Питерская интеллигенция

      Заправка на окраине не внушает особого доверия, но более отдаленного от города места найти, за столь короткое время, не представлялось возможным. Крузак поблёскивал на свету одинокого фонарного столба, ударяя яркими бликами прямо в лицо. Светлячки и прочие мошки, кружатся в красивом танце под единственным лучиком, изредка садясь на столб, шевеля своими крылышками.       Нил надел очки и закурил. Сизый дым очень быстро потерял очертания на фоне ночного неба. Вокруг ни души, лишь изредка проезжающие мимо машины, не думающие сбавлять скорость. К тому же, в этом месте не задают ненужных вопросов. Что ещё надо?       Пачка купленных сигарет отправляется в бардачок, а сам парень, зажав никотиновую отраву в зубах, оперся на капот машины, коротко выдохнув носом.       Руки до сих пор трясутся. Лицо отца всплывает перед глазами каждый раз, стоило только прикрыть тяжелые веки. Его ублюдская ухмылка и спокойный голос внушали одну лишь только ярость. Звон в ушах давит на голову, походу, началась мигрень.       Она умерла, Дань. Её больше нет. Смирись с этим.       Мимо проехала тонированная девятка, круто заворачивая на парковку. Нил хмыкнул. Очередные подростки, решившие поискать себе на жопу приключений в три ночи.       Один из них резво выскакивает из тачки, бросая косой взгляд на крузак и его хозяина, убегает внутрь, предварительно крикнув что-то своим пацанам, которые решили включить музыку на полную громкость.       Бесит.       Бычок с глухим звуком падает на асфальт и Нил с пренебрежением притаптывает его кроссовкам, цепляя на нос очки.       Рыдать было бессмысленно. Только нервы зря тратить. Да и слёз за всё время почти не осталось… взгляд упал на примятую банку пива, что валялась около бензоколонок. Сейчас бы нажраться и уснуть, в луже собственной блевотины и крови, чтобы на следующее утро всё забыть.       — Эм… извините?       Нил быстро поднимает голову к верху, замечая того самого парня, что забегал минуту назад. Вид его был слегка обеспокоенный, рука сжимала упаковку дешевого алкоголя.       — Чё? — в себя приходит.       — Вам плохо? Вы весь бледный…       Парнишка, кажется, даже искренне переживает, уже готовясь показать всю свою добродетель. Лицо снова прошибает ухмылка.       — Катись. Тебя ждут.       И он уходит, оборачиваясь через каждый шаг. Невольно захотелось рассмеяться от такого жеста доброй воли. Ему бы забить на такую хуйню, а не помогать каждому встречному-поперечному.       Даже неважно, что нос дико сушит, а голова готова расколоться из-за отсутствия дозы и слишком большого количества эмоций.       Машина укатывает, сворачивая к городу, а на её место приезжает новая. Такси. Нил слегка ёрзает на одном месте, нетерпеливо облизывая губы, в ожидании очередного имбицила, решившего кинуть на него подозрительный взгляд, но машина почему-то довольно долго стоит на месте, после чего дверь неспешно открывается.       Фигура в черной джинсовке довольно медленно вылезает из тачки, рваными движениями пытаясь закрыть дверь, что получилось только с третьего раза. Этот незнакомец еще долго провожал уезжающего таксиста взглядом, после чего наконец решил повернуться.       Руслан?       Нил немного опешил, не поверив собственным глазам. Даже очки снял, дабы лучше разглядеть этого парня, но в этот раз глаза его не обманули. Это действительно был Руслан. Он был полностью одет в новую одежду, возможно, съездил к себе домой.       — Эй! — Нил сам не понял, зачем крикнул. Хотя, сейчас, никакая компания лишней не будет. Не одному же нажираться в сопли.       Тушенцов чуть дергается, глаза поднимая выше, сталкиваясь взглядом с Нилом. Его губы тут же искажает нервная улыбка.       — Ты чё здесь? — спросил рыжий, жестом подзывая к себе. Руслан нехотя подходит, телефон пряча в кармане. — Привет.       — Привет, — шатен отворачивается, смахивая что-то с лица.       — Что с лицом-то? — уже второй неудобный вопрос. Нил прекрасно понимает, что покраснение на щеках далеко не от ударов, но любопытство не упустило свой шанс.       — Давай не будем. Прошу.       — Нет уж, мне охуеть как интересно, какого хуя ты тут забыл. Ты же не просто так сюда с города ехал, чтобы видами полюбоваться.       — Ты, я вижу, тоже, — усмехнулся Руслан.       — Ну, допустим, да. Но не думаю, что ты хочешь слышать причину.       — Говори уж, — Тушенцов сует руки в карманы, качаясь на пятках. — Уже не чужие друг другу люди, вроде бы.       — У меня мать умерла.       В голове почему-то сразу всплыла их общая с Тушенцовым давняя шутка, но вспоминать её вслух было не очень уместно.       — Соболезную.       — Угу, — Нил снова закуривает, предлагая пачку шатену. Тот, на удивление, отказываться не стал. Наоборот, вполне охотно принял предложение. — Я не знаю, что мне чувствовать.       — Не поверишь, — Руслан выдыхает дым в сторону. — но у меня такая же хуйня. Я сегодня позвонил Илье, хотел… хотел просто поговорить с ним, хотя бы услышать его голос. Но… не успел.       — Что произошло?       — Не знаю, — резко ответил парень. — Звонок прервался. Я лишь услышал его крик.       — Ну не тупо же он подох там?       — Нет… наверное… я не знаю.       — Так надо узнать, хули, — пожал плечами рыжий. — Это очень странно.       — Слушай, не знаю, как ты, но я не настроен об этом говорить. Закрыли тему.       — Ладно, — Нил снова надевает очки. — Просто я подумал, что могу помочь.       — Так не думай, — Тушенцов поднял глаза. — Оставь меня в покое.       — Тебя предупреждали о возможных последствиях, не срывай свою, блять, злобу на меня. У меня было и хуже, ничего же, блять? Бед с башкой особых нет, кроме того, что я алкаш и наркоман. Обычные издержки.       — Это не повод гордиться этим.       — А я будто, нахуй, занимаюсь этой хуйней?       Нил резким движением снимает очки, узкими зрачками косясь на парня. Руслан стоит, не шелохнется даже, будто так и надо было, будто ему и не страшно вовсе.       — Делай, что хочешь. Мне терять в этой жизни нечего. А теперь извини меня, я приехал сюда выпить без лишних глаз.       Только шатен дернулся в сторону входа, как чужая рука довольно крепко хватает его за рукав, притягивая к себе. Руслан и подумать ничего не успел, как в его холодных руках оказалась пластиковая карта.       — И мне возьми че-нить. Легкого.       И он смолк, снова оперевшись на капот. Руки недовольно скрестил на груди, словно обиделся. Да даже если и так, то пытался этого не показывать.       Руслан исчез всего на пару минут, возвращаясь уже с двумя бутылками дорогого пива. Радостно вскочив, Нил выхватывает бутылку из пальцев, жадно присасываясь к ней.       Алкоголь умел приносить приятные ощущения, только вот на рыжего уже почти не действовал. Как если бы при операции использовали не сильное обезболивающее, а парацетамол. Две таблеточки.       Куда лучше было заедать его колесами, превращая и так овощное состояние в еще более никчемное. Спирт был лишь как небольшой штрих ко всей этой ядовитой кутерьме, прожигающей желудок.       — Так-то лучше, — говорит, пустую тару ставя на асфальт. — Ты как?       — Ты действительно хочешь об этом поговорить?       — Хотелось бы, — фыркает парень. — Скучно.       — Пиво — говно.       — Согласен, но здесь мы лучше ничего не найдем.       — Скажи мне лучше вот что… — Руслан делает последний глоток. — Я до сих пор не могу понять… ты психопат?       — Что, прости? — засмеялся Нил.       — Психопаты не испытывают эмоций, — хмыкнув, проговорил парень. — Они имитируют их. Они могут лишь интерпретировать их, подстроившись. У тебя убили самого близкого тебе человека… ты что, ничего не чувствуешь?       — Я не из тех, кто любит выворачивать свою душу наизнанку.       — Это я могу понять, но ты такой… постоянно. Нет, конечно, возможно, так на тебя влияют твои веселые конфеты, но… прости.       Бутылка пива падает на землю, разбиваясь на мелкие кусочки. Руки Руслана трясутся ужасно, пальцы правой хватаются за горло, пока из его щек текут горячие слезы. Капля за каплей. Их неслышно почти, только редкие всхлипы нарушали вечерний покой и скрип рекламной вывески, висящей на самом верху заправки.       — Эй, ну ты чего…       — Замолчи!       Нил поджал губы, не зная, что и делать. Хотелось просто обнять его, лишь бы эти хрипы прекратились. Только бы Руслан не плакал взахлеб, упиваясь тем, что вернуть уже не получится.       — Знаешь, что? Мой тебе совет…       — Да ты нихуя про меня не знаешь! Ты кем себя возомнил? Советчиком, блять?! Думаешь, дохуя понимаешь в этой жизни, да? Можешь из себя строить сочувствующего? Нихуя ты не можешь, нихуя не знаешь, ты не понимаешь, каково мне было… зачем тебе это все?       Он плачет все громче и громче. Слезы одна за другой мелькают на его покрасневшем лице, каплями падая на мокрый асфальт. Смотреть на его мокрые глаза с каждой секундой становится все тяжелее, самому хочется разрыдаться в усмерть, лишь бы стало хоть чуточку легче. Чтобы не чувствовать всего того, что произошло.       — Я не знаю. Честно. Возможно я просто хочу помочь хоть кому-то в своей никчемной жизни, сделать хоть что-то, блять, хорошее.       — Совесть заела? — все больше злится шатен. — Или жалко меня стало? Если так, то засунь ее себе в зад и заткнись. Я не хочу про это слушать. Не хочу, сука! Я просто… я так устал. Я не хочу ничего, слышишь? Я не могу без него, я устал жить… почему я не умер там? Почему не я упал с пулей в башке?!       — Потому что ты на самом деле можешь и хочешь жить… Ладно… слушай, поехали обратно. Посмотрели на жопу мира и хватит. Пора возвращаться к цивилизации.       И смелости все же хватило, чтобы обнять его. Холодная ткань джинсовки неприятно холодит лицо. Биение его беспокойного сердца убаюкивало и давало маломальскую надежду на лучшее.       Единственная слеза все же упала на голую землю, дав начало чему-то новому.