Always on My Mind

В данный момент Сатору абсолютно уверен в трёх вещах. Первая — глобальное потепление уже не остановить. Кондиционер показывает минимальные шестнадцать градусов, а в квартире всё равно жарко настолько, что хочется залезть в ванну со льдом. Стоит взять эту идею на заметку. Вторая — к идеально отглаженным брюкам в его руках подойдёт простая приталенная чёрная футболка. И да, из десяти имеющихся у него он точно знает, какая именно. Они вообще-то неодинаковые! И последняя — сегодня четверг — день тренировки с ансамблем. Не знаете, что это значит? Стра-а-анно, конечно. У Сатору нет знакомых, которые задают такие вопросы. Но ничего, он будет даже рад посвятить вас в закулисье — в прямом смысле этого слова — спортивных бальных танцев. Давайте, сразу выкладывайте на стол все ваши шутки про балет, балерунов и ориентацию мужчин, занимающихся танцами. За свою спортивную карьеру — да-да, на минуточку, слово «спортивные», которое стоит перед «бальные танцы», определённо означает именно спорт, — Сатору слышал их все. Так что у вас вряд ли получится удивить его. Итак, теперь, когда все отсмеялись, перейдём к сухим фактам: 1) бальные танцы исполняются в паре; 2) каждый танец — это набор связанных элементов, который называется вариацией; 3) танцы делятся на европейскую и латиноамериканскую программы. Можете сразу забыть эти тяжеловесные термины и легко обойтись словами «стандарт» и «латина»; 4) и в стандарт, и в латину входит по пять танцев; 5) танцоры делятся на группы в зависимости от возраста. Сатору находится в категории «молодежь», ведь ему восемнадцать, спасибо, что спросили; 6) ах, да, мы ведь начали с ансамбля! Так вот ансамбль — это несколько пар, совместно исполняющих какой-то номер. Чаще всего на показательных выступлениях и концертах; 7) и, конечно же, соревнования — лучшая часть и конечная цель всех тренировок. Не верьте тем, кто говорит, что ходит на танцы якобы ради кубиков пресса на красивом теле и внимания девчонок. Да, Сатору обладает всем этим. Но если бы не соревнования, то он не был бы тем, кто он есть. А именно — мастером спорта и чемпионом Японии по латине. Всё, ликбез окончен. Пора на тренировку. Аккуратно уложив брюки, футболку, лакированные туфли и бутылку с водой в спортивную сумку и трижды посмотрев в зеркало в прихожей, Сатору выходит и запрыгивает в Porsche 911. Мотор урчит, как котёнок, но эти неинтересные звуки тут же заглушаются ритмом пасодобля из аудиосистемы. Сатору обдумывает вариацию для второго такта. Хочется придумать что-нибудь такое… небанальное. Надо уговорить Мэй сделать вертикальный шпагат. Ещё вот здесь можно добавить шассе-плащ, затем левый фолловэй… В клубе он дежурно улыбается всем и каждому, здоровается с руководителем Ягой, притворяется, что заглядывает за ширму, закрывающую часть раздевалки девушек. Когда оттуда раздаётся визг, он, как всегда, делает вид, что просто заблудился. Обычные социальные игры обычного четверга. Он почти не глядя бросает сумку на скамейку, но успевает удержать её кончиками пальцев. Потому что там уже лежит чья-то сумка. А на полу стоят кроссовки. Та-а-ак. Какой-то придурок занял его место. Сатору даже подвисает на минутку, пока рассматривает чужие вещи. Черные широкие джинсы, футболка с принтом какой-то рок группы. — Это чьё? Нанами, как обычно расположившийся подальше от Годжо, молча пожимает плечами. Больше на мужской половине никого нет, а потому его вопрос остаётся без ответа. Время тренировки приближается, и в раздевалке становится оживлённее. Никто, однако, не выражает интереса к вещам, занявшим место Сатору. Двери в очередной раз распахиваются и в них вваливается Юджи, весело и без пауз щебечущий о чем-то входящему за ним Мегуми. Последний, увидев застывшего посреди раздевалки Сатору, интересуется: — Что-то случилось? — Кто-то. Занял. Моё. Место. Мегуми сразу же жалеет о том, что спросил. Он хватается за сердце, закатывает глаза и притворяется, что падает в обморок. Юджи, приняв эту актёрскую игру за чистую монету, бросается его подхватывать, но случайно подставляет другу подножку и роняет его на пол. — Прости-и-и-и. — Ничего, — Мегуми хватается за протянутую руку Юджи и саркастически произносит в сторону Сатору, — И кто только посмел? Никто в столь гнусном преступлении не сознаётся. За две минуты до начала тренировки последним в раздевалку влетает Хайбара, спешно накидывает на себя брюки с футболкой, влезает в туфли, даже не потрудившись завязать их, и тоже исчезает за дверью. Сатору остаётся один, всё ещё с сумкой в руке и раздражённый, как никогда. Скрепя сердце он занимает другое место, хотя больше всего ему сейчас хочется занять то привычное, у окна, предварительно скинув чужие вещи на пол. Но он держит себя в руках. И ладно бы кто-то переоделся там и убрал свои вещи в шкафчик. Он бы может и не заметил. Ладно, будем честны, заметил бы, но отнёсся бы снисходительно. Но нет же! Их нужно было обязательно оставить лежать на скамейке, чтобы мозолить ему глаза. Переодевание занимает у него кучу времени. Намного больше, чем обычно. Он то и дело косится в сторону своего законного места. Наконец, посмотрев в зеркало и трижды проведя рукой по волосам, он выходит из раздевалки. Но перед этим бросает ещё один леденящий душу взгляд в сторону тех чужих вещей. И они бы съёжились от страха до детского размера, если этой самой душой обладали бы. По пути из раздевалки Сатору обдумывает архиважную вещь: из всех танцоров в клубе он не знает ни одного человека, кроме себя, кто имеет привычку оставлять вещи на скамейке. Так кто ещё это может быть? Он получает ответ, как только переступает порог зала. Чуть в стороне от всех стоит незнакомый парень. Чёрная облегающая водолазка, тренировочные брюки со стрелками и идеальной посадкой (Сатору в этом разбирается). Из всего его вылизано-правильного образа выбиваются только длинные волосы, завязанные в небрежный пучок на макушке. Ах, новенький! Так и быть, Сатору прощает его за незнание базовых правил. Первое из которых — место на скамейке у окна принадлежит Сатору. Его взгляд опускается ниже. О, конечно. Туфли для стандарта. Стандарт — выбор всех зануд. Все эти вальсы, фокстроты — удел стариков, грезящих о балах восемнадцатого века. В стандарте есть два более или менее интересных танца, не навевающих скуку, — подвижные танго и квикстеп, — но даже они, втиснутые в рамки строгих правил, полностью утрачивают свою привлекательность. Возможно, при слове «танго» вам на ум приходит именно аргентинское танго. Вся эта грация летящих движений, неожиданных поворотов, импровизация, когда партнёр и партнёрша будто ведут диалог на языке шагов и направляющих прикосновений и сами не знают, куда он их заведёт… Забудьте. Классическое танго — набор вызубренных элементов, исполняемых под нечто, напоминающее имперский марш. В общем и целом, стандарт — это строгость, почти неподвижная рамка рук, за которую оба партнёра держатся крепче, чем за собственную жизнь и неизменная осанка, будто ты проглотил кол. Да, никто не говорит, что это легко. Попробуй держать все эти спины-руки-головы так, как нужно, и направлять партнёршу, при этом умудряясь передвигаться по паркету с бешеной скоростью, как единое целое. Это тяжело, Сатору и не спорит. Но скучно, хоть вешайся. Независимо от того, в чём ты предпочитаешь соревноваться, — в латине, стандарте или в обеих программах, — каждый танцор может исполнить любой из десяти танцев. Дело лишь в степени мастерства. Сатору предпочёл отточить его в латине, но если надо, то он без проблем станцует вам какую-нибудь базовую вариацию вальса (под угрозой пыток или если проиграет пари). Хотя его техника будет, несомненно, слабее тех, кто танцует его постоянно. Например, Мегуми. Хмурый, правильный, редко улыбающийся Мегуми олицетворяет собой саму суть стандарта. И он как раз предпочитает соревноваться только в нём. Пока Сатору обдумывает, какое из тысячи ироничных замечаний по поводу стандарта лучше всего подойдёт для знакомства, к парню подходит какая-то девушка. Ну, конечно, и партнёрша у него под стать — такая же скучная. Тоже во всем чёрном от шеи и до середины голени, где заканчивается её юбка. И в туфлях для стандарта. Интересно, а они в курсе, что в показательных номерах нет чёткого разделения на стандарт и латину и танцевальные элементы могут быть любыми? Может быть, они раньше не танцевали в ансамбле? Сатору уже готовится что-нибудь этакое съязвить, но парень опережает его. Он замечает, наконец, сверлящий взгляд Сатору и поворачивает к нему голову. — Привет. Его партнёрша тоже обращает внимание на Сатору, но выглядит даже вполовину не так дружелюбно. Она смеривает его оценивающим взглядом и это… Это что вообще такое? Может, он случайно произнёс вслух всё, что подумал, глядя на эту парочку? Да ну, Сатору пока не страдает деменцией, чтобы разговаривать и не замечать этого. Тем более, что парень смотрит на него совсем неагрессивно. Тогда откуда такая враждебность у его партнёрши? Сатору хмурится и снова переводит взгляд с неё на парня, замечая фиолетовый — линзы что ли? — цвет глаз. Он открывает рот, но ответить не успевает. — Раз все на месте, давайте начинать, — произносит Яга, обводя зал глазами и сверяясь с телефоном, — На следующей неделе нас пригласили выступить в Киото на благотворительном вечере… — Значит, платить опять не будут, — громко шепчет Мэй Мэй. — …там мы будем танцевать «вальс цветов» и «красное танго», — на этих словах настаёт очередь Сатору поморщиться, — а ещё через неделю, нас ждёт фестиваль музыки и танца в Токио. Там нам заплатят, — добавляет Яга в конце. — А туда какие номера планируются? — спрашивает Нанами, предпочитающий переходить сразу к делу. — «Семь восьмых», «жёлтый лес», «бегущие по краю» и соло Сатору с Мэй Мэй. Сатору делает шутливый поклон и подмечает на себе взгляд фиолетовых глаз. Названия их номеров означают примерно ничего. Эти наборы слов рождаются сами собой из названия музыкальной композиции, под которую ставится хореография, из каких-то ассоциаций или даже просто так. Единственное их предназначение — отличать номера один от другого, чтобы внутри коллектива говорить на одном языке. — Ах, да, чуть не забыл, — продолжает Яга, — к нам присоединилась новая пара. Познакомьтесь с Сугуру Гето и Утахиме Иори. Они приехали из Осаки. Все приветливо улыбаются, здороваются, говорят что-то милое. Кроме Сатору. Он в этом хороводе дружелюбия участвовать не намерен. После разминки решено начать репетировать «вальс цветов». — Сугуру, ты будешь танцевать ту же партию, что и Ю, а Утахиме — партию Юки. Выучите её, пока мы повторяем остальное, — распоряжается Яга. Сатору наблюдает, как они вчетвером уходят в уголок зала и как воодушевлённый Хайбара начинает объяснять, с какой стороны нужно выходить. — Тору! «Ну, давай, покажи мне, на что ты способен.» — Тору! Хайбара показывает свою партию. Он встаёт с Юки перед Сугуру и медленно делает первые элементы — два пивота, обход партнёрши вокруг, поворот под рукой и выход в лок-степ. — Тору! Сатору чуть сдвигается с места, чтобы увидеть, как это всё получится у Сугуру. Тот внимательно смотрит, кивает в знак того, что понял, и подаёт руку партнёрше. И всё это так неспешно. Сатору даже не знает, почему это раздражает его. Раздражает и всё тут! Сугуру тем временем повторяет за Хайбарой. И танцует этот маленький кусочек так… хочется сказать идеально, но Сатору сдерживается. И останавливается на «приемлемо». Да, Сугуру повторил всё в точности и тут нет ничего удивительного, в конце концов, это пара-тройка не самых сложных элементов. Но в том, как он движется, есть что-то от стихии. Каждый шаг плавный и текучий, словно вода. И вместе с тем точный и твёрдый. Превосходный баланс. И амплитуда движений такая, что он без труда заполняет собой всё пространство немаленького танцевального зала. Весь паркет принадлежит им двоим — ему и его партнёрше. Они не просто учат новую вариацию и повторяют её в полноги, нет. А будто прямо сейчас танцуют на сцене под светом софитов и взглядом тысяч глаз. И музыку пока никто не включал, но Сатору слышит её. И каждый шаг, что он наблюдает, попадает точно в ритм. — Тору! — Да что, блять?! Сатору отрывает пристальный взгляд от угла, где Сугуру с партнёршей продолжают усердно учить свою партию. И обнаруживает, что кроме Мэй Мэй, которая тщетно пыталась привлечь его внимание, все остальные тоже пялятся на него. Его рявканье вышло слишком громким. Мэй Мэй вопросительно выгибает бровь и скрещивает руки на груди. Саторовой руганью её не прошибить, она слишком часто её слышит, а потому пропускает мимо ушей. Длинным красным ногтем она указывает в середину зала — там все уже встали на свои позиции и приготовились репетировать. — Годжо, все ждут только тебя, — говорит Сёко облокотившись на Нанами. Ну, конечно, этой-то побыстрей хочется слинять в курилку. — Иду, — он хватает Мэй Мэй за руку и в три больших шага доходит до их места в первой линии. Начинается привычная двухчасовая рутина, разбавляемая замечаниями Яги. — Юджи, здесь левый поворот, а не правый! — Выпрямите колени! А что с руками? Что это за полусогнутые грабли? — Ещё раз начинаем с променада, там полный рассинхрон. Каждый делает в свой ритм и вообще не следит за другими! В какой-то момент к ним присоединяется Сугуру. Он иногда тупит, не понимая, в какой линии должен оказаться после всех перестроений. И когда он ошибается, а их пара оказывается в опасной близости от чужих летящих навстречу рук и ног, он закрывает собой партнёршу, чтобы случайные удары не пришлись по ней. Сатору закатывает глаза. Вы только посмотрите на этот образец джентльменства! Но в целом, он схватывает довольно быстро. Так что к концу тренировки они вместе со всеми безошибочно танцуют всё от начала и до конца. В раздевалке Сатору по привычке идёт к своему месту, но вдруг вспоминает, что его заняли. Он нацепляет на себя самую дружелюбную улыбку и приближается к усевшемуся там Сугуру, как акула, почуявшая кровь. — Привет. Сугуру поднимает глаза от развязывания шнурков на туфлях. — Привет. Ага, никакого инстинкта самосохранения у этого парня не наблюдается. — Так как ты тут недавно, я с удовольствием объясню тебе некоторые вещи. Это, — он тычет пальцем, — моё место. Займи в следующий раз другое. Сугуру, не торопясь, складывает в сумку туфли, затем встаёт и разворачивается лицом к скамейке. Он блуждает глазами по полу, стене, заглядывает под скамейку и даже бросает взгляд на потолок. И говорит: — Не вижу здесь твоего имени. Сатору даже не сразу находится с ответом от такой наглости. — Потому что его там нет. Все и так знают, что это место моё. — Не все, как видишь, — резонно замечает Сугуру, — И не понимаю, чем оно отличается от остальных. — Так и займи остальные. — Сегодня я был в настроении занять именно это. Ладно. Хорошо. Отлично. Сатору пытался быть дружелюбным. — Значит, больше не будешь, — выплёвывает он и подходит угрожающе близко. — Серьёзно? — Сугуру выгибает бровь и тянет ухмылку, — Устроишь драку из-за места в раздевалке? Детский сад. Его последние слова выводят Сатору из себя окончательно. Руки тянутся ухватиться за водолазку на его груди и хорошенько встряхнуть, но в оставшийся сантиметр между ними вклинивается эта… как её? Партнёрша Сугуру, в общем. — Отвали от него, — очень грозно произносит она. Если вообще можно выглядеть грозной при росте метр с кепкой. — Ого, у тебя есть телохранитель! — Сатору тут же охватывает беспричинное веселье, — Ты ошиблась раздевалкой, дорогая. От этого обращения ту аж передёргивает. — Я сказала отвали от него! — она толкает Сатору в грудь, оттесняя его на шаг от Сугуру. — Не надо, Утахиме. Ах, точно, Утахиме. Сатору не может представить себе ситуацию, в которой Мэй Мэй будет за него заступаться. Если дело дойдёт до драки, она скорее всего сделает ставку на победителя, и если им окажется не Сатору, то даже слов сочувствия от неё не жди. А эта… Выглядит так, будто сейчас вцепится Сатору в лицо и выцарапает ему глаза. — Ладно, Утахиме. Так и быть, сегодня я не буду бить твоего партнёра по лицу, — Сатору примирительно поднимает руки. Никакой хорошей драки не получится, если в неё будет вмешиваться кто-то третий. Сатору отходит и со скоростью света переодевается на противоположном конце раздевалки. И — он клянётся — это первый и последний раз, когда он делает это не там, где привык. — Итак, — он снова поворачивается к Сугуру с той же хищной улыбкой, — я подпишу его на видном для твоих глаз месте. — Ну, подпиши, — пожимает плечами тот. — А вот и подпишу! — Подпиши-подпиши. Сатору без слов вылетает из раздевалки, раздражённо вертя в пальцах ключ от машины. Он подпишет!