Unos breves momentos

Прошло ровно 24 часа с тех пор как служба опеки забрала Паулу, чтобы передать ее Альберто по решению судьи. Женщина сидела на полу в детской и безмолвно глядела на деревянный кукольный домик, который они собрали вместе с дочерью пару лет назад. Розовые стены, сиреневая крыша, зеленая лужайка… Внезапный порыв заставил Ракель встать на ноги и приблизиться к этому домику. Посмотрев на него сверху вниз, она схватилась за его крышу и швырнула в стену, слушая как ломаются деревянные части, а кукольная мебель высыпается на пол. На шум в комнату прибежала взволнованная Мариви и упала на колени рядом с уже рыдающей дочерью. Но истерику Мурильо было не остановить. Обхватив мать руками, она истошно кричало от боли, что разрывала ее сердце на миллионы острых кусков. У нее забрали дочь… Она боролась, но проиграла… Проиграла, потому что влюбилась… *** Когда полиция прибыла по адресу Алькантара 33, и их встретил пустой ангар, полковник Прието сдержал свою угрозу. Он обещал Ракель, что направит в суд ходатайство Альберто об опеке, если грабителям удастся сбежать. Он так и поступил, передав все необходимые бумаги судье. Сама же Мурильо была уволена из органов, без возможности когда-либо еще стать копом. Но это было последнее, чего хотела бывший инспектор. Избавившись от груза работы, она мечтала о том, как возьмет свою мать и дочь и улетит с ними на Карибы. И пусть в изначальном плане был еще один человек, его Ракель больше никогда не желала видеть, несмотря на то, что сердце каждый раз пропускало удар, стоило ей увидеть его лицо в новостях. Ждать решение судьи, который скорее всего был таким же шовинистом, как и все ее бывшие коллеги, она не собиралась, прекрасно понимая, что шансов победить Викунья у нее нет. И хоть ей не были предъявлены обвинения в пособничестве банде Дали, так как не было прямых улик, указывающих на это, следствие еще шло, и дело было открыто. Естественно суд будет учитывать этот эпизод, используя его против нее самой. В день, когда они с Мариви и Паулой прибыли в аэропорт, чтобы улететь в Коста-Рику, гражданская гвардия задержала всех троих перед выходом на посадку. Ракель провела 5 часов в комиссариате, доказывая, что не собиралась похищать собственную дочь, а просто хотела отдохнуть с ней неделю на пляже. Отсутствие обратных билетов было отягчающим фактором в этом вопросе, комиссар Санчес был убежден — она пыталась сбежать. Ее отпустили только после того, как она подписала бумагу о том, что обещает не покидать пределы Мадрида до суда. Адвокат, которого она могла себе позволить, лишившись работы, был мягко говоря бездарен. Постоянно твердил ей, что у нее нет ни единого шанса выиграть дело у Альберто, а своим поступком она лишь все усложнила. В тот же день сеньор Мартинес был послан ко всем чертям, а также трижды проклят. Мурильо оказалась беспомощна и бессильна против сильных мира сего — мужчин. Спустя 2 недели из больницы был выписан Анхель, который первым делом отправился домой к своей подруге, ведь после того дня, когда ее положили лицом на пол в его палате, они больше не виделись. Мурильо была под следствием, и ей было запрещено общаться с бывшим подчиненным, пока с нее не снимут обвинения. Но несмотря на хорошие отношения с Рубио, женщина не стремилась больше его навещать. Проблемы с дочерью были ее приоритетом, потому она больше ни о чем не думала. — Я слышал, дела плохи. — Прискорбным голосом сказал Анхель, когда Ракель поставила перед ним чашку кофе. — Не думала, что скажу это, но я понятия не имею, что делать. — Обхватив себя руками, она вздрогнула, чувствуя себя абсолютно беспомощной. С момента бегства грабителей прошло около двух недель, но ее мысли постоянно возвращались в тот момент, когда она стояла в наручниках в полицейской палатке у Монетного Двора и молилась, чтобы ее любовник успел сбежать, прежде чем отряды разведки ворвутся в его логово. Как бы Мурильо не пыталась выбросить умного и красивого главаря банды из своей головы, все было напрасно. Даже сидя за столом со своим другом, она вспоминала о Сальве. Вернее о Серхио, но разве это сейчас важно? — Чем я могу тебе помочь? — Он вывел ее из раздумий легким прикосновением к руке. — Подскажи телефон хорошего киллера, а? — Пыталась отшутиться она, на миг задумавшись, что это смогло бы решить часть ее проблем. — Ракель, не впадай в крайности, прошу. Альберто, конечно, та еще сволочь, но ты не сможешь жить с чувством вины, если лишишь Паулу отца. — Зам инспектора принял ее слова за чистую монету. — Я не знаю, что мне может помочь, Анхель, не знаю. Машина времени, может быть. — И будь у тебя эта машина, ты бы не стала связываться с этим парнем с сидром? — Осуждающе спросил мужчина, в глубине души злясь на то, что она обратила свое внимание не на того очкарика. Слова Рубио заставили ее задуматься. В действительности она не знала, чтобы она изменила в своем прошлом. Любовь к дочери была самым большим чувством, какое она когда-либо испытывала. Потерять ее — означало бы потерять часть себя. Но зная, за что боролся Профессор со своей командой, Ракель понимала и его намерения. Работая больше 15 лет в полиции, она не замечала насколько прогнила вся система изнутри. Одного короткого монолога об «инъекции ликвидности» хватило, чтобы заставить ее прозреть и увидеть проблему с точки зрения простого рабочего класса. Возможно, она бы попробовала что-то изменить, но она понятие не имела, что нужно менять, чтобы в конечном итоге не остаться ни с чем. Ведь именно это с ней и происходило. Мужчина, который на считанные дни помог ей вновь почувствовать себя живой и желанной был в международном розыске за тысячи километров от нее, а ее единственная дочь практически была в лапах бывшего мужа. — Я дам показания. Я подтвержу все твои слова о насилии, как и обещал. Я солгу, если потребуется! — Устав ждать ее ответ, заявил мужчина. — Не думаю, что тебе поверят. Ты уже однажды прикрыл меня, не думаю, что твои слова помогут, Анхель. — Ракель встала из-за стола и схватилась за спинку стула. — Прости, у меня нет настроения больше вести светские беседы. Я рада, что ты в порядке, но, пожалуйста, оставь меня одну. Через час мне нужно забирать дочь из школы, а до этого времени я должна… — Глаза наполнились слезами, когда она подняла голову и увидела очередной выпуск новостей по телевизору, что видел над столом в гостиной. — Прости… — Быстро схватив пульт, она переключила канал и, утирая слезы, убежала к себе в спальню. Суд, который случился через три дня после этого перевернул весь ее мир. *** — Дочка, дорогая, что происходит? — Не понимающая Мариви принялась успокаивать свою плачущую дочь. — Что с домиком Паулы? — Мама, я умираю… умираю… — Стонала несвязно Ракель, чувствуя, как грудную клетку разрывает от боли. — Он забрал ее, он забрал мою девочку! Ненавижу, ненавижу! — Поднявшись на ноги, Мурильо взяла в книжной полки рамку с фотографией Паулы и Альберто и швырнула ее к обломкам домика. — Кто забрал? О чем ты? — Казалось сеньора Фуэнтес вообще не осознавала, что происходит, и это встревожило Ракель. — Зачем ты сломала домик? Паула вернется из школы и будет очень расстроена. — Она не вернется, мама! Неужели ты не понимаешь? — Сквозь плач произнесла Мурильо, подходя к окну, чтобы пустить в комнату немного свежего воздуха, иначе бы она задохнулась. — Как не вернется? Что случилось с моей принцессой? — Женщину охватила волна паники, в груди предательски сдавило и она села на кровать девочки, не в силах стоять на ногах. — Ракелита, милая, что с Паулой? — Мама! — Услышав, как женщина буквально упала на кровать, блондинка подскочила к ней, чтобы попытаться привести в чувства. — Мама, с Паулой все хорошо, все хорошо… — Ее успокаивающий голос заставил Мариви немного расслабиться, паническая атака не успела начаться. — Ты что, не помнишь, что произошло? — Теперь была напряжена Ракель, которая уже не в первый раз замечала забывчивость своей матери. — Она в порядке? — Несколько слезинок образовались в уголках глаз женщины, но Мурильо смахнула их своими пальчиками и обхватила лицо матери ладонями. — Да, мама, Паула в порядке, в порядке. Не волнуйся, пожалуйста. — Но почему она не вернется? — Острая боль пронзила сердце Ракель от ее слов. — Альберто выиграл суд, мама. Теперь Паула живет с ним. — Закрыв глаза, она дала волю собственным слезам и крепко обняла пожилую женщину. — Этот ублюдок лишил меня дочери, мама… Они продолжали сидеть в течении нескольких минут, держа друг друга в цепких объятиях, всхлипывая и причитая. Когда Ракель немного успокоилась, она посмотрела в глаза Мариви, пытаясь понять, что с ней не так. Ведь днем ранее она стояла рядом с ней на крыльце дома и видела, как соцработница уводила за руку ее внучку. Вспомнив все моменты, когда женщина что-то забывала, плюс ее бесконечные стикеры с заметками и напоминаниям, Мурильо сделала ужасающий вывод. Все указывало на серьезное заболевание — Альцгеймер. Забота о матери помогла пережить Ракель еще два дня без дочери, пока они вместе с Мариви проходили обследования ее головного мозга в одной из государственных клиник. МРТ подтвердило ее опасения — сеньора Фуэнтес была на начальной стадии деменции, которая в будущем спрогрессирует в болезнь Альцгеймера. Как долго сознание Мариви будет относительно светлым невозможно предсказать. Неутешительный диагноз лишь усугубил состояние самой Ракель. Если бы не сильное желание вернуть дочь и помочь матери, она бы уже впала в глубокую депрессию, или ушла в запой, но вероятно все одновременно. К концу недели ей наконец-то позволили встретиться с дочерью. Это был недолгий контакт, около трех часов на детской площадке недалеко от дома Альберто. Самого бывшего мужа с ними не было, так как он заявил, что не желает видеть «лицо этой мерзкой сучки», которая испоганила все дело на Монетном Дворе. К счастью его слова не дошли до Ракель, которая просто была рада видеть свою малышку. Паула рассказала ей, что папа купил ей большого плюшевого медведя, с которым она теперь спит каждую ночь. Еще девочка упомянула, что тетя Лаура с ней очень добра, что не могло не порадовать Мурильо. Ведь больше всего она боялась, что ее дочери будет некомфортно в новом доме. Или что отец будет ее обижать. Но видя счастливую улыбку Паулы, она воспряла духом. Эта встреча заставила ее переосмыслить свое будущее и поставить цель: найти хорошую работу, которая позволит оплатить услуги адвоката, чтобы вернуть свою девочку домой. Прощание не обошлось без слез бывшего инспектора, которая до последнего отказывалась отпускать дочь из своих объятий, несмотря на уговоры соцработника, что пришел с Паулой. Уже дома женщина позволила эмоциям, копившимся весь день, выйти наружу. Проводив мать спать, она взяла бутылку Каберне Фран — точно такую же, как они не успели распить в Серхио в тот день, когда он ночевал у нее дома. Поддавшись страсти, они отставили свои бокалы, едва успев сделать по глотку. Сейчас же эта бутылка была очередным напоминание о том, что она связалась не с тем человеком. Снова. Допивая третий бокал, Ракель почувствовала легкое головокружение, алкоголь начинал действовать, быстро растекаясь по ее венам. Вместе с ощущением опьянения на нее нахлынула волна боли, и слезы автоматически потекли из ее глаз. Когда она долила остатки вина в бокал, в дверь ее дома тихо постучали. Не ожидавшая гостей Мурильо, подошла к телевизионной тумбе и достала от туда пистолет, прежде чем подойти к входной двери. Стук повторился. — Кто здесь? — Робко спросила она, крепко сжимая в руках оружие. — Меня зовут Шейла, с вами хотят поговорить, инспектор. — У девушки был восточно-европейский акцент. — Поговорить? — Недоверчиво переспросила она, все же поворачивая ключ в замке. — Кто хочет со мной поговорить? — Мурильо уставилась на высокую девушку в татуировках. — Возьмите, пожалуйста. — Сербка протянула ей маленький кнопочный телефон. — Да. — Ракель… — Его тихий и слегка хриплый голос пронзил ее насквозь, тело задрожало, а земля стала уходить из-под ног. На какие-то доли секунд Ракель перестала дышать, ее разум пытался справиться с эмоциями, которые ее захлестнули. Алкоголь только усиливал все в сотни раз. Все слова, что она заготовила для него на случай, если ей все же представиться возможность когда-то поговорить с ним, застряли в горле. Женщина отчаянно захотела, что последний бокал вина в ту же минуту оказался в ее руках. Но в ее руках был старый мобильник, а абонент на том конце провода был ее огромной ошибкой. — Ракель, мне очень жаль… — Жаль?! — Наконец, вырвалось из нее. — Тебе жаль? Назови мне сейчас хотя бы одну причину, почему я не должна разбить этот гребанный телефон об землю? — Паула… — Так же тихо произнес Маркина. — Что Паула? — Ты просила причину. Причина — твоя дочь… Паула. — Не смей говорить о моей дочери, сукин сын! — Она начинала злиться. Если бы Серхио был не за тысячи километров, а рядом с ней, об его голову уже точно что-нибудь бы разбилось. — Послушай, Ракель. Ты можешь ненавидеть меня до конца моей никчемной жизни, я это заслужил, знаю. Но сейчас у нас нет на это времени. — Мужчине было ничуть не легче, чем ей. Звонок женщине, изменившей его мир, дался ему с трудом. Каждый день в течении этих 2,5 недель не было ни минуты, чтобы он не воспоминал ту, что смогла забраться глубоко в его сердце, отчего оно болело и бешено колотилось, не давая ему возможности жить. — Лучше говори, зачем звонишь или, клянусь Богом, я выброшу этот чертов телефон! — Крикнула она и тут же закрыла рот рукой, боясь, что могла разбудить соседей или собственную мать. Услышав, как Серхио сглотнул, она ощутила дрожь по всему телу. — У нас есть 8 часов, чтобы вывести тебя вместе с матерью и дочерью из Мадрида и еще 16, чтобы вы покинули пределы Испании. — Перешел он сразу к главному, зная, что на счету каждая минута. — О чем ты, мать твою? — Алкоголь не позволял ей мыслить здраво. — Я знаю, что твой бывший муж выиграл дело об опеке, Ракель. — В его голосе была слышна нервозность, он сожалел о том, что находился слишком далеко от нее, чтобы помочь лично. — Пожалуйста, выслушай меня. Я знаю, как вывести вас всех из Испании. — Ты кто, гребанный альтруист, Серхио? Или тебе спустя две недели стало скучно на твоем райском острове? Тропический ветер все мозги твои вытряхнул? — Она злилась, она чертовски на него злилось. Он не могла не злиться. Злость помогала ей притуплять другое чувство — любовь. — Ракель, пор фавор! — Кажется, он начинал выходить из себя, не понимая, почему она отказывается от помощи. — Я делаю это не для себя, а для тебя и Паулы. Уверен, ты не хочешь, чтобы она прожила с твоим ублюдком бывшим до совершеннолетия. — Мой ублюдок бывший это ты, Маркина… — Она задумалась, словно что-то вспоминала. — Мартин, или как там зовут твое темное альтер-эго? — Кровь внутри нее закипала. — Хотя подожди… Сколько мы встречались? Две минуты? Две долбанные ночи? И после всего того дерьма, что ты сделал, я должна поверить во всю хуйню что ты мне сейчас несешь? — Эмоции переполняли, она была готова взорваться. — Когда вы с дочкой и матерью будете в безопасности, ты можешь высказать мне все, что ты обо мне думаешь, я заслужил каждую чертову букву. — Он реагировал спокойно, несмотря на ту грубость, с которой говорила Мурильо. — А сейчас ответь на мой вопрос. Ты хочешь вернуть дочь? — Нет законных способов это сделать. — Ты думаешь, я предложу, что-то законное? Думаешь, нанять киллера для бывшего — законный способ? — Услышав про киллера, она едва снова не задохнулась. — Откуда ты… — Ракель, обсудим все после. А сейчас слушай меня внимательно. — Мурильо наконец замолчала, позволив мужчине на том конце разговора рассказать ей свой план. Когда Профессор узнал о том, что Ракель лишили права опеки, он ни секунды не колебался, он знал — нужно действовать. И чем быстрее, тем лучше. Поэтому в кратчайшие сроки его умный мозг составил план по вызволению девочки из дома её отца. Он прекрасно понимал, что дочь — главный человек в жизни Мурильо, и её потеря — самое страшное, что когда-либо могло случиться с Ракель. Она бы справилась с разбитым сердцем, пережила бы увольнение и следующие за ним последствия. Если бы потребовалось, она бы снова подставила свою щеку по удар Викунья. Его агрессия — ничто, по сравнению с болью от потери дочери. К счастью, сербы, помогавшие Серхио с туннелем и освободившие Токио, все еще оставались в Мадриде, а значит именно они имели возможность осуществить его план. Сам он вернуться в Испанию не мог, это было слишком рискованно. Допив злосчастный бокал вина, ранее оставленный на столике, Ракель отправилась собирать чемодан, чтобы взять с собой самые необходимые вещи, и затем они вместе с Шейлой посадили ошарашенную и сонную Мариви в фургон, объясняя ей, что приготовили для нее сюрприз. Старушка на удивление не возражала, охваченная энтузиазмом предстоящей поездки. Серхио велел Мурильо оставить дома все мобильные телефоны, чтобы полиция не смогла их выследить. Согласно его плану, сербы подстроили небольшое место преступления, куда на ночь глядя должны были вызвать Альберто, тем самым оставив Паулу дома с ее тетей. Спустя полчаса после отъезда Викунья, ничего не подозревающая Лаура, открыла дверь незваным гостям, и уже через секунду к ее лицу была приложена марля, смоченная в хлороформе. Один из сербов перенес тело девушки на диван в гостиной, а Ракель отправилась будить свою дочь в ее новую спальню. Одурманенная вином, она не до конца понимала, что делает, но ноги сами вели ее на второй этаж к ее малышке. — Мами! — Радостно воскликнула девочка, увидев перед собой ее лицо. — Девочка моя, нам нужно идти… Давай снимем пижамку и наденем что-то более подходящее? — Ее руки тряслись от страха, что что-то может пойти не так, пока она помогала дочери застегнуть пуговицы на ее бежевой кофточке. — Куда мы идем? — Самостоятельно зашнуровывая ботинки, поинтересовалась Паула. — Мы едем на море, как я тебе и обещала, кариньо. Ты, я и бабушка. — Эмоции пытались взять верх, Ракель что были силы боролась с желанием разрыдаться. — А как же папа и тетя Лаура? — Девочка состроила обиженную мордочку. — Они с нами не поедут? — Родная, твоему папе нужно немного поработать, но, обещаю, он приедет позже. — Зажмурившись, Ракель решила, что такая ложь в данный момент более уместна, чем оправдания, почему они едут без Альберто. — Точно? — Точно-точно, золотце. — Кинув последнюю кофточку в детский чемодан, Ракель принялась его закрывать. — А я могу взять с собой своего нового мишку? — Женщина посмотрела на громадную игрушку, что лежала на постели, а затем снова на дочь. — Родная, он слишком большой, мы не можем его взять. Нас не пустят в самолёт. — По правде говоря, она тогда еще понятия не имела, каким способом они будут покидать страну. — Ладно, буду играть с ним, когда вернусь. — Подавив в себе всхлип, Ракель ощутила глубокое чувство вины, за то, что обманывала своего ребенка. Ведь если все пойдет по плану Профессора, Паула больше никогда не вернется в эту проклятую комнату. Сев в автомобиль девочка сразу же бросилась в объятия своей бабушки, которая принялась рассказывать ей, что мама приготовила им сюрприз, глаза ребенка загорелись, так как она обожала сюрпризы. Это всегда означало подарки и новые эмоции. Уже через три часа после звонка Профессора машина сербов покинула пределы Мадрида, выезжая в сторону небольшого городка Гвадалахара, что находился на северо-востоке от столицы. Шейла объяснила ей, что там их ждёт частный военный самолет, который доставит их в Италию, а уже там они пересядут на самолёт до Индонезии. Вручив ей поддельные документы, девушка пожелала удачи и отдала новый телефон, по которому она должна позвонить Серхио, как только они окажутся в Джакарте. Попытки выяснить у неё, где же находится сам Профессор, не увенчались успехом, так как сербка попросту этого не знала. В целях безопасности, местонахождение Маркина было тайной для всех. Перелет до Флоренции был не сильно утомительным, потому что самолет был очень комфортабельным. Паула и Мариви почти сразу же отрубились в своих раскладных креслах, пока Ракель пялилась в иллюминатор, пытаясь осознать происходящее, сна не было. Всего каких-то 5 часов назад она пила вино перед сопливой мелодрамой, сокрушаясь о том, как несправедлива ее жизнь, а теперь она летит над Средиземным морем, навсегда распрощавшись с родным городом и старой жизнью. Одна ночь обещала ее глобальные перемены в жизни. Семье Фуэнтес-Мурильо понадобилось еще 15 часов после приземления в Италии на то, чтобы наконец-то оказаться на одном из островов Индонезии — в ее столице Джакарте. К счастью и удивлению бывшего инспектора, Маркина позаботился об их удобстве и на этом рейсе, заказав билеты в первом классе, что не могло не порадовать младшего члена семьи, которая в моменты бодрствования смотрела всевозможные мультики на своем личном экране телевизора. Ракель же выходила из самолета, как побитая собака. За все время их путешествия ей удалось поспать от силы часа три. Дурные мысли и беспокойство не позволяли ей расслабиться ни на минуту. Помогла лишь таблетка снотворного из аптечки матери, которая хоть не надолго смогла ее усыпить. Индонезия встретила их ярким солнцем и легким ветерком, который немного освежал. Забрав свои чемоданы с ленты для багажа, все трое двинулись к выходу из аэропорта. Бывший инспектор не прекращала оборачиваться, опасаясь, что их уже вычислили и идут по следу. Но это была всего лишь ее паранойя. Полиция Мадрида в этот момент искала ее в пределах Мадрида, даже не предполагая, что ей уже давно удалось покинуть страну. — Давайте остановимся здесь. — Предложила она, когда они оказались на улице около стоянки такси. — Мне нужно сделать один звонок, хорошо? — Бабушка, смотри, там пальмы! — Радостно воскликнула Паула, хватая пожилую женщину за руку и пальчиком указывая на огромные тропические деревья на другой стороне дороги. Выудив из кармана тот самый мобильник, Ракель нажала на кнопку включения, экран сразу же загорелся. Пока он загружался, она пыталась придумать, что скажет, когда Серхио ответит на ее звонок, если вообще ответит. Паника и чувство, что что-то пойдет не так не покидали ее, поэтому она вполне рассматривала вариант, что Профессор мог ее обмануть. — Ракель. — Ответил он уже после первого гудка. — Я уже начал волноваться, самолет приземлился почти час назад. Все хорошо? — Мы забирали багаж. — От нервов она даже забыла с ним поздороваться. — Что нам делать? — Где именно вы находитесь? Я сейчас подъеду. — Ты? — Заявление Маркина стало для нее настоящей неожиданностью, она и предположить не могла, что Серхио окажется в Джакарте лично. Она не была готова к этой встрече, как минимум потому, что выглядела просто отвратительно: смявшиеся и спутанные волосы, запах пота, из-за отсутствия возможности принять душ, и все такое. — Да, это проблема? — Видишь ли, я не думала, что ты… — Мурильо не знала, хочет ли она его снова видеть. — Подожди, Ракель. — Он не дал ей договорить. — Ты не думала, что когда-либо еще увидишь меня? — В его груди предательски сдавило. Женщина, в которую он успел влюбиться за считанные дни, надеялась, что их пути больше никогда не пересекутся. — Да, Маркина, в мои планы не входило еще раз встречаться с тобой! Из-за знакомства с тобой моя жизнь превратилась в ад, в котором я не переставая сгораю. — Ярость, которую она хранила в себе, начинала наполнять ее до краев. — Неужели мне нужно это объяснять? — То есть ты думала, что перетащу вас с мамой и дочкой через пол мира, чтобы бросить на произвол семьи, где вы не знаете ни языка, ни традиций, ничего? — Можно сказать, что он был этим оскорблен, хотя у нее было право не доверять ему ни в чем и уж тем более полагаться на его помощь. — И где никто не может о вас позаботиться? — Я не знаю, Маркина! Мой мозг сейчас готов взорваться, потому что я еще до конца не осознаю, что происходит! — Гнев сменился на истерику, Ракель была на грани. Отвернувшись от Мариви и Паулы, чтобы они не увидели ее слез, она продолжила. — Мы у терминала 2 °F, парковка такси. — Тяжело выдохнув, она принялась свободной рукой вытирать мокрые глаза. — Дай мне три минуты. — Он сбросил звонок и сильнее нажал на педаль газа, чтобы скорее добраться до семьи Ракель. Все те долгие часы, что они летели в Индонезию, Серхио не находил себе места. Он, как и Мурильо переживал, что что-то может пойти не так, ведь хоть его план и был продуман до мелочей, всегда была вероятность прокола. У него так же не было сна все эти часы, поэтому выглядел он не лучше Ракель: синяки под глазами, небрежная борода, которую он слишком давно не подравнивал и опустошенный взгляд, потому что не мог предугадать, как пройдет их первая с ней встреча после того горячего поцелуя в его ангаре. Он знал, что женщина зла на него, знал, что она очень импульсивна и может отвесить ему пощечину, какую он уже получал от нее не единожды. Но физической боли он не боялся, он боялся, что его сердце разлетится на осколки, если окажется, что Мурильо охладела к нему из-за всего случившегося. — Сейчас нас заберут. — Женщина вернулась к своим родным, но её мать не могла не заметить её красные от слез глаза. — Милая, все хорошо? Я не совсем понимаю, что происходит. — В самолете у Мариви едва не случилась паническая атака, когда она проснулась и поняла что находится в воздухе. Память ненадолго подвела её, но приветливая стюардесса помогла Ракель привести женщину в чувства. Теперь же ей снова было не по себе. — Я думала, комиссар запретил тебе забирать Паулу. — Это уже не важно, мама. Это все в прошлом. Теперь ни судья, ни Альберто не смогут разлучит меня с моей принцессой. — Она села на корточки рядом с дочерью и крепко прижала её к себе. — А мы пойдём на пляж, мам? — Глаза ребёнка светились от счастья, потому что она мечтала о подобной поездке очень давно. — Обязательно, малышка, обязательно. — Буэнас диас. — Хриплый и немного трясущийся голос Серхио за её спиной заставил её вздрогнуть. — Рад снова видеть вас, Мариви. — Ракель замерла, боясь обернуться, чтобы увидеть его, казалось, что ее сердце этого не вынесет.