Люпин – цветок исцеления

Утро Тедди началось с почты. Неспешно, чтобы не разбудить бабушку, он прошëл в совятню. Кассандра посапывала на своей жëрдочке. Он не хотел зря тревожить сову и решил сначала написать все письма, а потом прийти за ней. Юноша относился к своему маленькому почтальону очень бережно. Сплюшку Касси подарил Тедди крëстный. Она была теплолюбива, но волшебникам ничего не стоило создать для своих сов комфортные для них условия. Зимой Тед сам кормил еë, а летом она всю ночь летала в роще. Поэтому он знал, что его питомица терпеть не могла относить письма утром, и старался вести переписку в вечерние часы. Но сейчас дела не терпели отлагательств, и письма нужно было отправить, как бы ни протестовала сова. Впрочем, по еë виду можно было подумать, что она вечно чем-то недовольна. Это была маленькая, около семи с половиной дюймов, вечно вжимающая в себя круглую голову с крошечными торчащими ушками серо-бурая сплюшка, с словно обсыпанными сахарной пудрой плечевыми перьями, в тёмных прожилках тонкого струйчатого рисунка. Она глупо таращила огромные жëлтые глаза, когда еë будили, и шустро озиралась. Но теперь она предавалась своему любимому занятию – спала, и Тедди сошел вниз писать ответы. Первым делом он написал крëстному. Попросил рассказать, как пройдëт их день, как будет чувствовать себя тëтя Джинни, Альбус Северус, и не понадобится ли его помощь. Потом он ещë раз внимательно перечитал письмо Бертрамуса и решил ответить на него, когда получит разрешение от мистера и миссис Уизли. Поэтому он решил теперь написать в «Нору». Он любил переписываться со стариками Уизли. Они серьëзнее всех относились к слегка старомодному стилю юноши и отвечали таким же манером. Тедди пошëл на кухню, сварил себе кофе и, вернувшись, с внезапно охватившем его воодушевлением принялся писать, временами поглядывая в окно и отхлëбывая ароматный горячий напиток. Он уже дописывал своë послание, когда в оконное стекло постучалась сипуха Мари-Виктуар – ещë одно письмо. Тедди улыбнулся: получалось настоящее почтовое утро. Он открыл окно красивой, словно нежное мороженное, кремового цвета птице, с небольшим трепетом принял у неë письмо. Сова понимающе посмотрела ему в лицо и с достоинством улетела прочь, не желая ждать ответа. Мари хотела сегодня после работы зайти в «Волшебниковский» парк и писала, что была бы рада встретить там Тедди. Юноша тоже был не против совершить вечернюю прогулку по парку в обществе своей подруги. Он набросал небольшое письмецо для Мари и отправился за совой. Принëс сплюшку, посадил на книги, ровной стопкой лежащие на столе, и стал медленно запечатывать ответы в аккуратные конвертики. Касси сидела насупившись и скептически подглядывала на движения рук хозяина. Когда всë было готово, он запихнул конверты в еë тонкий клювик. Сплюшка, смилостивившись, чуть потерлась о его руку, перебиравшую пëрышки, и вылетела в приоткрытое окно. Бабушка уже накрыла на стол. Она ждала подробного рассказа о вчерашнем вечере. Тедди придвинул стул поближе: сначала ему не хотелось много говорить, но потом он стал глубже погружаться во впечатления от разговора с младшим Поттером, и боль мальчика завладела его сердцем. Тедди сам не заметил, как стал описывать каждую значимую для него мелочь в событиях прошедшего вечера. Он не мог выносить раздоров в семье, а этот случай являлся прямым доказательством тому, что, несмотря на внешнее благополучие, в семейной жизни Поттеров были болезненные бреши, на которые просто все закрывали глаза. И это касалось не только Поттеров, даже в маленькой семье, к которой принадлежал Тедди, состоящей только из него самого и бабушки, существовали "запретные" для разговоров темы. Андромеда Тонкс любила повторять, что кроме Тедди у неë никого нет. Юноша был всем своим существом благодарен бабушке за всë, что она для него сделала, но в этих еë словах не мог не чувствовать плохо прикрытую ложь. Тедди знал, что у его бабушки была родная сестра, настоящая, живая, у которой тоже была своя семья, но этот факт упорно все эти годы замалчивался и Поттерами, и миссис Тонкс. И только когда Альбус Северус, оказавшись на Слизерине, стал другом двоюродного внука Андромеды, правда, чистая и неумолимая, стала подниматься из тайников их душ на поверхность повседневной жизни. Все смутно ждали какой-нибудь да развязки, и только Тедди Люпин и ещë верная Мари-Виктуар Уизли знали, что, по-видимому, ему прийдëтся сыграть в еë приближении решающую роль. – Крëстный тоже хорошо придумал! Вытащить тебя почти что из постели, в ночь, одного! – бабушка всë не могла перестать негодовать по поводу спонтанного визита на площадь Гриммо, когда Тедди окончил рассказ. – Ты же знаешь, что я сам бы отправился туда, если бы только узнал! – Тедди уже устал выслушивать эти, по его мнению, несправедливые упрëки в адрес Гарри Поттера. – Главное теперь, чтобы у них всë наладилось сегодня... – Ну хорошо, – бабушка решила не спорить с внуком с утра. – А ты чем займëшься сегодня? – Днëм буду дома, а вечером пойду в парк. Мне нужно встретиться с Мари-Виктуар. – Это хорошо, мне как раз сегодня нужна помощь в саду. Если бы твоя мисс Уизли заглянула потом к нам, это было бы кстати, она ведь хорошо в этом разбирается! Но поработать в саду им так и не удалось. Весь день погода была странной. Быстро пролетали слабо сереющие облака, не поливая обильно землю, но и не давая солнцу излить на неë своë тепло. Хотя время от времени с неба накрапывало подобие дождя. Частые, мелкие, колючие и назойливые капли не давали сосредоточиться. Это как раз мешало Тедди и бабушке осуществить задуманное ею. Она то и дело выражала сомнения по поводу осуществления вечерних планов Тедди. Но юноша знал, что никакая стихия не могла помешать Мари-Виктуар исполнить то, что было в еë интересах, и с не свойственным для него нетерпением ждал встречи. Тедди всей душой привязался к «Волшебниковскому» парку ещë и оттого, что они с Мари частенько использовали его для откровенных бесед наедине. Не то, что бы бабушка или Билл и Флëр могли смутить их, помешать, или чего-то не должны были слышать, но Эдвард Люпин и Мари-Виктуар Уизли знали цену тишине. Они понимали, что иногда им нужно быть только вдвоëм, потому что нежный сад их отношений нуждался в защите от чужих ветров и рук посторонних садовников. Они оба осознавали, какое сокровище находится в их руках, и, как могли, берегли его. И это место было своеобразной шкатулкой для хранения драгоценности их отношений. Хорошо, что бабушка была в своей спальне, и Тедди спокойно мерил шагами дом. Он совершенно не мог ничем заняться, его сознание уносилось в ближайшее будущее. Он сел на софу в гостиной, запрокинул голову и прикрыл глаза. В голове хаотично крутились мысли, не позволяя юноше отдохнуть. Он приподнял веки. Перед ним стояла бабушка. В тусклом свете сегодняшнего дня еë волосы казались темнее. – Ты, кажется, куда-то собирался, разве не так? Тедди подскочил, словно ошпаренный пламенем дракона. Как он мог уснуть! Немного позднее, и он бы опоздал. Юноша расцеловал бабушку в обе щеки и поспешил трансгрессировать в парк. Ему повезло прийти даже раньше Мари-Виктуар. Летний дождик осыпал тëмными точками его серый пиджак. Но Тедди был рад и этому: он не любил заставлять ждать себя и теперь, когда он пришел вовремя, каждая мелочь, всë, что улавливал его глаз, было ему приятно. Ждать в парке было интереснее, чем дома. Он медленно бродил туда и обратно по дорожке и наблюдал за бегом облаков. Ему показалось, что также как медленно он теперь шагает, неспешно течет его жизнь, тогда как все люди вокруг него неслись по реке жизни, точно за ними кто-то гонится. Из-за поворота появилась она. Порывы ветра были настолько сильными, что растрепали даже тяжëлые и длинные волосы Мари-Виктуар. Розовато-бежевое платье местами было промокшим. Но они совершенно не обратили на это внимание, Тедди подал девушке руку, и они пошли по дорожке, держась за руки, как маленькие. Тедди было непривычно видеть Мари в розовом. Хотя этот цвет был ей очень к лицу – он подчеркивал нежность в этих довольно резких чертах – она редко выбирала одежду розовых оттенков. Но теперь на ней было строгое и узкое офисное платье цвета розовой воды, через плечо была перекинута сумка с золотой пряжкой, с которой сочетались оплетающие уши вьющейся позолотой в виде ветки жемчужного шиповника сережки-каффы. Тедди заметил, что сегодня она была по-настоящему красива, но в такую погоду было легче переносить жжение, которое он был обречен терпеть за попытки спрятать румянец, поменяв цвет кожи. Но зоркие глаза Мари-Виктуар в этот момент как раз были устремлены на него, и девушка заметила, что прежде, чем обрести свой обычный оттенок, лицо Тедди стало такого же цвета, как и еë платье. – Почему розовое? – полюбопытствовал он. – Люблю экспериментировать, подбирая наряды на работу, – с улыбкой ответила она, переведя взгляд с лица смущенного Тедди на линию горизонта, – там никого ими не испугаешь: гоблины и не такое видали! – закончила она шуткой. – Что ты, тебе очень идëт! – Правда? – она резко повернулась на каблуках. – Но мне не нравится! Остановившись было, они продолжили идти. – Тогда я буду любоваться один. Дождик на время прекратился, но они и не заметили этого. – Ты сегодня не выспался? – Почему ты так подумала? – иногда Тедди начинало казаться, что это женское существо знает о нëм то, чего он даже сам про себя не знает. – У тебя синяки под глазами, – Мари-Виктуар поднесла руку к своему лицу, коснулась указательным и большим пальцами уголков глаз возле носа и развела пальцы к противоположным уголкам, как бы рисуя полоски. Этот жест получился таким смешным, что они не сдержались и оживили своим смехом полупустой из-за погоды парк. – Как это я не увидел. Нужно срочно их спрятать! – произнес Тедди со смешком. – Да, я вчера поздно лëг, а сегодня рано встал. Я вчера летал к крëстному... – и Тедди быстро пересказал Мари то, что сегодня уже рассказывал бабушке. Мари-Виктуар внимательно слушала не только потому, что об этом говорил Тедди, или потому что Поттеры приходились родней и ей. Она, и это тоже роднило еë с Тедди, чувствовала и действовала, как фантастический прибор для улавливания несчастья ближнего. Благодаря такой способности она была хороша в магическом растениеводстве и травологии. – Тедди, передай дяде Гарри, или я сама сделаю это, что если он не переступит через своë "воспитание", то он может потерять сына, – лицо Мари-Виктуар выглядело "удивлëнным". Когда она сердилась, оно всегда делалось таким, глаза распахивались, нос будто становился ещë длиннее, а веснушки, казалось, собирались в одну кучу, совещаясь. Она продолжала: – Конечно, нам с тобой легче понять Альбуса, но твой крëстный – его отец. Он должен осознавать, что ребëнку нужно общение со сверстниками! – Даже представить страшно, – потрясëнно заговорил Тедди, – чтобы я оказался разлучëн с тобой или ребятами! Да Таннер с Рамом едва ли не жили у нас летом, на курсе третьем-пятом! Не понимаю крëстного и Джинни! Почему бы не позволить детям видеться? Что с того, что вы не доверяете родителям... – Чего они боятся? – согласилась Мари. – Моя maman никогда бы такого не допустила. – Тëтю Джинни можно понять... Да и Гарри Поттера тоже. Эти войны... Они столько отняли у них! – А у тебя? – вскинулась девушка. – У тебя война отняла самое дорогое, но ты же можешь понимать и принимать! – Я так не считаю. У меня ничего не отнимали. Мои родители всегда со мной. Их никто у меня не отнимет, как и других членов моей семьи. Девушка повернулась к нему и долго смотрела на него, часто-часто моргая. Еë голубые глаза стали ещë голубее от набегающих слëз. – Мари, что ты... – Тедди не договорил. Мари-Виктуар внезапно обняла его. – Как хорошо! – заговорила она прижимаясь лицом к его груди. – Как хорошо, что ты так считаешь!.. Я так рада за тебя, ты и представить себе не можешь... До чего же прекрасно, что ты счастлив! Это просто чудо! Когда прошëл еë порыв, они опять зашагали, продолжая разговор. – Жаль только, что моего счастья не хватит на всех! – Как это? – Мари-Виктуар явно была не согласна. – Счастьем можно и нужно делиться! И ты это знаешь. – Разумеется, знаю. Я стараюсь так жить. Но им не поделишься с тем, кто не хочет или не может принять, – пояснил Тедди. – Это ты кого имеешь в виду? – размышляла мисс Уизли. – Несколько дней назад я встречал здесь дядю Джордж... – Дядю Джорджа, правда? – Мари действительно удивилась, на еë лице пролегла тень озабоченности. – Я так давно его не видела... Мы все очень волнуемся за него, но ma pére говорит, что пытался с ним говорить, но это бесполезно. Сам он не справляется, а помощь принимать не хочет. Как он? – Ужасно, – честно ответил Тедди и тяжело вздохнул, – он похож на умирающего. – Когда я видела его в последний раз, мне показалось... Тедди будто прочитал еë мысли и продолжил за неë: – Да, он ждëт, что Анджелина вернëтся! Я предложил ему связаться с ней и поговорить, но он наотрез отказывается. Мари, подумай, что-то мы должны сделать!.. Мари-Виктуар покачала головой: – Мы не можем решать за взрослых их проблемы. – Я не сдамся, – заключил Тедди. Мари, насмешливо сощурившись, заглянула ему в лицо. Посторонний мог бы сказать, что когда она так делала, то становилась совсем некрасивой, но не для юного Люпина. Тедди любил это выражение еë лица, он не замечал того, что так она смотрела только на него, но, по-видимому, чувствовал это. – Ты похожа на свою сову, когда так глядишь, – рассмеялся он. – Мы подумаем, что можно сделать. Я подумаю, обещаю, – заверила она юношу, сжав его руку. Тедди повëл свою даму по знакомой тенистой аллее. Дождь снова стал срываться с неба, но они под зелëным куполом деревьев не подозревали об этом. – Maman просила передать, что приглашает тебя завтра к нам на вечер. Ты стал редким гостем, нам это не нравится! Волна счастья нахлынула на Тедди и разлилась в крови по всем жилам, до мельчайших капилляров на кончиках пальцев. – Мари, ты же знаешь, для меня нет желаннее пристанища, чем ваш дом! – стал оправдываться он. – Но мне не хочется навязываться, твои родители так добры... – Они могут легко стать очень злы, если ты будешь продолжать "стараться не надоедать" и вытворять прочие свои глупости! – стала отчитывать Тедди Мари. – Очень тебя прошу, – еë тон смягчился и стал ровным и привычным, только немного грустным. – Мы считаем, что дом пустует, когда в нëм нет тебя. Доминик и Луи будут рады. Я тоже. Пожалуйста, обходись хотя бы с нами без церемоний. – Хорошо, – серьëзно ответил Тедди. – Я буду, Мари. Прости. Они были шагах в десяти от мраморной беседки с колоннами. Тедди неотрывно смотрел в еë сторону. Он увидел знакомый силуэт. – Тедди, что ты? – у Мари-Виктуар сбилось дыхание. – Ты думаешь, сейчас? Подожди, ты себя видел? Весь мокрый и волосы взъерошены! Постой, дай поправлю! Взгляд Тедди затуманился и он медленно, но верно пошëл вперëд. – Тедди! – шепот Мари-Виктуар готов был сорваться на крик. Она схватила его за руку. – Подожди, подумай!.. Мари отстала, а Тедди преодолел расстояние, отделявшее его от пути, который он давно себе избрал, и взошел по белым ступеням. Остановился у входа в беседку. Она стояла спиной к нему. Из-под чëрной, как будто траурной, шляпки виднелись белоснежные локоны. Вдруг женщина, ахнув, круто повернулась к подошедшему. Перед ней стоял мужчина средних лет с усами и бессмысленным взглядом. – Что вам нужно? – в звонком голосе леди послышались нотки недовольства. Тедди, успевший переменить внешность, пробормотал невразумительные слова извинения, попятился, едва не упал с крыльца и пошëл прочь от беседки. На ходу с него слетал чужой образ, как смывается теплой водой с лиц маглов грим. Он вернулся к всë ещë испуганной Мари-Виктуар, взял еë за руку, и они быстро зашагали в сторону выхода из парка. – Так нельзя делать... Ты... Ты просто сошел с ума сегодня! – Наверно, – Тедди чуть не плакал от стыда и досады.