Комната Тайных Желаний. Правил нет!

      1.4 - «Ибо, как же ты чарующе хорош в своей жестокой страсти…»              … Сяо Чжань лежал на боку, слегка запрокинув голову. Стянутые галстуком руки касались мокрого лба.       Он тяжело и часто дышал, пытаясь справиться с охватившей его болью, рождавшую эту предательскую дрожь в теле. Боль будто несла его в себе, окутав мучительными объятиями, в которых он даже не мог пошевелиться. Слезы, смешавшись с капельками пота, медленно стекали по лицу, мгновенно исчезая в мягкой ткани покрывала.       Тело под мокрой белой рубашкой горело огнем. Там, где острой пульсирующей болью невыносимо ныли бока, сквозь тонкую ткань проступили крошечные пятна крови. Каждый последующий удар в этой жестокой пытке был словно сильнее предыдущего, тот, что раскалённым железом врезается в кожу.       Сяо Чжань держался как мог, изо всех своих измученных сил сдерживал крик рвавшийся наружу. Даже когда рывком распахнув рубашку, Ибо обнажил его содрогающееся, гибкое, рельефное тело, от вида которого его бросило в жар, и жесткая пряжка ремня со звонким шлепком несколько раз подряд вонзилась в одно и то же место, – Чжань на несколько мгновений позабыв как дышать, сжал зубами кожу на своем плече и лишь тихо застонал. В тот момент, когда Ибо уловил этот протяжный, наполненный мукой, едва различимый слабый стон, его изголодавшееся тело налилось таким испепеляющим жаром, что, казалось, кожа вот-вот начнет дымиться, а сердце превратиться в полыхающий уголек. Но всё же в этом страстном безумии ему хотелось большего…       Однако Сяо Чжань был сильнее, чем казалось. Он не сдался, не молил остановиться, даже не вскрикнул. А возможно, надо было. И, наверно, тогда бы стало легче, ведь Ибо сейчас добивался всего лишь этого – мучительно-сладкого крика Чжаня. И насколько в тот момент Ибо был безжалостен и жесток, настолько Чжань становился внутренне тверд в своем решении не уступать ему в этом.       …Казалось, это длилось бесконечно. Чжань чувствовал, что начинает терять сознание. По его упрямому горячему лицу стекали капельки холодного пота.       «Ибо, остановись, прошу тебя!» – тлело в потухающем сознании.       И тут Ибо, словно услышав мольбы, остановился.       В неожиданно наступившей паузе Чжань почувствовал не очередной жесткий удар, а нежное и ласковое прикосновение прохладных влажных губ, как будто просящих прощения за причиненную боль. Тело Чжаня судорожно вздрогнуло, не желая ни малейших прикосновений к месту припухших ран. Но губы Ибо всё же заслужили снисхождения – ведь его трогательные поцелуи являлись своеобразным анестетиком, заставляя позабыть о боли в моменты чувственных скользящих прикосновений. В этой паузе Чжань мог слегка расслабиться и отдохнуть.       – Останови меня, пожалуйста, ты знаешь, как это сделать, – задыхающийся шепот прошелестел возле уха Чжаня.       Его тяжелое прерывистое дыхание сопровождалось тихими всхлипами, от которых подрагивали эти нежные губы. Он никак не мог успокоиться, слишком сильные эмоции он сейчас испытал.       – А, вот что тебя остановило? А я думал, в тебе проснулась жалость! – наконец смог выдавить из себя Чжань, содрогаясь всем телом.       Он прекрасно понимал, о чем просит Ибо. Стоит ему сорваться на крик, и всё закончится – Ибо прекратит пытку... вероятно. Тем не менее в своем сознании Чжань дал себе твердое обещание во что бы то ни стало противостоять его злому натиску, даже если Ибо зайдет за пределы дозволенного. Но он даже предположить не мог, что Ибо будет настолько целеустремлен в своем стремлении сломить Чжаня. Однако, даже поняв это, он нашел в себе силы сопротивляться, чтобы не сдастся, не показать свою слабость. Несмотря ни на что он сдержит слово данное Ибо и себе, пока, возможно, силы не покинут его.       – Я не буду тебя просить об этом.       В его влажном взгляде явно читалось то, что, несмотря на невероятное преодоление себя, отступать он не собирается – что немало впечатлило Ибо и в то же время весьма огорчило.       «Ах, Чжань, на что ты себя обрекаешь, чтобы только не уступить мне»       Всё ещё прижимая одним коленом ноги Чжаня к кровати, с ремнем в опущенной руке, он любовался прекрасным, до мурашек прекрасным в своей боли Чжанем. В этом была какая-то своя завораживающая эстетика.       То, как он сжимал и прикусывал губы, чтобы не проронить ни звука, как, стиснув зубы, прикрывал глаза, как запрокидывал голову и как напрягалась его шея с проступившими на ней венами. Как вздрагивало это идеально сложенное тело при каждом ударе, и то, как он тяжело дышал после этого. Это всё завораживало Ибо своей какой-то особой сексуальной красотой.       Он обессиленно опустился к измученному телу Чжаня в восхищении от его красоты и силы его воли. Он как хрупкое произведение искусства, раненое и совершенное в скольжении мучительных ран. Ибо не мог оторваться от этого леденящего душу очарования. Но лишь взгляда было недостаточно, он хотел тактильно изучить каждый свой штрих, ярким пятном обозначившийся на изможденном теле Чжаня. Ласкать каждую изнывающую жгучей болью рану, проступившую алыми каплями на истерзанной коже. Медленно скользнуть подушечками пальцев по влажному следу, оставленному языком, лавируя между ссадинами и кровоподтеками по этим нежным точкам, слишком чувствительным и отзывчивым теперь даже к легкому дуновению.       Чжань ощущал только боль, которая пульсировала в каждой клеточке его тела, и мечтал, чтобы больше ничего не касалось его.       Именно поэтому Ибо не мог заставить себя остановиться, наблюдая за тем, как Чжань пытался отстраниться от его назойливых прикосновений, вжимаясь в кровать, иногда вздрагивая и отвечая на дерзкие касания прерывистым дыханием.       – Ты весь как натянутый нерв, – прошептал Ибо.       Приоткрытые чувственные губы, влажные глаза и этот трогательный чистый взгляд обиженного ребенка. Ибо судорожно выдохнул, выронив ремень, и хотел припасть в этим восхитительным губам, но следующая фраза его остановила.       – Я ненавижу тебя, Ибо, – печально прошептал Чжань, глядя в сторону. – И себя.       – Почему ты не остановил меня? – с каким-то сожалением в голосе спросил Ибо.       – Потому что тебе это нравится. Я видел, что моя боль доводит тебя до исступления, – взглянул на него Чжань.       – Зачем ты меня так мучаешь? – Ибо больше не в силах был выносить захлестнувшую его страсть и припал к губам Чжаня, но, не получив ответа, отстранился и замер. Беспокойство застыло в его глазах.       – Я стерплю от тебя всё что угодно, кроме равнодушия.       – Нет, Ибо, ты не стерпишь… быть вторым… – Чжань испытывающе смотрел на своего мучителя, пытаясь найти в его глазах подтверждение своих слов, но нашел лишь сожаление, а затем добавил: – Хочешь почувствовать мою боль?       Сердце Ибо яростно заколотилось. Страх и возбуждение с еще большей силой наполнили его естество, и Сяо Чжань ощутил это открыв в себе приток новых сил.