Canvases.

Несколько мазков, несколько мгновений тишины, и кисточка падает из ослабевших пальцев. Скатывается на пол, пачкая пол бежевым цветом, темные глаза даже не смотрят, проходят, будто насквозь, гипнотизируя нарисованный им же цветок. Рука, зависшая в воздухе, падает на бедро, глаза смотрят перед собой, наконец выдыхая из легких кислород. Вторая рука касается поверхности листа и оглаживает, рассматривая подушечками бугры и линии. Лист летит в сторону, парень поднимается с места, обходя листы и кисти, валяющиеся на полу. Сегодня тоже ничего не выходило. От бессмысленно потраченного времени и отсутствия сил хочется выть. Вселенская усталость обрушивается на плечи неподъемным грузом, стоит хлопнуть дверью студии. Поднявшись на второй этаж, мужчина хватает полотенце кончиками пальцев, закидывая на плечо, направляясь в ванную. Горячая вода вызывает сонливость и снимает скопившееся в организме напряжение. Он собирает темные волосы назад, поднимая голову, давая горячим каплям стекать по лицу. Маска накладывается на лицо, заставляя глаза снова начать чесаться — больше суток без сна — это уже серьезно. Но, стоит только оказаться на кровати, как тело растекается бесформенным желе. Длинные пальцы сами находят телефон, открывая вкладку банка. Ким Тэхену двадцать пять в этот году. Его уже вторую неделю мучает полное отсутствие вдохновения. От мысли о любимом кофе начинает тошнить — у него сердце так не выдержит. Руки хотят творить, глаза, душа, сердце — все тело тянется на первый этаж, взять карандаш, набросать хоть скетч, хоть эскиз — что угодно. Но усталость и кризис, закравшийся в его голову и не дающий ничего с этим сделать, давят к кровати получше земной гравитации. — С этим нужно что-то делать. — охрипший от долго молчания голос разрезает тишину, вспарывая едва слышными шорохами. Тэхен поднимается с кровати, заходит в ванную, не закрывая двери и еле стоя на ватных ногах, выкидывает тряпку в мусорное ведро, переполненное листами. Фыркает сам себе, думая, что завтра стоит вынести мусор — уже переполнено. Чашка какао ставится на прикроватную тумбочку, с полки падает книга французского классика. На часах половина двенадцатого. Ким раскрывает страницу, на которой остановился несколько дней назад, все еще поглядывая на телефон. Спать хочется. За панорамным окном шумит ночной Сеул — так устал от всего. Хочется вырваться из этой золотой клетки хотя бы ненадолго, отдохнуть, привести мысли в порядок, завести легкие флиртующие знакомства. Так, для души. Через час чашка пуста, как и пустые темные глаза. Хитрый прищур, бывший еще месяц назад, испарился. Книга француза, что рассказывает о красоте весенней Франции, заставляет открыть поиск. Несколько кликов, пару минут — и все. Через пятнадцать минут Тэхен тушит свет, зарываясь в одеяло и обнимая подушку. Из окна слышатся звуки проезжающих машин, где-то вдалеке грохочет музыка, отзываясь лишь слабыми битами в ушах. Хочется тишины. Хочется спокойствия. Хочется счастья. Четырнадцатого марта вылет в Париж. «Как раз развеюсь…» — Последняя мысль в здравом уме, перед тем, как усталость взяла свое.

***

Ким Тэхен — популярный иллюстратор, абстракционист и художник. Он имеет при себе несколько популярных картин и небольшое признание, как человека, знающего свое дело. С самого начала его семья не особо поддерживала его начиная, в школе часто смеялись над его талантом и даже друзья, с которыми он делился мечтой стать великим художником, над ним тихо посмеивались, но некоторые, такие же дети, с такими же широкими и большими мечтами, с теплой душой и сильным энтузиазмом, верили в него. Сейчас на его пути только они, только они идут вместе с ним бок о бок. Больше он никому не доверяет, особенно дамам, что узнают его на улице. Возможно, у них и была на уме чисто дружба с ним. Но Киму было страшно снова стать просто пустышкой с кучей денег на счету. Это оправдано. Он любит людей, любит с ними общаться, вести умные диалоги, но никогда никому не рассказывал о том, насколько он любит оставаться один. Насколько любит книги о запретной любви, насколько желает такого же. Дурманящего, любимого человека рядом с собой, который покажет ему, что открываться миру — это просто. Тот, кто сразит его наповал большими глазами и крепкими объятиями. — Хен, чем занимаешься сегодня? — Тэхен ходит по дому в центре Сеула, складывая кисти и краски в дорогу. — Хм, сегодня с Юнги хотел сходить прогуляться. — Ким хмыкает. — Юнги-хен согласился пойти с тобой на свидание? — Тэхен хихикает, заставляя мужчину на там конце трубки пыхтеть. — Да ну тебя. — Бурчит тот. — Тогда не буду вам мешать. Я завтра в восемь утра улетаю в Париж на пару недель, хотел посидеть где-нибудь. — А, ну тогда просто сходим вместе, не думаю, что Юнги будет против. Что остальные? — Хосок и Чимин в студии, на носу конкурс. Пыхтят, как не знаю кто над ним. — со смешинкой в голосе проговаривает Тэ, закидывая рубашку в чемодан. Какую по счету — он не считал. Сверившись с тамошним климатом, вытащил из шкафа свое любимое пальто. Зонт ложится следом, Тэхен следует в ванную. — Сокджин был в Испании. Он вернется? — Должен, но вроде только на неделе. — Хорошо, давай, где обычно. — наконец, отвечает Намджун. Еще одна персона из окружения Тэхена. Классный писатель, рэпер и плюс с замечательным характером. Они учились в одном университете. Намджун и постарше немного. Сдружились, как браться, теперь ходят часто в местные бары. Мин Юнги — тот, в ком Намджун утонул, причем уже года три как тонет. И всплывать ему, видимо, не хочется. Мин Юнги двадцать пять, как и Тэхену. Они учились в одной школе, но потом разошлись на разные факультеты, где, собственно, с Намджуном и встретились. Вечером Тэхен надевает свои любимые штаны, вышагивает по широким сеульским улицам в одиночестве, напевая итальянские мотивы, доходя до их любимого бара. Там уже сидят Мин и Ким, Юнги смотрит что-то в телефоне Намджуна, лежа на нем и приветственно улыбается Тэхену, затягивая того в объятия. Юнги сплетает с Намджуном пальцы, садясь на соседний стул, они заказывают пиво и обсуждают последние новости. — Я захотел копию твоей картины, Тэхена. — Ким кивает на слова Юнги и тот продолжает. — Она действительно завораживает. — Тэ улыбается и начинает посмеиваться, вспоминая, как делал ее. — Я случайно разлил всю краску и до часу ночи мотался везде, где можно, чтобы ее найти. — Юнги улыбается, пока Ким поглаживает его по мятной макушке. — У меня был твой портрет на скетче… — Тэхен пытается вспомнить, где же он его рисовал. — У меня тоже небольшой сюрприз. — улыбается широко Ким, и Юнги поднимает голову, заглядывая в его глаза. Тэхен улыбается, смотря на их блестящие в лунном вечернем свете глаза. Тоска начинает немного съедать, но Ким не расстраивается — успеет еще. И пускай в его личной жизни такая неразбериха. Кому-кому, а тем, кто был с тобой рядом все тяжелые этапы в жизни, завидовать и мысль не проскочет. Ким хватает бутылку дорогого виски и прощается с парнями через несколько часов с их встречи. Этой ночью он не спит. Рисует, абстракцию, пока его мозг и все нервные окончания сосредоточены на широкой и тонкой кисти в двух руках. Хорошо быть амбидекстером.

***

Сидя в своем номере, на широком балкончике, Тэхен жует карандаш, вырисовывая открывшийся ему вид, чтобы занять руки. На часах около четырех часов вечера, календарь показывает шестнадцатое марта. Сейчас только начинают цвести деревья и опадать почки, распускаясь тонкими розовыми лепестками, вскоре превращающиеся в настоящие бутоны. Ветер гуляет по парижским улицам, развевая широкие юбки гуляющих людей. С третьего этажа видно абсолютно каждую шляпу, от пекарни, расположенной на соседней улице доносятся сладкие запахи круассанов. Сзади, на небольшом столике, стоит остывшая чашка карамельного кофе, что стоит уже несколько часов, но Тэхен не спешит его допивать. Ему нравится размешивать кофейный осадок на дне картонного стаканчика, пить его холодным в прохладную погоду, чтобы послевкусие сладко скользило по языку, а растаявшая пенка оседала на губах. Несколько минут, и Ким выходит на улицу, кутаясь в бежевое пальто. Круассаны из той пекарни блаженны. Горячая карамель и шоколад буквально таят на языке, пока мимо проходят люди, не спеша, осматривая оживленную столицу Франции. Мимо проходят парочки, держась за руки, Ким поправляет свой съехавший берет и встает, расправляя подол. Пальцы настраивают фильтр в приложении с замысловатым названием и направляют свет камеры на вдали виднеющуюся Башню. Несколько щелчков, и первые капли дождя падают на асфальт, разбиваясь об камни. Ким спокойно прогуливается перед своим отелем и, обходя вокруг здания, заворачивает в переулок, решив сделать еще фотографии. Через парк, по весеннему дождю, со стаканом остывшего зеленого чая, который он брал редко, но брал, чтобы расслабить нервные клетки, что в последнюю неделю было сделать почти нереально. Тэхен любит холодный чай. Так он становится един со своим холодным сердцем. Это не телевизионная драма, где человеку когда-то давно разбили бедный хрусталь сердца, и тот собрал себя заново, но теперь никому не доверяет, все не так. Это жизнь. Жизнь наделила теплым характером, чистым ледяным сердцем без единого шрама, что вскоре и так вспороли ледяной хрусталь. Но того человека, что смог бы разжечь тот холод внутри, не дала. Ну, или пока не нашел. Тэхен минует парк, возвращаясь обратно в свой теплый номер. Шесть восемнадцать вечера, шестнадцатое марта, за два часа ничего не изменилось. Только сердце беспокойно билось в груди, словно птица, старающаяся вырваться из золотой клетки. Тэхен опустился на постель тем же вечером, вырисовывая тот самый переулок чернильной ручкой, и задумался, прислушиваясь к своему сердцу. В животе что-то беспокойно билось, предвещая что-то. Предчувствие, не иначе. Глаза закрылись от усталости только ближе к часу ночи по Парижу.

***

Тэхен накидывает оранжевое пальто, доставая зонт. Под ногами шуршат листья, Ким смотрит по сторонам, не замечая ни души — все спрятались по душным офисам, душистым кофейням, возможно, кто-то и стоит под доджем, раскинув руки и подставив лицо холодным каплям. Прекрасно зная свой слабый иммунитет, Тэхен предпочитает ходить под зонтом, и после не валяться дома и жутко сопливить. Когда он не может сосредоточиться — для него это сродни катастрофе вселенского масштаба. Вслушиваясь, как вода разбивается на тысячи капель о темную ткань, Тэхен бредет по парку, рассматривая памятники с длинными надписями и заинтересованно переводит взгляд на следующий, идя вдоль гравийной дорожки. Поправив выбившиеся волосы, черноволосый смотрит вдаль — в густую чащу поредевшего, не до конца раскрывшегося в каких-то местах, леса. Сейчас в душе так пусто и немного тяжело, что Тэхен улыбается сам себе, немного грустной улыбкой, приправленной одиночеством. В личной жизни творится полнейший бред, который даже никак не описать — никому не нравится позировать и сверкать обнаженным, немного не таким, каким нужно, телом, перед человеком, которого знаешь давно. Те тела или участки Тэхен никогда не хотел и даже не имел об этом мыслей. Все девушки тут же захотели затащить его в постель, но Тэхен бесстрастно смотрел на них, отмывая руки от грифеля простого карандаша, провожал их за дверь, а сам грустно вздыхал, поняв, что это все — совершенно не то, чем он нуждается. Всплеск воды — носок ботинка сталкивается с небольшой лужей, в унисон с таким же хлюпаньем, только чуть поодаль. Тэхеново «черт» прерывается каплями дождя, что продолжают бить по ткани зонта. Теперь, когда его правый ботинок промокший, дождь вызывает раздражение. Тэхен шипит и едва не роняет зонт, поднимая голову. Ему резко стало интересно, что за шум был, когда он задел ботинком лужу. Ким стал вертеть головой в поисках источника и увидел. Замершего в нескольких метрах от него промокшего парня, что застыл, неотрывно глядя на того и раскрыв рот в удивлении. Тэхен приподнял брови, пока тот закрыл рот и с интересом уставился на Кима. Он буквально отодрал свой взгляд от милого лица и мягкой улыбки. В ту же секунду Тэхен переводит его на деревья и смотрит на того снова. На парне кеды, промокшая водолазка и комбинезон темно кофейного оттенка, вперемешку с намокшими, когда то бывшими белыми, кроссовками. Волны темных волос беспорядком лежат от быстрого бега. — Чудесная погода, не правда ли? — вскинув голову к нему и легко рассмеявшись, парень смахнул с себя капли дождя, что все равно продолжили свой путь по пухлым щечкам, и от этих пальцев у Тэхен задержал дыхание. Какие длинные… Глянув на свои руки, Тэхен протягивает руку из-под зонта, обворожительно улыбается. Знает о своих сторонах, заставляя человека перед собой засмотреться. Улыбается, растягивая слова нежным голосом. Рук несильно сжимают в немом приветствии. — Чудесная. Была, пока я не промочил свои ботинки. — шатен перед ним хихикает, прикрыв кулачком рот, растянутый в невольной улыбке. — Ох, ну ничего такого, что могло бы испортить вам настроение. — озорные глаза скользят по его лицу, с легкими нотками игривости облизнув губы. — Возможно, вы правы. Незнакомец еще немного помолчал, а после произнес: — Мое имя Чон Чонгук. — его английский звучит очень мило. — А еще вы очень красивы. — французский язык у него явно лучше, но Тэхен просто сделает вид, что не знает французский. Стоя в парке в столице Франции. — Ким Тэхен. — он кивает Чонгуку на свой зонт, а после интересуется: — Вы местный или приезжий, не промокните, пока будете добираться? — Ох, нет, что вы. Я тут с парнем своего друга, он хотел побывать тут, поэтому я приехал с ним. — Хриплый смешок срывается с чонгуковых губ. — А его молодой человек не захотел? — Тэхен вздергивает правую бровь, сжимая зонт в руке. — У него много работы, и он боится самолетов. — художник мычит, а потом задумывается, скользя глазами по лицу напротив. В груди разливается тепло, отчего он сначала теряется, не веря в прилив собственного вдохновения. Он становится взволнованным. Медленно и осторожно он проходит между ними расстояние, едва не ступив носком лакированного ботинка в лужу второй раз. Зрачки медленно расширяются, а в грудь ударяет та самая воодушевленность с легким волнением, от которого трясутся пальцы. Не заметно для себя он хватает его за запястье чуть ниже начала рукавов водолазки, но легко, позволив в любой момент отстраниться. Тэхен тяжело сглатывает и медленно произносит: — Мы… мы не могли встретиться завтра и выпить по стаканчику кофе с макарунами? — в голосе сквозит надежда, которую не скрыть за простым любопытством. Чонгук соглашается, снова улыбнувшись. — Да. Могли бы. Я… с радостью! Тогда, думаю, я должен взять ваш номер? — Тэхен улыбается, чувствует, как его сердце непривычно сильно бьет в груди, но он слишком взволнован своей реакцией на такого прекрасного юношу с оленьими глазками. Его зубки слегка выпирают из-за широкой улыбки. Чонгук ведь тоже очарован им. Дождь не кончается, поэтому они медленно выходят из парка, направляясь куда-то, куда указывает Чонгук, засунув руки в карманы своего комбинезона. Тэхен бы хотел увидеть его в нем и завтра. У него уже пальцы чешутся перенести на чистые холсты эти ровные губы и орлиный нос, густые брови и легкие, вьющиеся от влажной погоды, промокшие каштановые пряди. Они насыщенные, как кора юных деревьев, а еще наверняка мягкие, как первые бутоны весенних цветов. Когда они прощаются, Чонгук улыбается ему и кланяется, после услышав звонок. Он вытаскивает телефон, а потом отвечает. — Кихен-хен! Ты уже закончил? Я у отеля, да, подойду сейчас. Я не понимаю, почему ты вообще не пошел гулять со мной! Хотя… — Чонгук оглядывается на Тэхена, который давит в себе улыбку, прикрывая лицо рукой, якобы кашляя. — Спасибо, что не пошел. Эх, Чимин-щи, совсем без Джин-хена тоскуешь, да? Я сейчас вернусь, и мы можем выпить наш любимый фраппучино! Или латте, оно очень вкусное. Сладкое, как хен! И вообще, я перезвоню тебе. — Чонгук бурчит еще что-то и снова обращает все свое внимание на мужчину, что нетерпеливо топает носком многострадального ботинка. Он очень надеется, что они не расклеятся из-за повышенной влаги. Тэхен улыбается ему, прощается, пожимая ладонь. Он, стоило только Чонгуку войти в стеклянные дверцы отеля, закрывает зонт и начинает шагать в сторону своего отеля, ему наплевать на то, что он ненавидит ощущения льющихся капель за шиворот. Ему хочется скинуть промокшую обувь и опуститься за стол, достать свой самый большой холст и начать вырисовывать лицо, побудившее его на мысли и ощущения, которые давно покрылись пылью и потеряны в голове, словно затхлые книги в его доме, покрытые пылью и затерянные среди остальных. Тэхен выдыхает с облегчением, когда снимает обувь, оставляет зонт в просторной ванной комнате, а на остальное у него сил не хватает. Он раскрывает свой блокнот со слегка желтыми страницами, перелистывая страницы и хватая валявшийся на полу карандаш. Тэхен плывет по своим мыслям, находясь в собственном мире. Он собирает все свои листы с неудавшимися рисунками, включает тихую мелодию, которая скрасит его вечер. Он садится ужинать, медленно пережевывая и снова смотря в окно. Ночной Париж — одно из любимых времен в тэхеновых воспоминаниях. Он решает пройтись, сесть на лавочку под одинокий фонарь, зарисовать идеальный, совершенный для его глаз нос с маленькой точкой-родинкой на самом кончике, как и у него самого. Очаровательно. Он слышит легкий запах дождя, когда приоткрывает окно, вернувшись с прогулки. На листах блокнота с десяток раз отпечатано лицо таинственного юноши, пленившего своей красотой глаза и чувства художника. И Тэхен, скорее всего, покажет Чонгуку их все.

***

Тэ скидывает футболку, выдохнув. Жара. Яркий май радует своей температурой, но только не Тэхена. От воспоминаний, которые застали его в постели ранним утром, когда ночной дождь мягко бил по крышам, а время перетекало в утро. Эти капли поверх зелени улиц Италии заставили его улыбнуться. А сейчас солнце бьет в глаза, на загорелую кожу, высветленные жесткие волосы. Тэхен пьет зеленый чай, задумчиво смотря в окно. Он снова вернулся в Париж, в прошедший год. Тот самый дождь и тот маршрут, где ему суждено было столкнуться с парнем с темными волосами, яркими глазами и в темно-коричневом комбинезоне. Блаженная улыбка трогает его лицо, он осматривает свою студию. Взгляд падает на холст. Блестящие глаза, неровная кожа и пухлые губы. Краска засыхает на холстах, пока Тэхен кидает взгляд на золотые блестки, метнув их обратно, на картину. Ким встает, осторожно пальцем скользит по высохшей краске, покрыв до этого обнаженные плечи и ключицы, золотом. Он встает, идет до стола, в поисках своих красок и молока. Ким поправляет штаны на талии, снова садится на деревянный пол напротив окна, ловя лучи на своем теле. Оно отливает золотом из-за медовой кожи и оставшихся на пальцах блестках. Из воспоминаний о Чонгуке его вырывает тихое бормотание и хлопнувшая дверь. Он думает, что это клиент, поэтому поворачивается, не переставая улыбаться. Улыбка пропадает с его лица, оставив лишь недоумение. Ким вздергивает бровь, когда слышит, как скидывают обувь. Он оборачивается, когда в проходе оказывается кто-то. Мужчина оборачивается. Гук, прыгая на одной ноге, стягивает с себя белый носок, скинув дорожную сумку. На нем белая футболка и белые штаны. Чонгук улыбается Тэхену, а видя его лицо, заливается смехом. — Так, ты же у родителей, нет? — Ким улыбается. Чонгук встает во весь рост, поправив пепельные волосы, сокращает между ними расстояние и плюхается рядом. — Я сказал им, что очень соскучился по своему парню, — он берет с пола чашку, отпив немного и блаженно облизнув розовые губки. — и прилетел первым рейсом. Больше без тебя никуда не поеду. — Чонгук вешается ему на шею, бурча тихое: — Начинаю скучать очень сильно. Чимин постоянно говорит, что я ною, когда рядом нет тебя. — Тэхен смеется, пока Чон вслушивается в биение его сердца и смотрит в глаза. Голубые, яркие, как небо за окнами. Ким смотрит в черные бусинки, а потом тянет его в свои объятия. — Я тоже начинаю скучать. Обычно тогда, когда за тобой закрывается дверь. — Гук смеется, ткнувшись носом в его шею. — И чего ты вообще ходишь полуголый, а? — возмущение сквозит в воздухе, Тэхен хмыкает, протягивая: — Я здесь живу, Гуки? — юноша улыбается на прозвище, наконец, поцеловав его. — Соблазняешь наших соседей. — Чонгук не отстраняется от него, не оставляет ни единого дюйма между их лицами, сталкивается лбами, вместо слов любовно целуя губы. — Наши соседи справа это бабушка и дедушка. А слева девушка со своей матерью. — Тэхен гладит Чонгука по белым волосам на затылке. Смотрит, а в глазах целые слова складываются в стихотворения и поэмы. Но они просто смотрят. Взгляд рассказывает о человеке больше, чем он сам. В ярких омутах они чувствуют лишь тепло, видят лишь любовь, которая медленно крепчает. С каждым днем пробуждает желание любить, целовать и держать еще крепче. Тэхен сдается под темными глазами, а Чонгук закидывает руку ему на шею, отвечая на поцелуй. Медленные касания, ничего лишнего и неправильного. Только самые искренние касания. Те самые, желанные и доводящие до трепета и слез от слов, слетающих с губ. Чонгук начинает хихикать, когда поднимается вместе с Тэхеном на второй этаж, а тот, не видя и не слыша никого, кроме Чона, сталкивает свои краски и коробки с лестницы. Чонгук обхватывает его шею, трепетно целуя и прижав того к себе ближе за волосы на затылке. В глазах горят огоньки, что переплетаются с любовной страстью. Он позволяет Чонгуку укусить себя за шею и мягко целовать бронзовые ключицы. На кровати Тэхен переплетает с ним пальцы и не перестает целовать, заставив чонгуковы дрожащие ладони сжать его плечи. — В моих глазах горит огонь. — тихо начинает Чонгук, ведя руками по крепким мышцам на спине, царапая лопатки. — И губы по твоим скучают. — произносит в ответ, осторожно шепча слова о любви под мягкую улыбку и едва слышное согласие. Те самые первые встречи порождают в душе тепло, а первый робкий поцелуй вызывает желание влюбиться. В моих глазах горит огонь, И губы по твоим скучают. Любовь соединяет тон, Что ясным пеплом выгорает. Быть может это сладкий сон, Отчего сердце воспылает? Легко касается ладонь Цветов, что после улетают. Любви закон не изменён Грусть тоска его съедает. И впредь не будешь ты прощен. А слезы воздух сотрясают. В секунды чудного мгновенья, Были глазами пленены. О них могли писать стихи, И складывать куски в легенды.