Лишь тень

      — Так это действительно правда.       Хисока задумчиво склонил голову на бок: — Ты утратил нэн.       Гон отчаянно пытался освободиться от железной хватки на горле. Хисока использовал самую малую крупицу своей силы, но даже ей Гон не мог противостоять.       — Такой непревзойденный талант, такой огромный потенциал, — продолжил Хисока, — и такое огромное разочарование.       Холодная рука исчезла с горла. Гон тут же упал на землю, сотрясаемый удушающим кашлем.       Казалось, ничто не могло сделать этот день еще хуже. Они с Джином уже некоторое время путешествовали вместе, и в этот раз остановились на тропическом острове посреди океана. Здесь, в недрах глубоких и молчаливых пещер, покоился какой-то невероятно ценный для коллекционеров артефакт.       Но достать его было той еще задачкой. В пещеру никак не удавалось войти, из-за слишком древней магии, не поддающейся атакам нэн. Для ее снятия должно было быть выполнено какое-то условие. Какое именно Гон не знал, а Джин лишь догадывался, пытаясь расшифровать древние надписи на скале. И, кажется, ему не нравилось это условие. К тому же, и совсем некстати, остров понемногу уходил в воду. В конце концов Джин расставил по всей территории амулеты заряженные нэн, которые должны были удержать на некоторое время остров от затопления, и оставил следить за ними Гона, пообещав вернуться через три дня. Меж тем уже пятый день подходил к концу, и как назло именно сегодня из пещеры выползла какая-то гадость, укусившая спящего Гона за ногу, а десять из двадцати амулетов по неизвестной причине начали издавать странные раздражающие звуки, и Гон, в попытке починить их, сломал по меньшей мере три. И это еще не учитывая того, что у него почти закончилась провизия.       Но, конечно, особый шарм этот день получил в момент, когда Гон почувствовал еще одну ауру на острове. И это был далеко не Джин. За время их долгих скитаний по миру все что Гон смог выжать из своего потерянного нэн — это остатки былого чутья. Особенно хорошо работало на тех, кого он уже встречал. Конечно же, он сразу узнал Хисоку, его ужасное удушающее присутствие было трудно с чем-то спутать. Раздражение и испуг от этой крайне неприятной неожиданности тут же смешались, и Гон непроизвольно выругался.       Провал был очевиден, но он хотя бы попытался спрятаться. Расставить хоть какие-то отвлекающие ловушки, оставленные Джином на случай опасности. Но они, конечно, подходили только для диких и не особо умных животных. Никак не для первоклассного и кровожадного охотника.       — Заткнись, Хисока.       Гон надеялся, что его голос выйдет менее сдавленным и более угощающим, но уж что получилось. Хорошо, что его голосовые связки вообще остались на месте после такой хватки.       Гон поднял на Хисоку взгляд, всеми силами стараясь даже не думать о страхе.       — О, даже так.       В равнодушных глазах Хисоки загорелся слабый огонек интереса: — И что же ты мне сделаешь, если я не заткнусь?       Хороший вопрос. Гон по привычке занял боевую стойку. Даже отсутствие нэн и практики не заберут у него эти вбитые в тело истины.       — Хочешь подраться? Хисока веселел на глазах, и Гону это не нравилось: — Твой взгляд остался таким же чудесным, Гон.       — Проваливай, Хисока, — потребовал Гон, — Я знаю, что тебе уже не интересно наше сражение.       — Да, — миролюбиво согласился Хисока, — Но увидеть тебя здесь все равно приятно. А то я уже несколько часов встречаю только огромных комаров.       — Что тебе здесь нужно? Гон потихоньку отступал.       Хисока, скорее всего ненамеренно, издавал просто ужасающую ауру. Словно совсем недавно кого-то убил и снова жаждал крови. Конечно, прятаться и бежать было бессмысленно, но в голове Гона уже пошел обратный отсчет до того как рэн Хисоки просто выбьет из него дух.       — Видишь ли, я помогаю старому другу. Кажется, он ищет тоже что и ты с Джином. Кстати где он? Неужели оставил тебя одного?       Гон молчал, не желая играть в игры фокусника. У него был один, лишь один шанс уйти. Видимо Хисока прибыл на остров недавно и не знал о его интересной особенности.

***

      — Защитный барьер, — как-то прокомментировал эту странность пещеры Джин, — Кажется в мире два или три места, где такое встречается. Интересная вещь, но для нас на практике бесполезная. Эта магия работает только там, где ее оставил хозяин. Переместить, изучить или скопировать не получится. Но можно воспользоваться, например, если тебе надо сбежать. Только сбегать здесь все равно не от кого.       — И как ей пользоваться? — Гону все равно было интересно.       — Очень просто. Как и любая слишком древняя магия она замешана на крови. Видишь эти три рядом стоящих ритуальных камня? Скорее всего, если окропить их кровью, они тут же образуют защитный купол, не позволяющий на какое-то время его покинуть. Наверное, сделано было на случай если на острове появится слишком сильный чужак. Но, в любом случае, заманить кого-то сюда довольно сложно.

***

      «Сейчас и проверим», — сглотнул Гон, вспоминая слова Джина.       — Что же ты молчишь? Впрочем, ответ я и так знаю.       Хисока вдруг оказался прямо перед Гоном.       — Быстрый, — пронеслось в голове у юноши.       — Не расскажешь мне о том, что вы тут успели разузнать?       Хисока приторно улыбнулся и вдруг замер. Он закрыл глаза и медленно потянул воздух: — Пахнешь так сладко.       

***

      — А если вдруг тот, кто захотел поймать чужака сам окажется в ловушке?       Гон крепко задумался, разглядывая камни, возвышающиеся над землей.       — Должно быть есть что-то, что распознает своих и чужих. Ну, что-то такое же простое, может какое-то ритуальное украшение, или метка.       — Понятно, — протянул Гон, — хотелось бы взглянуть.

***

      — Ты что несешь? — Гон отпрянул, но его тут же притянули обратно за ворот куртки.       — Ошметки твоего нэн так сладко пахнут.       Хисока уткнулся в шею Гона и вдохнул полной грудью: — Какой же ты был силы, когда всё потерял.       Сердце Гона дрогнуло. Не хотелось позволять Хисоке нагло топтаться на остатках своей гордости, и подобия заново выстроенной личности, в которую все его близкие и друзья так много вложили. Гон сжал зубы и дернулся изо всех сил. Конечно, безуспешно.       — Никогда не чувствовал такого. — Хисока прижал его к одну из ритуальных камней, — Словно прекрасный сосуд разбили, нет, стерли в пыль.       — Ты ощущаешь пыль? — Гон ответил невпопад, лихорадочно размышляя, как успеть поранить себя быстрее, чем Хисока заметит.       — Я ощущаю лишь тень от этой пыли.       Хисока совсем уж бесстыдно потерся кончиком носа о шею Гона.       Твою мать. Гон был вне себя от ярости. Сердце болезненно кололо и практически выскакивало из груди, но Гон был бы безмерно рад хотя бы так оборвать этот ужас. Однако, где-то под яростью начинал возиться тщательно подавляемый страх. Хисока был силен, безумен, а с последней их встречи эти показали только выросли. Гон ощущал себя так, как будто в миллиметре от него сверкала шаровая молния, не знающая разорваться ли ей или улететь в другое место. Ему нужна была хотя бы секунда, чтобы был шанс уйти.       — Расскажи мне, какого это было? Обрести такую мощь, — зрачки Хисоки задернулись благоговейной пеленой, — и потерять ее.       — Ужасно, — выплюнул Гон. Вот оно, подумал он, подаваясь вперед: — Можешь рискнуть насладиться, тем что осталось, жалкий извращенец.       — Что-то ты забываешься, радость моя.       Ну конечно. Острый край карты уже касался шеи Гона.       — Твоя утраченная красота, конечно, завораживает, но сейчас ты просто грязь из-под ногтей, — металлическим голосом отчеканил Хисока.       Холодок обиды, словно маленький кинжал Курапики, тут же больно кольнул сердце Гона. Сколько дней, недель, и уже даже лет он доказывал себе и миру, что не умер там, вместе с Питу. Что он живет, и жизнь его все еще чего-то стоит.       — Пошел к черту.       Гон закрыл глаза в ожидании боли и изо всех сил дернулся вбок.       Карта вошла идеально в нужное место. Боль. Ужасная, обжигающая, резанула со всей силы, до кровавых пятен перед глазами. Гон покачнулся. Нельзя терять сознание. Один взгляд наверх — Хисока был в замешательстве, но, конечно, увидел как Гон с надеждой сжал что-то в кулаке. Один рывок и три небольших камня рядом оказываются окроплены каплями крови.

***

      — Держи, — Джин что-то перекинул Гону через плечо, не отрываясь от телефона.       — Кость? — Гон вопросительно изогнул бровь.       — Ага. Переверни.       Гон покрутил в руках продолговатый осколок черепа и увидел небольшой рисунок в виде переплетенных змей.       — Это гравировка?       — Да, нашел тут что-то вроде кургана. Видимо это и есть символ принадлежности племени. Выбивали чем-то очень острым. Даже если будешь просто держать ее при себе, примитивная магия острова будет думать, что ты свой.

***

      Фиолетовая вспышка с силой вышибла Гона за пределы барьера. Не встретить дерево позвоночником, а всего лишь вывихнуть и так больную ногу было большой удачей. Гон с трудом разлепил глаза от боли, желая убедиться. Да. Хисока был заперт. Его глаза снова стали спокойными и задумчивыми, он явно пытался разрушить барьер с помощью нэн. Но довольно быстро оставил эту затею, пожав плечами. Затем он перевел взгляд на Гона. Только сейчас тот заметил, что на остров уже опустились густые сумерки. Листва деревьев тяжело шелестела, словно в ожидании шторма.       «Здесь всегда был такой холодный ветер?», — отрешенно подумал Гон, поднимаясь на колени. Его тут же шатнуло и закружило, видимо, удар о землю все же был не слишком мягким. Шею заливала кровь, усиливая оглушение.       Хлопок. Еще один. Гон вздрогнул. Хисока аплодировал, мягко улыбаясь. От этого зрелища Гон чуть снова не начал падать в обморок. Хисока аплодировал. Ему?       — Браво, Гон. Так умело использоваться этот крошечный шанс смог бы только ты. Умница.       От этого обманчиво мягкого и в тоже время слегка удивленного голоса у Гона пробежали неприятные мурашки.       Хисока сел, скрестив ноги.       — Что ж, давай посмотрим сколько продержится твой барьер.       Гон развернулся, чтобы наконец уйти отсюда как можно подальше и, возможно, попробовать связаться с Джином с помощью оставленной у лагеря рации. Но чертова нога, будь она сто раз неладна, невыносимо заныла в сильнейшей судороге. Гон упал, вскрикнув. Кажется, скользкая тварь из пещеры все же его отравила.       Уже будучи в агонии Гон не сводил с барьера глаз. Хисока оставался серьезным и неподвижным. Он выжидал. Гон пополз бы, если мог бы ползти, но сил хватало лишь чтобы дышать.

***

      Утро разбудило его неприятным и мелким дождем. Гон медленно перевернулся, ощущая спиной сырость земли и твердость веток. Все тело, и особенно ногу, жутко ломило, но агония ушла.       Чертова змея, чертов Хисока. Гон подскачил. Хисока! Барьер спал, Гон тут же сосредоточился, пытаясь найти чужую ауру. Тщетно. Либо Хисока скрыл свое присутствие, либо… ушел. Гон удивленно распахнул глаза. Ушел? Так просто? Но еще большее потрясение он ощутил, взглянув на свою правую руку. В онемевшей от неподвижной позы ладони лежал маленький и чудаковатый предмет. Гон быстро обернулся на пещеру. Ее магический барьер тоже был снят, это очень хорошо ощущалось. Гон медленно сел, внимательно рассматривая находку. Пожалуй, это была самая необычная вещь которую он видел в своей жизни.       Но затем Гон увидел кое-что еще. На земле лежала яркая и еще более странная для этих мест вещица. Маленькая жвачка, должно быть выскользнувшая из ладони Гона, пока он спал. Гон задумчиво развернул ярко-розовую упаковку.       Это было действительно вкусно.