Surprise Adoption. (Неожиданное Усыновление)

Неожиданное Усыновление СамФуллбастер Глава 24: Глава 23 Примечания: *глава заканчивается* Сейчас я принимаю лекарства от СДВГ, и это сделало меня СУПЕР продуктивным. Так что вас ждёт ещё одна глава. Кто-то спросил меня, почему я решил сделать так, чтобы Гото продолжал преподавать, несмотря на все жалобы омег. Ответ прост: именно так всё и происходит. В девяти случаях из десяти никто не избавляется от проблемы, пока не случится что-то серьёзное. Кроме того... мы приближаемся к концу этого рассказа. У меня пока нет точного числа, но оно близко. Текст главы Всё тело Кацуки дрожит, он так крепко сжимает рубашку Даби, что костяшки пальцев белеют. Это не то, чего хотел Айзава, когда пришёл сюда. Запах отчаяния Кацуки так силён, что он цепляется за злодея, и из его глаз текут слёзы, хотя он и зажмуривается. Он не знает, когда щенок перешёл от Хокса к Даби, но то, как они обнимают друг друга, говорит само за себя. Для всего мира он выглядит как напуганный ребёнок, и на самом деле он им и является. Он цепляется за одного из людей, которых называет матерью, и на его лице видны слёзы. Нет, это совсем не то, что они задумывали. — Кацуки, — говорит он. Блондин вздрагивает и прячет лицо в объятиях Даби. Темноволосый омега рычит и поворачивается так, чтобы оказаться между Айзавой и щенком. Он не винит другого омегу за это, на месте Денки он поступил бы так же. — Кацуки, мы не собираемся тебя забирать. Шок отражается на лицах Хокса и Шигараки, и Айзава уверен, что если бы он мог видеть лицо Даби, то увидел бы на нём то же самое выражение. — Ты-ты не?.. — голос Кацуки такой тихий, Айзава никогда не слышал его таким. — Нет, — говорит Ямада. — Нам очень жаль, малышка. Мы просто... нам нужно было убедиться, что ты действительно в безопасности. «Мы пытались убедиться, что они не заставляют тебя ничего делать или говорить», — добавляет Айзава. Они слишком сильно давили, он знает, что это так, но ему нужно было убедиться. Ему нужно было знать, что Кацуки не будет угрожать опасность. Кацуки пошатывается, и колени у него подгибаются. Если бы Даби не держал его, он, вероятно, сильно ударился бы о землю. Он осторожно берёт Кацуки на руки и отступает к дивану. Хоукс и Шигараки тут же встают между ними и героями. — Кому ты сказал? Что ты им сказал? — спрашивает Хоукс. Мысли о том, кто может ждать снаружи, проносятся в его голове. Он может думать только о людях в чёрных костюмах и фальшивых улыбках. Они первыми схватили бы Кацуки. Хотя бы для того, чтобы попытаться контролировать его и Лигу. — Что мы пришли сюда, чтобы проверить, как у вас с Кацуки дела? Всего несколько человек, — говорит Ямада. — О Лиге? Никто. «Единственные, кому мы сказали, что собираемся сюда, — это Бест Джанист, потому что он сейчас работает на территории Юэй в составе оперативной группы, а также Денки, Киришима и Тодороки. Его друзья очень беспокоились о нём, поэтому мы сказали им, что собираемся убедиться, что с Кацуки всё в порядке». Айзава задаётся вопросом, знает ли кто-нибудь из других учеников о Лиге. Он уверен, что Денки не знает, Денки не очень хорошо умеет скрывать что-то от него и Ямады. Курогири рычит на них. «Вы подвергли опасности щенка моей стаи». — Да, — говорит Ямада и осторожно перемещается так, чтобы оказаться между Айзавой и альфой. Теперь, когда ему на это указали, он едва различает лёгкий запах Оборо на дымчатой фигуре злодея-портала. Как это произошло? — Нам очень жаль, маленький слушатель, мы никогда не хотели причинить тебе вред. Они не получают ответа от Кацуки, но слышат, как он шмыгает носом, прижимаясь к Даби. «Если он заболеет из-за этого…» — мрачно говорит Даби. Они только что вытащили его из болезненного жара, который был тяжёлым для него как физически, так и морально. Если это вернёт его в прежнее состояние, Даби не будет нести ответственность за свои действия. “Ты мог бы поступить по-другому!” Огрызается Кейго. — Как? — спрашивает Айзава. — Вы вслепую попросили нас поверить, что массовые убийцы не причинят вреда ребёнку, которого они уже похитили. Я вижу на камерах, что Тога был в кампусе и у него были книги с фотографиями моих учеников, и вы говорите мне, что я могу им доверять? Проклятый наставник Шигараки руководил всей операцией, откуда мне было знать, что он не пытался их подкупить? Шигараки рычит на него. «Не смей никогда сравнивать меня с этим ублюдком. Я понятия не имел о торговле людьми». Он сжимает кулаки. Как бы его товарищи ни говорили ему, что не стоит винить себя, он винит. Если бы он знал... он не знает, что бы сделал. Теперь всё по-другому. — Думаешь, я бы подпустил его к Кацуки, если бы он это сделал? — спрашивает Кейго. — Я чуть не убил его, когда узнал. Он помнит, как чувствовал кожу Шигараки под своими когтями, как его альфа сорвался, когда узнал, что его учитель был причиной боли их щенка. — Мы ничего не знаем, Хоукс! Ты скрывал это от нас месяцами, ты думаешь, что всё так просто и легко? — огрызается Айзава. — Думаешь, мне это нравится? Дело не только в Кацуки, но и в Денки, Монаме, Амаджики, во всех учениках, у которых на спине эта чёртова штука. Как ты мог ожидать, что мы не будем беспокоиться? Тихий всхлип привлекает всеобщее внимание. — П-п-пожалуйста, п-п-пожалуйста, — кричит Кацуки. Теперь он закрывает уши руками. Никто из них не осознавал, насколько громко они кричали до этого. Айзаве внезапно вспоминает записи с интервью Кацуки. В его жизни было много людей, которые кричали на него, и теперь, когда он окружён теми, кто делает то же самое, ему нелегко, особенно с учётом всего происходящего. Даби снова встаёт, прижимая к себе блондинку. — Ты никому не расскажешь о нас? Ямада и Айзава смотрят друг на друга. — Нет, — говорит Ямада. — Мы не будем. Если мы это сделаем, это навредит нашему ученику. — Тогда уходи, — огрызается Даби. — Тебе не нужно здесь находиться, Кацуки, если он всё ещё хочет вернуться, то будет в школе в понедельник утром. Он не даёт им времени ответить, разворачивается и идёт по коридору. Кацуки больше не нужно находиться в окружении всего этого хаоса. Ему нужно отдохнуть. Всё это, то, что случилось с Гото, Минетой, его течкой, а теперь ещё и учителя пришли сюда, — всего этого слишком много сразу. Айзава смотрит им вслед, и у него щемит в груди, когда он слышит, как всхлипывания Кацуки становятся всё тише и тише по мере того, как Даби уносит его всё дальше. Если бы кто-то сказал ему несколько месяцев назад, что двое самых отъявленных злодеев на сегодняшний день удочерят брошенного щенка, он бы рассмеялся им в лицо и, вероятно, отправил бы их в психиатрическую лечебницу. А теперь он наблюдает за тем, как это происходит прямо у него на глазах. Кейго подходит к нему, словно боится, что Айзава попытается последовать за ними. — Ты слышал его. Ямада кладёт руку ему на плечо. «Хоукс, ты не можешь винить нас. Особенно после всего. Он, — он указывает на Шигараки, — напал на класс задолго до всего этого. Если бы он добился своего, в ЮСЖ была бы резня. Шота чуть не погиб, защищая класс». Шигараки насмехается над ними. «Я не охотился за учениками». Ладно... отчасти так и было, но ситуация была совершенно иной. Его настоящей целью был Всемогущий. — Нет, но они были там, и ты бы причинил им боль, чтобы получить желаемое. Включая Кацуки. Шигараки помнит тот день. Он помнит, как видел, как Кацуки сражался, и каким бесстрашным он казался перед лицом всех, кого привёл с собой в тот день. Пятнадцатилетний подросток одолел Курогири одной лишь мыслью, и это было чрезвычайно впечатляюще. Это было одной из причин, по которой он восхищался всем классом. Затем он увидел по национальному телевидению, как у этого же щенка случилась паническая атака на глазах у всех. «Мои приоритеты изменились. Я забочусь только о том, чтобы мой щенок был в безопасности. — Он подходит ближе к героям. — А вы двое по-прежнему представляете угрозу. — Хватит, — огрызается Айзава, в основном обращаясь к своему напарнику. — Мы никогда не хотели причинить боль Кацуки, и я сожалею, что мы причинили ему страдания. И это так, это не то, чего он хотел, когда они пришли сюда. Всё, чего хочет Айзава, — убедиться, что он в безопасности. Что люди, с которыми он находится, не пытаются использовать его в своих целях. Кейго смотрит в конец коридора, его лицо напряжено, а руки сжаты в кулаки. «Ты не мог доверить мне его защиту? Ты думаешь, я бы подверг его опасности? После всего, через что он прошёл, ты правда думаешь, что я бы позволил чему-то случиться с ним?» “Нет”, - говорит Айзава. “Я знаю, что ты любишь его, я видел тебя с ним, ты бы отдал свою правую руку, если бы это спасло Катсуки”. Он медленно приближается к младшему омеге. “Но вы должны поставить себя на мое место. Единственные взаимодействия, которые у меня были с Лигой, были, когда они напали на моих учеников и когда они похитили Катсуки в лагере. Как бы вы отреагировали?” Блондин хочет отодвинуться от него, Айзава видит это по тому, как он напрягается всем телом, но он отказывается покидать коридор, куда спустились Катсуки и Даби. “Я бы, наверное, отреагировал так же”, - говорит он. “Но ты не мог бы позволить мне объяснить? Тебе приходилось тужиться и тужиться ... У Кацуки чуть не случился инсульт всего три дня назад, потому что у него так подскочила температура, что этого не произошло только потому, что там был Шигараки ”. — Прости, мы не должны были так сильно давить на него, — признаёт он. — Мы поступили неправильно, нам просто... нам нужно было увидеть их настоящую реакцию. Нужно было знать, что они не подвергнут наших щенков опасности. Кейго мягко оттесняют на несколько шагов назад, когда Шигараки встаёт между омегой и героем. «Что ж, вот тебе и ответ. Кацуки в безопасности, когда он с нами. Не с тобой и не в твоей драгоценной школе». — Я думаю, — говорит Курогири, — что вам пора уходить. Айзава смотрит на альфу с грустью в глазах. Он хочет спросить, что случилось, хочет узнать, что Один за Всех сделал с его альфой, но он не получит ответа. По крайней мере, не сейчас. Если он когда-нибудь получит ответ, то не знает, заслуживает ли он его после всего этого. Оборо явно заявил права на этих людей, независимо от того, по собственному ли желанию или нет, но это ничего не меняет в том, что инстинкты альфы явно говорят ему сохранять верность. — Обо-Курогири... я... если у вас есть вопросы о том, кем вы были... Курогири прищуривается. — Я сам найду ответы. Он старается не показывать, как сильно его ранит явное отвержение, но это трудно. Оборо и Ямада — причина, по которой Айзава оказался там, где он есть. Без них он не знает, где бы он был. Айзава пытается вспомнить, видел ли он что-нибудь в заметках «Все за одного». Они конфисковали так много информации из его личного убежища, что там должно быть что-то ещё. Что бы это ни было, он уверен, что это лишь часть головоломки. Какая-то часть его хочет обвинить Шигараки. Обвинить его в том, что он причастен к убийству одного из его альф, но он знает, что это было бы несправедливо. Даже если бы Все за Одного уже вцепился когтями в синеволосого альфу, он никак не мог знать о том, что сделали с его опекуном. Чёрт возьми, эти двое, вероятно, стали семьёй, как он и Ямада с Денки. Просто... как Даби, Шигараки и Кейго с Кацуки. Руки обвивают его талию, и он смотрит на свою пару. Ямада грустно улыбается ему. — Пойдём, нам нужно вернуться к Денки. Они поступили неправильно, Айзава знает это и сожалеет о том, что причинил боль Кацуки, но он не жалеет о том, что пришёл сюда. По крайней мере, теперь он знает, что за пределами общества героев есть люди, связанные законом и комиссией, которые защитят его. Бросив последний взгляд на Оборо, Айзава позволяет своей светловолосой подруге увести его. ----- Курогири соглашается остаться на остаток ночи, на случай, если что-то действительно случится. Когда Шигараки и Кэйго входят в спальню, они видят, что Кацуки плачет, свернувшись калачиком на руках Даби, крепко сжав в кулаки рубашку старшего омеги. “ Н-не хочу уходить, ” всхлипывает он. “ Не п-позволяй им п-забрать меня. — Никто тебя не заберёт, — шепчет Даби. Он переводит взгляд на двух других, когда они входят в комнату. — Видишь, малыш, мама и папа здесь. Их бы здесь не было, если бы кто-то собирался тебя забрать. Кацуки трясёт головой, его глаза всё ещё закрыты, и он пытается зарыться в объятия Даби. Это разбивает Кейго сердце. Он осторожно присоединяется к ним в гнезде и пытается мягко разжать пальцы Кацуки, вцепившиеся в рубашку Даби. — Ш-ш-ш, всё в порядке, малыш. Никто тебя не заберёт. Он медленно открывает глаза, слёзы продолжают катиться по его щекам. — Они-они не?.. “Нет, щенок”. Кацуки скулит, и этот душераздирающий звук заставляет вздрогнуть всех троих взрослых. Он продолжает дрожать и цепляться за Кейго и Даби. Его красные глаза бегают по комнате, словно он боится, что кто-то появится из ниоткуда и заберёт его. — П-папа? Шигараки тут же оказывается в поле зрения Кацуки. «Я здесь, малыш. Ты в порядке, никто тебя у нас не заберёт». В груди Кацуки раздаются громкие всхлипывания, и он ещё сильнее прижимается к Даби и Кейго. — П-прости, — выдыхает он, — я-я не могу с-сдержаться. — Ш-ш-ш, всё хорошо, малыш. Даби нежно вытирает слёзы с его щёк. — Ты в безопасности, никто не заберёт тебя у нас. Шигараки забирается в гнездо, стараясь не поддаваться гневу. Сейчас Кацуки нужно спокойное утешение, а не мстительный гнев. «Если бы кто-то только попытался, мы бы разорвали город на части, чтобы вернуть тебя». Кейго гладит его по волосам. «Они не заберут тебя, малыш, мы никуда не уйдём». Им приходится успокаивать Кацуки до поздней ночи, чтобы он перестал паниковать. Когда он наконец засыпает, сон его неспокойный. Он всё ещё плачет, лёжа на кровати, его дыхание прерывисто, он крепко держится за рубашку Даби, слишком напуганный, чтобы отпустить родителей даже во сне. Темноволосый омега по-прежнему заботливо обнимает Кацуки, практически не отпуская его. Кейго предлагает поменяться с ним местами, чтобы Даби мог немного размяться, но омега качает головой. Он не хочет отпускать своего щенка. Шигараки не может его винить. Даби был тем, кто всё это видел, и первым, кто стал так сильно защищать и привязываться к Кацуки. Шигараки последовал за ним, а затем появился Кейго. Все трое любят своего щенка, они никогда его не отпустят, но между ними есть более глубокая связь. Если бы кто-то попытался его забрать, Даби, скорее всего, взбесился бы. Кейго осторожно вытирает лицо Кацуки тёплой тряпкой, аккуратно вытирая слёзы и сопли, чтобы ему было немного комфортнее. Он не просыпается, но слегка вздрагивает во сне от прикосновения грубой ткани. Даби убаюкивает его непрерывным мурлыканьем, нежно поглаживая Кацуки по спине. Сейчас Шигараки мало что может сделать, поэтому он занят тем, что скрепляет стены гнезда и пропитывает некоторые материалы своим запахом. Вскоре Кацуки заворачивают в кокон из одеял, чтобы согреть его. Утром Кацуки просыпается, всё ещё крепко прижатый к груди Даби. Его глаза покраснели, и он выглядит измождённым. «Мама…» — шепчет он, дрожа всем телом. — Ты в порядке, малыш, — говорит Даби. — Ты со мной, папа и мама на кухне готовят нам что-нибудь поесть. Кацуки всхлипывает и утыкается лицом в грудь Даби. — П-прости, я-я запаниковал. — Тебе не нужно извиняться, ты был напуган и имел на это полное право, — он проводит рукой по волосам щенка. — Они тебя не заберут, ты никуда не пойдёшь. Он прижимает Кацуки к себе, пока тот не перестаёт так сильно дрожать. Когда дрожь начинает утихать, Даби осторожно подталкивает Кацуки. — Давай, поедим. Он качает головой. “ Я... я не голоден. — Ты ничего не ел прошлой ночью, малыш, тебе нужно что-нибудь съесть, даже если это будет совсем немного. Он не даёт Кацуки возможности возразить, помогая ему выбраться из гнезда. Из-за эмоциональных потрясений, которые он пережил за последнюю неделю, Кацуки всё ещё нетвёрдо стоит на ногах. Даби обнимает его за плечи и ведёт на кухню, где находятся Кейго и Шигараки. Кейго первым замечает их и широко улыбается. «Привет, малыш! Я приготовил тебе блинчики с шоколадной крошкой». Шигараки обеспокоенно смотрит, как Даби помогает Кацуки сесть на стул. Блондин выглядит ещё более измождённым, чем накануне. Закончив с беконом на плите, он садится на стул рядом с Кацуки и притягивает его к себе. Блондин тут же прижимается к нему, расслабляясь, когда Шигараки нежно кладёт руку ему на затылок. Никто из них не спрашивает, вернётся ли Кацуки в Юэй утром. Это нужно обсудить, но не сейчас, не тогда, когда он ещё так слаб. Если бы Шигараки мог решить прямо сейчас, он бы не позволил Кацуки вернуться. Он не верит, что в школе безопасно, особенно после того, как узнал о Гото и о том, что он сделал. Он прижимается носом к мягким волосам Кацуки. Даже в почти шестнадцатилетнем возрасте под его сладким карамельным запахом всё ещё чувствуется едва уловимый пудровый аромат. Этот запах продержится ещё несколько лет, в конце концов он исчезнет, когда Кацуки достигнет половой зрелости, но пока в его запахе всё ещё чувствуется невинность. — Тебе лучше? — спрашивает он. Кацуки кивает, но ничего не отвечает, предпочитая молча наблюдать, как Кейго и Даби работают на кухне, заканчивая приготовление еды. Шигараки не может не заметить синяки на шее Кацуки. Они потемнели за время болезни и теперь очень заметны. Длинный синяк от галстука и отпечатки пальцев Гото оставили тёмные следы на коже его щенка, а его пахучая железа всё ещё выглядит воспалённой из-за того, как сильно этот ублюдок её сдавливал. Требуется немало усилий, чтобы не зарычать. Шигараки рано или поздно доберётся до этого учителя . У них уже есть план, как схватить его, как только они получат от полиции то, что им нужно. Хотя Шигараки предпочитает использовать свою причуду, у него есть несколько планов, как заставить этого ублюдка страдать. Ему будет больно, больнее, чем когда-либо. “Папа?” Катсуки тихо шепчет, голос звучит неуверенно. Он слегка сжимает шею щенка, чтобы успокоить его. — Да? — Я... я сожалею, что продолжаю создавать тебе проблемы, — шепчет он. Его глаза опасно сужаются. Кацуки обхватывает себя руками за живот, словно пытается собраться с мыслями. — Ты не создаёшь проблем, щенок, — говорит Шигараки, и ему стоит больших усилий не зарычать. — Ты ни о чём не просил, это не твоя вина. Кацуки шмыгает носом и вытирает глаза тыльной стороной ладони. — Но это моя вина... Если бы я только был достаточно силён, чтобы противостоять причуде Гото... Шигараки поворачивает его так, чтобы они оказались лицом друг к другу. «Стой, Кацуки, ты ни в чём не виноват. Ты не виноват ни в чём из случившегося, особенно в том, что сделал этот кусок дерьма». “Но—” Он осторожно берёт дрожащий подбородок щенка пальцами в перчатке и заставляет его посмотреть ему в глаза. Суровые красные глаза смягчаются, когда он видит, с каким замешательством на него смотрят эти заплаканные красные глаза. «Если кто-то и виноват, щенок, так это Бакуго. Это они надели на тебя эту чёртову штуку». И, чёрт возьми, он снова хочет их убить. Почти всё, что случилось с Кацуки, можно связать с тем, что они сделали. «Я должен был готовиться к тому, чтобы стать героем, — говорит он, — но какому герою нужно, чтобы его снова и снова спасали? Всё, что я делаю, идёт наперекосяк». — Послушай меня, ты всё ещё можешь стать героем. Ты по-прежнему лучший в своём классе, всё, что с тобой случилось, произошло из-за чрезвычайных обстоятельств. Гото был учителем, он должен был быть тем, кому ты мог доверять, и ты не думал, что тебе придётся иметь дело с его причудой. Не в классе. Кацуки качает головой, в уголках его глаз выступают слёзы. «Все омеги в школе знали, что нельзя приближаться к нему одному. Даже до того, как я узнал, что он хочет забрать меня и Денки, я знал, что нужно держаться от него подальше, но-но я по глупости пошёл туда с Денки. Я-я подверг нас опасности. Если бы я просто позволил Мине пойти с нами…» — Тогда мы не были бы так близки к тому, чтобы найти покупателей, — говорит Кейго. Крылатый омега присаживается рядом с ними. — Малыш, Гото надолго уезжает, информация, которую детектив Цукаучи получил от него, полностью раскрыла дело. Кацуки смотрит на него широко раскрытыми глазами. — Т-так и есть? Кейго улыбается, держа в руке телефон, на экране которого отображается официальное электронное письмо из полицейского участка. «Да, малыш, это всё ещё большой беспорядок, но я только что получил электронное письмо. Благодаря тому, что мы поймали Гото, они нашли систему, которая сопоставляет все эти номера с реальными людьми. Цукаучи сказал, что сможет начать аресты на этой неделе. Они уже начали сопоставлять людей». По его щекам начинают катиться слёзы. «Я-это почти закончилось?» Кажется, что это никогда не закончится. Это была его жизнь на протяжении шестнадцати лет, и мысль о том, что всё почти закончилось, почти невыносима. Мысль о том, что ему больше не придётся оглядываться через плечо, почти парализует его. Даби осторожно вытаскивает его из кресла и крепко обнимает. Там, где его рука лежит на спине Кацуки, он чувствует выпуклые линии клейма. Постоянное напоминание о том, какой могла бы быть его жизнь. — Почти всё закончилось.