Не по плану

      Первая мысль, которая возникла в измученной голове Хонджуна, когда он разлепил глаза в десятом часу утра — нельзя так сильно напиваться. Никогда, ни при каких обстоятельствах, и как бы сильно его ни подначивали. Стоило только забить на чувство меры, поддаться мимолетному желанию как следует отдохнуть и расслабиться — и вот результат. Голова раскалывалась невыносимо и гудела так, словно по ней хорошенько приложились чем-нибудь тяжелым, тело ломило, а в горле пересохло, как в пустыне. Паршивое самочувствие, которое усугублялось пониманием того, что полегчает ему только к вечеру. И то, если повезет.              Правильно говорят, что алкоголь — это зло. Первые несколько секунд пробуждения Хондужн пытался понять, какой сегодня день и где он вообще оказался, но гудящая голова к размышлениям не располагала.              Что, черт возьми, произошло ночью, что он чувствует себя настолько паршиво?              Ответ на этот вопрос нарисовался сам собой, когда Хонджун наконец-то догадался посмотреть вбок и наткнулся на лицо мирно спящего Сонхва.              Пак Сонхва. Рядом с ним. В одной кровати.              Осознание показалось ведром ледяной воды, выплеснутой на голову. Судорожно перебирая остатки воспоминаний, Хонджун пришёл в ужас от того, что не может вспомнить, как они умудрились докатиться до жизни такой и почему оказались в одной кровати. Картинки прошедшего вечера всплывали в голове медленно и неохотно, но с каждым новым открытием Хонджун ощущал, как состояние перманентного шока завладевает им всё сильнее.              Он старался вспоминать по порядку, хоть и получалось плохо. Ёнджун с параллельного курса по случаю окончания семестра устроил вечеринку в своём загородном коттедже, куда пригласил всех своих друзей и знакомых. Так и вышло, что под одной крышей собралось огромное количество парней и девушек, половину из которых Хонджун видел впервые в жизни. В отличие от Сана или Уёна, напиваться до потери пульса он не любил и, как правило, контролировал количество спиртного, поступающего в организм. Однако в этот раз что-то пошло не по плану, и Хонджун пустился во все тяжкие. Из-за подготовки к соревнованиям он не отрывался, кажется, целую вечность, поэтому с непривычки не сумел остановиться вовремя. Вот и доигрался.              Память напоминала решето. В абсолютной пустоте всплывали какие-то отдельные фрагменты, из которых никак не получалось собрать цельную картинку, которая хоть немного пролила бы свет на происходящее. Сонхва заявился на тусовку в компании своих друзей, выпивал у барной стойки и бросал по сторонам томные взгляды. Однако Хонджун не понимал, каким образом оказался с ним в одной постели. Неужели он напился настолько, что его пьяному мозгу приспичило затащить в постель этого придурка? Такое нельзя было представить даже в самом кошмарном сне. Может, он слёг с температурой, и происходящее всего лишь плод воспалённого рассудка, страдающего от лихорадки? По крайней мере, это объяснение виделось наиболее логичным.              За напряженными размышлениями Хонджун чуть не пропустил момент, когда лежащий рядом Сонхва зашевелился, приходя в себя, и призрачная надежда на нереальность происходящего разбились вдребезги о суровую действительность. Удача демонстративно послала его куда подальше — теперь уйти незамеченным не получилось бы при всём желании.              Сонхва приоткрыл глаза, несколько раз моргнул, фокусируя зрение, и посмотрел прямо на Хонджуна.              — Доброе утро, — расплылся он в довольной улыбке. — Как спалось?              — Какого хрена? — возмутился Хонджун, отпихнул его от себя и едва не рухнул на пол, запутавшись в складках одеяла. Сонхва, приподнявшись на локтях, за его попытками выбраться наблюдал с насмешливым умилением во взгляде — так смотрят на забавных щенков или котят. Это взбесило Хонджуна ещё сильнее. — Я вообще не понимаю, что происходит. Мы что, потрахались?              Вопрос был, скорее риторическим, но Сонхва всё равно окинул многозначительным взглядом сначала себя, затем Хонджуна, и выдал уверенное:              — Определенно, нет. Полагаю, просто полежали рядом без одежды.              — Иди к чёрту! — вспылил Хонджун. — Да чтобы я… и с тобой? Ты меня принудил что ли? Воспользовался ситуацией, пока я был пьяный и ничего не соображал?              Сонхва весело хмыкнул.              — Кто ещё кем воспользовался, учитывая, что ты тоже был сверху.              От возмущения Хонджун лишился дара речи и поэтому не сумел подобрать остроумный ответ. Отбросив, наконец, многострадальное одеяло в сторону, он слез с кровати и под насмешливым взглядом Сонхва принялся собирать разбросанные по комнате вещи. Кажется, ночью им обоим было не до разговоров и обсуждений — чудо, что вообще до кровати добрались, а не перепихнулись прямо в коридоре. На собственную наготу Хонджун почему-то не обращал внимания. Все его мысли занимало желание убраться отсюда как можно скорее. А ещё хотелось от души врезать Сонхва, чтобы стереть с его лица эту нахальную улыбочку.              — Хули ты лыбишься? — не сдержавшись, грубо бросил Хонджун. — Тебе весело, что ли?              — А должно быть грустно? — отозвался Сонхва в своей излюбленной манере отвечать вопросом на вопрос. Раскаяния он, очевидно, не испытывал. А вот самоуверенностью от него так и веяло.              — Никак не должно быть! — рявкнул Хонджун. — И вот это всё — одна большая ошибка.              Сонхва нахмурился. Судя по растерянности, омрачившей его лицо, сам он произошедшее ошибкой не считал.              — Ты уверен? Слушай, мы можем сесть и обо всём спокойно пого…              — Нет, — грубо оборвал Хонджун, и Сонхва умолк, уставившись на него взглядом побитого щенка. — Ничего между нами не было.              — Самообман — не лучший выход из ситуации, знаешь ли.              Хонджуну на философские размышления Сонхва было глубоко наплевать. Главное, чтобы тот его услышал и держал рот на замке. Большего от него и не требовалось. Чем скорее они забудут о том, что произошло между ними этой ночью, тем лучше для них обоих.              — Не вздумай никому об этом рассказать, — пригрозил Хонджун, застегнув молнию на джинсах. — Только попробуй растрепать кому-нибудь, что мы потрахались, и мало не покажется. — Он провёл ребром ладони по горлу в подтверждение серьёзности своих намерений, но Сонхва лишь насмешливо хмыкнул.              — Да кому я расскажу?              — Кому угодно! — Чужие вопросы начинали медленно, но верно выводить Хонджуна из душевного равновесия, которое и без того держалось на честном слове. — Друзьям своим, например. Откуда мне знать, с кем ты общаешься?              Сонхва посмотрел на него без тени насмешки и медленно покачал головой.              — У меня даже мысли не было рассказывать кому-то о нас с тобой.              Хонджуна охватили противоречивые чувства. С одной стороны, он недолюбливал Сонхва, но умом понимал, что у того действительно нет причин делиться произошедшим с кем бы то ни было, ведь иначе их маленькая тайна обязательно станет достоянием общественности. Для Сонхва, зацикленного на своем статусе в обществе, это стало бы несмываемым пятном на безупречной репутации. Да и звучали чужие слова довольно искренне.              Однако слишком расслабляться было нельзя. Хонджун не понаслышке знал, что доверие — слишком ценный ресурс, чтобы делиться им со всеми подряд. К Сонхва следовало относиться с подозрением и держать разумную дистанцию.              Как оказалось, с последним у Хонджуна имеются некоторые сложности.              — Надеюсь, ты меня услышал, — подытожил он, ставя в разговоре жирную точку. Больная голова призывала вернуться домой как можно скорее, а выяснять отношения не осталось никакого желания. Теперь хотелось лишь одного — оказаться в тишине и одиночестве собственной комнаты, где его никто не потревожит. — До не скорой встречи.              С этими словами Хонджун подхватил с тумбочки смартфон, напоследок одарил Сонхва презрительным взглядом и вышел из комнаты, даже не попрощавшись.       

***

      Как только щёлкнул замок входной двери, и квартиру окутало привычное безмолвие, Сонхва испустил тяжёлый вздох и рухнул головой на подушку. Совершенно безумно утро, сменившее не менее безумную ночь.              Это было… потрясающе. Нет, помешанным на сексе Сонхва себя никогда не считал. Он не искал случайных связей на один раз, а считал это просто приятным времяпровождением. Но прошлая ночь стала особенной. Несмотря на то, что они оба выпили, в памяти Сонхва, в отличие от Хонджуна, произошедшее отпечаталось с удивительной точностью.              Для человека, перепившего соджу, он помнил слишком многое. Как Хонджун прижал его к стенке и впился в губы жадным, грубоватым поцелуем, оттянув его волосы у корней. На мгновение Сонхва растерялся от такой настойчивости, но уже в следующую секунду с охотой ответил, прихватив Хонджуна руками за бедра. Происходящее казалось иллюзией, очередным бредовым сном, который растает с первыми лучами рассвета. Но когда Хонджун по неосторожности слишком сильно прикусил ему нижнюю губу, вызвав вспышку резкой боли, Сонхва понял, что не спит и не бредит. Хонджун действительно поцеловал его первым. Ким Хонджун, который косился на него, как на врага. Который ни разу не поздоровался с ним при встрече, хотя они учились на одном курсе. Который любые попытки помириться пресекал на корню. Сонхва уже не помнил, что положило начало их глупому соперничеству. Просто так сложились обстоятельства, что приятелями они не стали. Точнее, такое отношение демонстрировал лишь Хонджун. Сонхва же никогда не питал к нему неприязни, напротив — очень хотел сблизиться.              Ким Хонджун ему нравился. Такой яркий и харизматичный человек обращал на себя чужое внимание даже тогда, когда не пытался нарочно кого-то заинтересовать. Всю свою жизнь Сонхва рос в богатой семье, где имидж и безупречная репутация стояли на первом месте, поэтому прямолинейность Хонджуна моментально его очаровала. Он не пытался льстить или притворяться ради собственной выгоды, а просто говорил в лоб всё, что думал. И когда Сонхва вместо очередной вежливой улыбки получил от нового знакомого колкий взгляд и пожелание пойти известным маршрутом, в голове у него случилось короткое замыкание.              Друзья бы покрутили у виска, если бы узнали о том, что он запал на Хонджуна, но отказаться от своих чувств Сонхва всё равно не смог бы.              В конце концов, он был обычным человеком. Точнее — настоящим мазохистом, раз умудрился влюбиться в парня, которому был неприятен.              Кажется, после нескольких самодельных коктейлей соображал Хонджун плохо, но, так как именно он проявил инициативу, Сонхва смалодушничал и обернул ситуацию в свою пользу. Возможно, будь он немного трезвее, то остановил бы Хонджуна и обозначил дистанцию, но последние крупицы здравого смысла бесследно растворились в ударившем в голову алкоголе.              Дорогу до дома Сонхва помнил смутно. Кажется, пока он сражался с очередным приступом головокружения, Хонджун, проклиная виснущий смартфон, с горем пополам вызвал им такси. До дома Сонхва, разумеется, потому что вариант разойтись и притвориться, что ничего не было, даже не рассматривался.              Едва захлопнулась дверь квартиры, как Хонджун вжал его в стену и принялся жадно целовать. Будь Сонхва трезвым, то растерялся бы от такого напора, но трезвым он не был ни капли, так что с готовностью ответил, подаваясь навстречу. Оказалось, Хонджун чертовски хорошо целуется — Сонхва был готов поклясться, что никогда и ни с кем не испытывал ничего подобного.              Как они добрались после этого в душ, пьяные и возбуждённые, он не запомнил. Помнил лишь тот момент, когда они с горем пополам дошли до спальни и наконец-то потрахались. В конце концов, ради этого Хонджун и потащил его с вечеринки. Вот только утром вспоминать о случившемся было мучительно стыдно. Хонджуну, разумеется, это ведь он выглядел так, словно был готов совершить убийство, а после провалиться сквозь землю. Сонхва угрызений совести не испытывал вовсе — напротив, мысленно ликовал такому удачному завершению недели. О большем он и мечтать не смел. Следующим пунктиком в его воображаемом списке значился «начать встречаться», но это уже было за гранью фантастики. Пока что.              Сонхва твердо уверился в том, что теперь-то своего не упустит. Он планировал сначала найти путь к неприступному сердцу Ким Хонджуна, а уже потом к его заднице, но вышло с точностью до наоборот. Однако Сонхва не отчаивался — значит, придется действовать в обратной последовательности.       

***

      В общагу Хонджун ввалился чертовски злой и раздраженный, и захлопнул за собой дверь с такой силой, что от грохота задрожали оконные стёкла. К счастью, никто не прибежал отчитывать его за шум — кажется, его соседи либо разбрелись по своим делам, либо тоже валялись в отключке после бурных выходных. Оно и к лучшему. Видеть кого-то из знакомых Хонджуну не хотелось. Зато очень хотелось материться или втащить кому-нибудь. Но теперь оставалось втащить разве что себе. Сам ведь полез к Сонхва, едва спиртное перехватило контроль над здравомыслием — сначала выяснить отношения, а затем и целоваться. Одно другому не мешало.              Если бы он только знал, что вечер субботы обернется катастрофой, то остался бы в комнате и не выходил из нее до самого утра. Однако сожалеть о случившемся было слишком поздно. Оставалось лишь смириться и хорошенько подумать, как теперь расхлебывать последствия своего необдуманного поступка.              От безысходности Хонджун рухнул на кровать и принялся гипнотизировать взглядом потолок. Следовало помыться и позавтракать, но думать о повседневных вещах не получалось. Все мысли крутились исключительно вокруг Сонхва.               — Вот это я проебался, конечно, — пробормотал Хонджун и ощутил вновь проснувшийся стыд. Воспоминания, смутные сразу после пробуждения, с течением времени обретали четкость, и в голове одна за другой мелькали постыдные картинки. Ладони Сонхва на его пояснице, их смешавшееся дыхание и хриплые стоны. Нестерпимый жар, возникший то ли из-за алкоголя, то ли из-за страсти, в которой они оба растворились без остатка. Хонджун не помнил, чтобы хотел так же сильно кого-нибудь, как Сонхва вчера вечером — и мысль об этом заставляла его злиться ещё сильнее. Да, он был хорош собой, охрененно целовался и не только, но это ничего не значило. Совершенно.              Их связывали отношения сложные и запутанные. Это не подходило под определение вражды, да и лютой неприязни друг к другу они не питали. Наверное, это можно было назвать соперничеством, вот только Хонджун не считал себя человеком, страдающим от дефицита внимания. Уже второй год он являлся капитаном университетской сборной по волейболу, и благодаря успешным выступлениям на соревнованиях об их команде знали не только студенты, но и преподаватели. Сонхва же стал местной знаменитостью по многим причинам. Красивый, обаятельный и к тому же наделенный пытливым умом и умением завоевать чье угодно расположение, он сочетал в себе наиболее козырные качества, благодаря чему стал предметом всеобщего обожания.              А вот Хонджун умудрился отличиться, ведь смазливая мордашка Сонхва раздражала его по умолчанию.              — Признай уже, что он тебе нравится, — сказал однажды Сан. — И не делай такие глаза, я же не слепой и всё прекрасно понимаю. Может, попытаешься наладить с ним отношения? Сонхва ведь ничего плохого тебе не сделал.              — Много ты знаешь, умник хренов, — тут же огрызнулся Хонджун. — Не буду я с ним разговаривать. Пусть идет лесом.              — Иногда я тебя не понимаю.              В какой-то степени Сан был прав, вот только Хонджун и под страхом смерти с ним не согласился бы. Он и сам себя не понимал. Откровенно говоря, смущал даже не тот факт, что он переспал с кем-то по пьяни, а то, что этим кем-то оказался Пак Сонхва. Черт возьми, из огромного множества людей пьяный в стельку Хонджун отчего-то решил, что затащить в постель именно его — потрясающая идея. Остро захотелось постучаться головой о стену — может, хоть так поехавшие мозги встанут на место.              Проведя еще час за бесцельным залипанием в потолок, Хонджун все-таки заставил себя встать с кровати и потащился в душ. Нужно выбросить из головы этого придурка и сосредоточиться на проблемах насущных. Быть может, тогда он, наконец, перестанет вспоминать, как хорошо ему было этой ночью.              Вот только Хонджун ещё не догадывался, что так просто отвязаться от Сонхва у него не выйдет.