Пара фраз решат мою судьбу

      Сегодня мой последний день пребывания в Питере. Изумительный город, просто фантастический. Люблю его всем сердцем и молюсь поступить на бюджет в РГПУ имени Герцена. Давно приметила там себе факльтет… Педагогическое образование с двумя иностранными языками — китайский и английский. Проходной балл не то чтобы недосягаемо высокий, но поработать нужно будет точно.              Но сейчас я здесь со своей семьей, с родителями. Столько музеев, сколько прошли мы за неделю пребывания в Питере, не пересчитать по пальцам. Ноги очень сильно болят и буквально каждые 15 минут просят отдыха. Даже не просто просят, а ноют и умоляют устроить перекур и только потом двигаться дальше. Очень тяжело, правда. Но хотя бы эти страдания не напрасны — в Питере действительно интересно.       Этим вечером мы потратили около четырех или даже пяти часов на обзорную экскурсию по Эрмитажу. Захватывающая история — здесь и говорить не о чем.       Разумеется, как и полагается любому туристу, мне обязательно нужно прошерстить все возможные сувенирные лавки Эрмитажа. Помнится, год назада я нашла здесь качественные игральные карты с историческими личностями. Стоили они конечно прилично, но на такую экзотику раскошелиться позволительно. Хотя сейчас эта, так называемая мной, «экзотика» стоит на полке и пылится. А что? Они не были ни разу использованы, ими ни разу не играли. Я запрещаю даже открывать коробочку и рассматривать карты — слишком ценная вещь для меня и на то есть причины.       В этот раз я, к огромному сожалению, ничего не нашла. Денюжки, отложенные специально на сувениры из Эрмитажа, поплакали то ли от счастья, что не были потрачены на очередную безделушку, то ли наоборот.       Сегодня наш последний полноценный день в Питере, завтра ближе к вечеру нужно будет выдвигаться в аэропорт через метро и автобус-экспресс до Пулково.       Я первая выбегаю из Эрмиажа на свежий воздух. Опять начался снег. Даже не снег, а полноценный снегопад! Огромные хлопья оседают на асфальт, образуя легкие небольшие бугорки-сугрубы. Куртка начинает потихоньку промокать под мокрыми хлопьями, и я сильнее кутаюсь в шарф. — «Да, погодка не из лучших», — пролетает у меня в голове.       Я съеживаюсь, когда мурашки пробегают от позвоночника, окутывая тело целиком.       Родители подручку идут позади меня. Хоть я всего лишь третий раз в Питере, но ориентируюсь по нему уже достаточно неплохо. На метро, конечно же, приходится прибегать к помощи Яндекс карт. Для меня вообще метро — одно из самых непонятных и запутанных мест в мире, придуманных человеком. Отец хорошо ориентируется по картам, расположенным на станциях, а я так не могу. Названия станций совсем ни о чем мне не говорят. Скажите мне: «Станция Звенигородская» — и я даже примерно не смогу объяснить, где это, потому что не имею представления о расположении линий метро под городом. В моем городе — в Челябинске — тоже строят метро. Но знаете ли… Я не думаю, что спустя 10 лет после официального начала проекта сейчас что-то изменится. В Челябинске никогда не будет метро — это я могу вам сказать с абсолютно уверенностью.       И вот я иду по Дворцовой площади. Елка, расположивашаяся в центре площади, как будто вышла из сказки. Она прямиком из «Щелкунчика» — такая же нарядная, уютная и гигантская. Родители до сих пор плетутся позади, также разрлядывая новогодние декорации.       Я останавливаюсь, чтобы сделать атмосферную фотографию огромной елки из «Щелькунчика» и множества маленьких елочек-крох, которые смешались в хороводы перед «мамой-елкой». — Юля! Догоняй нас скорее, — бросает мне папа, и они с мамой уходят вперед к Невскому, обгоняя меня.       Я делаю пару прелестных кадров Нового Года на площади и убираю телефон в карман, натягивая варежки на покрасневшие руки. Направляясь за родителями, еще раз поправляю шарф, когда мне протягивают руку. Я с недоумением смотрю на мужчину-актера и неосознанно отвечаю на рукопожатие. — Девушка, как Вас звать-величать? — обращается ко мне уверенным голосом мужчина и обворожительно улыбается.       Он аниматор. Но не тот, который ходит в костюме коровы или зебры! Нет. Он облачен в одеяния императора. Вообще, по Питеру подобных ему очень много — и мужчин, которые играют роль царей и императоров, и дам, притворяющихся величественными императрицами. Неопытные туристы делают с ними фотографии на фоне исторических мест: дворцов, замков или соборов — а затем платят им беснословные деньги. В этом и состоит их заработок. Умно и негуманно одновременно.       Слегка оторопев от пронзительного взгляда мужчины напротив, который сжимает мою ледяную руку, согревая ее через свои тонкие перчатки, я понимаю, что мне нужно поспешить за родителями. В ином случае, я их просто не найду в толпе прогуливающихся. — Солнышко, прости, но я очень тороплюсь, — выпаливаю я, чтобы смягчить резкий отказ от фотографии или краткого диалого, и кладу свободную руку ему на предплечье как ободряющийся и в то же время извиняющийся жест.       Мужчина, сжимавший мою руку, хитро прищуривается и вздергивает левую бровь. Я не совсем понимаю, что означает эта эмоция: оскоробленность, разочарование, заинтересованнсть или он принимает вызов, который я не задумываясь вложила в свои слова.       Молодой человек ухмыляется: — Тогда сегодня я ночую у тебя, солнышко, — бархатный тембр обволакивает меня.       Он бросает мне эту фразу, особенно выделяя обращение. Его лицо остается серьезным, нет ни намека на шутку. Профессионализм в актерской игре, что тут сказать… В глазах напротив я замечаю едва заметный, тщательно скрываемый огонек.       Сказать, что я потерялась — то же самое, что ничего не сказать. Я не могу придумать, что мне на это ответить. Мой мозг как будто отключился, я просто стою и пялюсь на мужчину огромными словами.       Наверное, со стороны это выглядело странно: прохожая девушка и аниматор-император стоят, держась за руки и не отрывая взгляда друг от друга. — Извини, давай в следующий раз, — с потерянной улыбкой произношу я, истерично хихикнув. — Я сегодня занята.       Не встретив сопротивления, я грубо разрываю наши руки и в последний раз заглядываю в смеющиеся глаза. А затем я быстрым шагом догоняю родителей. — Как-то ты долго, — мама поворачивается ко мне, — Не отставай, — она уже намеревается отвернуться, но возвращает внимание ко мне, — Что-то случилось? Ты выглядишь. потерянной? — Да нет, что ты, — улыбаясь до ушей, киваю я, — Все нормально. Настроение хорошее, ничего необычного.       Возвращая себе место проводника, я оборачиваюсь в поисках того взгляда. Но он уже прикован ко мне.       Парень стоит с несколькими женщинами, улыбаясь на камеру, но его внимание на мне. Я растерянно хлопаю ресницами и отворчиваюсь, следуя запланированному маршруту.       Его острые скулы и едва заметные веснушки на носу долго не выходят у меня из головы. Он вызывает у меня интерес. Достаточно необычная личность, чтобы так просто о ней забыть. В мужчине есть какая-то изюминка, но я не могу понять, какая именно… Пары секунд диалога, разумеется, не хватает, чтобы составить хотя бы частиную картину его сущности.