Случайный Санта: инструкции не прилагались

      Чёртовы подарки, ну уж точно не от Санты, а от какого-нибудь предприимчивого гнома-оптовика, решившего сэкономить на доставке. Нет, ну пятьсот тысяч — это, знаете ли, не шутки, особенно если все квартиры располагаются чуть ли не в небесах, а лифт, как назло, с остановкой времени работу не прекращает. То есть, мир стоит, а лифт, зараза, едет и останавливаться не планирует, как на кнопки не жми. Наверное, у него там свой, параллельный таймлайн. Нет, этот Новый год мало того что не задался с самого начала, так ещё и усугублялся нарастающим желанием Этери поскорее встретиться с организатором сего действа и по возможности пнуть его мешком со злополучными подарками. Или хотя бы закидать снежками. Желательно, с льдинками внутри.       Одна Женя, казалось, совершенно не разделяла её пессимистических настроений. Она порхала по лестницам, словно у неё за спиной были невидимые крылья, напевала себе под нос весёлые эльфийские песенки, тащила неподъёмные мешки с такой лёгкостью, будто они были наполнены не книгами и игрушками, а пухом одуванчиков, и ещё умудрялась шутить. Несколько раз она даже без Этери соглашалась посещать квартиры, и, кажется, ничуть из-за этого не грустила. Скорее, наоборот, возвращалась с ещё более сияющей улыбкой и загадочным блеском в глазах. А это было необходимо, ведь остановки времени никак не отменяли законы физики, и усталость накапливалась с каждой пройденной ступенькой. Этери даже думать не хотела, сколько ещё будет продолжаться эта каторга. Ведь даже если предположить, что на доставку одного подарка уходит всего одна минута (что, конечно же, было оптимистичным предположением), то на пятьсот тысяч подарков уйдёт… целая жизнь! Или, может, эльфийское время движется по какой-то совершенно иной, искривлённой траектории, где минута равна земному году? Эта мысль, хоть и абсурдная, показалась Этери на мгновение даже утешительной. — Мы потом… — Этери с трудом поставила свой мешок на ступеньку, кажется, где-то между девятым и десятым этажами, чувствуя, как её ноги предательски дрожат, — …сразу к твоему Санте поедем. Сколько же у меня к нему вопросов накопилось. И не только вопросов, — добавила она себе под нос, — но и парочка увесистых тумаков. — А зачем? — Женя вытащила из подарочной упаковки конфету в яркой красной обёртке и, недолго думая, сунула её себе в рот, с видом человека, выполняющего важную миссию по контролю качества. Видимо, она была твёрдо убеждена, что ребёнку отсутствие одной-двух (или, может, и трёх) сладостей совершенно не повредит. — Мы же справимся! Может, даже будем самыми первыми! Представляешь, какая слава нас ждёт! — Она мечтательно закатила глаза. — Нет, я пошутила насчёт восстания, — спохватилась она, увидев мрачное выражение лица Этери. — Это же Санта! Он же… добрый! — Знаешь, Санта или не Санта, но рабство давно отменили, — возразила Этери, с трудом поднимая свой несчастный мешок, который теперь казался ей весом с целую тонну. Наверное, если бы не бесконечный энтузиазм Жени, Этери давно бросила бы все эти подарки прямо на лестничной клетке и пошла бы домой, спать, есть пиццу и смотреть сериалы. В конце концов, она не подписывалась на участие в эльфийском марафоне по доставке подарков. — нельзя эксплуатировать эльфов, а то станешь, как Добби. И никаких носков с оленями.       Кто такой Добби, Женя, возможно, и не знала, но в качественных носках с оленями разбиралась на уровне эксперта. Она ловко запрыгнула на ближайший подоконник, расположенный между двумя этажами, словно гимнастка на брусья, и, будто опасаясь, что эти чудесные носки исчезнут прямо сейчас, как по мановению волшебной палочки, натянула их повыше, с явным удовольствием демонстрируя выглядывающие из-под эльфийских башмаков с пушистыми помпонами, оленьи морды. Женя вообще реагировала на любые фразы, связанные с потерей праздника или праздничного настроения, как кот на валерьянку – бурно, эмоционально и совершенно непредсказуемо. Этери всё никак не могла привыкнуть к этой её особенности, хотя уже начинала подозревать, что это, скорее врождённая особенность всех эльфиек или только отдельных Жень.       Пока эльфийка с блаженной улыбкой рассматривала свои обновки так, словно нашла не меньше миллиона ирисок, да ещё и целый шкаф, забитый эльфийскими костюмами с блёстками и помпонами, Этери методично открывала квартиры одну за другой и раскладывала в каждой подарки согласно списку. Это был последний мешок, и, как оказалось, самый коварный. В какой-то момент Этери показалось, что проектировщики этого дома намеренно собрали здесь исключительно семьи с детьми, да ещё и этажей построили побольше, чтобы она успела возненавидеть не только все существующие праздники, но и саму идею лестниц, гравитацию и, возможно, даже кислород. Её плечи ныли, ноги гудели, а в голове настойчиво крутилась мысль о тёплой ванне и чашке горячего чая. — Всё, Жень, — Этери с облегчением и некоторой долей триумфа демонстративно встряхнула пустой мешок, отчего из него вылетело несколько последних, чудом уцелевших блёсток, словно крошечный, запоздалый салют в честь окончания их изнурительного марафона. Блёстки, медленно кружась в неподвижном воздухе, напоминали застывшие во времени снежинки. — Теперь едем к Санте. У меня накопилось к нему… — она сделала паузу, подбирая подходящее слово, — много вопросов. И, возможно, пара-тройка вежливых, но настойчивых просьб. Например, о компенсации за моральный ущерб и оплачиваемом отпуске на Багамах.       Женя, оторвавшись от созерцания своих носков (которые, казалось, нравились ей всё больше с каждой секундой, она даже слегка потёрла их друг о друга, наслаждаясь мягкостью), ловко спрыгнула с подоконника, словно с батута, и, подхватив с пола своего розового зайца, который теперь выглядел немного помятым, но всё ещё довольным, подбежала к Этери. Этери точно была уверена, что эту игрушку они оставили у ребёнка и надеялась, что эльфийка просто нашла другого зайца. Будет вдвойне обидно, если у всех детей появятся игрушку под ёлкой, а у одного из них окажется пусто. — Ура! К Санте! — воскликнула она, сияя, как новогодняя ёлка, увешанная гирляндами. Её глаза блестели от предвкушения встречи с главным организатором. — Я ему расскажу, какие мы молодцы! И какие у меня классные носки! — Она снова продемонстрировала свои ноги, выставив их вперёд и слегка покачивая ими, так, что пушистые помпоны на башмаках забавно закачались. Этери закатила глаза, но на её губах появилась слабая улыбка. — Да, носки у тебя замечательные. Но, боюсь, Санту больше заинтересует тот факт, что мы доставили все подарки, а не твои модные обновки. Хотя, — добавила она с усмешкой, — учитывая, сколько домов нам пришлось обойти, может, он выдаст тебе премию за выносливость. — Ну почему же, — возразила Женя, ничуть не смутившись, — носки — это тоже часть праздника! Они создают настроение! Вот, например, посмотри на этих оленей, — она указала на нарисованных на носках оленей, которые, казалось, подмигивали своими мультяшными глазками, — они же такие весёлые! — Она даже попыталась изобразить олений клич, что получилось у неё довольно забавно и немного похоже на блеяние козлёнка.       Этери вздохнула, но уже с улыбкой. Спорить с Женей было бесполезно. Она была как генератор бесконечного позитива, работающий на эльфийской магии, конфетах из подарочных наборов и, видимо, на неиссякаемом запасе оптимизма. — Ладно, — сказала Этери, — пошли. Только, пожалуйста, давай без лишних остановок. Я хочу как можно скорее увидеть этого… Санту. И задать ему пару… очень важных вопросов. — Как скажешь, — Женя подхватила свой мешок с зайцем, который теперь уютно устроился у неё под мышкой, и, взяв Этери за руку, потянула её к выходу из подъезда. Её пальцы были тёплыми и слегка влажными от волнения. — Но, — добавила она, уже выходя на улицу и оглядывая застывший, словно фотография, мир, — знаешь, мне кажется, что даже в остановленном времени есть своя прелесть. — Застывшие снежинки блестели, как бриллианты, а неподвижные фигуры людей напоминали живые статуи. — Правда? И в чём же она заключается? — с иронией спросила Этери, любуясь тем, как луч солнца, пробившийся сквозь тучи, играл на застывших каплях дождя, превратив их в хрустальные бусины. Женя остановилась и, посмотрев на Этери с лукавой улыбкой, прошептала: — В том, что у нас есть целая вечность, чтобы… — она многозначительно повела бровями, её дыхание коснулось щеки Этери, — насладиться компанией друг друга. — Она нежно сжала её руку, и её взгляд стал серьёзным и тёплым.       Прежде чем Этери успела что-либо ответить, Женя, словно опомнившись, снова стала весёлой и энергичной, потянув её за собой к крыше, где их ждали сани, олени и, возможно, ответы на все их вопросы. И, может быть, даже небольшая компенсация за этот сумасшедший эльфийский марафон.

***

      Дом Санты оказался большим и просторным, скорее напоминающим особняк какого-нибудь голливудского продюсера, чем скромную резиденцию разносчика подарков. И располагался он не в заснеженной Лапландии, где, по идее, должны пастись северные олени и трудиться эльфы, а вполне себе в столице, среди небоскрёбов и шумных улиц. Ни намёка на оленью ферму, ни на эльфийские мастерские, ни даже на скромную избушку, обитую оленьими шкурами. Только огромный, подсвеченный разноцветными огнями бассейн на заднем дворе, больше похожий на декорацию к вечеринке, чем на место отдыха уставшего волшебника, да музыка, играющая так громко, что у Этери заложило уши. Казалось, диджей явно перепутал Рождество с Ибицей. И кто бы мог подумать, что в этом доме обитает "радость всех детей", по совместительству, главный по новогоднему настроению.       Женя, уже привычно и с лёгкой небрежностью, достойной профессионального парковщика, приземлила оленей прямо на крышу, словно это была специально оборудованная вертолётная площадка. Кажется, её совершенно не волновало то, что у людей так не делается, и что крыша, вообще-то, не предназначена для посадки саней. Она спрыгнула с саней, оглядела двор, совершенно неподготовленный к празднованию, и её лицо, до этого сиявшее от предвкушения встречи с Сантой, окончательно скисло. Конечно, эльфийка, воспитанная в лучших новогодних традициях, где гирлянды висят круглый год, а запах мандаринов витает в воздухе даже летом, и подумать не могла, что Санта может так пренебрежительно относиться к дню, который сам же, по сути, и придумал, ну или, по крайней мере, в котором согласился активно участвовать.       Этери старика отчасти понимала. Если бы ей весь год нужно было взаимодействовать с горами подарков, неугомонными эльфами, которые постоянно что-то напевают и предлагают примерить очередные блестящие колпаки, и выслушивать бесконечные разговоры о предстоящих праздниках, она бы и сама предпочла спрятаться в тёмной комнате, выключить все звуки и просто посидеть в тишине, попивая крепкий чай. Но это Этери, трудоголик до мозга костей, который посвящает всю себя работе, а Женя — совсем другое дело. Для неё было бы настоящим счастьем, если бы зимние праздники длились вечно, а мир вокруг был украшен гирляндами и посыпан искусственным снегом.       Этери подошла к эльфийке, обняла её сзади, чувствуя сладковатый, слегка приторный, но почему-то такой приятный аромат её кожи. Наверное, и через сотню лет от Жени будет пахнуть конфетами и мандаринами, такой вот у неё был "аромат по умолчанию". Этери, вообще-то, не была большой любительницей сладостей, но этот запах ей почему-то нравился, вызывая странное чувство уюта и тепла. — Знаешь, — тихо прошептала Этери на ухо эльфийке, её дыхание слегка коснулось нежной кожи, — он просто устаёт от праздников. Тебе трудно это понять, я знаю, но все мы разные, понимаешь? Темпераменты отличаются, характеры… — Не бывает такого, — обиженно возразила эльфийка, но от объятий не отстранилась, продолжая разглядывать бассейн перед собой, словно пытаясь найти в нём хоть какие-то признаки новогоднего настроения. Этери почти видела, как в её мыслях уже разворачиваются рулоны мишуры, надуваются воздушные шарики и развешиваются гирлянды. — Нет такого характера, который Новый год не любит. Ну нет ведь? Это же… Новый год! — Бывает, Жень, бывает, — мягко ответила Этери, слегка пожав плечами. — У всех свои представления о празднике. Кто-то любит шумные вечеринки, а кто-то предпочитает тихий вечер в кругу семьи, с книгой и чашкой горячего какао. А кто-то, — она бросила взгляд на особняк, из которого доносились оглушительные басы, сотрясая даже застывший воздух, — видимо, считает, что праздник — это повод устроить дискотеку до утра. Под пальмами, у бассейна, в декабре.       Женя нахмурилась, словно пыталась переварить эту сложную для её эльфийского разума информацию. В её голове явно не укладывалось, как можно предпочесть что-то бассейну, украшенному пальмами и громкой музыкой, уютному камину и тёплым носкам с оленями. — Но… подарки? Ёлка, украшенная волшебными огоньками? Запах мандаринов и хвои? Волшебство, витающее в воздухе? Как можно не любить всё это? — Дело не в самих атрибутах, а в ощущении, — объяснила Этери, стараясь подобрать слова попроще. — Для кого-то это ощущение связано с теплом домашнего очага, потрескиванием дров в камине и запахом свежей выпечки, для кого-то — с ожиданием чуда, с тихим шепотом рождественских историй, а для кого-то… — она снова посмотрела на дом, где от басов дрожали даже застывшие во времени птицы, — с громкой музыкой, неоновыми огнями и бассейном, полным хлорки. Может, для Санты Новый год – это просто работа, которую нужно выполнить. Тяжёлая и ответственная работа, от которой тоже можно устать. — Но… это же Санта! — Женя снова посмотрела на Этери с тем же искренним удивлением, как будто та только что призналась в любви к варёной брюссельской капусте, политой рыбьим жиром. — Он же… волшебник! Он должен излучать новогоднее настроение! Это его… работа! Иначе… зачем всё это? Зачем он тогда вообще существует?       Этери вздохнула. Объяснять Жене, что даже волшебники могут уставать от своей работы, было примерно то же самое, что объяснять коту, почему нельзя грызть кактус, предварительно вывалявшись в кошачьей мяте. Бесполезно, но она всё же попыталась: — Жень, даже у самых волшебных существ бывают… выходные. Или, по крайней мере, желание, чтобы они поскорее наступили. Ладно, — сказала Этери, решив сменить тему, — давай не будем гадать. Лучше сами у него спросим. Пойдём?       Женя кивнула, но её лицо всё ещё выражало некоторое замешательство. Она крепче прижала к себе зайца, словно ища у него совета и утешения в этом непонятном человеческом мире. Вместе они направились к входной двери, из-за которой доносились звуки музыки, настолько громкие, что казалось, будто они находятся не перед домом, а внутри огромного динамика. Этери уже представляла себе, как они войдут в дом и увидят Санту не в красном тулупе и с мешком подарков, а в плавках, с коктейлем "Маргарита" в руке, в окружении полуголых танцовщиц, лихо отплясывающих под ритмичную музыку. Эта картина, хоть и была абсурдной, почему-то казалась ей вполне вероятной в данной, сюрреалистической ситуации. Вот только где потом искать эльфийского психотерапевта для впечатлительной эльфийки?       Подойдя к массивной дубовой двери, украшенной не еловыми ветками, а какими-то тропическими цветами, Этери нажала на кнопку звонка. Внутри дома раздался оглушительный звон, больше похожий на сирену воздушной тревоги, смешанную с диким криком чайки. Через несколько томительных секунд, пока Этери судорожно пыталась вспомнить, как выглядит огнетушитель, дверь наконец-то открылась, и на пороге появился… не Санта.       На пороге стоял загорелый мужчина в яркой гавайской рубашке с попугаями, цветастых шортах до колен и с солнцезащитными очками на носу, сквозь которые, тем не менее, проглядывала слегка удивлённая улыбка. В одной руке он держал высокий бокал с разноцветным коктейлем, украшенный маленьким бумажным зонтиком, а в другой — беспроводную колонку, из которой лилась всё та же громкая музыка. За его спиной виднелся бассейн, прямо посреди дома на первом этаже, вокруг которого, под застывшими звёздами, танцевали люди в купальниках, словно время для них не остановилось. В воздухе витал густой запах хлорки, смешанный с ароматом ананаса и чего-то ещё, подозрительно напоминающего кокосовый лосьон. — С Рождеством! — весело воскликнул мужчина, широко улыбаясь и отчего-то подмигивая Этери. — Какими судьбами? Вы, наверное, на вечеринку? Чуть не опоздали, самый разгар! — Мы не на вечеринку, — Этери сложила руки на груди, — мы по другому вопросу. Вопросу повышения эльфийских зарплат и искоренению рабства. Нам Санта нужен.       Этери могла только предполагать, как выглядит со стороны, выискивая Санту в новогоднюю ночь на вечеринке у бассейна. Наверное, достаточно глупо, как минимум. Впрочем, одного взгляда на Женю, которая с нескрываемым интересом разглядывала танцующих в бассейне людей, словно зоолог редких бабочек, было достаточно, чтобы рискнуть, пусть даже ценой собственной репутации и возможного клейма "полной идиотки". В конце концов, не каждый день встречаешь эльфа, который всерьёз считает, что Санта должен быть где-то рядом. Во взгляде мужчины, впрочем, не было и намёка на удивление. Скорее, в нём читалось лёгкое похмелье и привычная усталость человека, которого постоянно спрашивают, где Дед Мороз, или Санта, в данном случае. Он усмехнулся, порылся в кармане своих цветастых шорт, откуда выудил помятое удостоверение, от которого исходил настойчивый аромат не то рома, не то текилы, смешанный с запахом хлорки и солнцезащитного крема. Удостоверение, казалось, пережило не одну бурную вечеринку. — Вашему вниманию, — произнёс мужчина, протягивая Этери документ. — Даниил Глейхенгауз, в праздничные дни — Санта, в непраздничные… — он сделал многозначительную паузу, подмигнув, — …просто Дэн.       Этери взяла удостоверение. Оно было заламинировано, но местами ламинат отклеился, обнажая потёртые края. Фотография Даниила, изображённого в красном колпаке и с накладной бородой, явно была сделана несколько лет назад, когда он был моложе и, возможно, трезвее. Под фотографией красовалась надпись: "Лицензия на осуществление праздничной деятельности №…" и дальше следовала длинная, неразборчивая комбинация цифр и букв. Внизу, мелким шрифтом, было приписано: "Действительно при предъявлении хорошего настроения и наличия хотя бы одного оленя (желательно, не пьяного)". — И… где же ваши олени? — спросила Этери, возвращая удостоверение Даниилу. — Олени? — Дэн на мгновение задумался, словно пытаясь вспомнить, что это такое. — А, олени! — Он хлопнул себя по лбу. — Точно! Они… — он снова запнулся, ища подходящее объяснение, — на техобслуживании. Да, именно! Плановое техобслуживание перед самым ответственным днём в году! Им нужно было… — он снова замялся, — заменить подковы, проверить упряжь, ну и… пройти тест на алкотестере. Вы же понимаете, безопасность прежде всего!       Этери взглянула на Женю. Как же ей внезапно захотелось стукнуть этого "Санту", с его расслабленной ухмылкой, запахом рома и явным отсутствием новогоднего настроения. Женя, судя по её надутым губам, которые сейчас напоминали две обиженные вишенки, и сведенным к переносице бровям, явно не привыкла к подобным празднествам. Она, видимо, представляла себе Санту как добродушного пожилого мужчину с белоснежной бородой, раздающего подарки под тихие рождественские мелодии, а не гавайского танцора с завышенным эго и склонностью к крепким напиткам. В её глазах плескалось такое разочарование, что Этери почти физически ощутила, как рушится чей-то хрупкий эльфийский мир. — К чёрту оленей, — пробормотала Этери, приобнимая Женю за плечи. — И к чёрту этот бассейн. Эльфам нужно зарплаты повысить. В разы. За работу в таких экстремальных условиях. И за моральный ущерб. — Им платят, что ли? — не сдержался мужчина, отчего-то оскорбившись за свой, видимо, весьма скромный бюджет. Он окинул Женю оценивающим взглядом, словно прикидывая её рыночную стоимость. — Я предполагаю, что если мы поднимем эльфам зарплаты, мне не хватит текилы. А это, знаете ли, неприемлемо. Так понятно? — Он снова подмигнул, на этот раз с таким видом, будто только что поделился глубокой философской мыслью. — Очень понятно, — сухо ответила Этери, чувствуя, как внутри неё закипает праведный гнев. — Но, знаете ли, эксплуатация эльфийского труда в новогоднюю ночь тоже как-то… не очень. Особенно, если учесть, что вы, — она многозначительно посмотрела на его гавайскую рубашку, — явно не перетрудились.       Женя, услышав слова Этери о зарплате, вдруг оживилась, словно услышала звон колокольчиков, возвещающих о начале распродажи эльфийских сладостей. Её глаза загорелись озорным огоньком, а на щеках появился лёгкий румянец. — А нам будут платить конфетами? — с надеждой, граничащей с детской непосредственностью, спросила она, посмотрев на Дэна. — Или… — она задумалась на мгновение, склонив голову набок, — может, носками с оленями? У меня как раз есть одни очень классные! Они такие… — она попыталась изобразить на лице всю гамму чувств, которые испытывает человек, надевая тёплые носки в холодный зимний вечер, — уютные!       Дэн на мгновение потерял дар речи, глядя на эльфийку, которая с таким неподдельным энтузиазмом рассуждала о носках, как будто это был не предмет гардероба, а некое магическое сокровище. Затем он расхохотался, запрокинув голову и чуть не выронив из руки свой коктейль. — Носки с оленями? — сквозь смех проговорил он, утирая выступившие от смеха слёзы. — Это… это гениально! Пожалуй, это будет лучшая мотивация для эльфов! — Даже не надейся, — Этери, до этого молча наблюдавшая за этой сценой, явно была настроена более решительно и гораздо менее наивно. Она сложила руки на груди, приняв серьёзный вид. — Как минимум, средняя зарплата по столице. Плюс, — она многозначительно посмотрела на Дэна, — компенсация за сверхурочную работу, моральный ущерб и, возможно, путёвка на Багамы. Ты можешь быть хоть Сантой, хоть ездовым оленем в отпуске, но не надейся отделаться одними носками. Мы тут, знаете ли, не благотворительностью занимаемся. — Что ж, — он вздохнул, закатывая глаза, словно его только что приговорили к пожизненному заключению в библиотеке, — видимо, придётся раскошелиться. Но, — он подмигнул, на этот раз с извиняющейся улыбкой, — заниматься всеми этими… счетами, налогами, отчётами и прочей скукотищей придётся кому-то кроме меня. Я, знаете ли, тут не для бумажной волокиты. Этот статус, — он обвёл рукой бассейн и танцующих людей, — знаете ли, не подразумевает работу в новогоднюю ночь. У меня тут, как видите, своя "тяжёлая и ответственная работа" — поддерживать праздничную атмосферу.       Этери закатила глаза, но в душе была довольна. По крайней мере, они добились хоть чего-то. И, возможно, в следующем году эльфы будут получать не только моральное удовлетворение от своей работы (и носки с оленями, куда ж без них), но и вполне ощутимую материальную компенсацию. В виде звонкой монеты, а не только плюшевых оленей на пятках. Женя, сияя от счастья, как начищенный ёлочный шар, посмотрела на Этери. — Это было… — Женя задумалась, подбирая подходящее слово, — незабываемо! — Она широко улыбнулась. Этери улыбнулась в ответ, чувствуя, как усталость постепенно отступает. — Да, Жень, — согласилась она, — это был Новый год, который мы точно запомним надолго. "И, надеюсь, — добавила она про себя, — он будет последним, когда мне приходится взламывать замки, таскать тяжёлые мешки и встречать Санту в плавках у бассейна".