Хорошее (пока ещё) место

Как и предчувствовал Ральф, изменения пришли в Кроуфилд-холл. Перво-наперво его и Максима выселили из библиотеки в восточное крыло. Сюда были перенесены учебники, тетради, доска, рабочий стол и конторка, за которой занимался Максим. Библиотеку занял мистер Рекс, где с самого утра принимал посетителей. Дверной колокольчик трезвонил весь день, и Максим, даже избавленный от большей части уроков, то и дело бегал смотреть, кто пришёл. Он ждал свою boîte с подарками.       — Как вы думаете, месье Ральф, а вам будет подарок?       — Мистер Рекс уже сделал его вчера, когда похвалил тебя. А ты большой молодец, что не подвёл меня.       — Ну нет, месье Ральф, подарок это какая-нибудь вещь, ценность. Такое, что можно продать или кому-нибудь потом передарить. На уроках они общались только на английском, но иногда Ральф давал послабление и разрешал мальчику говорить на родном языке. На французском Максим чувствовал себя раскованнее и иногда употреблял такие выражения, от которых, даже с учётом непуританских взглядов, у Ральфа волосы шевелились.       — Подарки бывают разные, — разумно возражал Ральф, он, как и его ученик, тоже чутко прислушивался к шагам в холле. Вся эта суета была ему в диковинку.       — Нет, месье Ральф, — Максим даже раздраженно притопнул ногой и скорчил недовольную мордашку. — Адель всегда меня учила не верить добрым словам, их говорят только bâtards et putains de mecs qui veulent t'attaquer gratuitement!       — Кто такая Адель? — заинтересовался Ральф.       — Это моя мама, но она не любила, когда я её так называл.       — Что с ней стало?       — Она умерла, — без всякой грусти сказал Максим. — А перед этим заставила мистера Рекса поклясться, что он возьмёт меня с собой и не бросит. Я всё слышал. Спрятался за ширмой. Я тогда его очень боялся, он мне казался таким страшным!       — Мистер Рекс и твоя мама были друзья? — Ральфу показалось, что вот и разгадка позорной тайны хозяина поместья.       — Она говорила про него так. И тут Максим соскочил со стула, выбежал на середину комнаты и, отставив ногу в бок на носочек, жеманно поднёс руку к воображаемому декольте, кокетливо повёл головой и произнёс:       — Je ne pouvais pas imaginer que ce fils de pute était si charmant. А потом рассмеялся искусственным, театральным смехом, напоказ артикулируя и широко открывая рот. Ральф даже оглянулся по сторонам, не слышит ли это кто-нибудь. Но в классной комнате они были одни и подслушивать их было некому, слава богу.       — Le Majesté, est toujours préfère des longs discours et puis a le cul brodé de nouilles, — продолжил Максим, стоя всё в той же вычурной позе. — Она его так называла, когда он уходил, Le Majesté. А ещё она говорила, что он Butte aux yeux jaunes. Даже хорошо владея собой, Ральф почувствовал, что краснеет. Слышать такие скабрезности из уст ребёнка было особенно отвратительно.       — Никому больше не говори эти слова, Максим, — попросил Ральф. — Они не самые хорошие.       — Почему? — Максим смотрел на него ясными синими глазами.       — Это такие слова, которые могут говорить друг про друга только очень близкие люди, наедине. Для других они могут быть оскорбительными. Наверное, мама и тебя называла таким словом, которое было только для вас двоих? Максим согласно кивнул, и опять кинулся на лестницу, услышав очередной звонок. Целую неделю Ральф не видел мистера Рекса. Тот не выходил из библиотеки, принимал своих арендаторов, потом совещался с управляющим, какой-то день приезжали поверенные из Лондона и какие-то джентльмены из соседних усадьб. Ел он тоже у себя и даже не спускался к вечернему чаю, который, как и раньше, Ральф пил в компании миссис Фэйрфакс и Максима, наконец, получившего свою коробку. Ральф, в детстве не имевший никаких изысканных игрушек, кроме потрепанного кожаного мяча и деревянного рыцаря, с удовольствием участвовал в распаковке подарков. Тут была и удивительная мельница, собранная из тоненьких щепочек, вращающая лопасти от лёгкого дуновения, и трехмачтовая шхуна, собранная в стеклянной бутылке, подзорная труба, пиратская треуголка и много чего ещё. Мальчик был счастлив, а Ральф и миссис Фэйрфакс вынуждены были восхищаться каждой новой забавой, доставаемой из коробки.       — Максим, думаю, месье Элефант тоже хочет всё это посмотреть, — сказал Ральф, устав восторгаться мельницей.       — О, вы правы! — Максим собрал все дары и убежал искать верного камердинера.       — Маленькие дети очень утомительны, — вздохнула миссис Фэйрфакс. — И как вы выдерживаете целый день?       — А мистер Рекс? — спросил Ральф, беря засахаренный инжир, — это тоже было в коробке Максима. — Он не спустится к нам?       — Мистер Рекс уехал с визитами, — отвечала миссис Фэйрфакс. — Его нога совсем зажила. И, думаю, он не вернётся в ближайшую неделю, а то и вовсе уедет, не попрощавшись. Он так делал неоднократно. Все свои финансовые дела он уладил, указания розданы. Так что, мистер Ральф, есть вероятность, что мы опять останемся вдвоём. Ральф украдкой вздохнул, скрывая своё разочарование за глотком чая. Один странный вечер, состоящий из грубостей и колкостей, намёки на тайну, к отгадке которой Ральф, кажется, подобрался благодаря Максиму — и вот странный хозяин Кроуфилд-холла испаряется так же внезапно, как и появился. Последующие две недели мистер Рекс не показывался дома, а только присылал распоряжения с нарочным, а потом и вовсе пропал. Постепенно все ожидания сошли на нет, и миссис Фэйрфакс уже планировала вынести тюфяки из спальни мистера Бёрда, чтобы проветрить и убрать до следующего визита. Интерес Ральфа тоже угас за повседневными обязанностями, но на предложение вернуться заниматься в библиотеку он отказался. Им с Максимом нравился их новый класс. У самого окна росла огромная липа, в ветвях которой они заметили птичье гнездо, и теперь с нетерпением ждали весны, чтобы узнать, кто из пичуг там поселится? Так прошел февраль, и воздух всё сильнее пах приближающейся весной. Горячее солнце топило снег, тут и там журчали проворные ручьи, подмывая ледяную корку, солнце с каждым днём делалось горячее и ярче. После обеда Ральф с удовольствием выходил гулять в парк, все же остальные обитатели Кроуфилда погружались в сладкую дрёму. Запах просыпающейся земли, зацелованной солнцем, напоминали ему об отчем доме, а каждая былинка, тянущаяся к свету, будила щемящее чувство в груди. Хотелось и плакать, и смеяться. Мистера Бёрда он увидел, стоя у клумбы возле оранжереи. Тот шёл по центральной аллее, ведя лошадь в поводу. Выглядел мистер Рекс значительно лучше, чем когда Ральф видел его в последний раз. Солнце подсвечивало стройную фигуру, било прямо в глаза, и Ральф щурился, чтобы видеть лучше. Что-то это ему напоминало, но на воспоминания не было времени. Мистер Рекс шёл к нему, приветливо улыбаясь, и больше не походил на злобную, исхудавшую горгулью.       — Добрый день, мистер Ральф, гуляете?       — Здравствуйте. Вы вернулись насовсем? — Ральф выпалил вопрос прежде, чем успел подумать. Весенний пьянящий воздух совсем заморочил ему голову, заставил нарушить все правила приличия и субординации.       — Это будет зависеть от нескольких обстоятельствах, — мистер Бёрд глянул на серые влажные стены Кроуфилда, и тень омрачила его лицо. — В том числе и от вас.       — О, я готов помочь всем, чем смогу! — с неподобающей горячностью сказал Ральф. Он не знал, в чем провинился мистер Рекс перед Кроуфилд-холлом, но готов был заслонить собой этого несчастного юношу, вставшего во главе семьи по воле злого рока, от всех несчастий. В одно из воскресений миссис Фэйрфакс перебрала с грогом, и Ральфу удалось её разговорить. Она рассказала, что отца мистера Рекса хватил апоплексический удар, и умер он быстро, не приходя в сознание. А вот мистер Макс, старший брат Рекса, привёз из Азии малярию. Болячка очень мучила молодого хозяина, сделав и без того нелёгкий нрав совсем невыносимым. Когда его накрывал очередной приступ, он бушевал так, что вся прислуга убегала из дома, а сама миссис Фэйрфакс пряталась на кухне в ящике для овощей.       — С каждым приступом его трясло всё сильнее, он упал с лестницы и сломал ногу. Началась гангрена, она и доконала его окончательно, так как всех врачей он осыпал проклятиями и грозился застрелить. Даже наш милейший доктор отказывался прийти и осмотреть его, когда дело стало совсем плохо. Мистер Макс до конца был в сознании, мучился ужасно.       — А мистер Рекс? — потрясённо спросил Ральф, до сего дня он думал, что такие истории невозможны среди состоятельных людей. Смерть от заражения — удел бедняков, которым нечем оплатить лечение, и которые по серости своей не верят докторам, а все болячки лечат свежим навозом и чесночной настойкой.       — Мистер Рекс в это время был на Ямайке и ничего не знал. Больше ничего вытянуть из старушки не удалось, потому что она, замолчав на полуслове, уронила голову на грудь и заливисто захрапела.       — Было ли с вами, мистер Ральф, что вы возвращаетесь в место, которое ненавидите и боитесь всеми фибрами души. Возвращаетесь по чувству долга, но вот с вами случается встреча, и вы думаете, а может, судьба дает вам шанс всё исправить, изменить? Может, это прощение? Ральф не понимал, о чём говорит мистер Бёрд, но эта речь была адресована не столько ему, а тому, что точило мысли хозяина Кроуфилд-холла.       — Нет, мистер Бёрд, — честно ответил Ральф.       — Да, конечно, — мистер Рекс грустно улыбнулся. — Вы не имели возможности путешествовать, да и чем можно провиниться или согрешить, проведя все годы в этих ваших Ловудах и Грейвудах. Там плоть и дух умерщвляют лучше, чем в ордене цистерцианцев. Вы чисты и невинны. Простите мне такие рассуждения, мистер Ральф. Вам, конечно, странно слышать их от человека, который младше вас на десять лет. Но поверьте, мой жизненный путь, далёкий от праведности и послушания, позволяет мне так говорить. Ральф скромно молчал, не собираясь убеждать собеседника, что в определенный период школьные спальни были весьма далеки от предполагаемой чистоты помыслов и дел. И детский грех рукоблудия был ещё самым невинным.       — Я чувствую себя развалиной, стариком, стоящим у смердящей могильной ямы. Но смею надеяться, — тут мистер Бёрд остановился и глубоко вздохнул, улыбнулся. И улыбка была лёгкая, даже мечтательная. — Всё изменится.       — Я в это верю, сэр! — выпалил Ральф и смутился. Это всё весна, это она заставляет сердца биться быстрее, путает мысли и увлажняет глаза беспричинной влагой.       — Вы обучены верховой езде? — внезапно спросил мистер Бёрд.       — Я вырос на ферме, сэр.       — И что это значит?       — Я умею ездить и без седла, но не на таких, — Ральф покосился на коня, идущего позади. Тот изображал смирную и воспитанную манежную лошадку, но Ральф видел лукавый огонёк в иссиня-чёрных глазах и готов был биться об заклад, что конь только и караулит момент, чтобы укусить его.       — Бес — русская верховая, подарок моего друга. Великолепен под седлом, недоверчив к чужакам, а мне предан больше, чем Пират.       — А где же Пират? — Ральф оглянулся, ища собаку.       — Убежал проверить старого дружка. Тут неподалёку есть барсучья нора, и он каждый раз бежит здороваться. Барсук хитёр, а Пират слишком велик и ленив, чтобы добраться до него. Они переглянулись и засмеялись одновременно. Пират действительно был благодушный лентяй. Он иногда пугал кота миссис Фэйрфакс внезапным лаем, но только тогда, когда чувствовал, что на него смотрят. При этом он не утруждал себя вставанием, тем более глупой беготнёй, а если никто не обращал на него внимания, то кот мог безбоязненно сидеть под самым носом и даже спать, привалившись к тёплому мохнатому боку.       — Значит, вам знакомы седло и шпоры, — отсмеявшись, продолжил мистер Бёрд. — Лэри подберёт вам лошадь, у меня есть неплохой голштинец. Смирный и покладистый, в самый раз для неопытного наездника. Ральф остановился, обескураженный напором мистера Рекса. Верховая езда требовала соответствующей экипировки, а его три костюма и две пары обуви не выдержат и одного выезда. Всё же как унизительна бедность!       — Я приглашаю вас на прогулку, мистер Ральф. Тут есть удивительно красивые места, я хотел бы показать их вам.       — Благодарю вас, сэр, но боюсь, что не смогу составить вам компанию, — тихо, но твёрдо сказал Ральф.       — Почему? — мистер Бёрд повернулся к нему, недовольно нахмурив светлые брови. Он не привык слышать отказа.       — У меня нет подходящей одежды, сэр. И нет возможности её приобрести. Это признание требовало определенного мужества, но Ральф произнёс всё твёрдым голосом, не опуская глаз.       — Вам подберут необходимый костюм, — небрежно сказал мистер Бёрд.       — Простите, сэр. Я не могу принимать такие подарки.       — С чего вы взяли, что это подарок? — тон и выражение лица мистера Бёрда изменились. Губы опять кривила презрительная улыбка, а глаза словно помертвели, утратив мягкое золотистое сияние. — Сколько я плачу вам?       — Пятьдесят фунтов, сэр, — Ральф тоже вскинул голову, они с мистером Рексом были одного роста и теперь стояли друг напротив друга, как распушенные петухи перед дракой.       — Значит, я могу добавить к вашему жалованию ещё фунтов двадцать за успехи Максима, в качестве поощрения. А вы — арендовать необходимое вам.       — Сколько мне будет это стоить? — Ральф сам не понимал, почему настаивает, когда может просто отказаться от прогулки.       — Двадцать центов, — процедил сквозь зубы мистер Бёрд.       — Это слишком дёшево, сэр, — Ральф ещё выше задрал подбородок.       — Чёртов упрямец! — вспылил мистер Бёрд и топнул ногой, грязь забрызгала ему сапоги и брюки Ральфа. — Ну хорошо же! Десять фунтов, вас устроит такая цена, мистер Ральф?       — Вполне, сэр, — Ральф слегка поклонился, старательно отгоняя от себя мелочные мыслишки о том, что теперь ему надо чем-то отчистить испачканную ткань.