Surprise Adoption. (Неожиданное Усыновление)

Неожиданное Усыновление СамФуллбастер Глава 22: Глава 21 Примечания: Сюжет, сюжет, сюжет, сюжет ... * хехехе* Текст главы Шота отказывается уходить от Денки, как и Серо, поэтому Хизаши отправляется в общежитие, чтобы выяснить, что происходит. Он не знает, чего ожидать, когда приходит туда, но точно не того, что Мидория будет кричать на Миднайт с красным от злости лицом. Иида стоит позади альфы, держа в руках похожую книгу, как та, что была у Денки, его лицо пепельного цвета, а руки дрожат. На самом деле, все омеги в классе выглядят одинаково потрясёнными. Джироу в данный момент прижимается к Момо, её плечи вздрагивают, когда она плачет. Шоджи прижимает Токояму к себе, в то время как Тёмная Тень крепко держит ещё одну книгу подальше от омеги. Остальные ученики пытаются успокоить своих друзей, но они мало что могут сделать, когда столько омег явно расстроены. Боже, Хизаши не может дышать от этого запаха. Добавьте к этому тот факт, что все они щенки, и он действительно близок к срыву. — Мидория, тебе нужно успокоиться, — говорит Хизаши. Зеленоволосый подросток рычит, оскалив зубы. «Вы не понимаете, Сэнсэй! Минета вторгается в личную жизнь каждого омеги. У него есть фотографии Джироу, Тении, Токоями, Каачана и Денки!» Постойте...У Шоты есть книга с рисунками Денки, откуда они могли о них узнать? Немури протягивает две небольшие стопки фотографий. «Я думаю, что Минета как раз оформлял документы для этих двоих, но по датам на фотографиях видно, что он знал, что ими торговали с начала года». Дрожащими руками он смотрит на фотографии. Они отвратительные, непристойные, а на некоторых из них крупным планом запечатлены двое, принимающие душ или переодевающиеся в раздевалке. Тот, кто оставил им книгу Денки, должно быть, вынул эти фотографии, чтобы все могли их найти. Он подозревает, что тот, кто сделал это для Денки, сделал то же самое для Кацуки, чтобы защитить их частную жизнь, насколько это возможно. Хизаши оглядывает комнату. — Где Тодороки и Кирисима? — Она, — Мидория указывает пальцем на Немури, — использовала на них свою причуду. Он бросает взгляд на своего товарища альфу. “У меня не было выбора!” - огрызается она. “Они и так были на взводе из-за того, что только что произошло с Гото. Они были готовы использовать свои причуды, чтобы выбежать за дверь. Если бы я их не вырубил, у нас были бы два разъяренных подростка-альфы ”. Он трёт лицо. Это такое дерьмовое шоу. — Мидория, — говорит он. — Пожалуйста, отведи Ииду обратно в его комнату, думаю, ему сейчас нужно побыть одному. Мидория оглядывается на старосту класса, и его тело тут же расслабляется. Он подходит к пятнистому омеге и крепко его обнимает. Это простое действие немного снижает температуру в комнате, и к нему возвращается спокойствие. Хизаши делает глубокий вдох. «Я знаю, что каждый из вас расстроен, и вы имеете на это полное право, но мы просим вас позволить нам разобраться с этим». Он смотрит на омег в классе, и каждый из них выглядит потрясённым увиденным. «Я попрошу Цукаути прийти и забрать эти вещи, а с Минетой разберёмся». — Он должен быть в тюрьме, — огрызается Токоями. Если Хидзаси присмотреться, то можно увидеть, как взъерошенный подросток дрожит в объятиях Сёдзи, крепко сжимая в руках мускулистую рубашку крупного альфы. Хидзаси хочет сказать ему, что согласен, но пока он должен сохранять нейтралитет, хотя бы для того, чтобы люди не вышли из себя. — Пожалуйста, пройдите в свои комнаты, Токоями, Иида и Джиро, если хотите, можете взять с собой кого-нибудь, но только одного человека, понятно? Все трое кивают. — Я знаю, что прошу о многом, но мне нужно, чтобы вы все оставили альбомы. Они будут приобщены к делу. В каждом из них чувствуется нежелание. Ни один из них не готов отдать полиции и учителям что-то с таким количеством личных фотографий. — Н-нам обязательно это делать? — спрашивает Джироу. — То, что здесь... я не хочу, чтобы люди это видели. Момо крепче обнимает омегу, когда тот начинает дрожать. — Я знаю, — говорит Хизаши, — но нам нужно знать, что у него есть. Это будет расценено полицией как нарушение неприкосновенности частной жизни студентов, и мы не позволим ему уйти безнаказанным, и нет, я не хочу это видеть. Она неохотно протягивает Хизаши альбом и возвращается в объятия Момо. Следуя её примеру, Иида и Токоями делают то же самое. Собрав все книги, он оглядывается на учеников. «Все расходитесь по своим комнатам. Мина и Урарака, пожалуйста, присмотрите за Тодороки и Киришимой. Не позволяйте им покидать свои комнаты, пока я или детектив не поговорим с ними. Две девушки кивают и немедленно идут делать, как им сказано. Другие ученики неохотно следуют их примеру, выходя из общей зоны, одновременно образуя своего рода защитный барьер вокруг учеников омеги. Немури проводит рукой по лицу. «Всемогущий и Тринадцатый пытаются найти Минету по записям с камер наблюдения. Ученики подтверждают, что он был здесь незадолго до того, как нашли книги, но вскоре после этого исчез». Хизаши вздыхает и проводит рукой по волосам. — Я позвоню детективу. ----- Шота нежно проводит рукой вверх и вниз по спине Денки. Блондин крепко спит после всех своих рыданий, он просто надеется, что это полу-мирный сон. Он сомневается, что позволит кому-либо. “Ты можешь возвращаться в общежитие, Серо”, - говорит он. “Он, наверное, собирается проспать остаток дня”. Альфа качает головой. «Я не могу его оставить. Я не хочу, чтобы он был один». Его руки сжимаются и разжимаются по бокам. «До того, как мы узнали... обо всём, Денки всегда улыбался и был чертовски жизнерадостным, но что-то было не так. Я пытался спросить его однажды, но он просто улыбнулся и сказал, что всё в порядке, но это было не так, люди причиняли ему боль и... и», — он делает глубокий вдох, чтобы обуздать свой гнев. «Я должен был давить сильнее». — Серо, вы же дети, вы не можете винить себя в том, что сделали взрослые. — Денки прижимается к нему, и Шота нежно кладёт руку на затылок щенка, чтобы успокоить его. — Денки не сказал вам, потому что Каминари крепко его держали. Нам просто повезло, что об этом узнали. И Шота знает, что если он когда-нибудь встретит кого-нибудь из Лиги, то в итоге поблагодарит их. Подросток вздыхает и, наконец, плюхается на один из стульев напротив него. “Почему это всегда должны быть они?” - спрашивает он. “Денки и Катсуки уже достаточно досталось из-за их родителей, но вдобавок ко всему СМИ продолжают поливать их грязью, а теперь еще и Минета? Я сомневаюсь, что этот подонок фотографировал только Денки. Шота не хочет распространять слухи, даже в такой личной беседе, но он вынужден согласиться с Серо. Его телефон вибрирует на диване. «Серо, посидишь с ним? Мне нужно ответить». Серо кивает, и они вдвоём осторожно переносят спящего омегу в объятия альфы. Секунду Шота просто смотрит на двух подростков. В каком-то смысле они напоминают ему его самого и Хизаши в этом возрасте. У Шоты была не очень хорошая жизнь дома, но у него были Хизаши и Оборо, которые всегда давали ему почувствовать себя в безопасности. При мысли об Оборо у него что-то сжимается в груди. До сих пор воспоминания о потере другого альфы причиняют ему боль. Бывали дни, когда они с Оборо и Хизаши лежали в парке вместе, а Шота дремал между ними, пока они болтали о всякой ерунде. Он очень скучает по тем дням. Отбросив воспоминания, он заходит на кухню. — Хизаши? Что случилось? «Этот маленький ублюдок фотографировал не только Денки, — говорит альфа, — там есть снимки всех омег из 1А, включая Кацуки. Тот, кто принёс нам альбом, оставил достаточно улик, чтобы полиция поняла, что он следил и за Денки. Я подозреваю, что Кацуки тоже следил за ним, потому что у него здесь нет альбома, только небольшая стопка фотографий». — Кто-то их защищает, — говорит Шота. Кто-то присматривает за его щенком, оберегая его личное пространство, насколько это возможно. — ...Заши... я... — Я знаю. Никто не должен знать об альбоме. Никто, кроме нас и Серо, не знает, что это не просто несколько фотографий, которые у меня здесь есть. И тот, кто принес это им. - Где Минета? - спросил я. «Тринадцать и Всемогущий сейчас пытаются найти его по записям с камер наблюдения, но... я не знаю, что это, но не думаю, что они найдут его». — Я посмотрю, что смогу найти здесь, просто...просто держи меня в курсе. Получив подтверждение от своего партнёра, Шота вешает трубку и заглядывает в гостиную. Серо устроился на диване так, чтобы Денки удобно лежал у него на груди. Блондин уже проснулся и тихо лежит в объятиях Серо, пока альфа что-то шепчет ему. Это странный вид умиротворения, и Шота успокаивается, зная, что у Денки есть люди, которые заботятся о нём, помимо него и Хизаши. Отойдя в сторону, Шот садится за компьютер. Его меньше волнует Минета, он знает, что друзья найдут его, но он хочет знать, кто оставил книгу. Если этот человек хочет шантажировать Денки или что-то в этом роде, он хочет знать, потому что ни за что на свете не допустит этого. То, что он видит на камерах, - это совсем не то, чего он ожидает. ----- Кейго наливает в чашку воды из-под крана и несколько раз полощет ею рот, прежде чем выплюнуть обратно в раковину. Он не хотел, чтобы его стошнило, и с объективной точки зрения, фотографии не так ужасны, как могли бы быть. Просто он так устал. Кацуки и так со всем этим справляется, ему не нужно ещё и это. Тёплая рука гладит его по спине. — Дважды и Спиннер держат его в безопасном месте. Мы придумаем, как с ним разобраться. Он кашляет и роняет чашку в раковину. — Он должен умереть. Губы Даби кривятся в подобии ухмылки. — Это не очень героически. Посмотрев на своего напарника, Кейго отталкивает его и подходит к столу, на котором всё ещё лежит альбом. «Мне плевать, чёрт возьми, он вторгся в личную жизнь Кацуки, он знал о клейме, он мог бы предотвратить столько страданий, но он этого не сделал». Альбом открыт на странице, на которой Кацуки в душе, на его лице болезненная гримаса. На его спине глубокая рана прямо под клеймом. Кейго узнаёт его по шраму, который остался на коже его щенка. Плоть сморщилась из-за неправильного заживления. Даби закрывает книгу и убирает её подальше от Кейго. «Мы должны рассказать им, Кацуки и Шигараки должны знать». — Только после того, как у него закончится течка, — говорит Кейго. — Сейчас Кацуки должен чувствовать себя в безопасности, а Шигараки… — Да, — он смотрит на книгу. — Тога сказала, что по одной книге у каждого омеги в классе. Она оставила одну своему другу Каминари, чтобы Айзава нашёл её. Кейго кивает. — Что задумали Твайс и Спиннер? — Пока не знаю, самое простое решение — убить его, но мы не можем этого сделать, как бы нам ни хотелось. — Нужно завязать ему глаза и не дать использовать причуду. Как-нибудь помучить его, прежде чем выбросить на улицу, чтобы его нашла полиция. На губах Даби появляется мрачная ухмылка. «А вот это идея. Напугать парня так, чтобы он превратился в беспомощный комок, было бы очень приятно». Улыбка сходит с его лица, когда Кейго не смеётся и вообще никак не реагирует. «Всё будет хорошо, Кацуки сильный». «Он не должен быть сильным. Он должен быть в состоянии верить, что он в безопасности. Чёрт, некоторые из этих фотографий сделаны после того, как всё раскрылось». Его когти впились в стол, и он быстро разжал их, чтобы не испортить дерево. «Я не понимаю, как это могло продолжаться так долго, и никто ничего не знал». — Я тоже не понимаю, но сейчас мы не можем зацикливаться на этом. Я уверен, что Ластик скоро свяжется с тобой, Тога сказала, что оставила вещи, чтобы их нашёл класс. Мысли о том, что, должно быть, сейчас переживают остальные ученики, не дают ему покоя. Они все такие молодые, и вторжение в их личную жизнь — это ужасное чувство. С тех пор, как Кейго больше не находится под непосредственным контролем комиссии, ему удалось обрести некоторую свободу в личной жизни, и мысль о том, что кто-то просто врывается в неё, вызывает у него раздражение. Он не может представить, что чувствуют эти дети. Даби обнимает блондина за талию. «Пойдём, нам пока нечего делать. Давай приготовим что-нибудь поесть, нужно убедиться, что у Кацуки что-то есть в желудке, чтобы его не стошнило». Кейго неохотно позволяет Даби отвести себя к холодильнику, чтобы они могли достать ингредиенты для какого-нибудь блюда. Кацуки нужно будет перейти на омега-коктейли, так как о твердой пище не может быть и речи, пока он в таком состоянии. Тем не менее, Даби привыкла готовить какой-то мясной бульон с небольшим привкусом, чтобы их щенок мог его пить. Это поможет успокоить его желудок, а также даст ему что-нибудь еще по вкусу, кроме слякоти, из которой состоят эти питательные напитки. Кейго достаёт остатки тушёного мяса из своей кастрюли и ставит на плиту ещё одну. Там как раз столько, чтобы накормить его, Даби, Тогу и Шигараки на весь день, но им нужно приготовить что-то ещё, что будет храниться. Его телефон звякает на кухонном столе, и он смотрит вниз. Пришло электронное письмо от детектива, в котором ничего не говорится о том, что только что произошло, но есть новая информация о покупателях из сети торговцев людьми. Судя по всему, в обмен на чуть меньшую сумму (что не радует Кейго) Гото расскажет всё, что знает о сети. Это не так уж много, в лучшем случае они получат ещё одну кучу номеров, которые нужно будет проверить, но это поможет им начать выявлять покупателей. При этих словах напряжение немного спадает. Вероятно, они были близки к тому, чтобы найти покупателей. Тот факт, что Гото собирался сделать ставку и на Кацуки, и на Денки, поможет им значительно сузить круг поиска. Вряд ли найдётся много людей, которые сделали ставки на них обоих, а также на Моному. Он показывает электронное письмо Даби. «Он не заслуживает никакой сделки». “Нет, но, по крайней мере, это нас к чему-то приводит”. Даби просто хмыкает и наливает немного бульона в стакан с помощью соломинки. Как только полиция закончит с ним и у них появится надёжная зацепка, он разберётся с этим куском дерьма. У него уже есть человек, готовый схватить бывшего учителя, когда он подаст сигнал. — Пойдём проверим их. Когда они снова входят в комнату, Кацуки всё ещё тихо скулит, а Тога непрерывно болтает, прижавшись к его спине. Шигараки молчит, но из его горла доносится тихое сопение, пока он прижимает к себе щенка. Глаза Кацуки всё ещё золотые, но они немного потускнели, став чуть ближе к обычному красному цвету. — Щенок, — говорит Даби, — у нас есть кое-что для тебя. Тебе станет лучше. Кацуки качает головой и прячет лицо в груди Шигараки. — Н-нет. Н-не нравятся. Он не может сдержать лёгкую улыбку. — Это не тряска, щенок, это бульон. Он будет приятно согревать твой желудок. Кацуки осторожно выглядывает из своего укрытия и принюхивается. Даби протягивает стакан Шигараки, который усаживает их и подносит соломинку к губам Кацуки. Сначала он делает осторожный глоток, а затем расслабляется, распробовав бульон. Шигараки проводит рукой по волосам Кацуки и бросает на своих товарищей пристальный взгляд. — Всё в порядке? Похоже, случилось что-то важное. — Хорошо, — говорит Кейго. — Мы всё тебе расскажем позже. Он протягивает Тоге миску с рагу, и она быстро принимается за еду. — Тебе лучше, Кацуки? Он пожимает плечами и продолжает сосать соломинку, пока не выпивает весь бульон. Шигараки ставит пустую чашку на тумбочку. — Не хочешь попробовать что-нибудь твёрдое? Секунду он смотрит на миски с едва скрываемым желанием, а потом качает головой. — Не хочу, чтобы меня снова стошнило. Никто из них не заставляет его пробовать, у Кацуки с самого начала сводит живот, и добавление перца не помогает. Если он чувствует, что не справится, они не будут заставлять его пробовать. Тем не менее, каждый из них периодически предлагает Кацуки немного густого бульона из их рагу, и он соглашается. — Каачан, — говорит Тога, — я видел твоих альф. Он смотрит на неё своими яркими золотистыми глазами, суженными от боли. — Д-да? Она кивает. «Они беспокоятся о тебе, так что, когда тебе станет лучше, ты должен с ними поговорить». Боль на его лице сменяется замешательством. — Волнуешься? Ч-что? Тога очень хорошо справляется с тем, чтобы не показывать свои истинные чувства. «Потому что кто-то причинил тебе боль, и это их расстраивает. Когда люди заботятся о тебе, они беспокоятся, когда тебе больно». Кажется, эта мысль не доходит до Катсуки, и он смотрит на неё во все глаза. — Н-но я-я позволил ему-ему-ему-прикоснуться ко мне, — по его щекам тут же начинают катиться слёзы, когда на него нахлынули воспоминания, — они-они должны з-злиться на м-меня. — Ты никому ничего не позволял делать, — говорит Кейго. — Ты не виноват в том, что случилось. Тога притягивает Кацуки к себе и крепко обнимает. «Ты не сделал ничего плохого, и они это знают». Кацуки скулит и закрывает глаза, прижимаясь к ней. — Я-я не сделал? — Нет! — говорит она, выговаривая «р». — Они были так взбешены, что этот мужчина прикоснулся к тебе, и хотели быть здесь с тобой. — Ни один человек не считает, что это твоя вина, — говорит Даби. — Понимаешь? Кацуки медленно кивает и шмыгает носом, затем гримаса искажает его лицо, и он съёживается. Резкий запах боли перебивает карамельный аромат блондина, и он хнычет и стонет, когда его отрывают от Тоги и прижимают к Шигараки. — Больно. Кейго берёт Шигараки за живот, чтобы альфа мог держать своего щенка, не опасаясь, что тот разбросает остатки еды по всей комнате. Волны становятся длиннее и намного интенсивнее, Кацуки едва может нормально дышать, а грелка почти не приносит облегчения. — Ш-ш-ш, всё в порядке, щенок, — говорит Шигараки. Запах альфы заполняет комнату, пока он пытается хоть как-то облегчить состояние щенка. “Ма-останови это, - плачет он, “ п-пожалуйста”. Даби пытается сдержать слёзы, которые наворачиваются ему на глаза. — Ещё несколько дней, малыш, я знаю, что тебе больно. Он извивается и корчится в руках Шигараки, из его груди вырываются громкие рыдания, пока он не может пошевелиться от боли. — Я-я не х-хочу быть о-омегой. И это почти разрывает их сердца на части. И Даби, и Кейго хотят сказать ему, что быть омегой — это не плохо, что его биология не определяет, кто он такой. Но как они могут? Как они могут сказать ему, что ему не нужно ненавидеть свою динамику, если она, по сути, является причиной всей его боли? Даби никогда не забудет, как Бакуго сказали, что если бы Кацуки родился альфой, ничего бы этого не случилось. Вероятно, они внушали ему это годами, а потом просто добавили всё, что произошло, и то, насколько сильным был его гон. Как они могут удивляться, что он так сильно ненавидит своё тело? Шигараки успокаивающе целует Кацуки в макушку. — Ш-ш-ш, всё в порядке. Скоро всё закончится. Кацуки ничего не говорит, просто безвольно лежит в объятиях альфы, всхлипывая и плача. Телефон Кейго вибрирует в кармане, и, взглянув на экран, он видит, что ему звонит Айзава. Он показывает номер звонящего Даби, и тот кивает. Отвернувшись, Кейго выходит из комнаты, чтобы ответить на звонок. — Что случилось? Я нужен Кацуки прямо сейчас. «Я знаю, прости», — говорит другая омега. «Ты получала какие-нибудь посылки в последнее время?» Его сердце внезапно начинает бешено колотиться в груди. — Что вы имеете в виду? «Лига всё ещё активна в UA и вокруг него. Я обнаружил на своих камерах наблюдения, что Тога оставил альбом с фотографиями Денки, которые Минтета сделал с ним. Теперь мы не можем найти Минету. У вас есть что-то подобное для Кацуки?» Как бы ему ни хотелось, он знает, что не может лгать. Если это видео есть в сети, то ложь вызовет только больше проблем. — Да, — говорит он. Он надеется, что сможет незаметно вывести этих троих отсюда, и никто ничего не заметит. — Я собираюсь снова отправить Бест Джин и Сэра Найтэя патрулировать окрестности вашего дома. Если Лига всё ещё активно охотится за Кацуки, это может плохо кончиться. Он качает головой. — Не делай этого. Я… — Что он должен сказать? Как он может объяснить этому человеку, что Тога, любой из них, не представляет угрозы? — Послушай, я не могу говорить с тобой по телефону, но Лига не представляет опасности. “Ты издеваешься надо мной? Они похитили Катсуки и убили его биологических родителей, чтобы расположить его к своему делу. Как ты можешь говорить, что они не представляют опасности?” — Потому что... послушай, пожалуйста, Кацуки и Денки в безопасности. Они в полной безопасности, клянусь. Я... — он заглядывает в комнату. Тога поменялся местами с Даби, чтобы они с Шигараки могли попытаться успокоить своего щенка. — Они не причинят вреда нашим щенкам. На другом конце провода тихо, он слышит только дыхание Айзавы. «Ты уверен, что они не представляют угрозы?» — Конечно, пожалуйста, просто...просто позвольте мне позаботиться о Кацуки, и я всё объясню. «Хорошо, но я клянусь, Хоукс, если хоть одному из них будет хоть немного угрожать опасность, я заберу Кацуки у тебя, и ты больше никогда его не увидишь. Я не допущу, чтобы кто-то из них пострадал». Связь прерывается.