Танец судеб

      Мелодия, доносящаяся из динамиков, становилась всё тревожнее. Мэй металась по сцене, подобно запертой в клетке птице. И с каждой секундой её движения становились более рваными, аляповатыми. Миг — и она упала на колени, затем подскочила и снова зашлась в тревожном, почти истеричном танце.       Веер выпал из рук девушки. Она сделала несколько шагов назад и опустилась на колени. Несколько раз её плечи содрогнулись, а затем кицунэ подняла голову. Лицо актрисы исказил безумный оскал.       Музыка затихла.       Аплодисменты, как обычно это бывает со зрителями после просмотра «Слёз ивы», раздались не сразу. Какое-то время пришедшие посмотреть представление люди сидели в безмолвии, переваривая увиденное. И лишь спустя несколько секунд в разных частях зала начали раздаваться тихие хлопки невпопад, которые постепенно слились в единую бурю оваций.       На сцену вышли остальные актёры, участвовавшие в спектакле, обступая Мэй с разных сторон так, чтобы главная актриса оказалась в центре. Вскоре возле неё возник и её партнёр: Масамунэ. Их глаза ненадолго встретились. Поймав на себе одобряющий взгляд мужчины, она вернула ему лёгкую улыбку. Ещё одно удачно проведённое представление. Последнее в этом сезоне. Накамура не ожидала, что и сегодня его придёт посмотреть столько людей. Но, что во время премьеры, что в любой другой день показа, в зале не оставалось и одного свободного места. Спектакль безусловно имел успех.       Опустившийся занавес словно отрезал их от остального мира, но аплодисменты ещё несколько минут продолжали доноситься до них сквозь плотную ткань. Первый в её жизни сезон, который она отыграла в качестве главной актрисы, подошёл к концу. Сердце кольнула лёгкая грусть. Несмотря на трудности, всё завершилось благополучно. Даже лучше, чем Мэй предполагала. Она сохранит в памяти эти несколько месяцев, как самые драгоценные мгновения её жизни здесь, в театре на Икэбукуро.       Через полчаса после окончания спектакля, переодевшись и смыв грим, Мэй и Масамунэ встретились в уговоренном месте: на крыше театра. В последнее время это стало их маленькой приятной традицией. Почти каждый день приходили сюда после работы или в перерывах между репетициями, чтобы немного отвлечься. Лёгкие душевные беседы с Масамунэ, в которых порой затрагивались совсем незначительные темы, помогали Мэй слегка подзарядиться, даже когда, казалось, сил двигаться дальше уже не оставалось.       Этот вечер встретил девушку лёгким ветерком, который тут же принялся радостно ласкать уставшую от многослойного грима кожу. Мэй прикрыла глаза, наслаждаясь приятными ощущениями. Раскрыв свои объятия необычайно тёплому в этом году февралю, Накамура закружилась на месте.       Тихий хлопок ведущей на крышу двери едва не потонул в шуме улицы, но чуткий слух кицунэ всё же уловил его в потоке разрозненных звуков. Она обернулась. Навстречу ей шёл Масамунэ, сжимая в руках два бумажных стаканчика. Она уже знала, что там: зелёный чай. Этот напиток стал неотъемлемой частью таких их встреч. Девушка забрала один из них. Содержимое приятно согрело руки.       По улочкам Икэбукуро слонялись туда-сюда прохожие. Мэй чувствовала себя несколько отчуждённой, наблюдая за ними сверху. И всё же такое созерцание позволяло восстановить внутреннее равновесие и немного разгрузить голову.       — Ты уверена, что хочешь уйти? — первым прервал тишину Масамунэ.       Кицунэ крепче сжала в руках стаканчик с чаем. На сердце заскреблась тоска. Оставить это место спустя почти четыре года… морально тяжело. Было так жаль потраченного времени. Но, пока шла подготовка к спектаклю, Мэй поняла, что её место не здесь, что жизнь актрисы ей не подходит. Она шла на поводу у чувства долга и обязательств, которые сама себе придумала. Не по душе ей пришлась эта жизнь в центре внимания.       Уголки губ едва заметно дрогнули в подобии улыбки.       «Совсем как он стала».       Мэй коротко провела пальцем по колечку, украшенному мелкой россыпью фиолетовых камней. Подарок, который он вручил ей перед тем, как девушка отправилась к Такао, чтобы сообщить о своём решении…       Три месяца назад       — Такао, прошу, позволь мне отыграть сезон. Я не могу всё бросить сейчас. Я подведу всех…       После всего, что сделал для неё глава, просить о подобном было верхом наглости. Ей бы спокойно принять предложение присоединиться к клану, а не выдвигать условия. Но бросить всё сейчас она и правда не могла. Госпожа Сумико вряд ли её простит за такое… Да и Масамунэ тоже. Им придётся искать новую актрису на главную роль, с нуля ставить танцы, что-то менять… Хотя, казалось бы, какая ей разница, если она больше не будет работать там? Да и, возможно, вовсе никогда не увидится с кем-либо из актёров.       Взгляд небесных глаз стал ледяным. Он впивался в душу тысячей мелких шипов, пытаясь подчинить девушку воле дзёнина. Но Мэй не собиралась уступать. До последнего планировала сопротивляться, дабы добиться своего.       — Мэй, у клана достаточно ресурсов, чтобы инсценировать, к примеру, несчастный случай, — продолжал настаивать Такао. — Мы организуем всё так, что твой уход будет продиктован непредвиденными обстоятельствами. Никто не посмеет обвинить тебя в недобросовестности.       Так и правда было бы проще, но… Мэй с трудом подавила тяжёлый вздох. Она должна признаться в этом хотя бы самой себе: ей просто хочется потянуть время. Дать себе возможность лишний раз всё обдумать. Как кицунэ уже удалось убедиться, театр не даст надёжной дорожки в будущее. Возможно, после этой роли в «Слезах ивы» больше не будет ничего. Такое нередко случалось с юными актрисами. Засияли лишь раз, чтобы раствориться среди актёров второго плана или массовки навечно. Или кицунэ сама не захочет продолжать путь артистки.       Но и чувства бывают изменчивы. Сейчас Кадзу рядом. Но вдруг он захочет уйти? Всякое ведь случается. Конечно же, своему мужчине Мэй доверяла больше, потому и решила вслед за ним вступить в клан. Но ей нужно было убедиться в том, что она поступила правильно, выбрав его.       — Я уже ввязалась во всё это, прошла прослушивание, получила роль, — твёрдо парировала кицунэ. — Я должна довести дело до конца. Не хочу бросать на середине.       Внезапно губы колдуна расплылись в довольной улыбке:       — Мне нравится твоё упорство, Мэй. И то, как ты относишься к исполнению взятых на себя обязательств, — мужчина облокотился на стол, сцепив руки в замок. — Что ж, давай отложим твоё вступление в клан до февраля.       Актриса с облегчением выдохнула. Внезапно тело охватила нервная слабость. Казалось, последние силы ушли на эту беседу с главой ниндзя. Мэй почти не верила в то, что её разговор с дзёнином окончится чем-то хорошим. Она была готова к тому, что её схватят прямо на месте и заточат в клане, пока она не даст окончательный ответ. А то и вовсе силой сотрут память, раз сама ничего решить не может и всё пытается сторговаться. Так сказать, облегчат жизнь себе и ей.       Но Такао согласился… От одной только мысли о том, что она не подведёт тех людей, что вложили в неё столько сил и ресурсов, оковы ответственности, тесно сдавливающие грудь, разлетались на мелкие кусочки с оглушающим металлическим лязгом. Теперь она спокойно отыграет в спектакле, а потом…       Мысль бросить дело всей жизни только из-за мужчины всё ещё казалась Мэй абсурдной. Вот только вопрос, который Кадзу задал ей по дороге в клан, не давал ей покоя. Оттого сомнения, что терзали девушку в последние несколько недель, лишь глубже пустили корни в её сердце.       «Боишься потерять, что дорого, или подвести кого?»       Когда она думала о причинах остаться в театре, в её голове то и дело мелькали имена людей. Ичиро, госпожа Сумико, Масамунэ, режиссёр Савада… Мысль о том, что ей действительно нравится играть, посетила её, пожалуй, всего несколько раз, и то была настолько слабой, что Мэй почти сразу же об этом забывала. Да и танцы в последнее время перестали приносить былое удовольствие. Возможно, это случилось из-за неудавшейся попытки убийства со стороны Чико и её откровений о том, почему госпожа Сумико когда-то давно не смогла получить заслуженную роль. Или из-за того, что Кадзу долго не было рядом.       Посвятив всю свою жизнь искусству, Мэй и не представляла, каким бывает мир за пределами сцены или репетиционного зала. Точно знала, что не сможет, как обычные люди, каждый день ходить в офис и тонуть в потоке однотипных дней. Попросту зачахнет, скорее всего, в первый же год. Идея присоединиться к ниндзя тоже не казалась ей надёжной: нужными навыками юная актриса не обладала. Зато ей не придётся опасаться того, что другие, не посвящённые в магию и не знающие ничего о мире ёкаев люди, разоблачат в ней кицунэ. Ведь если правда об её истинной сущности всплывёт, то о карьере актрисы можно забыть.       К тому же перспективы, описанные Такао вселили надежду на то, что девушке всё же найдётся место среди «крадущихся». Она понимала, что дзёнин делал всё, чтобы заманить к себе ещё одного обладателя волшебной силы, но его доводы прозвучали весьма убедительно.       «У нас много заданий, где пригодилась бы твоя магия. Что касается танцев, то и эти навыки бывают нужны. Внедриться на мероприятие или в ночной клуб… Мэй, если ты считаешь, что в клане тебе не место, то ты всегда сможешь сотрудничать с нами, в случае чего обеспечивая прикрытие другим ниндзя. Опять же, люди, обеспечивающие жизнь внутри клана, никогда не бывают лишними».       Но, если она станет одной из них, то их с Кадзу отношениям уже ничто не помешает. А если Кадзу будет рядом, то шагнуть в пропасть неизвестности уже не страшно.       Вскоре они с Араи разошлись по домам, простившись так, словно завтра снова встретятся на том же месте. На деле же, просто старались не думать о том, что теперь их будет связывать лишь дружба и Сино-Одори, а общение сведётся преимущественно к обмену сообщениями в мессенджерах.       Привычно повернув ключ в замке, Мэй вошла к себе домой. В квартиру, которая последние четыре года была её скромным пристанищем, маленьким уголочком спокойствия в этом жестоком, норовящим в любую секунду безжалостно перемолоть тебя, мегаполисе. Уже находясь в прихожей, она ощутила знакомую магическую энергию. Он здесь. Ждёт её. Губы сами расползлись в счастливой улыбке.       По-быстрому раздевшись, девушка бросилась вглубь помещения. Кадзу ожидал её возле подоконника, наблюдая за происходящим на улице. Профессиональная привычка. Но что Мэй поражало больше всего, так это то, что ему всегда удавалось остаться незаметным. Возвращаясь домой, девушка частенько вглядывалась в пустое окно, пытаясь угадать, пришёл ли он сегодня, но всякий раз видела лишь пустоту. И тем приятнее, зайдя в квартиру, было обнаружить там Кадзу. Правда, случалось это довольно редко. Чаще всего он появлялся ближе к полуночи.       Не включая свет, Мэй подошла к мужчине. Обняла сзади, прижавшись щекой к спине.       — Устала? — лёгкой вибрацией отдался тихий вопрос.       — Немного, — чуть слукавила актриса. Спектакли сильно выматывали, причём не столько физически, сколько эмоционально. Но она старалась не подавать виду: не хватало ещё тратить на нытьё те крупицы времени, что были у них в запасе.       Осеклась.       Теперь ведь всё будет по-другому.       Все три месяца, что шла подготовка к спектаклю, а потом и сами выступления, они с Кадзу встречались тайно. И то только когда мужчина не был занят выполнением поручений дзёнина. К счастью, длительные задания, когда они не виделись по несколько дней, доставались ему всего пару раз.       Ниндзя появлялся в её квартире, стоило никогда не затихающему городу погрузиться в зыбкую дремоту. Девушка всегда старалась дождаться его, но иногда, устав после напряжённого дня, засыпала в гостиной, а потом сквозь сон чувствовала, как он переносит её в спальню, укладывает на кровать, заботливо укрывает одеялом, а затем ложится рядом и крепко прижимает к себе. Лишь когда он ночевал у неё, Мэй удавалось как следует отдохнуть. Лишь когда он был рядом, она чувствовала себя по-настоящему счастливой.       Наверное, поэтому она так полюбила ночь, тень…       Мэй скучала по временам, когда они свободно встречались, но прекрасно понимала: им повезло, что они вообще могут видеться.       Высвободившись из объятий, мужчина развернулся лицом к девушке. Мягко погладив по щеке, уточнил:       — Здесь останешься?       Кицунэ отрицательно качнула головой:       — Давай поедем сегодня.       Находиться в почти пустой квартире, пусть даже и вместе с Кадзу, кицунэ не хотелось: всю неделю, пока она доигрывала сезон, мужчина перевозил её вещи. Туда, где она теперь будет жить. Вместе с ним.       На то, чтобы собрать то немногое, что осталось здесь, у Мэй ушло не больше получаса. Кадзу помогал, аккуратно складывая всё в коробки или сумки. От мысли о том, что придётся проститься с этим местом, сердце сводило печалью. Да, это просто её временное пристанище, одна из декораций, что сменяют друг друга в течение жизни. Но кицунэ полюбила эту небольшую квартирку на Нэриме.       Отогнав закопошившиеся в душе сомнения, теперь уже бывшая актриса щёлкнула выключателем, позволяя ночному мраку расползтись по прихожей. А вместе с хлопком, раздавшимся за её спиной, когда дверь закрылась, прозвучал финальный аккорд спектакля под названием «Театр на Икэбукуро». Занавес опустился, навсегда отсекая её от прошлой жизни.       ***       Это был первый раз, когда Мэй привезли в клан, предварительно не заставив завязать глаза. И только сейчас девушка осознала, как далеко от Токио, да и от самой Йокогамы забрались люди Такао.       «Это Кадзу каждый раз приходилось преодолевать такое расстояние, чтобы увидеться со мной?»       Она, конечно, догадывалась, что ниндзя разместились подальше от тех, кто не посвящён в их тайну, но чтобы настолько… А теперь ей самой предстоит жить здесь. Среди других шпионов. Впишется ли она в клан? Примут ли её? Хотя, она уже успела познакомиться с Хонгом и Сатоши. Азуми… При воспоминании о девушке, которая напала на актрису и едва не подставила своих товарищей тем, что взяла контракт на убийство, Мэй стало не по себе. Кицунэ до сих пор иногда снился тот случай в ночном парке, когда куноичи едва не пристрелила её.       «Интересно, как она сейчас? Смогла ли привыкнуть к новой жизни? А я смогу привыкнуть к своей?»       Клановый квартал встретил Мэй пустыми улочками, по которым изредка пробегали тренирующиеся или возвращающиеся с заданий ниндзя. В последний раз она приезжала сюда в ноябре, чтобы встретиться с дзёнином. Но за прошедшие три месяца здесь мало что изменилось. Только деревья сняли пёстрый наряд из осенних листьев и облачились в сотканное из лепестков цветущих слив платье.       О том, какой теперь будет её новая жизнь, Такао расскажет кицунэ завтра. Сегодня же ей велено отдыхать. Впрочем, бывшая актриса даже не собиралась с этим спорить. Ей нужно было немного прийти в себя после непростого сезона.       Девушка ожидала, что поселится в квартире Кадзу. Мужчина много говорил о совместном проживании, особенно последние две недели. А потому Мэй была сильно удивлена, когда её привели в незнакомое место.       — Кадзу, это…? — выдохнула девушка, недоумённо осматривая заставленное коробками необжитое помещение.       — Просил Такао, чтобы отдал тебе эту. Похожа на ту, в которой раньше жила.       Мэй прошлась по новому помещению, бегло осматривая комнаты. И правда, планировка была очень похожа. Разве что душевую и туалет местами поменяли. Но её по-прежнему смущало то, что здесь были только её вещи. Неужели Кадзу передумал?       — Да, но… — Мэй замялась, подбирая нужные слова. Боялась показаться наглой, назойливой. Но ей важно было знать, что теперь станет с их отношениями. — Я думала, что ты… что мы будем…       Кадзу встал напротив кицунэ и ласково погладил её по щеке. Осторожно коснувшись подбородка, мягко потянул вверх, заставляя девушку поднять голову. Их взгляды встретились, и Мэй тут же потонула в нежности, что разлилась в его глазах.       — Будем, хорошая, — его хриплый голос проникал под кожу, вызывая стайки мурашек. — Хочешь — будем. Напрягать не хотел. Тебе привыкнуть нужно.       — Хочу, — смущённо улыбнувшись, ответила она. — Хочу, чтобы рядом был, — сорвалось с губ признание. — Мне уютнее, когда ты со мной.       — Родная… — прошептал Кадзу, и в следующий миг уверенно завладел её губами. Резко подавшись вперёд, мужчина заставил девушку отступить. Она упёрлась спиной в стену, случайно задев выключатель. Тьма тут же заполнила прихожую, но они словно не заметили этого.       Страсть в момент охватила пару, горячей лавой растекаясь по венам. С каждым рваным вдохом, с каждым прикосновением его губ они уничтожали стены той тюрьмы, в которую их заточила прошлая жизнь. Только сейчас кицунэ смогла в полной мере осознать, как же сильно давили эти вынужденные ограничения. Душили…       Им больше не придётся скрываться, сдерживаться. От одной этой мысли сладко кружилась голова. Хотелось как можно скорее ощутить его… чтобы убедиться, что это не сон.       Ниндзя ловко подхватил девушку на руки, и она обвила его талию ногами. Буквально за пару шагов они очутились в спальне. По дороге от двери до кровати Кадзу, не выпуская кицунэ из рук, умудрился щёлкнуть выключателем. И лишь украдкой заглядывающий в комнату свет расположенного недалеко от окна уличного фонаря не давал им окончательно потонуть во мраке.       Разбросанная по полу одежда. Откровенность, не скованная обязательствами, общественными нормами и статусами. Прикосновения к его коже, смелые поцелуи… Предвкушение близости, от которого тело охватывала сладкая дрожь.       Мужчина лёг на кровать, увлекая девушку за собой. Неловко плюхнувшись на ниндзя, Мэй уткнулась носом ему в шею. С губ сорвался тихий, несколько смущённый смех. Слегка приподнявшись, она оставила лёгкий поцелуй на его коже. Спустилась чуть ниже. Неторопливо, словно заново, изучала. Или просто смаковала каждое прикосновение, ведь так соскучилась по нему. Им редко выпадала возможность насладиться друг другом. И ей — она уже не боялась признаться в подобном — очень этого не хватало.       Вскоре простой нежности паре стало недостаточно, и ниндзя, бережно приподняв девушку за бёдра, помог Мэй опуститься на себя. Она прикрыла глаза, наконец, ощутив его. Лёгкими разрядами по позвоночнику пробежала волна удовольствия. Кицунэ склонилась к Кадзу и решительно поцеловала, сразу проникая языком между его губ и делая ласку смелее.       Разум заволокло тонкой дымкой хмельного блаженства.       Этой ночью Кадзу позволял ей вести, самой решать, какой будет магия любви, которую они сотворят на двоих. И Мэй выбрала: жаркую, яркую. Такую же, как и её волшебный огонь. Руки ниндзя легли на бёдра кицунэ, слегка сжав их. А затем, чуть приподнявшись, мужчина принялся губами ласкать грудь девушки. Мэй прогнулась навстречу дурманящей нежности и, прикусив нижнюю губу, сдавленно простонала, опасаясь, что её услышит тот, кто живёт за стенкой.       Они уже были близки, и не раз, но отчего-то сегодня всё ощущалось несколько иначе. Объятые янтарным пламенем страсти, они сжигали в нём все те страхи, что сковывали их последние месяцы. Отдавая друг другу всех себя, заставляя переживания, вызванные неопределённостью, бежать как можно дальше.       Задыхаясь от счастья, она шептала его имя. Имя мужчины, с которым не страшно и в пропасть шагнуть.       — Хорошая…       Как заворожённая, слушала его хрипловатый голос, впитывая каждое сказанное им слово.       — Нужная…       Мэй прогнулась и обессиленно упала на мужчину, ощущая, как каждую клеточку тела охватывает горячая истома.       — Любимая…       Едва дымка блаженства, окутавшая влюблённых, спала, кицунэ принялась отрешённо изучать новую комнату. В свете стоящего на прикроватной тумбочке ночника удавалось разглядеть не так много. Но даже этого оказалось достаточно, чтобы понять: Кадзу заранее позаботился о том, чтобы Мэй было комфортно здесь оставаться. Разложил на письменном столе некоторые вещи, которые девушка всегда старалась держать под рукой. На спинке стула висела её домашняя одежда. Он даже кровать застелил, по-видимому, чтобы она могла спокойно отдохнуть по прибытии сюда, не пытаясь откопать в скоплении коробок ту, в которой лежало постельное бельё.       Как же хорошо, что она решила остаться с ним… Мэй не могла сказать наверняка, какое будущее ожидало её, выбери она театр. Но одно кицунэ знала наверняка: без Кадзу её жизнь снова стала бы пустой и серой. Такой, какой она была до встречи с ним.       Невольно девушка вернулась мыслями в тот день, когда они впервые столкнулись на фестивале. Тогда она, забыв о том, что у сцены может быть край, упала прямо ему в руки… Если подумать, то именно с того момента её и начало выталкивать из привычной рутины в мир, что доселе был ей неведом.       Красочный, переполненный звуками, запахами… В мир, где по-настоящему бурлила жизнь. В мир, где он рядом…       «Возможно, тогда это был знак?»       ***       Два месяца спустя       Начинать май, копаясь в земле, было странно.       Будучи ещё совсем маленькой девчушкой, кицунэ в это время всегда помогала приёмному отцу на небольших ярмарках. Там он продавал простые сувенирчики для гостей фестивалей, а также рекламировал свою скромную кузницу.       Когда в жизни Мэй появился театр, начало этого месяца она стала проводить, выступая на праздничных мероприятиях, коих на Золотую неделю было бесконечно много. Утром станцевать на открытии концерта на Синдзюку, оттуда на Одайбу, вечером — представление в их театре. Шум и гвалт толпы, многослойные сценические кимоно, которые стесняют движения настолько, что к вечеру начинает казаться, что тебя завернули в смирительную рубашку, и не смолкающая ни на секундочку музыка. Круговорот событий, в котором забываешь не то, что поесть, но и кто ты такой, а после ещё неделю восстанавливаешь моральные силы, потому что снова отдал на сцене всего себя.       Сейчас же она, чуть вымазавшаяся в грязи, занималась посадкой семян в саду дедушки Чонгана. Тело немного ныло после утреннего занятия по боевым искусствам, которые никак не хотели поддаваться недавно вступившей в клан кицунэ. Но, к счастью для себя, девушка отметила, что уже привыкла к новым нагрузкам и присущему ниндзя образу жизни.       Аккуратно вскрыв очередную упаковку с семенами, принялась засыпать их поверх грунта. И так увлеклась, что не заметила, как налетела на куст. Одна из веточек хрустнула и легонько царапнула кожу спины через тонкую рабочую одежду.       — Ой… — пискнула Мэй и попыталась аккуратно высвободиться из плена растения, стараясь не поломать его ещё сильнее. К ногам упала пара цветков, окружённых розовыми прицветниками, едва распустившейся бугенвиллии.       Заметив это небольшое происшествие, Кадзу оставил саженцы и поспешил к девушке.       — Нормально всё? — скинув перчатки, молодой человек осмотрел кицунэ. Бережно стряхнул с её одежды пару листиков, поправил капюшон.       Из-за обучения, которое Мэй приходилось проходить как новенькой, пара не могла проводить много времени вместе. Но если представлялась возможность — на утренней пробежке или как сейчас, например — ниндзя всегда составлял ей компанию. А в свободное от занятий время делал всё, чтобы её адаптация к жизни в клане проходила как можно легче: заботился, помогал обрабатывать ссадины и синяки, полученные на тренировках, просто поддерживал, когда становилось тяжело.       Вот и сейчас. Хотя проблема девушки была пустяковой, и она могла бы решить её сама.       — Спасибо, всё хорошо.       От одного взгляда на Кадзу маленькая неприятность моментально забылась.       — Чего встали? Уже всё посадили что ли? — увлёкшись друг другом, они и не заметили, как возле них очутился Чонган. Взгляд старика упёрся в обломанную веточку, что лежала под ногами Мэй. — Вот же! Я вас за садом ухаживать поставил, а вы вредите! Вы все сговорились убить мою бугенвиллию что ли? То осенью её какой-то герой-любовник обломал, теперь вы…       Внезапно кицунэ вспомнила их с Кадзу свидание в парке Уэно. Тогда ниндзя принёс ей в подарок веточку бугенвиллии. У той как раз был розовый прицветник. Мэй хорошо помнила, потому что один из бутонов засушила себе на память. Девушку озарила странная догадка. Неужели он…? Тогда, осенью…       Она перевела удивлённый взгляд на Кадзу.       — Проверить надо, не поранилась ли, — несколько дёргано бросил младший ниндзя и потянул девушку в сторону. Кицунэ попыталась возразить, что в этом нет необходимости, но молодой человек её не слушал.       Мэй в ответ тихо рассмеялась. Выходит, её предположение оказалось верным? Ту милую веточку Кадзу взял из этого сада? И, судя по всему, сделал он это, не спросив разрешения у хозяина растения. Вот уж действительно «герой-любовник». Правда, дедушку Чонгана и его цветы стало немного жаль. Решила, что на днях ещё разок заглянет к лекарю, чтобы помочь с земельными работами. И Кадзу притащит с собой. Пусть теперь искупает вину.       Убедившись, что в результате схватки с бугенвиллией девушка не пострадала, ниндзя позволил ей закончить с посадкой семян, после чего они поспешили в сторону тренировочной площадки, где у них должен состояться совместный урок магии.       — Говорил вчера с Такао, — как бы между прочим бросил парень, когда они отошли достаточно далеко от оживлённых улочек. — Сказал, через неделю отпустит отдохнуть.       — Правда? — от приятных новостей усталость Мэй тут же сменилась оживлением. — Значит, мы сможем поехать?..       — Сможем, — с лёгкой улыбкой на губах ответил ниндзя. — Куда собирались.       — Спасибо…       Девушка сильнее сжала его руку, чувствуя, как в груди разливается чувство благодарности. Она и не надеялась, что получится. Тем более так скоро. Но Кадзу смог. Договорился. Ради неё. Наконец, она сможет сделать то, что давно хотела и что уже давно стоило сделать…       ***       — Как оказалось, эта стерва Йями-Нокои обратилась к какому-то человеческому колдуну, — делилась впечатлениями после встречи с дзёнином Сино-Одори. — Знала, что я людям не доверяю. Особенно моё украшение, — паучиха коротко коснулась гребня в виде паука. — А ёкаям такая магия не знакома, они бы не справились.       — Я рада, что Такао смог решить твою проблему, — искренне улыбнулась Мэй подруге, которая без каблуков теперь казалась непривычно низкой.       Для того, чтобы помочь ёкаю, дзёнину пришлось изучить не один волшебный справочник. А для проведения ритуала очищения Сино была вынуждена несколько дней скитаться по окрестным горам, чтобы раздобыть несколько редких ингредиентов. В итоге, когда все приготовления были завершены, паучиха получила назад свой драгоценный гребень, который снова без проблем скрывал её истинную сущность. С самим же Такао она расплатилась тем, что выкрала для клана важные документы. Что именно это было — Мэй не знала. Дзёнин запретил Сино-Одори раскрывать любые связанные с поручением детали, но кицунэ и не интересовалась.       — У твоего колдуна, конечно, странные взгляды на магию. Мы с ним даже немного поспорили из-за этого. Не принимай совсем уж всерьёз то, чему он тебя учит. У меня переспрашивай.       — Сино, он же тебе помог, — усмехнувшись, мягко одёрнула её кицунэ, на что паучиха лишь надменно фыркнула.       Как только девушки вышли из кланового квартала, ёкай с упоением выбросила в урну пару чёрных туфель, в которых прибыла на встречу с Такао. Теперь они ей не нужны. Любую обувь, какую только пожелает, она снова могла наколдовать самостоятельно.       В душе Мэй что-то неприятно царапнуло, когда у неё на глазах Сино избавилась от пары, которую они вместе подобрали прошлым летом. Могла бы и оставить… Туфли ни в чём не виноваты. Тем более, что обошлись они тогда девушкам не дёшево. И всё же хорошо, что её подруга, наконец, избавилась от необходимости в любую погоду ходить на каблуках, чтобы скрыть от остальных свою истинную сущность.       — Надоели мне, собаки, — буркнула она им вслед. Отряхнув руки, паучиха развернулась к кицунэ и, заговорщицки улыбнувшись, спросила: — А теперь рассказывай, лисичка! Что у вас там с полукровкой? Лисят ещё не ждёте?       Мэй подавилась воздухом от откровенности затронутой темы. Вот уж к чему она, наверное, никогда не сможет привыкнуть, так это к прямолинейным и чересчур личным вопросам подруги.       — Сино… — возмущённо выдавила из себя начинающая куноичи, нервно прокашлявшись.       — Что? — переспросила паучиха, невинно хлопая ресницами. — Внезапно бросила театр. Забралась со своим Кадзу в укромный уголочек… Что мне ещё думать?       Мэй не сдержала весёлого смешка. Порой логика ёкая её забавляла. И всё же было приятно видеть, что, несмотря на близкое соседство с людьми, она не потеряла себя. Интересно, а Масамунэ паучиха тоже подобные вопросы задаёт?       — Нет, Сино, — поспешила оправдаться кицунэ. — Просто… Мне здесь лучше.       — Мне у вас тоже понравилось, — согласилась с ней подруга. — Столько деревьев вокруг, тихо, людей мало. Не то, что в районе, где мы с Масамунэ живём. По вечерам столько пьяных ходит. Один раз не выдержала, и вышла на улицу в своём настоящем виде. Столько криков было… приятно вспомнить! Только всё равно каждый вечер новые забредают… Надеялась, что перестанут.       И от своей привычки пугать людей, если сильно достанут, она тоже не избавилась. Кицунэ даже жаль стало тех, кому «посчастливилось» столкнуться на улочках района Сумида с паучихой.       «Я бы на их месте после такого завязала с алкоголем…»       — И всё же грустно, что ты бросила театр, — с неподдельной печалью в голосе вздохнула Сино. — Ты так хорошо танцевала там. Самая-самая лучшая! После Масамунэ, конечно.       — Кстати, как у вас с ним дела? — решила перевести тему лисица. С тех пор, как она покинула театр, с Араи они виделись от силы пару раз, и то мельком, когда Мэй заходила за Сино.       — Нормально. Только с этой подготовкой к свадьбе меня уже замучил. Любят же люди заморачиваться…       «Свадьба…» — мысленно повторила кицунэ. Слышать это слово от подруги, которая ещё полгода назад ничего общего с обычными людьми иметь не хотела, было странно.       Не так давно её друзья решили пожениться. Родители Араи несколько скептически восприняли желание сына создать семью спустя всего полгода после знакомства с девушкой, даже начали подозревать, что та забеременела. Пытались отговорить, настаивая на том, что Масамунэ должен узнать Сино лучше. Но актёр, выдержав натиск близких, продолжал гнуть свою линию, и тем только и оставалось, что смириться.       К слову, о волшебной природе избранницы актёра родителям не известно. Им это и не нужно. Только новых трудностей ребятам добавит. А после тех испытаний, что паре уже довелось пройти, хотелось, чтобы они уже просто были счастливы.       — Вообще не понимаю смысла в этих ваших свадьбах, — продолжала сетовать Сино-Одори. — Если отношения хорошие, то это на них не сильно повлияет. А если всё и без того плохо, то лучше и не станет. Один плюс: свадьба — это праздник, а на празднике можно вкусно покушать.       Ёкай с трудом воспринимала большую часть, как она говорит, «человеческих глупостей», по-прежнему осуждая или даже откровенно насмехаясь над ними. Но ради Масамунэ она была готова и потерпеть. К счастью, и Араи, по её словам, научился подстраиваться под особенности своей второй половинки.       Мэй наблюдала за ними, слушала рассказы подруги и тихо радовалась за друзей. Человек и ёкай. Пара, в существование которой верилось с трудом. Далеко не каждый сможет принять возлюбленную, узнав, что она является сверхъестественным существом. Кицунэ и сама боялась быть отвергнутой из-за своей природы.       Как же им с Сино повезло с избранниками.       — Кстати, лисичка, поможешь мне выбрать свадебное кимоно? — паучиха бросила на подругу полный страдания взгляд. — Родители Масамунэ настаивают на том, чтобы свадьба была в традиционном стиле…       — Помогу, — Мэй ободряюще приобняла Сино за плечи. — Только на следующей неделе мы с Кадзу уезжаем.       — Далеко? Надолго? — опешив от такой новости, накинулась на кицунэ паучиха.       — В Сэндай, к отцу. Всего лишь на неделю.       Сино-Одори с облегчением выдохнула.       — А то я уже испугалась, что ты оставишь меня одну на растерзание родителям Масамунэ. Хорошо вам съездить! Привезёшь мне оттуда что-нибудь вкусненькое?       Мэй беззлобно рассмеялась:       — Конечно!       Когда девушки подошли ко входу на станцию метро, их уже ожидал Араи. Ему, естественно, не было известно, чем Мэй теперь занимается. Сино-Одори, как настоящая подруга, держала всё в секрете. Ограничилась лишь тем, что кицунэ решила посвятить себя возлюбленному. Что, впрочем, не было откровенной ложью. Масамунэ отнёсся с пониманием к желанию девушки сохранить всё в тайне и лишних вопросов не задавал.       Перекинувшись с мужчиной парой дежурных фраз, кицунэ поинтересовалась:       — Как дела в театре?       Спросила скорее из вежливости. В действительности же её не особо волновало то, что там происходит без неё. Разве что беспокоилась за некоторых людей, с которыми сблизилась, пока работала.       — Как обычно, — спокойно отозвался актёр, сжимая ладонь Сино в своей. — Готовимся к новому спектаклю. В этот раз главную роль получила Наоки. Её партнёром будет Хван, ты его не знаешь. Он недавно пришёл к нам.       — А как госпожа Сумико?       Конечно же, она не могла не спросить о любимой наставнице. Безумно скучала по ней, но они обе были так заняты, что после ухода Мэй ни разу не смогли пересечься.       — С ней тоже всё в порядке. Уже привыкла к новой должности. Собирается играть второстепенную роль в новом спектакле. Часто о тебе вспоминает.       В груди неприятно кольнуло чувство вины, но кицунэ быстро прогнала его. Да, она дорожила моментами, проведёнными в театре. Это место многому научило её, помогло лучше понять себя, стать сильнее, терпеливее. Но за прошедшие два месяца ей ни разу не хотелось вернуться.       Новая жизнь Мэй определённо нравилась больше. Нет такого давления, которое она испытывала, будучи актрисой. Не нужно подстраиваться под чужие ожидания. Более того, в клане можно не скрывать свою природную сущность. Там никого не волновало, что она кицунэ. Главное, что это не ставило под угрозу остальных ниндзя.       Посадив друзей на поезд, девушка поспешила вернуться в клан. Перед уроком по магии ей ещё нужно успеть выполнить пару мелких, но важных поручений дзёнина.       ***       Несмотря на ранний час станция Токио бодро встречала гостей, что брели в сторону нужных им платформ, чтобы в скором времени скрыться за дверьми вагонов отбывающих поездов. Сонно сжимая руку Кадзу, который вёз по бетонной платформе чемоданчик с их вещами, Мэй лениво плелась за ниндзя.       До их синкансэна оставалось около пятнадцати минут. Кицунэ до сих пор не верилось, что ещё немного, и она попадёт домой. В город, где родилась и выросла. Ещё и познакомит отца со своим мужчиной. Впервые она отправлялась куда-то не одна, и от этого внутри всё трепетало маленькой стайкой взволнованных бабочек. Как Ичиро отнесётся к её выбору? Понравится ли ему Кадзу? Или, наоборот, только осудит? С другой стороны, отец же принял её решение покинуть театр. Значит, и здесь должно быть всё нормально. Кадзу же хороший…       О своём желании оставить карьеру актрисы она рассказала Ичиро, стоило занавесу после спектакля «Слёзы ивы» опуститься в последний раз. И, хоть мужчина был несколько обескуражен новостями, что сообщила ему приёмная дочь, он всё равно поддержал её. Как он сам сказал, куда важнее, чтобы Мэй занималась тем, что нравится. О том, что жизнь занесла её в клан, кицунэ рассказывать не стала. Вместо этого соврала, что теперь хотела бы сосредоточиться на получении полноценного образования. Обманывать Ичиро было неудобно, но про ниндзя ему знать нельзя.       Вдалеке показался белый поезд с заострённой носовой частью. Девушка взглянула на часы. Их. Сердце забилось чаще. Она крепче сжала ладонь ниндзя, пытаясь унять объявшее её волнение. Проникая под кожу, тепло его рук мягко успокаивало.       Хорошо, что она осталась с Кадзу. С ним уютно. Комфортно. С ним она настоящая.       Раньше кицунэ примеряла на себя различные маски, проживала чужие жизни. Двигалась лишь по заданному другими вектору. Была вынуждена прятать свою истинную природу. И, слишком погрузившись в театральную жизнь, за пышными красочными нарядами, под толстым слоем грима она едва не потеряла ту Мэй, что сидела внутри неё. Ту юную девчонку, которой даже возможности вырваться на свободу не давали.       Поезд тронулся с места. Вскоре станция Токио осталась позади. Прикрыв глаза, кицунэ опустила голову на плечо сидящего рядом любимого мужчины. Того, кто помог девушке взглянуть на мир собственными глазами. Обрести себя. И, пускай позади пришлось оставить многое…       Благодаря ему путь настоящей Мэй только начался…