Прикажи мне здравствовать

<Темнота понемногу таяла, вытесненая мягким светом, а противный шум в ушах сменялся приятной тишиной. Ифань блуждал по улочкам города и не совсем понимал, где находиться – всё было вроде бы знакомым, но определить эти места в памяти не получалось. Но стоило свернуть за угол и пройти под каменной аркой, как вокруг полу кольцом расположились, точно грибы после дождя, один возле одного маленькие, но уютные торговые лавки, а посреди этой площади, под огромным старым гинкго стояло несколько столиков для отдыха посетителей этих лавок и маленькой чайной, что затесалась между ними. Это место так и веяло теплотой и какой-то непередаваемой атмосферой маленькой сказки. Среди этих маленьких уголков со своими товарами выделялась и ювелирная лавка "Жемчужный рассвет", у которой Ву и остановился, при чём даже не заметил, в какой момент. Что-то было в этом месте такого знакомого и родного – сюда тянулась душа, здесь хотелось остаться. На мгновение даже замер в нерешительности, сам не понимая почему – какая-то странная тоска нахлынули, стоило взглянуть на стеклянную витрину, где красиво были разложены всевозможные украшения. Но потом всё же дёрнул ручку двери и вошёл внутрь этой лавки, оборудованой тут же и под мастерскую. Когда же взгляд скользнул от скромной обстановки к сидящему за рабочим столом владельца, на коже пробежали мурашки — в этом ещё молодом и бодром мужчине, что с заметной улыбкой и азартом сейчас работал над гравировкой нового медальйона узнал отца. И это была не осознанная уверенность, а скорее нечто бессознательное, на уровне интуиции. Это место и атмосфера – всё прямо как в детстве, хотя осознанно столько деталей вспомнить просто нереально сложно. И всё же, сомнений отчего-то не оставалось никаких. Стала понятной и та мимолётная тоска у дверей – это то самое светлое и беззаботное время, которое, увы, уже никогда не вернётся. — Не думал я, что вновь увижу тебя так скоро, — мужчина выпрямился и отложил ненадолго свою работу, наконец поднимая взгляд. — Неужели так спешил встретиться? — Что? Нет, я... Я не совсем понимаю, о чём ты... Папа, — обращаться так совсем отвык и теперь это звучало немного неловко. Ифань прислонился плечом к стене, оставаясь на том же месте. — Но... Сказать по правде, я довольно часто думал о том... Как бы ты поступил или, может, мог бы дать мне совет, когда я чувствовал себя не способным идти дальше. Ненавижу за это осень – когда три месяца подряд неприятные воспоминания и страхи всё время преследуют, каждый день тянется как три осени и поверить в то, что завтра не принесёт тебе новую боль очень сложно... Я правда устал от этого, но... — ...даже так ты любишь свою жизнь и тех, кто делает её лучше, — старший Ву довольно кивнул головой и снова взял в руки медальйон, над которым работал до этого. — Милая говорила, что ты уже нашёл свой алмаз и уверяла, что теперь о тебе точно не стоит. Ифань улыбнулся – мама часто вспоминала, что иначе как "милая" отец её не называл. Такая вот маленькая привычка в их отношениях, которая добавляла уюта, где бы не находились. Сейчас, думая о том, что те самые слова стали простой истиной для него, становиться не менее тепло на душе. — Да, это правда. Эта встреча изменила мою жизнь к лучшему, папа. Он и правда как алмаз для меня. — Алмаз может огранить только другой алмаз. Уверен, что сможешь? — Раньше я бы сомневался, но не сейчас. — Не держись больше за прошлое – дай ему остаться только в фотографиях и памяти. На сожалениях о прошлом не построишь будущего. Что бы с тобой не случилось – не важно, осенью или в любое другое время – это всё уже не вернётся. И мёртвые тоже не вернуться к жизни, а жить нужно ради живых. В этот момент дверь лавки громко распахнулась, будто под резким прорывом ветра, а на пороге стояла Мин Цзюй. Со слегка растрёпанными волосами, в которых ещё остались маленькие травинки и колоски диких злаков, в широкой футболке и коротких шортиках, она выглядела совсем как тогда – в их совместную поездку к морю. Её босые ноги как будто не касались земли, когда всего в пару шагов оказалась рядом схватила за руку. — Что ты здесь забыл?! Немедленно уходи! — в глазах пылали сердитые искорки, что при жизни крайне редко удавалось увидеть. — Что? Мин Цзюй, объясни мне... — Если жить хочешь, сейчас же просыпайся! Чанёль и Тао ждут тебя там, а ты здесь застрял и даже не понимаешь, куда пришёл! Останешься здесь ещё хоть на пять минут дольше и больше не сможешь проснуться! — девушка тихо всхлипнула, едва сдерживая слёзы, но всё же не заплакала. Лишь быстро отвела взгляд, отпуская его руку. — Дурак... Крис, почему ты даже сейчас заставляешь меня переживать?! Вечно от тебя одни проблемы. — Прости, сестрёнка, — улыбнулся Ифань, а после рывком притянул её к себе обнимая. — Спасибо, за всё, что ты для нас сделала. Я никогда тебя не забуду. — Я рада, но тебе уже пора, — Мин Цзюй быстро выскользнула из его объятий и с силой толкнула. Невесомость от этого падения быстро поглотила все образы вокруг, вновь обращая их в беспросветную темноту.> Когда открыл глаза, голова кружилась, а в теле чувствовалась слабость – будто и не спал вовсе. Вокруг всё казалось таким ярким, но при этом совершенно не понимал, где находиться. Осторожно приподнялся и сел на кровати, потирая виски. Но тут же появилось ощущение, что кто-то смотрит на него, а стоило повернуть голову, заметил буквально в паре метров Тао. Тот подпирал рукой голову, облокотившись на подлокотник своего кресла, и пристально смотрел прямо на него. От этого взгляда стало даже как-то неловко. — Тао? А... Почему ты на меня так смотришь? — Да вот, смотрю на восьмое чудо нашей вселенной. Навевает воспоминания... — И... Долго ты здесь? — Седьмой час уже, всё жду, когда проснёшься и объяснишь мне, как тебе так удаётся находить себе приключений на одно место. — Не понимаю, о чём ты. — Тоесть тебя не смущает, что мы сейчас в больнице, а я с трёх часов ночи ждал, пока ты проснёшься? Ну ладно. — Слушайте, не хочу прерывать вашу милую беседу, — вклинился Чанёль, который сидел на небольшом диванчике в зоне отдыха и что-то просматривал в своём телефоне, а затем обернулся, — но давайте я сейчас дам Крису леща, за то, что чуть не поседел, пока летел спасать его задницу, и мы разойдёмся? Меня дома Бэкхён ждёт и я бы лучше сейчас пил с ним кофе, чем торчал здесь. — Нет, ну я не против, — пожал плечами Тао, а Ифань только вздохнул. — Ясно, объяснений, что случилось, я здесь не дождусь... Чанёль раздраженно хмыкнул, пряча телефон в карман, а сам встал с места, разворачиваясь к нему. — В твоём доме ночью был пожар — в одной из соседних квартир произошла утечка газа и этаж вспыхнул, пока ты спал. Я успел тебя вытащить и сразу позвонил Тао. — А... Как ты узнал, что я в этот момент уже был дома? Я приехал в половине одиннадцатого и никого не предупреждал об этом... — А это уже твоя подруга постаралась, — заметил Тао, — влезла в сон и начала командовать, чтобы все проснулись. — Ага, так всё и было, — засмеялся Пак, но быстро вернул спокойствие, — ладно, дальше вы уже сами разберётесь. Я поеду домой. Едва за Чаном закрылась дверь, повисла неловкая тишина. Заметно, что Тао много о чём хотел бы спросить, но сейчас не мог задержать на чём-то свой взгляд и заметно нервничал. — Даже не знаю, хорошо это или плохо, что мы встретились вот так. Наверное, если бы я просто заявился к тебе домой, никто бы и на порог не пустил, — пожал плечами Ву, неловко улыбаясь. Именно эта беззаботность заставила Цзытао вспыхнуть, как спичка. — Чёрт возьми, Ифань! Тебе смешно?! Мне вот нет! Мне совсем не было смешно весь этот месяц! — и сам не заметил, как говорил на повышенных тонах, а в глазах собирались слёзы. — Сначала перестал звонить и даже ничего мне не сказал! Почему ты не мог позвонить мне и сказать, что твоя мама умерла? В итоге я всё узнаю последним, а ты в это время уже едешь к чёрту на куличики, оставив мне только одно письмо! Что я должен был подумать?! — Может, я и хотел такой реакции, — продолжал улыбаться Ифань, но тем не менее, говорил серьёзно, — за всё это время мы приросли друг к другу, но я так и не смог отпустить свой страх. Так не могло продолжаться вечно, сам понимаешь. Знаю, что поступил не правильно, когда уехал и не сказал никому. Просто не мог я иначе — такой вот я человек. Остальное я уже рассказал в письмах, ты ведь их получил? — Письма? — растерялся Тао, пытаясь вспомнить, когда в последний раз просматривал почту. — Их... было много? — Ну... Всего семь за этот месяц, из каждого города, где я бывал, отправлял по письму. В каждом рассказывал свои мысли и говорил, что вернусь тридцатого октября, тоесть сегодня. —Упс... — Тао отвёл взгляд, понимая, что где-то облажался. — Тао, — Ву выжидающе смотрел на него, — ты что их не читал? — Я... Не разбирал почту... Месяц? — Ну и кто из нас тут придумывает себе проблемы? — Прости, я... Мне было очень одиноко без тебя. Но я рад, что ты снова здесь, рядом со мной. — Да даже если ты пытался меня прогнать, я бы не бросил тебя, — хмыкнул Ифань. — Всё-таки, ты мой алмаз, который может стать бриллиантом. — Возвращайся тогда, когда захочешь. Наш дом без тебя стал слишком пустым и холодным, — Цзытао даже не сразу понял, что сказал это вслух, но так было даже лучше. Слишком долго они оба оставляли при себе слова, адресованные друг другу.

***

С излишней осторожностью, Чен заглянул в кабинет и потянул за собой идущую позади Цзюань. — Объясни мне ещё раз, зачем мы это делаем? — девушка плотно закрыла за ними дверь и тоже подошла к письменному столу. На краю стола и в небольшой коробке рядом в полном беспорядке лежало около сотни писем. — Всего лишь хочу помочь. Я не знаю, как иначе выразить свою благодарность тем, кто многое для меня сделал. Ты разве не думаешь также? — Ну... Если так... — А чего тогда крались сюда как воры? — голос за спиной заставил обоих едва не подпрыгнуть от испуга и разом обернуться. У двери стоял Лу, весьма заинтересованных тем, что они собирались делать. Цюзань тихо простонала, держа руку на груди. — Зачем же так подкрадываться? Чуть сердце не выронила. — Расслабьтесь, Тао даже нет дома. — Серьёзно? — почти в один голос удивилась парочка, что рассмешил. Хань прошёл по кабинету и запрыгнул на стол, садясь на край и болтая ногами в воздухе. — Да, ещё ночью умчался по первому звонку к своему ненаглядному. Если собрались разбирать эту гору писем, я вам помогу. Раньше мы это по очереди делали, так что так будет быстрее. На этом и остановились. Цзюань высыпала все письма на пол перед столом и опустилась на колени. Чен тоже присел рядом, собирая письма. — Лу Хань, тут есть и на твоё имя письмо... — заметила девушка, поднимая из общей массы один конверт, и протянула ему. Лу только мельком взглянул на адресата и сразу же молча разорвал даже не распакованный конверт на мелкие кусочки, а потом с равнодушным видом выкинул все кусочки. — Уже нет. — Разве это... Не какое-то важное п... — Я не хочу иметь дело с прошлым, пусть понимают это как хотят. Я уже год как отказался от академического образования и не прикасался к скрипке — пора бы понять, что это точка. Забудем об этом. — Слушай, это письмо, кажется, отличается, — Чен взял один конверт, — тут текст адресатов на двух языках. — Отложим в папку с личными письмами, — Хань ловко забрал это письмо и спрятал в папку, затем сам быстро пособирал все деловые письма и сразу же отсеял большую часть из-за срока давности — оставил только пришедшие на этой неделе. — Так он всё-таки писал письма всё это время, — Цзюань собрала в руках конверты с одним отправителем и перечитала, — целых семь. — А мне вот никто не написал ни одного письма, — вздохнул Лу, — ну и ладно, не очень-то и хотелось. Всё, остальное я сам разберу. Надоело мне без дела сидеть. Стоило только за ними закрыться двери, Хань выдохнул, ненадолго закинув голову и закрыв глаза. Вокруг тишина и только биение собственного сердца ощущается всем телом. Именно в такие моменты мысленно снова и снова благодарил Будду за то, что в тот вечер Дери не дал закончить начатое и вытащил из этого болота. Ведь сейчас, чувствуя своё сердцебиение, как никогда ощущал эйфорию — он жив, преодолел эту боль и вернулся домой, где его всегда ждут. Снова открыл глаза и снова взял в руки небольшую стопку конвертов — как-то незаметно это увлекло его и совсем скоро даже те письма, которые оставил для разбора, уже закончились. Так странно, что теперь эти привычные обязанности, которые раньше лишь вгоняли в унынье и усталость, больше не ощущают я как неподьёмный груз из ответственности. Лу даже рад, что снова может разобрать эти занудные письма и этим дать своим мыслям возможность отпустить его хоть ненадолго. Кто знает, возможно... Стоило с самого начала прислушиваться к себе и не бояться признаться в усталости, а не продолжать нести этот груз ответственности, который давил словно небесный свод на плечи Атланта. И когда дверь кабинета снова распахнулась, Хань улыбнулся. Быстро спрыгнул с края стола и слегка размял плечи. — Ну и? Как всё прошло? — Лучше, чем я ожидал, — признался Тао, — а что ты тут делал? — Почту твою разбирал, что же ещё! Ты вообще видел, сколько тебе Ифань писем отправлял? — Нет, но могу представить... — Ладно, я пойду прогуляюсь, не буду тебе мешать, — Лу махнул рукой и вышел из кабинета. Тао снова остался наедине со своими мыслями и маленькой стопкой писем, в которых ещё осталось столько невысказанных слов.

***

— Уверен, что стоит идти сейчас? — Чанёль стоял у дверей палаты, снова копаясь в телефоне, пока Ифань собирался. — Абсолютно, я ведь поэтому ещё вчера приехал. Чтобы утром вернуться, не хочу больше оттягивать этот момент. — Ну как знаешь, — они оба покинули здание больницы и сели в машину Пака. — Навевает воспоминания, — улыбнулся Ву, — совсем как тогда, в апреле. — Только тогда мне пришло тебя чуть ли не силой тащить на собеседование, а сейчас сам спешишь туда, как на праздник. — Мне ещё есть к чему стремиться. — Слушай, Крис... Мы с ребятами посоветовались на счёт нашей группы и... — Только не говори мне, что мы расходимся! — Не совсем. Кун больше сосредоточиться на работе и своих отношениях, а Сюйси и Лили конечно поддержали моё предложение двигаться дальше. — Ты всё-таки решил записывать свои песни? — Да. Может, если бы не Бэкхён, я бы так никогда об этом и заговорил, но сейчас... Я хочу жить музыкой. — Конечно же я тебя поддержу, Чан. И точно из нашей группы не уйду. Всё-таки, мы вместе её создали, — машина остановилась у ворот особняка и Ифань вышел, махнув рукою на прощание. Как и в первый раз, охранник приветливо кивнул и пропустил в сад, но сегодня как-то загадочно улыбался. Что в саду, что в холле было как-то слишком тихо и пусто. Только из глубины дома мягким эхо разносилась фортепьянная мелодия, такая неуловимо знакомая и даже торжественная. Тихие шаги почти растворялись в этой мелодии, но Тао всё равно точно знал, что в этот раз не спутает ни с кем. Улыбаясь от того непередаваемого чувства ейфории, он играл как никогда раньше и теперь уже ничто не имело значения, кроме этого мгновения. Как только шаги стихли всего в метре, начал негромко напевать знакомые слова, тесно вплетаемые в мелодию: — ...Dear lord when I get to heaven Please let me bring my man When he comes tell me that you'll let me Father tell me if you can Oh that grace, oh that body Oh that face makes me wanna party He's my sun, he makes me shine like diamonds! Will you still love me when I'm no longer young and beautiful Will you still love me when I got nothing but my aching soul? I know you will, I know you will I know that you will... — голос звенел от радости, точно птичка, почуявшая свободу. Удивительно, как точно эта песня рассказывала о том, как влюбился и нашёл свой маленький рай на земле. Пальцы скользили по клавишам, создавая и сплетая всё крепче ту незримую алую нить между ними, которая уже давно прочно соединяла их пути. Сейчас же, когда мелодия стихла, вновь погружая всё в мягкую звенящую тишину, их взгляды наконец встретились. — Не ожидал, что ты встретишь меня за роялем, — признался Ву, даже не пытаясь скрывать свой восторг. — У меня было достаточно времени подготовиться. Но, в отличии от тебя, я вряд ли стану петь или играть для кого-то ещё. Потому что для меня важен именно ты. — Значит, я могу считать это признанием? — Ну да, с чего бы это я ещё пел тебе свою любимую песню с таким текстом? Даже не знаю, — хмыкнул Тао, тихо опуская крышку на панель клавиш. Ифань тихо засмеялся и взял его за руку. — Твоя реакция — просто нечто! Это стоило того, чтобы ждать, — сам не заметил, как в точности повторил его слова тогда. Это вызвало улыбку. Тао снова посмотрел ему в глаза. — Как интересно, что ты повторяешь мои слова. Тогда, наверное, не будешь против, если я забрал себе твою песню? — с этими словами слегка опустил воротник свитера, открывая уже зажившую тату поверх шрама – "Take me to church". — Так ведь я всегда посвящал её тебе, — Ифань отзеркалил его жест, показывая похожую тату в том же месте – по белой ровной линии чёрным фраза "Offer me the deathless death". Вот и весь ответ – слова больше не нужны.