Кровь и золото

При тусклом свете нескольких редких свечей боги собрались в гостиной. На коленях Исиды лежали древние книги, когда в руках Сета сверкнуло острие хопеша. За окном шел нескончаемый дождь уже третьи сутки: кислотные разводы вымывались вместе с дождевой водой. Осирис снял темный плащ, как только прошел в комнату, попутно бросив на подзеркальник мокрые перчатки. Состязание в Колизее состоится, если Сет сможет найти его ─ поддельное, созданное Аресом пространство снова сменило свое местоположение. Закинув ногу на ногу, бог войны поднял с подлокотника чашку с остывающим кофе, задумавшись, он отхлебнул несколько глотков. Нефтида сидела на диване: из-за большого живота молодая женщина была ограничена в движениях, но все равно кое-как без посторонней помощи прислужниц Исиды она сменила позу, подложила под спину подушку. Шакалы прижимали заостренные мордочки к полу, словно бы хотели слиться с ковром ─ настолько им казалось неуютным, беспокойным одновременное сосредоточие стольких могущественных богов. Не произнеся ни слова, Осирис подозвал к себе какого-то более мелкого, выступающего в качестве обслуги бога, чтобы тот налил ему вино из кувшина, пока отложившая книги Исида не занялась брошенной им при входе мокрой верхней одеждой. Несмотря на ненависть, магия крови была сильнее, отчего частичное воссоединение геолиопольской девятки не могло остаться незамеченным среди противоборствующей, присягнувшей на верность Аресу стороны. Двумя пальцами Сет коснулся виска, медленно растерев его, ─ после возвращения божественной памяти кошмары сменились длительной бессонницей, измотавшей бывшего правителя Египта сильнее собственных мыслей. На вкус сваренный Исидой кофе казался отвратительным, о чем красноглазый мужчина не забыл несколько раз сказать вслух, и получить, соответственно, ответную колкость со стороны раздраженной богини. Очередное выжидание охоты сегодня почему-то тянулось сегодня особенно долго, что только сильнее усиливало и без того едва ли затихающие распри между всеми присутствующими. Сегодня они должны были зачистить бар в новом квартале в Сохо ─ по достоверному источнику информации, это новая принадлежащая приспешникам Ареса зона, которую боги решили омыть той же кровью, что пролил Арес практически на каждое возведенное Аполлоном убежище, невзирая на их нейтральный статус. После пробуждения Сета, как бога, стычки стали повторяться на ежедневной основе, а сторонников Ареса стало больше, чему способствовала и показательная смерть слабых, жавшихся в клубе Аполлона богов, которые не смогли пробудиться от сладкого кошмара близнецов: Фобоса и Деймоса. Надев темный капюшон длинного, больше напоминающего ритуальный плаща, красноглазый мужчина вышел из гостиной, сжал в ладоне трость длинного зонта. На темной, без единого фонаря и погруженной в тяжелый туман улице пахло гниющей мокрой землей с разложениями, от одного запаха которых хотелось закрыть нос. Исида спустилась практически сразу, одетая в такой же темный плащ и такие же высокие сапоги, как у брата, но только на каблуке. Впервые они были партнерами, использовали свое древнее орудие в совместной битве против Ареса. «Наводка верна», ─ холодно произнесла прислушавшаяся к шуму мокрой листвы богиня, ─ «я чувствую, помеченные его кровью перерожденцы там», ─ сощурившись, она обратно подняла сползший от резких движений капюшон. Неожиданно в нос ударил резкий запах крови ─, судя по всему, женщина использовала магию, чтобы обострить нюх Сета. ─ Есть новости о новом передвижении Ареса? ─ садясь в черный тонированный автомобиль, окликнул сестру художник. ─ Из твоих особых источников информации, ─ поворачивая ключ зажигания, продолжил допытываться мужчина, несмотря на открытую холодность богини. ─ Продавцу информации нужно платить другой информацией, а у нас ее нет, ─ Исида зажгла сигарету, опустив темное стекло. ─ Зачистку сегодня нужно провести быстрее, чем в прошлый раз и, убедившись перед этим, что пространство поддельно. Меня не покидает странное чувство, что это может быть ловушка. Пронесшийся мимо мрачного, магически скрытого среди высотных домов квартала, автомобиль оставил неоново-желтые разводы кислотного дождя на асфальте. Они припарковались за несколько улиц до обозначенного в наводке бара, отряхнув сигарету, Исида кинула окурок в лужу, после чего захлопнула дверцу. Потеря Аполлона, как союзника, сильно подорвала их силы, особенно, если учитывать, что греческий бог не умер, обладая достаточной силой, чтобы смочь пробудиться от тошнотворно-сладкого, убийственного сна близнецов. Однако сейчас он стал частью команды Ареса в обмен на поддержание жизни все еще находящего под мороком крепкого сна Гермеса: стоит юноше проснуться, и он умрет, либо от яда, либо от кровопотери, отчего бог был всецело зависим от сеющих кошмары и хаос близнецов. Хопеш сверкнул холодным блеском при белом свете одного единственного освещающего переулок фонаря. Наклонив голову, Сет увидел свое собственное отражение ─ тот образ, который ему так часто являлся во сне, когда он работал над серией песочных картин по древнеегипетской тематике. Неужели, он был в этой жизни художником? ─ обретя божественную память, одна только мысль о таком образе жизни казалась мужчине абсурдной. Перебирая свои старые альбомы и тетради с набросками, бог войны и пустынь пару раз пытался повторить хоть один из ранее изображенных им скетчей, но могущая сжимать лишь оружие рука больше не слушалась, лишь перечеркивала еще не начатую картину. Шрам на сухожилии затянулся, кожа стала такой же, как была до пореза ножом, но больше Сет себя не чувствовал тем человеком, в перерождении которого прожил более сорока лет. На сотовый телефон все еще продолжали приходить сообщения от Гора ─ от постоянно новых номеров, которые каждый день не успевал блокировать Сет.

***

От тела пахло кровью, словно от убийцы. Вся вода в ванне окрасилась ровно таким же цветом, как его волосы и глаза. Нанесенные древним оружием царапины на теле кровоточили, не собираясь затягиваться. Кончиками пальцев он задевал загорелую ногу смотрящего в сторону через мокрую, липнущую к глазам повязку Гора. После потери глаз у птицы, мужчине становилось физически больно находиться без обреза ткани на своих божественных глазах в месте с особо высокой концентрацией магии, таком как обитель одних из могущественных богов геолиопольской девятки. Его выставленные на показ из-за невозможности скрыть по той же причине крылья были собраны, насколько это казалось возможным в широкой, но ограниченной низкими бортиками ванне. Мокрые перья липли к белому кафелю, от голого тела сложившего на коленях руки Гора исходило тепло. Они виделись нечасто и только тогда, когда красноглазый художник позволял «соколу» приехать, хоть и после добавлял очередной одноразовый номер в черный список. Обручальное кольцо лежало в отделении чемодана небольшого количества перевезенных в обитель вещей бога войны, когда свое кольцо синеглазый партнер все еще носил на безымянном пальце. Сет понимал, что быть вместе больше не только не безопасно, но и в целом невозможно, исходя из невозможности предопределения исхода отложенной, но все равно неизбежной битвы в сооруженном Аресом Колизее. На красной воде колыхались упавшие с рябых крыльев перья, медленно окрашиваясь все тем же проклятым цветом крови. Сет сжал правую руку в кулаке, и ногти тотчас приняли заостренную форму когтей ─ после обретения артефакта древнего мира, мужчина полностью вошел в свою божественную силу. Пламя оплывших свечей поддергивалось от холодных, неравномерных потоков проникающего сквозь высокое приоткрытое окно ветра. В башне они находились не одни, и могли быть подслушаны в любое время кем-то как из высших, так и низших богов, нанятых в качестве обслуги Осириса. «Сокол» знал, с кем теперь делил свою постель Сет, но больше не мог ничего сделать, чтобы оставить уже однажды им увиденное в пламени камина пророчество. Чтобы не сделать себе еще больнее, мужчина старался просто не думать о том времени, когда он оставлял красноглазого партнера, уезжая на мотоцикле из обители. Испачканный в крови и чем-то липком хопеш лежал поодаль от двоих мужчин, на прикроватной тумбочке, отделенной высокой, выполненной на китайский мотив из дерева ширмой. Приподнявшись в ванне, Сет потянулся к упаковке длинных каминных спичек, чтобы поджечь свою сигарету, от которой спустя время прикурил и Гор. Все также в безмолвии, не убирая из пальцев сигарету, красноглазый художник оседлал крепкие бедра «сокола», потянул свободной рукой за пропитавшуюся слезами и сукровицей ткань с по-прежнему прекрасных, походящих на воды Нила глаз. Жесткость, с которой они занимались любовью сейчас, шла в полный противовес с занятием близостью в прошлом. Связь казалась болезненной, изжившей себя и больше напоминающей томительно-сладкую асфиксию, чем прежнее удовольствие. Поцелуи сопровождались укусами в губы, язык и внутреннюю сторону щеки, а общая слюна смешивалась с металлическим привкусом кровоточащей кожи. Смоченные пальцы вошли плавно, свободно, совсем не так, как было раньше, когда приходилось удлинять предварительные ласки, чтобы побороть характерную для Сета узость. Гор прошелся языком по ключице, оставил чуть ниже укус, отпечаток своих собственных зубов на мраморно-бледной коже, который, должно быть, будет перекрыт глубоким поцелуем его другого партнера. Любви больше не осталось ни в ком, а ее пережитки наполняли обоих богов, время от времени выплескиваясь в шлифующий старые раны секс на одну ночь, или несколько ночей, но не более. Данный Исиде обет о запрете вовлечения ее сына в разборки с Аресом сдавливал глотку в виде золотистого обруча на шее бога войны, когда тот допускал даже его минимальное вмешательство в конфликт. Тяжелая после кровавой ночи голова по ощущениям напоминала свинец, хотелось сжать обеими руками виски и как можно сильнее зажмуриться, чтобы хотя бы на мгновение перестать испытывать непроходящую со дня обретения хопеша боль. Входящий сначала плавно, но потом грубым рывком член Гора не позволял Сету сосредоточиться на «соколе» даже во время их короткой и редкой близости: все мысли мужчины крутились вокруг находящегося в собственности Ареса Анубиса ─ его сына, родного не по крови, но принятого сердцем как своего. Бог неба расправлял крылья при толчках: сначала разводил их в стороны, а после красиво сводил полукругом, на манер купола. Тишину не нарушили ни разговоры, ни стоны, все происходило, словно в церковном безмолвии, под самый тихий стук стекающих по стеклу дождевых капель. Когтистой рукой Сет коснулся смуглой щеки Гора, их подсвеченные золотом глаза неотрывно смотрели друг на друга, но мысли у обоих были не здесь. Смыв грязно-красную воду, Сет накинул на плечи темный халат, перебросил на одно плечо влажные, чуть вьющиеся волосы. На разобранной, рассчитанной на двоих кровати «сокол» переодевался в уличную одежду, рядом с его черной кожаной курткой лежал мотоциклетный шлем. Зажав между губами край длинной каминной спички красноглазый художник зажег погасший, чуть изогнутый фитиль. ─ Когда мы сможем увидеться в следующий раз? ─ касаясь кончиками пальцев распущенных волос повернувшегося к окну Сета, впервые за вечер разрезал тишину Гор. ─ До того, как вы покинете без меня Лондон. ─ В углу подоконника пылилась их еще недопитая с прошлого раза бутылка с розовым, греческим вином. ─ Твоя птица тебе подскажет, если я задержусь в Лондоне дольше конца этой недели. Сокол теперь незрячий, но это единственный его изъян по сравнению с остальным. ─ Рукой, теперь уже вобравшей в себя острые, изогнутые дугой когти мужчина коснулся перьев сидящей на жерди в открытой клетке птицы, которая, почувствовав тепло человеческой руки, сразу же перелетела Сету на предплечье. ─ Теперь это ваша птица, на расстоянии мне не всегда удается ее услышать, но я пойму, если это вы свяжетесь со мной, ─ наклонив голову, синеглазый мужчина поднял волосы, его губы коснулись шеи, а язык мягко прошелся по натягивающим тонкую кожу зубцам позвонков. ─ Даже если вы не любите меня, то не лишайте меня последней возможности быть рядом с вами до конца вашего перерождения. ─ Сокол вспорхнул с руки бога войны и пустынь снова к себе на жердь, и Сет коснулся освободившейся рукой лица прижавшегося к его плечу партнера. ─ Всех, кто следует за мной, ждет только смерть. ─ Если это плата за возможность быть рядом с вами, то я уже давно согласился ее принять.