Прикажи мне здравствовать

***

— Вы сказали, что ответите на любой мой вопрос сейчас, да? — после недолгой паузы наконец спросил Ифань. Их всё ещё окружали тихий шум воды в реке и отдалённые редкие звуки машин, доносящиеся из города позади. — На любой, — уверенно ответил Тао, — я ведь обещал. — Тогда... То письмо из Шанхайской музыкальной академии – оно ведь было адресовано Лу Ханю? — Да, — в голосе слишком явно ощущалось чувство вины и сожаления, — из-за меня ему пришлось отказаться от того, что любил, и быть тем, кем не является. Я знаю, что для Лу... Для Лу музыка значила очень многое, как и для мамы. Он никогда не признается, но каждый раз, когда мы разговариваем и он улыбается, я понимаю, что эта улыбка совсем не его. Даже когда осенью, пока лежал в больнице, я поднял эту тему и извинился за то, что наговорил, он всё равно улыбался. Сказал, что давно забыл и простил, но... Я не чувствую, что это осталось в прошлом. Тогда, во время нашей ссоры, я сильно задел его. Вряд ли такое можно так просто забыть. — Переживать боль в себе и скрывать обиду – немного разные вещи. Но всё же, думаю, в чём-то вы правы, — заметил Ву и вновь посмотрел на него. — Так какая у него специализация? — Скрипка, — этот ответ почему-то не удивлял. Будто был слишком очевиден, но лишь озвученный прямым текстом обретал смысл. Ифань тихо хмыкнул, как бы невзначай рассматривая свои пальцы. — Вот что значил этот жест, — задумчиво заметил вслух, сам подтверждая свои догадки, — поэтому мне показалось это знакомым. — О чём ты? — Ещё в первый день, когда мы разговаривали, Лу Хань всё время тёр безымянный палец на левой руке от волнения. Каждый раз, как я это замечал, казалось, что это что-то очень знакомое мне, а теперь я понял, почему. Так разминают пальцы перед и после игры. Пальцами левой руки обычно прижимают струны, чтобы звучание было ровнее, но из-за этого пальцы сильно устают и не разгибаются, — говоря это, даже сам не заметил, как сделал в воздухе жест, будто действительно держал в руке гриф и прижимал по очереди струны. — Ты... тоже...? — Да, я тоже играю на скрипке. На самом деле, это моя основная специализация, — говоря об этом, вновь мягко улыбнулся, следуя за ожившими воспоминаниями. — Я поступил в музыкальную школу, потому что хотел научиться играть на скрипке, но как-то само собой получилось, что первым я освоил фортепиано. Хотя, думаю, иначе я бы так никогда и не смог ничему научиться. Это странно, но... Только спустя время я понял, что одинаково люблю оба этих инструмента – их звучание, их форму и то, как они связывают меня с важными людьми. Они – часть меня, от которой я никогда не откажусь. — Однажды, когда я спросил маму, если у неё какой-то очень сильный страх... Она сказала, что больше всего на свете боится потерять возможность играть. Даже если некому будет её слушать. — Думаю, я такой же. Вся моя жизнь – каждый момент, каждое событие, каждая встреча – связана с музыкой. Для музыканта нет хуже пытки, чем потерять способность играть на любимом инструменте. Жизнь в абсолютной тишине без шанса услышать хоть одну мелодию – хуже смерти. Ненадолго между ними вновь наступило молчание. Всё сказанное казалось чем-то невообразимым, далёким и близким одновременно. Прохладный ветер кружил по набережной, заметно тише и мягче оставляя свои невесомые поцелуи на коже, позволял раствориться в своих огромных эфемерных объятиях без следа. Каждый думал о своём, пока над городом нависали предрассветные сумерки. — Чего... больше всего боитесь вы? — этот вопрос вновь всколыхнул привычное молчание между ними. В момент, когда их взгляды вновь встретились, Тао всерьёз задумался. И правда – чего же на самом деле боится больше всего? — Так странно... Я не знаю ответа на этот вопрос. За всю жизнь у меня было так много страхов, но со временем они либо перестали быть частью меня... Либо стали моей реальностью, — он опустил глаза и разочарованно улыбнулся. — Кажется, я просто устал бояться. — Страх – это обычная и важная часть нашей жизни, пока этот страх не начинает управлять нами и диктовать свои правила. — Так и есть. Из страха перед своей новой жизнью и другими людьми я заперся в своём доме наедине с этим своим страхом. Наверное, в этой жизни мне всегда не хватало баланса. Как и в отношениях с людьми – то неистовая буря, то полный штиль. — Вы любили её? — Ифань сам не знал, почему решил спросить об этом. В конце концов, какая теперь разница, если всё осталось в прошлом? Да и вряд ли это было так важно... Или всё же было? — Сейчас я начинаю сомневаться – понимал ли я, что на самом деле значит любить? Мы с Хэмин познакомились довольно странно – на вечеринке одного из моих сокурсников, столкнулись на крыльце дома. Нам обоим было скучно в этой толпе нетрезвых студентов. На её розовом платье были пятна от какого-то коктейля, прямо как на моей рубашке. Я предложил сбежать с этой вечеринки и прокатиться по городу. В итоге мы переспали в её съёмной квартире. Нам было двадцать и это казалось более чем романтично в качестве начала отношений. Мне было совершенно наплевать, что о ней говорили в университете, как и то, что она не нравилась моим родителям. Наверное, сейчас уже глупо жалеть о том, что не заметил всей этой лжи раньше? — Вы и правда ничего не понимаете в любви и романтике, — заметил Ву, тихо посмеиваясь и опуская взгляд. — Секс и романтика – это не одно и то же. Это части одного понятия любви, но никак не её синоним. — Хочешь сказать, что понимаешь любовь лучше? У тебя был опыт в отношениях? — этот вопрос казался немного странным, ведь вполне очевидно, что в двадцать семь у человека хоть какой-то, но опыт в отношениях точно будет. Вот только его мысли были несколько далеки от реальности, пусть Цзытао пока этого не знал. — Да, был. Не особо долгий конечно, если это вообще можно назвать опытом. — Почему? — Мы просто были знакомы с самого детства, росли вместе и в какой-то момент мне показалось, что мои чувства стали чем-то большим. Я предложил встречаться и такие отношения – полу-романтические, полу-дружеские – у нас продлились около года. Нам хватило этого года, чтобы понять одну вещь – мы очень близкие друзья, но вряд ли можем быть парой всерьёз. Поэтому мы просто прекратили этот фарс на двоих – по сути, ничего не поменялось. Мы всё ещё друзья, родные друг другу люди, но не больше. — Думаю, в том, чтобы вот так расстаться друзьями, есть какой-то особенный талант. — Значит мне очень повезло с друзьями, — улыбнулся Ифань, после чего достал телефон, чтобы посмотреть на время. 5:08. На востоке уже начинало заметно светлеть, предвещая появление заспанного солнца и начало нового дня. Совсем скоро город также будет просыпаться и наполнится шумом сотен тысяч голосов, что всколыхнут эту тишину. Но это потом, когда ночь уступит утру. — Нам не пора возвращаться? — Сейчас, когда я наконец вырвался из дома, возвращаться не хочется, — признался Тао, снова глядя на него. Ифань загадочно улыбнулся и на миг как будто бы задумался над чем-то, после чего спросил: — Тогда как на счёт пойти ещё в одно место? — И куда же? — Туда, где всегда были рады мне, — говоря это, даже не глядя набрал давно знакомый номер и поднёс телефон к уху, ожидая ответа. Уже спустя три длинных гудка на том конца послышалось бодрое приветствие: — Святые небеса, уж думал не дождусь, когда позвонишь снова. — Простите, дядя Ши, не было удобного момента позвонить. Не слишком рано? — В самый раз. Хочешь заглянуть ко мне? — Я настолько предсказуем? — Скорее, я слишком хорошо тебя знаю. Конечно же я буду тебя ждать. — Я буду не один. — Да ну! У тебя наконец появился кто-то особенный? Я что, дожил до этого момента? — в ответ на это Ву неловко засмеялся, слегка касаясь уха. — Не уверен, что могу с вами полностью согласиться. А что на счёт моего долга? — Отдашь, как сможешь, ты же помнишь наш уговор. Я буду ждать тебя в любом случае. — Хорошо, спасибо, — едва сбросил вызов, как наткнулся на заинтересованный и слегка недоумевающий взгляд. — И куда мы теперь? — спросил Тао, когда они уже вновь поднялись от набережной и шли обратно вглубь города. — Есть одно место, которое я бы хотел вам показать. Правда, отсюда до него долго добираться. — Дорога не будет такой такой долгой, если в это время слушать музыку. Ты ведь взял мои наушники и айпад? — В этом мы с вами похожи, — с улыбкой заметил Ифань, подключая беспроводные наушники к плееру. Плейлист был поставлен на рандом, а белые капельки наушников незримо связали их вместе. Наверное, было вполне ожидаемо, что в них сразу же заиграет Panic! At The Disco, о которой не так давно говорили, но от этого не менее ироничным было то, что первой заиграла именно I Write Sins Not Tragedies. Тао улыбался, слегка покачивая головой в такт мелодии. — Сколько не слушаешь, а эта песня никогда не надоедает. — Кстати очень подходит под вашу историю отношений. Может стоит заказать ей в качестве свадебного подарка эту песню? — это предложение прозвучало совершенно спонтанно и явно ради шутки, что заставило Цзытао засмеяться в ответ. — Хорошая идея. Хотел бы я посмотреть на реакцию Хэмин от такого подарка. Уверен, это будет весело. Песни сменялись одна за другой, как и улицы, что оставались позади. На улицах города то тут, то там, появлялись сонные одинокие прохожие, мимо проезжали машины. Наконец они свернули на другую улицу, в который раз, и вышли к красивому зданию под изящной вывеской "Primavera". Здесь стихла музыка, растворяясь в приятной тишине. Внутри заведения царил лёгкий утренний полумрак, в котором была видна чья-то невысокая фигура у прилавка. Стоило только приблизиться к двери и слегка постучать в стекло, как им тут же открыл мужчина, чей силуэт был хорошо различим в этих серых сумерках. — Добро пожаловать в наш уголок вечной весны, — приветливо улыбнулся владелец кофейни, жестом приглашая в зал. И сразу же закрыл за ними дверь, снова перекинув табличку на "закрыто". Лишь после этого обернулся и более неофициально добавил: — С возвращением, Крис. Рад, что могу лично убедиться – у тебя и правда всё налаживается. — Вы же получили то моё маленькое послание? — Ovviamente, uccellino доставил мне твоё сообщение, — со слишком сильным акцентом произнёс мужчина, что едва ли не искажал весь смысл тех пары иностранных слов. — Но не хочу быть невежливым. Твой спутник ведь впервые здесь, я прав? — Так и есть, — довольно сдержанно ответил Цзытао, — думаю, стоит представиться, чтобы не возникло недопониманий. — Тогда приятно познакомиться с вами, Хуан Цзы Тао. Меня зовут Лун Ши, и я владелец этой кофейни. — Откуда вы знаете моё имя? — скрывать своё замешательство было сложно, но тем не менее, это всё же не вызвало ожидаемой неловкой атмосферы. — Когда работаешь в кофейне не один год, так или иначе будешь знать обо всём и обо всех в городе. Но давайте оставим эти условности на когда-нибудь потом. Что будете заказывать? — Ну, вообще-то я не пью кофе, — признался Тао. Бариста слегка загадочно улыбнулся, заходя за прилавок. — Что-то мне это напоминает. Крис, ты случайно не помнишь, что именно? — С этой фразы началось наше знакомство, — ответил той же улыбкой Ифань, облокачиваясь на столик за которым они расположились. — Всё повторяется, да? — Тогда, если всё повторяется, я уже знаю, что ты закажешь, — с этими словами мужчина ушёл вглубь рабочего уголка, ненадолго оставляя своих посетителей наедине. — Это часть твоего мира, который ты хотел мне показать? — наконец спросил Тао. Прямо сейчас, когда на горизонте заметно светлело и сквозь дома с востока пробивался слабый свет первых косых лучиков солнца, что едва могли позолотить землю, отчего-то вновь засмотрелся на профиль сидящего напротив Ифаня. Тот задумчиво смотрел в окно, опираясь подбородком на расслабленные костяшки левой руки, а на лице отражалось безмятежное спокойствие. Тёмные пряди чёлки беспорядочно падали на лоб, создавая заметный контраст, а несмелый лучик утреннего солнца мягким мазком очертил на его щеке золотистую дорожку у самого глаза. На миг могло даже показаться, будто это и правда не живой реальный человек, а сошедший с холста портрет в лучших традициях Рембрандта. И стоило лишь улыбке вновь слегка тронуть уголки губ, как это предположение казалось ещё более правдоподобно. Но едва чужой бархатистый голос нарушил эту тишину, вновь вернулось осознание реальности этого момента. — Это самая уютная его часть. И, так уж вышло, что этот образ в лучах утреннего солнца никуда не исчезал, а лишь становился более ярким и завершённым от всего, что было вокруг. Как будто вся картина мира, та серая реальность, что вечно следовала по пятам, по одному лишь мановению руки обрела все свои самые прекрасные тона и оттенки. Но вместе с этим мир как бы сжался в размерах, существуя лишь в пределах этого места и этих прекрасных мгновений майского утра. И в этой палитре нового маленького мира так причудливо сочетались озорные блики утреннего солнца, мягкая сладость раф-кофе, привычные, но какие-то по-особенному красивые сейчас мимолётные взгляды, а затем и столь же изящные движения. В то утро пустой зал уютной кофейни наполняла мелодия скрипки. Это было впервые, когда, спустя долгое время, Ифань вновь взял в руки свою amico, как с особенной теплотой назвал инструмент. Сложно сравнить или описать словами ту симфонию из дрожащих струн, танцующих по грифу тонких пальцев и движений смычка. Скорее, это как самая прекрасная мечта, чьи крылья достаточно крепки, чтобы взлететь под облака, но также слишком хрупки, чтобы выстоять штормы в море под названием жизнь. И это было именно то, о чём думал Тао весь день после их возвращения. Мысли сами собой снова и снова возвращались к этому прекрасному мгновению вечности и образу в бликах света. И уже было совсем не важно, насколько поздно в то утро они оказались у ворот дома, как сильно удивили или что-то ещё. Хотя, возможно, эти впечатления были навеяны лишь тем, что обычная прогулка превратилась в нечто большее, чем раньше – это было похоже на откровение, обоюдную исповедь – но даже так. Пусть это может быть лишь каким-то мимолётным наваждением, но эти образы не хотелось терять, не хотелось забывать. Пускай даже это могло быть чем-то странным или неправильным, но ведь... Никто и не узнает?

***

Солнце уже клонилось к закату, окрашивая небосвод в багрово-золотистую палитру весеннего вечера. С востока дул прохладный ветер, унося вдаль все страхи и сожаления. Кажется, эта ночь обещает быть тёплой и весёлой. Именно так думал Сехун, быстро спускаясь с крыльца дома в сад. Лишь у самых дверей гаража на миг остановился и оглянулся на окна второго этажа. Хотя отсюда не было видно окна той комнаты, это было и не нужно – он просто знал, чувствовал. Лишь после этого наконец скрылся за дверью гаража, где сел за руль машины. Хитро улыбнулся своим пассажирам, которые только и ждали его, быстрым движением завёл мотор. — Надеюсь, вы пристегнулись. — Давай без этого, Сехун, ты ведь не стритрейсер, — заметил Тао, на что младший только хмыкнул. Возразить было нечего. Дверь гаража медленно поднялась и чёрная машина плавно выехала за пределы особняка, быстро набирая скорость. — Вы какие-то слишком тихие после вчерашнего, — заметил Сехун, слегка постукивая пальцами по рулю. — Тишина лучше бессмысленных слов, Хун, — задумчиво заметил Ифань, глядя в окно со своего места позади. Казалось, что думал он отнюдь не о предстоящем вечере, а больше о чём-то другом, более личном, и мысли эти не терпели пустых разговоров. О только цокнул в ответ. — Нет, ну правда, мы как будто на похороны едем! — Сехун, будь другом, пожалуйста, — нарочито спокойно обратился к нему Ву, на что младший даже на миг обернулся. — Да? — Заткнись, — уже более холодно отчеканил тут же, зыркая на него, после чего вновь отвернулся к окну. — Лучше бы ты остался развлекать своими странными шутками Лу Ханя, — заметил Тао, — он бы точно оценил. — При Лу я бы так не шутил, — нервно посмеялся на это Сехун, тормозя на светофоре. — Он бы меня просто выкинул в окно. — Интересные у вас семейные отношения, — ответил на это Ифань, глядя прямо в спину младшего. — Как и у всех братьев, гэ. Ты просто не знаешь как это – расти в многодетной семье. — Ну да, откуда мне знать. Я же единственный ребёнок у своих родителей. — Даже как-то жаль. Интересно, как бы всё сложилось, будь у тебя брат? Держу пари, вы бы тоже соревновались с ним, особенно за любовь. Может тогда бы и твой неудавшийся любовный интерес заиграл новыми красками... — на последних словах Ву только закатил глаза. — Сехун, мы, кажется, уже говорили о том, что не поднимаем эту тему. Совсем. Если бы с нами ехал Чан, я более чем уверен, что до завтра ты бы уже стал транс-девушкой. — Как литературно звучат твои угрозы, гэ, — хихикал О, вновь нажимая на газ. В ответ послышался только слегка раздражённый вздох. — Потому что в отличии от тебя, меня научили не сквернословить и думать прежде, чем что-то сказать. — Ладно, не буду больше доставать тебя, гэ, — ответил Сехун, заезжая на парковку, — кстати я разговаривал сегодня с Чаном. Вроде бы, он тут недалеко с ребятами собирается этим вечером. — В смысле с нашими, из группы? — явно заинтересованно уточнил Ву, но младший только пожал плечами. — Наверное, он не уточнял. Ладно, давайте что ли разнесём эту вечеринку, раз уж приехали, — Сехун заглушил мотор и первым вышел из машины, рассматривая здание ресторана, в котором должно проходить празднование. Субботний вечер обещал быть интересным. Внутри ресторана "Amélie", что отличался приятным дыханием далёкой Франции и явно был навеян одноимённым фильмом, тем лишь более остро и неуместно выделялись детали оформления к торжеству. В просторном зале, обставленном в органичной зелёно-красной палитре, повсюду были расставлены маленькие искусственные букетики розовых цветов, на стульях и мягких диванчиках также выделялись неуместными деталями нежно-розовые ленты с пожеланиями, а сама невеста и её подружки, что в это время над чем-то очень весело смеялись, все как одна оделись в платья розовой палитры. В этом месте, полном до безобразия неуместного розового цвета, едва прибывшие гости казались такой же неуместной деталью. Однако же это не помешало им совершенно спокойно пройти в этот зал. Ну, или почти? — Не ожидала, что ты всё-таки ответишь на моё приглашение, — с самой приторной улыбкой заметила Хэмин, сама встретив этих гостей, пока её жених был где-то в другой компании. На ней было длинное прямое платье нежно-розового цвета, что спадало до пола, в руках – такого же цвета свадебный букетик, а вместо фаты к волосам была прикреплена небольшая розовая вуаль, едва лишь спадающая на лицо. — Ну не мог же я пропустить то, как кто-то наконец подрежет тебе слишком длинные крылышки, — насмешливо ответил Тао, — вот только не завидую я твоему жениху. Он ведь в курсе, как ты любишь искать себе приключений? — Не понимаю о чём ты, — наигранно вежливо захихикала девушка, лишь невзначай оглянувшись, нет ли поблизости жениха, но потом всё же перестала так слащаво улыбаться и в её глазах наконец появилось неподдельное спокойствие с нотками смирения. — Люди меняются, Тао, и я тоже. Я знаю, что мы расстались на не слишком хорошей ноте, но разве не к этому всё шло? Мы оба уже давно перегорели друг к другу, это был лишь вопрос времени. — Хочешь сказать то, что ты просто исчезла, не сказав мне ни слова лично, можно считать достойным поступком? — А что мне оставалось? Никто не был уверен, что ты придёшь в себя, Тао. Да, я ушла не прощаясь, но у меня теперь другая жизнь, как и у тебя, — говоря это, Хэмин немного нервно перебирала в руках свадебный букетик и не смотрела прямо в глаза. Кажется, ей повезло, что в этот момент Сехун был увлечён разговором со своим знакомым, которого приметил в этой толпе, иначе бы точно не обошлось без пары ласковых. И всё же, когда её взгляд наконец скользнул вверх... — Мне правда жаль, что мы не смогли поговорить. Даже не смотря на это... Наши первые два года вместе были самым лучшим временем, и я не хочу их забывать. Очень надеюсь, что тебе тоже будет здесь весело. В этот раз её улыбка не была фальшивой, как и не имела той приторной слащавости. Кажется, это была именно та улыбка, которая четыре года назад, в такой же майский вечер очаровала его. А ведь точно... В то время, когда они только начали встречаться, было также легко. Зациклившись на чём-то плохом, совсем упустил то, что знал и понимал только он сам. Хэмин никогда не была той, кем её считали – все эти слухи, что множились вокруг неё, были не более, чем туман, мираж в пустыне. Вспомнилось, как однажды, гуляя по набережной поздним вечером, они завели об этом разговор. Тогда хотелось услышать, что же на самом деле думает о всех этих слухах девушка и правда ли хоть что-то из этого. Тогда её ответ был простым и одновременно сложным: < — А ты сам часто стремишься соответствовать ложным ожиданиям окружающих? Или всё же следуешь своим желаниям? Не важно, насколько правильно ты поступаешь – всегда будут те, кто сплетничает за спиной. Лучше не оглядываться на этих сплетников, а жить так, как хочется... > — Всё не так уж и плохо, — заметил Ифань, слегка покачивая бокал с шампанским в руке. Они всё также оставались молчаливыми наблюдателями всего этого праздника, но это отнюдь не казалось чем-то неправильным, скорее так было даже лучше. Сехун давно уже затерялся в толпе гостей и каждый раз, появляясь в поле зрения, то и дело о чём-то разговаривал и смеялся. А за их столиком в итоге царила маленькая атмосфера уединения среди этого праздника. Тао снова взглянул на него – спорить сейчас не хотелось, ведь всё было совершенно иначе, нежели можно представить. — Думаю, прийти сюда было правильным решением. Ещё вчера я думал, что больше не захочу вспоминать время с ней, а сейчас... Сейчас это уже кажется моей очередной глупостью. — Вы готовы её простить? — их взгляды встретились вновь и Цзытао улыбнулся, согласно кивая. — Ты говорил, что правду можно узнать только от самого человека о себе, но не от окружающих. Что тогда, что сейчас – ничего не меняется. Я по-прежнему продолжаю упускать важное и вижу только фрагменты от целой картины. Сегодня я наконец-то смог снова собрать эти фрагменты вместе. Нас с Хэмин связывала не любовь, а юношеская влюблённость, которая не живёт долго. Поэтому нам стало тесно друг с другом. Но без этого влечения было бы сложно понять, что для нас действительно важно. В зале играла та самая фортепьянная мелодия из фильма "Amelie", под которую в центре зала в медленном вальсе кружились жених и невеста. Это был их первый танец и тем лишь символичнее, что они выбрали эту мелодию. По крайней мере, она была как никогда уместна здесь, в маленьком уголке Парижа Амели. И, невольно, хотелось задержать свой взгляд на этом незамысловатом танце главной пары этого вечера. Хэмин была прекрасна – её нежно-розовое платье слегка кружилось мягкими складками от всех незамысловатых па, а тёплая улыбка и искрящиеся радостью глаза были обращены к её избраннику. И когда она вновь шагнула к нему ближе, завершая их вальс коротким поцелуем, это мгновение казалось совершенным в своей правильности. Достаточно было всего лишь этого одного танца, чтобы понять – это точно не фарс. Потому что именно так выглядит настоящая любовь. Следя за их первым танцем, Тао в какой-то момент осознал, что все те полгода глупой обиды от недосказанности – всего лишь пыль под ногами. Зацикливаясь на своём прошлом, можно очень легко потерять связь с реальностью, с настоящим временем, которое вот тут, сейчас, в этот самый миг определяет то, кем ты есть и кем будешь завтра, после этого прожитого дня. Взгляд скользнул к одной из картин, на которой застыл один из кадров фильма, а в устах главной героини звучала фраза, как нельзя точно подходящая сейчас: <... Если бы не ты, моя жизнь была бы лишь бледным отражением чужой любви...> И, как-то незаметно, тут же взгляд вновь обратился к сидящему рядом Ву. Тот, словно почувствовав чужие мысли и этот взгляд, и тоже обернулся, глядя прямо в глаза. Но тут же вновь отвёл взгляд, беззвучно вздыхая. Его тонкие пальцы тихо отстукивали по столу какой-то незамысловатый ритм, пока посреди этого молчания вновь не заговорил: — Думаю, вы правы. Обычно жизнь всегда расставляет всё на свои места и, если этот человек действительно ваш, судьба просто замкнётся в круг. Так вы не сможете уже отпустить этого человека. — А что... что значит это "замкнётся в круг"? — Какие-то важные моменты из вашей жизни до этой встречи обязательно повторятся, когда этот человек будет рядом. — Сейчас, когда ты об этом говоришь... — воспоминания нахлынули с новой силой, когда взгляд мимолётно скользнул по цветастым картинам на стенах ресторана, что передавали какие-то отдельные кадры из фильма "Amélie", от чего вдруг стало даже более уютно, чем до этого во время их ночной прогулки. — Можно ли считать это тем самым замкнутым кругом, что моя мама была поклонницей этого фильма, "Амели"? Когда этот фильм вышел в прокат, у неё были первые гастроли в Европе. Она смогла посмотреть фильм на его родине, во Франции, а потом сама проехала по всем местам Парижа, что были там упомянуты. Даже этот ресторан – ей нравилось здесь бывать, правда больше в дождливые дни или поздними вечерами, когда время близилось к закрытию. Потому что здесь, в мире Парижа Амели, ей нравилось уединение. — И в этом же ресторане ваша бывшая девушка празднует окончание своей беззаботной юности. Как символично. — Было бы иронично, если бы оказалось, что мы выбрали именно тот столик, где всегда любила сидеть мама. — Кто знает, — пожал плечами Ву, тихо отставляя свой бокал, после чего взглянул на часы, — уже почти десять вечера, может пора начать искать Сехуна? Мы здесь уже почти четыре часа, а я его видел один раз – когда мы только сюда приехали. — У меня есть идея получше. Помнишь мы говорили про песню в качестве подарка? — Вы же вроде успели отказаться от этой идеи, разве нет? — Нет, но вот песню хочу выбрать другую, — на лице Тао появилась хитрая улыбка, явно предвещающая новую авантюру. — И какую же?

***

...And all that glitters is gold Only shooting stars break the mold!* Именно эти строки прочно застряли в мыслях, когда они втроём наконец оказались снаружи, вне стен уютного шумного ещё ресторана. После того, как Тао всё же воплотил свою авантюру, всё же исполнив для невесты её любимую песню, Сехуна в принципе не пришлось искать. Он сам их нашёл, правда, уже изрядно опьяневший и слишком из-за этого весёлый. Вот и сейчас, возле парковки, стоял не особо уверенно, ещё и глупо хихикал постоянно. — Чёрт, вот как знал, что нельзя полагаться на Сехуна в качестве водителя, — вздохнул Тао, — ну и как домой добираться будем? — Есть идея, — Ифань достал телефон и набрал знакомый номер, пытаясь при этом крепко удержать их незадавшегося водителя. И вновь почти сразу последовал ответ. — О, Крис, мы как раз с ребятами о тебе вспоминали. Чего звонишь так поздно? — А тебе какую причину назвать – мистическую или реальную? — Ну можешь назвать обе. Так какая реальная? — Реальная – мы сейчас посреди ночного города после гулянки не можем уехать домой, потому что Сехун набрался и повезёт нас разве что в Ад. Вы вроде сейчас недалеко, можешь побыть нашим водителем? — на том конце послышался многозначительный вздох. — Так где мне вас искать? — Мы на парковке за рестораном "Amelie". — Ну тогда я даже ближе, чем ты думаешь, потому что я вас даже вижу, — раздалось несколько насмешливо из телефона и Ву даже машинально оглянулся на окна ближайших жилых домов, наконец замечая светлую фигуру друга, что махал рукой с балкона на пятом этаже здания напротив. — Заметил? Подожди, сейчас только ребятам скажу, что ухожу и спущусь. — Ладно, тогда буду ждать, — улыбка сама собой появилась, когда сбросил вызов. И даже слишком навязчиво повисший на одном плече младший никак не портил настрой после этого разговора. — У тебя повсюду есть друзья? — предположил Цзытао, на что Ифань только пожал плечами. — Скорее, у меня есть несколько очень хороших друзей, которые всегда мне помогут без лишних вопросов. — То есть меня ты уже за друга не считаешь? — наигранно обиделся О, дыша прямо в ухо. — Хун, заткнись, или домой будешь ехать в багажнике. — Как страшно, гэ, — дураки хихикал на это младший, как-то слишком влюблённо пялясь на него. В этот момент из дверей подъезда наконец показался Чанёль, быстрым шагом приближаясь к ним. Джинсовая кепка и серая ветровка, которую застегнул до верха, делали его светлым пятном на фоне тёмных улиц в рассеянном свете фонарей. Шуршащие по асфальту шаги его потёртых, некогда белых, кедов слабым эхом отскакивали от стен домов всё громче и быстрее, пока не остановились всего в метре. — Чтобы ты без меня делал, Крис, — хихикнул Пак, чуть приподнимая козырёк своей кепки. Но потом уже более сдержанно почистил горло и кивнул в знак приветствия, обращаясь к Цзытао: — Будем знакомы, я Пак Чанлэ**, друг детства Ифаня. — Дай угадаю – ты тоже знаешь моё имя? — этот вопрос явно позабавил Чана, вырывая сдавленные смешки. — Я не настолько прошаренный во всех новостях этого города, простите. Но Крис и Сехун о вас говорили – вы ведь Тао? — Да, угадал, — теперь уже пришло время Цзытао тихо смеяться. Вот только стоило снова вернуть внимание к причине их встречи, как настроение заметно ушло в минус. Чанёль несколько раздражённо вздохнул, потирая лоб, и приблизился к Сехуну. — Ну и где ключи от этой чёрной красотки? — указывал он через плечо на их машину, хотя это было в принципе и так понятно. В ответ Ифань только вздохнул и отвёл взгляд, показывая всем своим видом, что лучше бы он сейчас был дома, а не в компании нетрезвого тела, повисшего на его плече. Пак бросил многозначительное "ясно" и подошёл вплотную, шаря по карманам Сехуна. Тот на такие движения как-то хитро улыбнулся, и прежде, чем Чанёль успел что-то сказать, крепко так шлёпнул друга по заднице, тут же начиная жмякать довольно упругие мышцы, обтянутые потёртыми джинсами. В ответ, конечно, никто церемониться не стал — Пак буквально в пару секунд схватил его излишне шаловливую руку и заломал за спину, тут же припечатывая к машине, а попутно таки достал из кармана пиджака заветные ключи. — Слушай сюда, любовник ты хренов! Я тебя ещё в прошлый раз предупреждал, что только попробуешь меня облапать, я тебе руку сломаю! Говорил?! — Ну гэ, я же шучу, — пробубнел О, хотя и было понятно, что сейчас бесполезно с ним говорить. — Иди в машину, придурок, и только попробуй ещё что-то такое выкинуть! Я тебе и руку сломаю, и яйца отрежу! Достал! На кой чёрт ты вообще припёрся на эту гулянку, если снова себя не контролируешь? — Чанёль отчеканил эту очередь из ругательств, пока младший послушно не уселся на сидение позади водителя, после чего шумно выдохнул, мгновенно остывая, и уже более спокойно обратился явно пребывающим в шоке от происходящего парням: — Одной проблемой меньше. Садитесь, отвезу вас домой. Уже стоило Ву захлопнуть за собой заднюю дверь, как Пак тут же завёл мотор и плавно вырулил с парковки. — Чан, ты говорил "снова"? Я что-то не помню, чтобы Хун так напивался, — заметил наконец Ифань. — Да, было дело. Помнишь, Сюйси устроил для Мин Цзюй праздник на 18летие? Мы тогда как раз тоже были в "Amelie". — Смутно помню, я же вроде тогда первым ушёл. — Ну вот поэтому и не помнишь, как этот чёрт мелкий напился, что мне пришлось вести его машину. Прям один-в-один ситуация. — Стой, а почему я узнаю об этом только сейчас? — Так ты не спрашивал, — хихикнул Пак, выезжая на большую улицу, и попутно включил радио в машине, отчего в салоне тут же зазвучали знакомые мотивы Panic! At The Disco. — Как удачно, что эта песня подходит сейчас как никогда, — заметил Тао и в следующий миг они буквально все вместе, не сговариваясь, пропели рефрен: — Oh, it's Saturday night! — Я помню, как мы исполняли её впервые в нашем составе, — улыбнулся Ифань и его улыбку отзеркалил Чанёль, не отрывая взгляда от дороги. — Да, хорошее было время, жаль, что теперь мы так не споём, как тогда. — Зато я могу спеть! — тут же вклинился Сехун, которого снова переклинило искать приключений на свою пятую точку. — Хун, не зли меня, а то точно бубенчики отрежу! — очень не иронично в этот момент в песне как раз прозвучал фальцет. Цзытао рассмеялся от этого совпадения, что буквально в тот же миг подхватили остальные. — Мне кажется, раньше его Лу Хань из окна выкинет, потому что кое-кто обещал не напиваться. И кто бы это мог быть, ты не знаешь, Сехун? — Но я не пьян, я же не так много выпил, — попытался оправдаться О, но при его состоянии это выглядело смешно. В итоге доехали они более-менее спокойно, но вот проблема была в том, что на крыльце дома их ждал Лу Хань. И стоило только машине остановиться на парковке перед особняком, как он тут же быстрым шагом пересёк сад и вынырнул за ворота дома. И тем более ожидаемым было то, что стоило Сехуну выйти из машины, как Лу сразу же схватил его за ухо и потащил в сторону дома. — Зря он по пути туда про похороны шутил, — заметил Тао, когда они тоже покинули салон машины. Чанёль тоже вышел, но остановился в открытой двери и облокотился на крышу машины. — Если не против, могу я угнать эту машину до завтра? Пешком отсюда далеко добираться. — Это машина Сехуна, вряд ли он сейчас о ней вспомнит. — Окей, завтра верну за двадцать тысяч юань, чтоб меньше выпендривался. Ещё увидимся! — Пак слегка постучал пальцами по крыше авто, помахав на прощание, после чего вновь сел за руль и уехал. — Итак, какова вероятность того, что Сехун доживёт до утра? — спросил Ифань спустя несколько минут, пока они уже поднимались к дому. В этот момент так и хотелось снова пропеть ту самую строчку из песни, что не прекращала звучать в голове.

Oh, it's Saturday night!