Строчки на волнах

И вроде все хорошо, почему же вдруг не так? Ты вдыхаешь чуть сладковатый сигаретный дым. День, остывший к вечеру, дождь пробежавшийся по улицам. Совсем скоро наступит осень. Ранняя и серая. Непотушенная сигарета летит вниз с балкона. Ты смотришь на небо, тяжелое от туч, чуть щурясь. Быть может так приходит старость? Грустным мыслями по вечерам? Сколько лет уже… У ровесниц дети, даже внуки. И жалости вроде нет, только… Уставшая усмешка на губах. А может просто признаться честно, он ушел с другой? Яркой, молодой, веселой. Нет… Он не скрыл ничего, она мерзла у проходной в слишком легком платье, а он накинул ей на плечи китель и поцеловал. Даже подозвал и познакомил, улыбнулся на прощание и скрылся за поворотом с другой. А ты махнула в след рукой, только вот улыбка с губ пропала. Почему? Он не муж и не любовник… Просто друг, все такой же верный, такой же надежный. И можно набрать знакомый номер и знать, что будет. Спустя несколько минут будет рядом и даже взглядом не упрекнет. Только зачем? Пусть будет там, с ней. Пусть ему будет хорошо, и если вдруг все сложится, ты будешь рада. Ведь будешь? Он достоин всего, тепла, уютного дома, вкусного ужина по вечерам, и сырников на завтрак. Он без сомнений достоин той, что будет ждать и волноваться, лить слезы под дверью палаты, ведь он иначе не сможет. Отчитывать за каждый седой волос, и утыкаться носом в только что купленные им розы… А у тебя совсем другие обязанности. Укрывать рабочим пледом, когда он, устав, заснет за столом. Резать бутерброды на завтрак и ужин, запрещать кофе… Не ждать, а действовать. Прикрывать, если нужно собой. И не слезы лить, а решать… Закрашивать седину в соседнем от центра салоне в перерывах, и розы ждать лишь на праздники. И вновь усмешка на губах, а небо совсем темное и от прохладного ветра становится зябко. И нужно бы лечь спать. Только не спится опять. Тихая вибрация телефона, и улыбка от смс. Прижимаешь трубку к уху. — А ты чего не спишь? Или не дают? — Ревнуешь? — Беспокоюсь, не мальчик уже, — проходишь в комнату, которая кажется слишком теплой после балкона. — Она уже уснула, — он тоже куда-то идет. — Как тебе Юля? — Не мне с ней жить, — ты наливаешь чай и где-то в трубке слышишь шипение чайника. — Ревнуешь. — Вроде хорошая, нежная, домашняя, — понимаешь что синхронно пьете чай. — У меня заварка закончилась, — он еще что-то бурчит. — Тут только эта зеленая бурда, твоя между прочим, ты ведь дома? — Дома. — Дверь откроешь? — А как же Юля? Удивится, если обнаружит, что тебя рядом нет. Заревнует. — А мне с ней не жить, уж слишком нежная и домашняя. Пусть спит спокойно. — Бабник ты, Батя, хронический. И не нагуляешься никак, хорошая же девочка. — Вот именно, жалко ее, — слышен звук запираемой двери. — Я иду к тебе с кружкой. Так откроешь? — Вань, когда тебя замок останавливал? Тем более ключи у тебя есть…