L'art de vivre

🎶 Забей, Лерочка — Каждый, кто делал тебе больно 

      Фёдор сидел в гостиной и играл на виолончели, увлечённый мелодией, когда Николай вернулся из университета. В доме была полная темнота, которую разбивал лишь небольшой неоновый свет.        Он разделся в прихожей и прошёл на кухню, чтобы поставить чайник и помыть руки.  — Прям как будто душу режет, — прокомментировал Николай. — Нравится? — улыбнулся Фёдор, не отвлекаясь от игры.  — Да. Все твои сочинения очень красивые.  — Обсудим твой день рождения? — он прекратил играть, как только услышал щелчок чайника. Инструмент был бережно убран в чехол, а Фёдор пришёл на кухню, поцеловал в щёку своего парня и сел за стол. — Что бы ты хотел?  — Устроить секс-вечеринку, — сказал Николай, заваривая чай и выставляя чашки на стол. — Купим формочки для льда в виде членов и всякие леденцы. — Оу. — Что? Не нравится? — удивился он и уселся напротив. — У тебя есть другие идеи?  — Нет, просто это немного неожиданно. Обычно у тебя другие, более мягкие тематики, — ухмыльнулся Фёдор. — Нравится.  — Я подумал, что нужно добавить жары, — продолжил Николай. Его голос стал мягче, соблазнительнее, горячее. — Будет здорово, если из коктейлей будут… «Секс на пляже», «скользкий сосок», «минет». — Хм… продолжай. — И, скажем, все гости будут в каких-то эротических костюмах. Во всех комнатах будет темнота и разноцветный неон. Подберём ритмичную музыку, — сказал Николай. — Ты чай-то пей.  — «Чай на столе. Жаль, что не ты», — подмигнул Фёдор и взял в руку чашку. 

🎶 Привяжу тебя к себе

Чтоб не боялся темноты

Чай на столе

Жаль, что не ты 🎶

— Ой, он ещё такой горячий. Прям обжигает.  — Да. И… здесь будто жарковато. Не находишь? От чайника, наверное.  — Ты прав, — улыбнулся Николай и медленно начал расстёгивать свою рубашку.        Фёдор прикусил губу, жадно гуляя глазами по приоткрывшемуся телу своего парня. Как же ему нравилось, когда он так делал.  Провоцировал. Будоражил. Возбуждал.        С самым невозмутимым и невинным в мире взглядом, будто занимается обычными делами, вроде уборки или выполнения домашнего задания, а не напрашивается на… — Федь?  — Да? — он поднял взгляд, уголки его губ снова поползли вверх. Ну конечно, малыш хотел продолжить диалог и попить чай.  — И мы могли бы устроить какие-нибудь интересные игры. «Твистер», «бутылочка», «правда или действие», «семь минут в раю». Знаешь, такая ночь без границ. Чтобы утром всем было стыдно друг другу в глаза смотреть, — улыбнулся он.  — Хочешь получить разрешение развлечься с кем-то ещё, да?        Николай слегка наклонился к столу и провёл пальцами по краю расстёгнутой рубашки, глядя своему парню прямо в глаза.  — Возможно, — он закусил губу и вскинул брови вверх. — А ты против?        Фёдор в ответ взял его рукой за косичку и притянул ближе к себе, полушёпотом говоря: — Нет, что ты. 

🎶 Я убью всех тех, кто посмел тебя касаться

Мятые простыни, отключили свет 🎶

      И он мягко, невесомо поцеловал его в губы, тут же отстраняясь и не давая ни капли больше. Николай довольно улыбнулся и вернулся на своё место, чтобы сделать ещё пару глотков чая. Он закинул ногу на ногу и продолжил: — Хорошо, что ты не против. Мы с Чуей уже долго обсуждаем, что я мог бы многое ему рассказать и показать.        Брови Фёдора медленно поползли вверх, отражая удивление на лице. Он знал, что это блеф. Они не могли это обсуждать, ведь его друг превращался в красный помидор от одного упоминания тем ниже пояса. Только после встречи с Дазаем ситуация улучшилась.        Николай игрался.  И Достоевскому очень нравилась эта игра, поэтому он принимал её правила: — С Чуей?  — Да. Знаешь, в тихом омуте…  — Догадываюсь, — ухмыльнулся он. — И что бы ты ему хотел показать?  — Ну, например, — Николай встал и обошёл стол, оказываясь рядом с Фёдором. — Я бы…  — М? — он развернулся лицом к парню на стуле.        Николай вместо ответа скользнул рукой по его плечу вниз и мягко обхватил запястье, чтобы утянуть с кухни за собой. Он взял с полки стеллажа наручники и повязку, а затем передал ему. — Вот это, — улыбнулся он.  — Оу. И всё?  — А, потом, возможно, я бы… — ответил Николай, опускаясь на пол и легко снял резинку, державшую косичку. Волосы медленно разлетелись из плена, освобождая его шикарные длинные волосы. Он опустился спиной на мягкий ковёр и игриво посмотрел на своего парня снизу. — Тебе придётся лечь рядом, чтобы услышать продолжение.        Фёдор лёг рядом, укладывая голову на согнутую руку. Показывая полную погружённость в рассказ и искренний интерес. Николай продолжал смотреть на него с ожиданием и азартом в глазах.  — Я весь внимание, малыш.  — Знаешь, я забыл, что хотел сказать… Так неловко… — ответил он, опуская глаза вниз.  — Ммм… Как жаль, — хмыкнул Фёдор и начал подниматься, когда тот снова схватил его за запястье и резко притянул к себе. — Ты проиграл.  — Проигрывать тебе — одно удовольствие, — ответил Николай и поцеловал его, обвивая руками шею.

🎶 dsippy — Eyes Don't Lie (Tiktok Remix)

      Фёдор целовал его мягкие губы, оттягивая нижнюю назад. Его руки тут же поползи по телу парня.        Николай принадлежал только ему. Каждый миллиметр его тела, которое не могло обманывать, откликаясь на все прикосновения.       Он заглядывал в его глубокие, сине-зелёные глаза, предвкушая, как они будут слезиться от удовольствия и видя в них чистое обожание. Николай медленно хлопал ресницами и постанывал ему в губы, прося больше внимания. Ещё больше любви. Ещё больше ласк.        Аккуратные пальцы Фёдора медленно водили по струящимся белым волосам, растягивая этот миг на тысячу бесконечностей. Сегодня он не хотел торопиться, взяв всё удовольствие без остатка. Николай игриво проходился руками по его рубашке, расстёгивая пуговицы и тут же пробираясь к разгоряченному телу. Касаясь так невесомо, будто крылья бабочки, его аккуратные ноготочки скользили по коже и обжигали возбуждением.  — Ммм… — мурлыкал он, елозя спиной по мягкому ковру с кисточками по бокам.        Любовь Николая к Фёдору подобна бескрайнему океану, в котором каждая волна наполнена искренним обожанием и преданностью.       Любовь Фёдора к Николаю подобна сокровищу, скрытому в самом глубоком сердце его души, словно золото, блестящее и бесценное. Он оберегает эту любовь, как самый драгоценный бриллиант, который сверкает своим неповторимым блеском в его жизни.        Каждый момент с Николаем для Фёдора словно мгновение чистого волшебства, наполненное нежностью и теплом.       Их поцелуи были страстными, словно вихрь, который окутал их обоих, сливая две души в одну. В этом поцелуе была готовность отдать жизнь друг за друга, потому что они знали, что их любовь непреходяща и сильна, как сама жизнь.       Приподнимаясь и снимая друг с друга рубашки, они плывут по бесконечным просторам космоса, окутанные мягким светом и теплом, создавая вокруг себя космическую симфонию любви. Их объятия тело к телу напоминают плавное переплетение лучей света, создающих невидимые нити, которые соединяют их сердца в едином ритме.       И Николай так правильно садится сверху, начиная новый поцелуй и напрочь забывая о том, что он хотел поиграть, но Фёдор помнит. Поэтому он нащупывает на ковре наручники и щёлкает ими на запястьях парня.  — Глаза? — тихо спрашивает Фёдор.        Ему не хотелось лишать себя удовольствия смотреть в них. Они отражали глубины океана, своей голубизной напоминая о бескрайних просторах, а зеленые оттенки — о тайнах и загадках, скрытых в глубинах вод, в которых хотелось тонуть, лишаясь воздуха. Такие непредсказуемые и прекрасные в своей переменчивости.  — Да, — отвечает Николай и сам тянется за шёлковой повязкой.  — Хорошо, — он обвивает ленту вокруг его головы и завязывает сзади, соглашаясь на желание своего парня.  Только так. И никак иначе. По-другому просто невозможно. Всё для его счастья и удовольствия.  Всегда.        И Фёдор так аккуратно укладывает его обратно на ковёр, закидывая руки назад, за голову. И так нежно начинает касаться его тела руками и губами, лаская и отдавая всю свою любовь этим контактом. Тело Николая превращается в звездопад, озаряющий темные уголки вселенной. Лишившись зрения и возможности касаться самому, он расслабляется и отдаётся усилившимся ощущениям. И горячий язык Фёдора так хорошо играется с возбуждёнными сосочками, точно зная, в какой момент прикусить, поцеловать и нежно засосать, чтобы услышать в ответ стоны наслаждения. Николай дрожит в его руках, улыбаясь и закусывая губу.        Их страсть вспыхивает как морской прибой, обрушивающийся на берег с безудержной силой, окутывая все вокруг своим пылом.       И снова поцелуи, как вихрь ветра, взметающий листья в горячем летнем воздухе, словно огонь, разгорающийся в самом сердце страсти.        Они сливаются в объятиях, не в силах оторваться друг от друга.        В тёмной комнате меняется атмосфера, наполняясь чистой страстью и желанием, когда правая рука Фёдора скользит вниз по упругому животику своего парня и расстёгивает джинсы, ощупывая через ткань горячий член. Игриво проходясь по нему пальцами, он медленно стягивает вниз бельё и обхватывает его рукой. — Пожалуйста, — стонет Николай ему в губы. — Мне так мало тебя.  — Малыш, я весь твой, — улыбается Фёдор, приподнимаясь, стягивая с него штаны и приспуская свои. — Чёрт, куда мы дели смазку?        Николай сдвигает маску с глаз и приподнимается на ковре, чтобы оглядеть комнату.  — А она не закончилась?  — Точно нет. Мы куда-то зашвырнули вместе с презервативами, — отвечает Фёдор, окончательно избавляясь от своих брюк вместе с бельём и оставляя их валяться на полу. — Ладно, идём в спальню, там поищем.        Он наклоняется вниз и поднимает своего парня с ковра. И тот сначала сопротивляется для вида, а потом поддаётся и разрешает себя отнести на второй этаж.  — Я тебе говорил, что надо везде попрятать…  — Да. Клининговая компания будет в восторге, если найдёт где-нибудь под диваном что-то такое, — посмеялся Фёдор.  — Может без, м?  — Я понимаю, что ты завёлся, но неужели кровь совсем от головы отлила, м?  — Ну до магазина или аптеки я точно ехать не хочу, — обижено ответил Николай, когда Фёдор открыл ногой дверь в спальню и занёс его внутрь.  — А тебя никто и не просит. Парень тебе зачем?  — Мне кажется или ты на меня уже дважды наехал?  — Кажется, — улыбнулся Фёдор и уложил его на кровать. — Давай, вспоминай. Это была твоя идея устроить расхламление дома, когда что-то там в космосе было.  — Не «что-то там в космосе», а полнолуние! — Николай ковырялся в ящиках прикроватных тумбочек, лёжа на кровати, пока его парень осматривал шкафы и все коробки в них.  — Знаешь, что я с твоим полнолунием делал? — посмеялся Фёдор. — Вертел на одном месте. А мог бы тебя… — Не дави на больное, — фыркнул Николай. — Блять, игрушек тоже нет. И где я решил сделать место для секса?!  — Вот хоть убей. Я на помню твою очередную систему для хранения вещей, малыш.  — Ладно, похуй, иди сюда, — ответил Николай, протягивая к нему руки. — Меняем планы.  — Решил присесть мне на лицо?  — А ты против?        Фёдор посмеялся и улёгся на кровать, позволяя Николаю устроиться сверху. И он вздрогнул, когда тот неожиданно резво начал погружать его член в рот, обхватывая руками бёдра с внутренней стороны.  — С-стой, куда так поебашил то… — скулил Фёдор снизу.  — Быстрее съездишь за смазкой, — ответил он, приподнимая голову на пару секунд и тут же ныряя обратно вниз.  — Блять, — простонал его парень, обхватывая руками ягодицы и проходясь языком снизу вверх от мошонки до входа, тут же заставляя Николая тоже вздрогнуть.        И раз тот решил не церемониться, то и Достоевский не будет, именно поэтому он оставляет несколько смачных засосов на коже, а затем облизывает свои пальцы и проходится ими по колечку мышц, маскируя и открывая доступ языку.        Николай так блаженно стонет с членом во рту, позволяя языку блуждать по члену вверх и вниз. Засасывая головку внутрь и размазывая стекающую слюну по его яйцам руками. Помогая лёгкими движениями снизу.        Фёдор изнемогает от желания и ему так засадить Николаю по самые гланды не язык. И он мягко раздвигает им стенки, напрягая его и погружаясь дальше. И этого так мало для них обоих.        Николай то ли стонет, то ли невнятно что-то скулит, двигаясь бёдрами назад и получая шлепок за своё нетерпение и странные наклонности, из-за которых они вынуждены довольствоваться бесконечной прелюдией вместо основного блюда.  Как вдруг… — ВСПОМНИЛ!!! — кричит его парень, поднимаясь вверх так резко, что чуть не ломает своей крепкой задницей нос Фёдора от неожиданного удара. — БЕГОМ!!!       Он вскакивает с кровати и убегает за дверь, заставляя своего парня удивлённо распахнуть глаза и тихо посмеяться. Он встаёт и следом уходит в коридор, где уже обнаруживает Николая в самом конце — в кладовке, где он буквально расхерачивает все вещи, которые были аккуратно сложены.  — Я говорил тебе, что ты прелесть? — улыбается Фёдор, подходя к нему и опираясь на дверной косяк.  — Тц, — шикнул Николай, будто его это отвлекало от поисков.        Когда на полу помещения и на части коридора валялась уже приличная куча «очень полезного хлама», он победно поднял вверх руку с пачкой презервативов и бутылочкой смазки.  — То есть ты решил, что мы будем заниматься сексом только в следующем году, поэтому убрал это вместе с новогодними украшениями? — посмеялся Фёдор, прекрасно видя, откуда он достал искомое.  — Потом обсудим! Давай!  — Ты теперь ещё и командуешь, м? Знаешь же, что доиграешься, малыш.  — Идём! — он схватил Фёдора под руку и почти потянул его за собой обратно в спальню, но у того были совершенно другие планы.  — А? — всё, что успел сказать Николай до того, как парень затолкнул его в кладовку и наклонил лицом вниз к одной из полок. Как раз к той, где освободилось место от коробки с новогодними украшениями. — Серьёзно?! — Тихо, — ухмыльнулся Фёдор и шлёпнул его по заднице. — Давай сюда смазку.        Николай подумал долю секунды и протянул ему руку с бутылочкой и презервативами.        Фёдор наклонился к нему и прошёлся поцелуями вдоль позвоночника сверху вниз, пока не оказался у поясницы. В это время руки открыли колпачок и вылили прохладную, вязкую жидкость на пальцы. Не теряя лишнего времени, потому что им обоим уже не терпелось кончить, он начал растягивать Николая мягкими движениями, постепенно добавляя глубины. Точно удостоверившись в том, что его парень уже напрочь забыл о том, что он выёбывался, и снова начал стонать, Достоевский вводит ещё один палец, а затем ещё. И продолжает трахать его рукой до тех пор, пока тот не начнёт умолять перейти к делу.        Ровно в этот момент он начинает задевать простату, точно зная, где она находится и нарочно игнорируя её существование до этого. Потому что, чёрт, кто вообще убирает предметы первой необходимости в самую дальнюю коробку в кладовке?!        Он натягивает презерватив на член и так игриво прикасается им ко входу, дразня и заставляя Николая дёргать бёдрами, чтобы насадиться.  — Ну что, будешь ещё такой хернёй заниматься? — спрашивает Фёдор и тут же проникает внутрь до середины. — Да-а-а! — стонет Николай.  — Что говоришь? — переспрашивает он, двигаясь назад и почти выходя.        И тут до его парня доходит смысл вопроса, потому что он начинает вопить на весь дом: — НИКОГДА В ЖИЗНИ! НЕТ! НЕТ! НЕ-Е… МММ!        Фёдор снова входит и начинает двигаться внутри так активно, будто он шёл по пустыне, умирая от жажды, и наконец-то нашёл так желаемый оазис. Он постепенно углубляет свои движения, так хорошо и правильно. Ровно тогда, когда это нужно Николаю.        Они оба забывают обо всём, что произошло раньше, сливаясь в одно целое в этом процессе. И член Фёдора входит так глубоко, что Николай почти бьётся головой об стенку, но его это совершенно не волнует, потому что он буквально горит внутри. Содрогается каждой клеточкой тела, рассыпаясь на тысячи лепестков белых роз в душе.        Так ощущались их занятия любовью.       Как чистая страсть, совершенно запретная для этого мира.       Как сверхскоростное желание, такое мимолётное и совершенное.       Как прозрачная вуаль между ними вместо кожи, потому что они были одним целым друг с другом. Одно тело плавно переходило в другое, стирая все физические грани и открывая путь к неземному удовольствию.        Так жадно и одновременно нежно Фёдор обхватывал ягодицы своего парня, двигая его на себя, пока тот выгибал спину и упирался руками об полку крепче, звеня такими бесполезными наручниками.        Фёдору казалось, что он украл Николая у бога, потому что это точно было чудом. То, насколько они подходили друг другу. Насколько хорошо чувствовали каждое желание и просьбу в стонах. Именно поэтому Достоевский плавно выходит наружу, помогает своему парню развернуться, а затем подхватывает его под бёдра и упирает спиной в стену на весу. Он входит снизу в распахнутые ягодицы и прижимается к нему губами, позволяя обхватить себя за плечи и прижать ближе-ближе-ближе. Безжалостно уничтожить сантиметры между ними.       Николай почти плачет от того, насколько это прекрасно. Он такой чувствительный для Фёдора. Так доверяет ему. Так любит. Так отдаётся.       Он это чувствует, даря в ответ всё, что у него есть. Его слух ласкают новые и новые стоны. И когда ощущает, что по щеке течёт маленькая капелька, он начинает целовать Николая так горячо и страстно, что рассудок превращается в плотный туман, стирая линию горизонта. Он позволяет ему кончить первым, сдерживая себя и продолжая двигаться внутри, так точно попадая по простате. Так точно поджигая фейерверки внутри Николая. Так точно отправляя его на небеса в объятия ангелов.       Николай хнычет, обнимая трясущимися руками. Льнёт к его шее, тяжело выдыхая. И изливается между их животами, попадая белыми каплями на грудь и ключицы. Фёдор расслабляется и позволяет себе кончить следом, наслаждаясь горячими судорогами стенок внутри, так идеально обволакивающих его член. И он выдыхает своему парню в шею в ответ, выходя наружу и опуская его на ноги. Зарываясь рукой в любимые волосы, крепко обнимает, размазывая сперму по их телам ещё больше.       Они так благодарны тому, что ванная близко, потому что так не хочется переставлять ноги по полу.       Тёплая вода так успокаивает и расслабляет вместе с новыми объятиями со вкусом мангового геля для душа. — Я люблю тебя, малыш, — тихий шёпот прямо на ушко сзади. — Я люблю тебя больше, Достоевский, — громкий и торжествующий ответ. Хорошо. Фёдор позволяет ему так думать и быть победителем. Конечно, он любит его сильнее.