Тимми

Глава 2 Каждый день Алисия проводила у койки в реанимации и приходила домой в очень печальном состоянии. Дейв был вне себя от того, что ничего не может с этим поделать, слова поддержки были бесполезны, а Алисия с каждым днем угасала. Она отказывалась от работы с психиатрами, Дейв неоднократно предлагал и она столько же раз отказывалась. Говорила, что ей это не нужно и не стоит тратить время на такую чепуху, когда ее сын каждый день борется за жизнь и шансы скорое выздоровление не такие высокие как хотелось бы. Дейв начал курить, хотя уже как 10 лет его это не интересовало. Иногда он курил за компанию, но не понимал смысла курить на постоянной основе. Ему нравилось как при вдохе его легкие обжигает холодом, нравилось ощущение эйфории, это правда помогало ему снять стресс, хотя в глубине души он понимал что это лишь минутная слабость. Он будто начинал все с чистого листа, поджигая кончик сигареты и вдыхая дым, сидя в кресле на крыльце, наблюдая за падающим снегом, слабо подсвечивающимся старой лампой на конце крыши. Сегодня Алисия умерла. Иногда чувства становятся решающими, мозг отключается, как и физическая боль и смысл всего попросту теряется. Это то, что с ней произошло, по словам врачей. В тот день он не мог думать ни о чем кроме нее, ее рыжих волос, ее запаха, порой сладковатого, отдающим корицей и луговыми цветами, ее, порой, сердитого голоса, ее улыбки, когда он помогал ей с бытом. Он всегда считал что обязан разделять с ней домашнюю работу и он делал многое, хотя сейчас осознавал как мало он сделал для любимой. Алисия никогда не запрещала ему гулять до поздна, она редко злилась на него и доверяла ему, а он пытался сделать ее счастливой, но не смог. Теперь существовал только он и вопрос, сможет ли он взять ответственность за дитя? Страх перед ответственностью для него всегда был самым главным, но в тот день он сделал правильный выбор. Алисию похоронили в середине февраля. Тогда не шел снег, не было даже ветра, сама природа замерла, понимая ситуацию. Похоронами занимался ее брат, он понимал как тяжело сейчас Дейву и всеми силами пытался помочь. Он приезжал раз в неделю чтобы удостоверится, что с малышом все в порядке и Дейву и вправду не нужна помощь. Тима выписали, по словам врачей, он создал впечатление очень умного, чувствительного ребенка. Он много плакал и Дейву приходилось очень многое менять в своей жизни ради этого малыша, но тот чувствовал, что это правильно. И, что невероятно, он чувствовал, что сын его понимает. Первые недели давались очень тяжело, за Тимом нужен был постоянный и тщательный уход и Дейв злился, если что то забывал или не успевал, но видя перед глазами Алисию, каждый раз будто отрезвлялся и приходящее понимание что эти старания не напрасны ставило его на место. К ним частенько заходили неравнодушные родственники, вечно выражавшие сочувствие и рассказывающие какая Алисия была чудесная, будто он сам этого не знал и, не смотря на то что Дейв видел некоторых из них впервые, принимал помощь. Кто то помогал по саду, кто то привозил игрушки малышу, кто то помогал материально, кто то поддерживал или давал непрошенные советы и высказывал замечания, но Дейв, видимо благодаря своей хладнокровности, не принимал это слишком близко к сердцу и не сердился, а принимал это как должное. В таком распорядке дни летели как сумасшедшие, Дейв привязывался к сыну с каждым днем все больше и уже через 2 месяца абсолютно не мог понять как бы он жил без этого, недавно научившегося улыбаться, комочка жизни. Они стали друг для друга всем, с тех пор как малыш появился в доме Байронов. Менять подгузники Дейва учила жена дяди Дрю - брата Алисии и была открыто поражена желанием Дейва вырастить мальчишку самостоятельно. Дейв - высокий бородатый мужчина, первое впечатление о котором почти у всех совпадало - он, наверное, охранник или телохранитель в дорогом отеле - и никому из тех кто видел его впервые и в голову не пришло бы что он недавно потерял жену и заботится о ребенке в одиночку. Но он заботился. И он правда старался. Его друзья - не все, но многие, нередко звонили ему и Дейв смог отвлекаться от рутинной суеты и знать что происходит в мире. По вечерам Тим становился отличным слушателем, более сонным и спокойным, реже моргал и казался намного усидчивее. Папа рассказывал ему о том, что недавно узнал от друзей по телефону, о матери - Дейв часто поддавался воспоминаниям и делился ими с сыном, хоть и давал себе слово никогда не показывать свою боль Тиму, - о бабушке, которой не стало два года назад, о дяде Дрю, о мире, который его окружает. Волосы на голове мальчика все больше стали напоминать мамины. Рыжие мамины волосы, которые Дейв обожал еще когда они были совсем юными. - Он очень похож на Алисию, - то и дело подмечал Дрю. После работы он всегда забегал, если была минутка. - Да… - иногда мне кажется, что он вырастет копией своей мамы, - вздыхал Дейв. Это не было плохо, но это заставляло думать об Алисии ещё больше, а он этого не хотел. В пять с половиной месяцев малыш Тим уже ползал во всю и улыбка озаряла каждого, кто видел с каким удовольствием это делает маленький рыжий мальчишка. В выходные Дрю предлагал Дейву прогуляться по ближайшему парку с коляской и, конечно же, Дейв соглашался. Прогулки на свежем воздухе очень нравились Тиму, а значит и папе тоже. Они жили за городом и природа в этом месте была воодушевляющая. Кроны деревьев то и дело шатались в такт ветру, июльская погода поражала своей благоприятностью, каждая травинка радовалась, когда солнце делилось своими первыми лучами на рассвете и дарила последние, на закате дня. Речь малыша забавляла взрослых не меньше его попыток ползать, на его первые ранние успехи в речи, возможно повлияли частые истории отца, который воспринимал Тима как осознанного человека, который много может понимать и мало когда сюсюкался с ребенком, хоть это и любила делать старенькая соседка, также нередко навещавшая малыша. К 6 месяцам он уже отчетливо говорил “мама”. Не “папа”, не “дядя”, “баба”, “деда”, а именно “мама”. Дейва охватывало безудержная радость при каждом подобном слове. Через 3 недели он научился говорить папа, дядя Дю - в радость Дрю, это было третье слово которое сказал Тим. К 11 месяцам он уже произносил осознанные слова и всем было ясно когда он хочет в туалет, когда кушать, а когда играть. Он отлично реагировал и создавал впечатление очень развитого ребенка, в силу того что с ним много кто занимался и читал книжки. Его светло рыжие соломенные волосы наполовину закрывали лобик, а глубокие зеленые глаза оставляли мурашки на теле Дейва. Черты лица становились все более явные, на его носике появились еле заметные веснушки в тон волосам, а обворожительная улыбка время от времени сопровождалась звонкими хлопками в ладоши и забавными возгласами. Он громко плакал когда резались зубки и смеялся когда папа закрывал лицо руками, и, открывая, возглашал “ку-ку!”, это забавляло и дядю Дрю, некогда практически ставшим членом их небольшой семьи. Дейв, работавший строителем еще до появления малыша, устроился на работу на ферму, по этому мальчика нужно было с кем то оставлять в первой половине дня. Няню нанять он не мог по причине финансовых возможностей - они и так жили на накопленные сбережения все эти месяца, поэтому на помощь пришла жена Дрю - Хейзел - брюнетка среднего роста, спортивного телосложения, отлично находившая общий язык с детьми. За небольшую плату - Дейв не мог позволить себе принять такую помощь, не заплатив, - хотя Хейзел явно была против “денежного вознаграждения”. Своих детей у них с Дрю не было, Хейзел поставили бесплодность еще много лет назад, но их вполне устраивала такая жизнь, посвященная только им обоим. Тим рос в очень тесном контакте с природой, Хелен прогуливалась с ним на ферму, где мальчик наблюдал как работает папа, осенью неуклюже бегал по листьям, подбрасывал и частенько пробовал их на вкус, подружился с пастушьей собакой Роб, она была абсолютно доброй и аккуратной по отношению к малышу и даже хозяин фермы улыбался при виде восторга в глазах мальчишки и как задорно они бегают вместе с Роб. Дейв раздобыл небольшую простынь, для походов сына к нему на ферму, на которую он садился в теплую погоду и мог наблюдать за окружающим его миром. Глаза мальчика были полны интереса и вскоре это стало его любимым развлечением. Хейзел стелила простынь в тени большого дуба возле изгороди фермы и Роб, когда все овцы были загнаны по загонам, присаживалась возле своего маленького друга и час от часу виляла хвостом. Время шло и у Тима появлялось все больше интересов. Он был без ума от музыки, которую включал ему папа. Зачастую это были какие то классические ничем не примечательные пыльные диски, что Дейв нашел на чердаке, пока разбирал свои старые вещи, но они очень цепляли мальчика и он просил включить ту или иную песню снова. Дейв показывал сыну фотографии множества музыкантов мира, вспоминая себя в юношестве. Тогда он хотел стать композитором, но родители настояли что эта профессия никуда его не приведет и парню пришлось поступать куда велели родители. Меньше всего он хотел чтоб также случилось с Тимом.