Секрет

— Я знаю! У меня приятный голос, верно, старший братец? Позвольте мне выступить, снять напряжение, и объединить нас в мире очарования и песен! Ах~!       Лилиана радостно поджала губы и сложила руки вместе, глядя на Субару с предвкушением в глазах. У неё был выжидательный взгляд ребенка, который хочет, чтобы его похвалили родители, её радужки дрожали от волнения. — … Отвратительно.       Субару произнес это слово так бессердечно, но не с намерением адресовать его Лилиане. Нет, его разум всё ещё был заперт в теле, которое только что разделили пополам. То, что он произнес эту мысль вслух, было случайностью. — Какой же отвратительной способностью обладает эта женщина! Каким же больным человеком нужно быть, чтобы даже подумать о чем-то настолько ужасном… — …С-старший братец…?! У-Уаа! Этого не может быть, неужели Старшему брату не понравилось мое выступление–е-е?!       Лилиана отступила назад, на её глаза навернулись слезы от ответа, который она получила от Субару. Пение было источником её гордости, оно было для неё всем! Без этого в ней не осталось ничего, что могло бы быть достойно похвалы. Вот какие чувства переполняли сердце Лилианы. — А-а-а…? О, нет, вовсе нет! Твоё пение было великолепным! Потрясающим! Пожалуйста, не плачь…!       Именно вопли Лилианы вывели его из оцепенения и снова заставили задуматься. Он подошел к ней и попытался успокоить, неистово жестикулируя, но в конце концов понял, что его усилия не помогают. Эмилия все ещё плакала из-за комментария Присциллы о Паке, который она сделала ранее, так что они были в центре внимания. — Т-ты сказал. …*Хик*. Отвратительно!.. Т-Ты сказал это… Мой голос, ты его y-ненавидишь! Уаааах! — Ч-что, я никогда не говорил, что ненавижу твой голос…? Не выдумывай всё это только потому, что я что-то сказал, не подумав!       Субару замер, не зная, как объяснить этот комментарий так, чтобы не навлечь на себя гораздо худшие последствия, и начал паниковать, прокручивая в голове способы разрешить эту ситуацию, не привлекая к себе лишнего внимания. — Слушай, Лилиана! С-смотри! Я улыбаюсь, видишь?! Улыбаюсь! Это твой голос заставил меня улыбнуться, так что, пожалуйста, перестань плакать! Я не смогу продолжать улыбаться, когда ты в таком состоянии…       Черноволосый рыцарь указал единственной рукой на вымученную улыбку на своём лице. Рыдающая Лилиана посмотрела на него, увидела его лицо и наконец-то сумела унять слезы. — Т-Тебе понравился мой голос…? *Всхлип*… Правда? — Да, да! Это было лучшее, что я когда-либо слышал! Лилиана — величайший музыкант во всем мире! А теперь, пожалуйста, встань и вытри свои слезы, прохожие смотрят на меня с нешуточной злобой в глазах!       Субару протянул руку стоящей на коленях Лилиане, которая взяла её и с его помощью поднялась с земли. Он мог только вздохнуть с облегчением, когда к легкомысленной девушке, казалось, вернулась часть её обычной жизнерадостности. — Какой кошмар… Если я снова умру, я не могу позволить себе вот так отключиться…       Нельзя сказать, что у него не было подобных переживаний раньше. Его контрольная точка в Святилище требовала, чтобы он выводил Эмилию каждый раз, когда он возвращался. Однако эти события часто разделялись днями, а не минутами. — Радуйся, уличная певица! Ибо божественная я окажет тебе честь утешиться в моих объятиях!       Присцилла, которая уловила только конец этого разговора, подошла к Лилиане и положила руку ей на плечо. Проходя мимо Субару, она заметила, как он нахмурился, и на мгновение остановилась. — Какое жалкое выражение у тебя на лице…       Глаза Субару оставались неподвижными, но он развернулся и пошел прочь, прежде чем Присцилла успела что-либо прочесть по выражению его лица. На этот раз он знал, что все они знают о «Возврате с Того света». Он не хотел, чтобы его заставляли выполнять один и тот же план снова и снова, поэтому быстро решил, что пока лучше держать факт его смерти в секрете. — Я уже получил всё, что мог, на данный момент. Прямо сейчас мне нужно придумать план, как справиться с этой культисткой. Кто-то слишком сильный в конечном итоге убьет её, а, следовательно, и всех остальных из-за её Привилегии. Кто-то слишком слабый попадет под её влияние и просто встанет на её сторону… Черт, на что тут вообще надеяться…       Он засунул большой палец в рот и погрыз ноготь, чтобы хоть немного унять стресс. До последнего года Субару никогда так не делал, но по какой-то причине в последнее время он делал это всё чаще и чаще. Словно он начал перенимать манеры кого-то другого. — Но сначала о главном…       Субару прошептал это и повернулся, чтобы посмотреть на Беатрис, которая уставилась на него, как на совершенно незнакомого человека. Нет, пожалуй, скорее словно она смотрела на призрака. Как единственному человеку, который знал, что происходит, ему нужно было убедить Беатрис пока держать ситуацию в секрете. — С-Субару! Т-Ты!       Субару взял её за руку и посадил Беатрис к себе на плечи, отойдя на несколько шагов от остальных, чтобы их слова сливались со словами остальных, кто проходил мимо. — Б-Беако, я знаю. Я знаю, что ты хочешь мне сказать! Я знаю, что вы обе знаете! Я-я знаю, что вы обе… знаете всё.       Каждое слово, слетавшее с его губ, заставляло руки Беатрис дрожать всё сильнее. То, что он говорил ей это, могло означать только одно. Это была не первая петля. Черт возьми, насколько она знала, это могла быть его сотая петля. Вести себя так расчетливо, так хорошо маскировать смертельную боль, что даже она на мгновение усомнилась в том, что от Субару действительно исходит больше миазмов… это было похоже на то, как если бы она попала в свой худший ночной кошмар. — Т-Ты…знаешь, по факту? Ч-что Бетти хочет тебе сказать? Н-Нет, то, что Бетти тебе скажет …? Какую цену ты заплатил за это, я полагаю?       Беатрис уныло прошептала ему, и это было совсем не похоже на громкие рыдания, которые он слышал в последний раз. В отличие от прошлого раза, в голосе Беатрис слышалась нотка смирения. Это было не просто подтверждением того, что она потерпела неудачу, это было подтверждением того, что она была обречена на неудачу. Даже когда ей открылась ужасная правда о том, что случилось с Субару, все её усилия лишь завели его в тупик. — Беако, ох… Не начинай сейчас плакать. Все в порядке, я обещаю! В-все будет хорошо! Я разберусь с этим, и тогда вы с Эмилией-тан сможете оставаться рядом со мной столько, сколько захотите!       Его слова мало что сделали, чтобы предотвратить срыв, надвигавшийся на его любимого духа, но неуверенный тон голоса Субару немного успокоил страхи Беатрис. Она могла сказать, что Субару затаил боль, страдание, свои личные истории. Истории, которые он так горячо хотел им рассказать…       Раз он всё ещё реагировал на их ситуацию, раз он всё ещё мог заставить себя чувствовать что-то после собственной смерти… ей не нужно было отчаиваться из-за него в полном одиночестве. До тех пор, пока Субару, что был перед ней, был «Субару» которого она знала… — Б-Бетти слышала, как ты сказал, что «разберешься» с этим? Значит, на самом деле ты все еще не уверен в плане?       Субару вздохнул, одновременно гордый и немного расстроенный вниманием своего Духа к деталям. — … Д-да, к сожалению. У меня нет возможности многое объяснить, но ситуация действительно плохая…       Он оглянулся через плечо и увидел, что Эмилия и Присцилла начинают разговаривать друг с другом. Ему не хотелось, чтобы Беатрис так долго находилась вдали от них, так как они могли что-то заподозрить, а он не хотел давать им ещё больше поводов для беспокойства. Теперь, когда он осознал всю серьезность опасности, в которой они оказались, он предпочел бы потратить эти несколько драгоценных минут на то, чтобы самому продумать стратегию, а не тратить их впустую, нарушая табу. — … Что Бетти может сделать, я полагаю?       Её голос всё ещё звучал расстроенно, но, по крайней мере, теперь она снова смотрела ему в глаза. У бабочек в её глазах, казалось, поникли крылышки, что заставило сердце Субару сжаться от жалости к бедной девушке. После этого он обязательно похлопал бы её по голове так, как она только могла пожелать, а также сказал бы несколько сердечных слов Эмилии и всем, кто молча наблюдал за ним. — Пожалуйста, пока ничего не говори… Прости, что прошу тебя об этом, я знаю, что ставлю тебя в очень неловкое положение…       Субару снова не мог смотреть ей в глаза, так как ему было слишком стыдно за то, чего он от неё требовал. Он понимал, что на неё было возложено доверие всех, включая Эмилию и его лагерь, и она могла сообщить им, если возникнет подобная ситуация. Если она согласится, это разрушит доверие к ней так, что его непросто будет Вернуть. — …Бетти наплевать…       Пробормотала она себе под нос. — Что…? Что ты…?       Субару был сбит с толку, услышав от Беатрис то, что, по его мнению, она сказала. Это был такой быстрый ответ на просьбу, которую ей было просто неразумно выполнять. — Бетти плевать. Ей все равно, что подумают о ней другие. Всё, что её заботит…*хик*. это то, чтобы… ты был в порядке.       С этими словами она схватила его за руку со всей силой, на которую была способна, и начала медленно вытягивать из него ману, чтобы подтвердить их контракт. Это не было попыткой ослабить его или подать сигнал остальным о том, что происходит. Скорее, это был жест, призванный подчеркнуть то значение, которое она придавала их отношениям. — Б-Бетти согласилась работать со всеми только для того, чтобы помочь тебе… п-поддержать тебя! Если наша помощь настолько бесполезна, что мы в конечном итоге подвергаем опасности твою жизнь…!       Беатрис не хотела заканчивать это предложение, так как это означало бы признание прямой вины в одной из смертей Субару. Просмотр всех этих проклятых петель в кинотеатре и без того был тяжелым испытанием. Знать, что после всего этого она сделала только хуже…! — Н-Нет… Беако, дело совсем не в этом. Ты… н-нет, вы все мне очень помогли! Уже то, что мне есть с кем поговорить… с кем-то, кто знает! Это позволяет мне чувствовать себя сильнее, чем когда-либо прежде.       Он погладил её по голове и опустился на одно колено, чтобы обнять её. — О-очень хорошо, я полагаю… Контрактор Бетти всегда знает, какие слова могут тронуть её сердце… Она сохранит это в тайне, по факту…       После этого печального заявления Субару не почувствовал никакой радости от того, что получил то, что хотел. Всё, что он мог чувствовать — это беспомощность, даже злость, из-за того, что момент, когда он перед ними раскрыл факт того, что возвращался, был упущен. Воистину, он был вором хуже «Чревоугодия» в этом отношении: — Прости меня, Беако… Я бы не стал этого делать, если бы не думал, что это лучший выбор, учитывая обстоятельства.       Беатрис кивнула ему в плечо и медленно высвободилась из их объятий. — Именно поэтому Бетти удовлетворила твою эгоистичную просьбу, я полагаю. Что она может сделать, столкнувшись лицом к лицу с судьбой, по факту?       Он взял Беатрис за руку и повел её обратно, чтобы поговорить с Эмилией и Присциллой. Когда они возвращались обратно через толпу, он увидел дуэт Присциллы и Лилианы, которые радостно обсуждали, как он предположил, её выступление. Хотя, на самом деле, при ближайшем рассмотрении оказалось, что это Лилиана оживленно беседует с Присциллой, в то время как последняя сохраняет суровый вид. — Эмилия-тан! Ты в порядке? Я думаю, что морская болезнь вернулась, поэтому Беако отвела меня в сторону и немного подлечила!       Черноволосый рыцарь подошел к успокоившейся Эмилии с пугающе спокойным видом. С точки зрения Беатрис, это выглядело так, как будто разговор, который они вели всего минуту назад, возобновился без паузы.       Однако, с его точки зрения, которая, должно быть, была далека от их первоначального взаимодействия, он по-прежнему спокойно погружался в роль, как актер, зачитывающий сценарий. Молодой девушке было страшно такое лицезреть. — Субару! Я…я сожалею, что потеряла самообладание…       Эмилия, наконец-то очнувшаяся от оцепенения, в которое её ввергли жестокие замечания Присциллы, начала приходить в себя с впечатляющей скоростью. Для неё имело смысл так отреагировать на осознание ситуации, в которую она поставила Субару. Заставляя его защищать одного из своих убийц? Насколько бесстыдной она могла быть? — Все в порядке, Эмилия-тан… Ты все равно видела меня таким миллион раз! Мне всегда нравилось видеть твою уязвимую сторону!       Субару обошел Эмилию и поправил её волосы, которые немного растрепались за день, проведенный в слежке за ним. Конечно, это было приятно, но Эмилия чувствовала себя неловко, когда он сделал это для неё сейчас. — А-а, Субару… Не тревожься из-за меня! Если ты все ещё плохо себя чувствуешь, мы с Беатрис можем проводить тебя обратно в гостиницу.!       Она повернулась и взяла Субару за руку, которой он гладил её волосы, и крепко сжала в своей. Одного этого ощущения было достаточно, чтобы заставить их обоих покраснеть и быстро разорвать контакт, прежде чем кто-либо из них успел что-либо сказать. — Н-никто больше не говорит «не тревожься». И, кроме того, обо мне тоже не стоит беспокоиться, Эмилия-тан. Если ты захочешь вернуться в гостиницу, просто скажи, и я догоню тебя через… — Прекрати уже это лицедейство, клоун! Оно может одурачить твое жалкое подобие хозяйки, но пред моим взором такие трюки обречены на провал! . . . . . . . . . . — О чем ты говоришь? — Не валяй дурака! Ты точно знаешь, что богиня имеет в виду!       Присцилла смотрела на Субару с едва сдерживаемой яростью в глазах. Казалось, она только и ждала повода, чтобы призвать свой Меч Света и разрубить его на куски прямо на месте. Этим криком она заставила замолчать не только Лилиану и Эмилию, но даже некоторых пешеходов, которые остановились и уставились на застывшую сцену.       Субару и Беатрис стояли неподвижно, как статуи. Ни одно из их лиц не выдавало скрытой паники, которая теперь нарастала в их сердцах. Всё, что они делали, это смотрели на неё бесстрастными, лишенными выражения лицами. — Я не… И я не помню, чтобы спрашивал твоего мнения.       Субару постарался, чтобы Эмилия не заметила, как свирепо он прищурился, отчитывая Присциллу. Однако, как бы хорошо он это ни скрывал, в голове Эмилии зазвучали тревожные звоночки при этом намеке. — С-Субару, что она?              Её голос задрожал, но лишь слегка. Эмилия не была уверена в том, что только что произошло, но внутри было ужасное… пугающее… ощущение, которое она только что испытала от его слов. — …Я не уверен. Присцилла всегда чем-то недовольна, я думаю, нам лучше перестать воспринимать все, что она говорит, так серьезно.       Эмилия положила руку на лицо Субару, поворачивая его к себе, чтобы получше разглядеть его глаза. Это был акт нежности, намного превосходивший то, что они делали несколько мгновений назад, но на этот раз смущение было незначительным. С такого расстояния она могла уловить даже малейшее колебание его эмоций. — О-о-х! Эмилия-тан, слишком близко…! Я думаю, что могу умереть от шока!       Субару нервно убрал руки Эмилии со своих щек и отвернулся от неё, залившись румянцем, таким же красным, как платье Присциллы. — Это… когда ты сказала это…       Эмилия говорила спокойно, но так, словно не верила, как могла быть такой слепой. — Эмилия-тан, я просто немного взволнован! Я… я имею в виду, ты была прямо передо мной…       Она открыла рот, остановилась на мгновение, как будто сомневалась, что скажет, но затем приготовилась заговорить снова. — Я должна была заметить это раньше. Прости меня, Субару…       Субару отпрянул назад, его плечи затряслись, когда его невозмутимость начала медленно спадать. Эти слова, она просто обязана была произнести именно эти слова, не так ли? Те же самые слова Рем сказала ему так давно… когда все казалось таким безнадежным. — Твои глаза, они казались такими нежными, когда смотрели в мои… Но когда ты произнес это слово…       Теперь Эмилия получила подтверждение своих слов. Она опустила взгляд в землю, стиснув руки с такой силой, что костяшки пальцев начали белеть. До этого она неподвижно держала его лицо обеими руками, пытаясь исключить любую возможность обмана. — Когда ты сказал «умереть», они ожесточились.       Субару был поражен, что его так легко раскусили. Это была такая маленькая ошибка, но она была огромной по своим масштабам. Всегда ли был таким очевидным, теперь, когда они все знали, на что смотреть? — …Э-Эмилия. Я… Нет, я… — Это, должно быть, о-о-о-чень тяжело…              Она посмотрела на него, сдерживая слезы, и только пару раз позволила им скатиться, прежде чем вытереть лицо рукой. Было очевидно, что он скрывал это от них с какой-то целью, это было непохоже на Субару — действовать без веской причины.        — А-а-а… Не смотри на меня так… я-я!       Субару подавил в себе желание снова выплеснуть всё наружу, зная, что если он что-нибудь скажет, то единственное, чего он может ожидать — это острой боли в груди. Он всегда был способен закрыть глаза на несправедливость происходящего с ним, пока всё это оставалось при нем. Пока эти воспоминания могли умереть вместе с ним. — Глупцы… Вы оба, жалкие глупцы. Неужели мои уши должны постоянно слушать такую бессмысленную болтовню простолюдинов? Без сомнения, такое уже случалось раньше, но вы оба продолжаете танцевать, как шуты в пьесе этого мира.       Присцилла насмехалась над ними, разочарованно глядя на обоих. Это было типично для людей, лишенных гордости — предаваться своим страданиям вместо того, чтобы действовать. Она начала поднимать руку и произносить заклинание. — …Это не поможет.       Субару быстро вмешался, подняв руку, чтобы помешать ей закончить заклинание. — …Тц! И я полагаю, ты всё об этом знаешь, не так ли?       Присцилла цыкнула языком. После слов Субару её недовольное выражение превратилось в яростное. Если бы не его проклятые способности, она убила бы его прямо на месте за то, что он сказал ей такие дерзкие слова.       И Эмилия, и Беатрис увидели это убийственое намерение и быстро попытались оттеснить Субару от Присциллы и встать между ними. От того, что он только что сказал, то, как он это сказал, им стало тошно. Тот небрежный тон, с которым он отверг их план. Как будто он только что полностью описал свою смерть в трех словах. Однако они также понимали, что переживания Субару были законом. Если он что-то увидел, значит, так оно и должно было произойти. Было бы бесполезно продолжать навязывать ему свои планы и ещё больше рисковать его жизнью. — Т-так… прежде чем ты разозлишься на Беяко, Эмилия-тан, пожалуйста, пойми, что это я попросил её сделать это.       Субару повернулся к Эмилии и заговорил на опережение, чтобы избежать возникновения ненужного конфликта. — По правде говоря, я… я-я очень зла из-за этого. . ! Я-я… Т-Ты ум-!       Эмилия прикусила язык, пока не попала в ловушку собственного табу. — Она обещала! О-она обещала! Как мы можем снова доверять ей после…?!       Субару положил руку на спину Эмилии, отчаянно стараясь не смотреть на её убитое горем лицо. Субару быстро понял, что всё, что он сделал — это вывел конфликт на первый план, упомянув о нем им обоим, но он уже поджег фитиль на этой пороховой бочке. Теперь это было уже не остановить. — Эмилия-тан… Если бы я попросил об этом тебя…? Ты бы что-нибудь сказала? — Хк! — оборвала себя на полуслове Эмилия и внезапно замолчала. — Н-нет… я бы не стала.       Казалось, ей было стыдно признаться в этом вслух, но и Присцилла, и Беатрис не посмели не согласиться с такой оценкой. Если Субару лишь испытает больше трудностей, рассказывая им всем о том, что произошло, единственным оставшимся вариантом было уважать его желание и сохранять тайну. Это было просто, но холодно. — …Кстати, как вы поняли? — Субару бросил ответный взгляд на Присциллу, которая могла только ухмыльнуться его жалкой попытке вести себя жестко. — Ты смеешь считать, что я моё существование сравнимо с этой простачкой? Это было очевидно в тот момент, когда ты встретился со мной взглядом, и то, что ты отошел со своим духом, лишь подтвердило это.       Он смог лишь слегка усмехнуться её невозмутимой оценке его поведения. В отличие от Эмилии, которая считала его нежным взглядом и несколькими острыми вопросами, Присцилле было достаточно увидеть, как он разговаривает с Беатрис, чтобы понять ситуацию. — Я… я полагаю, я должен вам все объяснить…       Все посмотрели на него с возросшим интересом, но никто не осмелился задать вопрос первым. — Ну, насколько я могу это объяснить…

***

— …И это всё. Я не могу вдаваться в подробности.       Субару посмотрел на ошеломленных Эмилию, Беатрис и Присциллу и почесал свободной рукой затылок. Он выложил всё, что мог, с трудом обходя запреты, медленно перебирая каждую крупицу информации, которую он уже передал в предыдущем цикле, и постепенно добавляя детали, где это было возможно. — Культ Ведьмы? Здесь?!       Лилиана вскочила и быстро подбежала к Присцилле, отчаянно вцепившись в её руку, а огненноволосая женщина агрессивно её стряхивала. — Д-да, и даже силами всех лагерей я не уверен, что мы сможем победить…       Субару посмотрел на Беатрис, которая быстро кивнула, собирая воедино подсказки, которые Субару дал ей, чтобы восстановить то, что происходило в прошлых петлях. — Понятно, значит, способность врага вызывать «массовые галлюцинации» также может наносить физический урон? Довольно хлопотно, я полагаю…       Он мысленно похвалил Беатрис за быструю оценку ситуации, несмотря на ограниченное количество вопросов, на которые он мог ответить. Во многом это было связано с тем, что он смог понять, что может вызвать табу, а что нет, когда разговаривал с Рейнхардом в предыдущем цикле. — Я могу свободно говорить о преступниках, их способностях, приблизительном времени, когда это произойдет, и о том, что не сработало против неё в прошлых попытках, пока я формулирую это как гипотетическую возможность, а не как-то, что уже произошло…       Чего он не мог им сказать, так это о месте нападения, специфике ситуации с заложниками, точном времени, когда Сириус начнет свою речь, и о том, сколько попыток он уже пережил. К сожалению, как и в прошлый раз, ему придется сопровождать их на поле боя. — Просто будьте готовы к коварным тактикам, вроде заложн…-хк!       Время застыло.       Знакомый, неземной ужас охватил Субару, когда вокруг него образовалась черная пустота. Лицо той, кого он к этому моменту уже хорошо знал, появилось перед ним, исчезло, а затем снова появилось позади него. Естественно, у Субару не было возможности убедиться, что она стоит у него за спиной, но он чувствовал то беспокойство в позвоночнике, которое обычно сигнализировало о её присутствии. — Я люблю тебя.       Он почувствовал, как к нему спиной приближается призрачная фигура. Ничего подобного он раньше не испытывал, но, легче ему от этого не стало. — Я люблю тебя. Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я люблю тебя…       Она медленно материализовалась в форме руки, слабо обхватившей его все ещё бьющееся сердце. Она нежно массировала его сердце, но как только он почти поверил, что все закончилось, крепкая хватка сжала его с невероятной силой. Время возобновило ход. — угх!       Субару опустился на одно колено, тяжело дыша и закрыв один глаз, чтобы справиться с болью. — Субару! Ты в порядке?! — Субару, п-подожди, я полагаю!       Эмилия и Беатрис бросились к нему и положили руки ему на спину и грудь, чтобы убедиться, что его сердце всё ещё бьется нормально. Увеличение уровня миазм ненадолго напугало их обеих, но, поскольку предыдущая контрольная точка была так близко, они правильно поняли, что это из-за словесного табу. — П-простите… Я не хотел, чтобы это произошло. Я мог свободно говорить об этом раньше, так что не уверен, что что-то изменилось.       Субару выглядел удрученным, так как он действительно считал важным сообщить об этом всем до того, как они прибудут на площадь. Вероятно, это было из-за того случая, когда он разговаривал с Рейнхардом. Ведьма Зависти теперь ещё пристальнее следила за его словами и наказывала за малейшую провинность. — Все в порядке, Бетти смогла понять, что ты пытался сказать, по факту! Там, вероятно, есть заложники, я полагаю!       При этих словах глаза Субару заблестели, и он посмотрел на Беатрис со слезами в уголках глаз. И как ему удалось найти такую умную девушку? Воистину, он был счастлив, что она стала его спутницей! Он быстро заключил её в объятия и показал большие пальцы Эмилии и Присцилле. — Хорошая работа, Беяко!       Эмилия погладила Беатрис по голове, которую дух поспешно оттолкнула, пытаясь скрыть свой румянец. — Это имя может использовать только контрактор Бетти, я полагаю!       Она надула щеки и посмотрела в сторону, на толпу, пытаясь скрыть свое смущение. — Оу, но разве это не мило, когда Эмилия-тан так говорит?       Субару усмехнулся и взял Беатрис за руку, поворачивая её обратно к Эмилии с дерзкой ухмылкой. Действительно, он мог бы сказать, что они выглядели как семья, когда общались подобным образом. — Бетти не обязана делиться то…! — Вы, вздорные дворняги, постоянно болтаете без умолку, и это утомляет мои уши. Отведите меня к этой культистке, чтобы я могла избавить вас от этого дурацкого задания.       Присцилла спокойно прервала пустую болтовню, которую она так привыкла слышать от них троих, и напомнила им о реальной ситуации. Дела обстояли хуже, чем они ожидали, и сейчас было не время вести себя как неуклюжие дети. — Я уже говорил тебе, не так ли?.. Это не та проблема, которую можно решить мечом!       Субару застонал и приложил руку ко лбу, разочарованный тем, как несерьезно Присцилла, казалось, восприняла их нынешнее положение. Если он возьмет её с собой, даже полагая, что она сможет победить Сириус, это приведет лишь к тому, что все они погибнут. — Я признаю, что подобные типы доставляют много хлопот. Однако…! Мир задолго до этого момента решил, что я одержу победу. Враг, который становится сильнее в посмертии — редкость, но всё равно все они трепещут под моим божественным взглядом. Ты, клоун, должен понимать это лучше, чем кто-либо другой; или, может быть, мне следует напомнить тебе?       Взгляд Присциллы становился все яростнее с каждым произнесенным словом пока она устремляла на него свой огненный прищур. По её мнению, со стороны Субару было довольно самонадеянно предполагать, что битва уже проиграна, когда Присцилла решила выйти на поле боя. Все было наоборот! Будь то Субару, её рыцарь или даже её собственная мать, Присцилла всю свою жизнь имела дело с теми, кого она «не могла убить». У каждого противника всегда был страх, которым она могла воспользоваться, даже если этот страх не был страхом смерти. — Ты слишком легкомысленно ко всему относишься! Если я поведу тебя туда, это приведет только к катастрофе.       Субару коротко махал рукой Присцилле, что только заставило её нахмуриться сильнее, чем он когда-либо видел раньше. — Дурак! Полный, непроходимый дурак! Несомненно, именно из-за этой оплошности ты стоишь сейчас перед всеми нами в таком жалком виде. Если бы ты с самого начала попросил меня о помощи, таких бесплодных страданий можно было бы избежать!       Черноволосый рыцарь мог только удивленно смотреть на неё, поскольку впервые за все время эта несносная женщина действительно предложила ему свою помощь без какого-либо вмешательства со стороны Ала. — Ты никогда не помогала мне. Ни разу. С чего я должен был ожидать от тебя чего-то подобного на этот раз?       Субару сжал кулаки и стиснул зубы, отчасти от злости, но также и от некоторого раздражения на самого себя за то, что он вообще оказался в таком положении, когда был вынужден просить её о помощи. — Очевидно, ты никогда не делал этого искренне, клоун. Не думай, что я не понимаю твоего презрения ко мне, оно написано на твоем худородном лице.       Присцилла легкомысленно сказала Субару несколько бессердечных слов, которые чуть не заставили его расхохотаться. С её стороны заявлять что-то вроде того, что он де «спросил неискренне»? Это была полная чушь! — Искренне?! Ты только что сказала «искренне?» Та, что ничего не знает, не имеет права говорить так, будто понимает мои мотивы. Разве преклонить перед кем-то колено не кажется тебе «искренним»? Как насчет того, чтобы целовать чью-то ногу? Уверяю тебя, даже если бы я зашел так далеко, ты бы сделала тоже, что и всегда, а именно ничего!       Честно говоря, Субару изо всех сил сдерживался, чтобы не подойти к этой дамочке и не врезать ей по лицу за то, что она сказала что-то настолько высокомерное. Было ясно, что своими словами он очень близко подошел к запретной теме, но достаточно было оставить это гипотетическим, чтобы не нарушить запрет. Но ведь она увидела всё это во время той вспышки, а теперь ведет себя так, будто ничего не случилось? Он имел полное право списать её со счетов! — Если бы я сама захотела помочь тебе в какой-то момент, тогда не было бы необходимости во «вторых попытках». Но я не помогаю тем, кто не хочет помочь себе сам. Купайся в своем страдании тогда. Я с удовольствием буду наблюдать эту сцену снова и снова.       Несмотря на её слова пренебрежения, Субару не мог отнестись к угрозе Присциллы серьезно. … — пфф! Как будто твое предложение с самого начала что-то значило. Разве не в этом заключался твой план — запустить магию в небо? Мы оба знаем, чем бы это закончилось, не так ли? Перестань обманывать себя, Присцилла, ты здесь слабое звено…!       Произнося это последнее оскорбление, он указал на неё пальцем. Услышав намек в его словах, она выпрямилась и шагнула к нему. Она призвала свой меч Янь и направила его на него с едва сдерживаемой злобой в клинке. Угроза была такой же бессмысленной, как и её первоначальное предложение, поскольку обе стороны знали, что убийство Субару ничего не изменит. — Очень хорошо, шут. Если ты готов поставить свою жизнь на кон из-за такого никчемного утверждения, то я не вижу причин продолжать это. Может быть, я начну всё сначала?       Вот только… Присциллу, похоже, больше не волновало, что убийство Субару отправит их всех в прошлое. — Продолжай, я обязательно дам тебе знать, когда увидимся в следующий раз.       Субару подошел к её клинку, ещё сильнее пытаясь разоблачить её блеф и всё ближе приближая горло к лезвию. Как только он коснется меча, была большая вероятность, что он вспыхнет пламенем, однако Субару этого не знал. На самом деле он не собирался умирать, всё, что он хотел сделать, это напугать Присциллу, чтобы она не пыталась играть важную роль. — Ты идиот! — Субару, остановись!       Эмилия и Беатрис схватили его прежде, чем он успел завершить это действие, они обе знали о свойствах Меча Света. На краткий миг всё, что он сказал им обоим с тех пор, как они узнали о его возврате, промелькнуло у них перед глазами. Всё это едва не было потеряно навсегда… — А-а, вы…!       Он на мгновение остановился и посмотрел на меч, который теперь был в нескольких сантиметрах от его шеи. — Простите, я не знаю, что на меня нашло. Я… я просто…       Субару посмотрел на них обоих и понял, насколько нелепо вышла из-под контроля ситуация. Даже Лилиана смотрела на него со страхом в глазах. Это было совсем не то, чем он должен был заниматься. — Должно быть, я все ещё ощущаю какое-то смутное влияние Сириуса. …На самом деле, сейчас нет причин так ругаться, даже если она мне не нравится.       Черноволосый рыцарь быстро хлопнул себя по щеке и оглянулся на Присциллу с новым чувством понимания важности их ситуации. — …Хорошо, признаю, я вел себя как упрямец. Я был бы признателен тебе за помощь в решении этого вопроса, если ты предлагаешь её.       Присцилла продолжала сверлить его взглядом, усмехнулась и опустила меч обратно на бок. Похоже, её уловка сработала, но тот факт, что ей вообще пришлось прибегнуть к ней, привел её в невероятную ярость. — Ты так беззастенчиво болтаешь, когда просишь об одолжении, считай, тебе повезло, что я нахожу твой поступок забавным.       Она отозвала свой меч и он растворился в воздухе, и теперь загадочно улыбалась Субару, чтобы скрыть какие-то непонятные мотивы. — Да, да… Не могу сказать, что я не ожидал такой реакции. Итак, расскажи мне, каков твой план борьбы с этой культисткой?       Субару повернулся к Присцилле, терпеливо ожидая её плана, чтобы безжалостно порвать его на части, используя знания, накопленные в предыдущих петлях. — Все просто, это культистское отребье устанавливает свою волю над эмоциями безмозглых простолюдинов. Для божества, вроде меня, это сущий пустяк — очаровывать уличных простаков одним своим присутствием.       Группа, состоящая из Эмилии, Субару и Беатрис, посмотрела на неё, удивленно приподняв брови, потому как именно она привела довод о том, что «симпатична» массам. — Ты предлагаешь нам использовать её Привилегию против неё самой? И как бы ты этого добились, я полагаю? Привилегии не так-то просто обмануть, по факту.       Присцилла подавила смешок в ответ на вопрос Великого Духа и просто указала на молодую девушку, которая отчаянно цеплялась за её руку. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . — Э-э-э?!