает на пол вторую пустую канистру. Тири достает из кармана своей накидки пачку длинных каминных спичек. Вытащив одну, поджигает без лишних движений и произносит: — Ну что, девочки и мальчики, гори ясно?