Наследие древних.

Прошло несколько дней, и, к моему удивлению, Гарри и Рон начали потихоньку разговаривать. Это было похоже на то, как после долгой зимы появляются первые робкие ростки: ещё слабые, но уже обещающие что-то лучшее. Может, такими темпами они действительно помирятся… Я, тем временем, продолжала свою борьбу на фронте зельеварения. Это было не просто: не из-за сложных ингредиентов или их странного происхождения (я до сих пор сомневаюсь, что «когти мантикоры» настоящие), а по большей части из-за Малфоя. Он появлялся как по расписанию, чтобы действовать мне на нервы с точностью, достойной заклинания «Акцио раздражение». В один особенно напряжённый день мне захотелось превратить его в лягушку, чтобы он хоть раз в жизни сидел молча. Но я сжалилась… над другими лягушками, которые точно не заслужили такого соседства. Результатами моих усилий стали два взорванных котла, одна безвозвратно утерянная кофта (наверное, сейчас она украшает тролля в недрах Хогвартса) и тонна язвительных комментариев от Малфоя. Впрочем, иногда его насмешки оказывались полезными — хоть и невероятно бесячими. И вуаля! После всех страданий у меня получилось зелье нужной консистенции и цвета. Возможно, я не зря потратила целое ведро нервов. Сидя за своим рабочим местом на очередном уроке зельеварения, я сосредоточенно мешала варево в котле. На этот раз у нас было задание на зачёт: приготовить «Зелье мирного сна». Оно должно было быть успокаивающим, нежно-голубого цвета и пахнуть как свежее утро после дождя. Снейп, разумеется, уже стоял за моей спиной, как безмолвный призрак с критическим взглядом. — Мисс Стоун, если вы в следующий раз решите сварить нечто, напоминающее лужу на окраине Троллевого болота, пожалуйста, предупредите заранее. Я буду держать флакон противоядия под рукой, — язвительно произнёс он, склонившись над моим котлом. Снейп невозмутимо скользил вдоль рядов парт, словно огромная летучая мышь, проверяющяя свои владения. Его мантия шелестела, как крылья, и каждый ученик пытался выглядеть максимально занятым, лишь бы избежать его язвительного комментария. Я застыла над своим котлом, сжимая в руке последний ингредиент — перо гиппогрифа. Чёрт возьми, как именно его добавлять? В один момент или понемногу? Сначала размешать по часовой стрелке или против? Эти проклятые инструкции словно растворились в моей голове, уступив место панике. Я быстро пробежалась взглядом по соседним столам, в надежде найти подсказку. Грейнджер, конечно, уже закончила своё зелье, и оно выглядело идеальным, как всегда. Гарри и Рон выглядели так, будто их варево готово сбежать из котла в любой момент. И тут мои глаза встретились с серыми глазами Малфоя. Он внимательно смотрел на меня, наклонив голову чуть набок, будто разгадывал сложную загадку. На мгновение мне показалось, что он собирается сказать что-то колкое, но вместо этого его взгляд стал... чуть мягче. Он, похоже, догадался, что происходит. Не говоря ни слова, Малфой резко отвернулся и, подняв голову, достаточно громко, чтобы это услышали все, включая меня, обратился к своему однокурснику: — Эй, Крэбб, ты уверен, что перо гиппогрифа добавляется в два этапа? Сначала половина, потом перемешать, потом остальное? Крэбб, удивленно посмотрел на Малфоя. Я, услышав это, не смогла сдержать улыбки. Это было слишком... показательно. Быстро добавив перо именно так, как прозвучала «подсказка», я заметила, как зелье стало ярко-синим и заискрилось, как утренний снег. — Готово, — прошептала я, чувствуя себя победительницей небольшой, но важной битвы. К концу урока напряжение в классе достигло своего пика. Снейп, с его вечным взглядом человека, который только что выпил слишком крепкого кофе, обошёл парту за партой, оценивая результаты труда учеников. Его мантия метнулась мимо Малфоя, который, разумеется, сварил идеальное зелье. Затем он остановился у котла Грэнджер, пробурчал что-то вроде "удовлетворительно" и двинулся дальше. Когда же Снейп наконец приблизился к моему котлу, у меня вдруг пересохло в горле. Снейп опустил длинные пальцы в перчатке к лейке моего зелья, набрал пару капель на стеклянную палочку и внимательно всмотрелся в их консистенцию и цвет, словно это был не учебный пример, а ингредиент для жизненно важного эликсира. — Признаться, я ожидал худшего, — произнёс он наконец, с такой же неохотой, с какой кошка позволяет себя гладить. — Тем не менее... зачёт. Я не смогла сдержать облегчённого выдоха, собрала вещи и покинула кабинет вместе с потоком учащихся. Когда я оказалась в коридоре, холодный воздух ударил мне в лицо, помогая избавиться от остатков напряжения. Зельеварение всегда напоминало мне игру на выживание, только вместо волков — профессора, вместо оружия — стеклянные флаконы. Прислонившись к холодной каменной стене, я прикрыла глаза, пытаясь восстановить дыхание. Мимо шли ученики, кто-то радовался успехам, кто-то жаловался на свои ошибки. И тут, словно воплощение незакрытой главы, мимо меня прошёл Малфой. Он задержал шаг, на мгновение остановившись рядом. — Неплохо, Стоун. Для новичка, — бросил он с лёгкой небрежностью, не удосужившись повернуть голову. Однако уголки его рта предательски дрогнули, выдавая почти незаметную ухмылку. Закатив глаза, я с трудом удержалась от комментария, но почему-то улыбнулась. Я наконец выдохнула, оставшись одна… хотя, если быть честной, не совсем одна. Злобный и презрительный взгляд Паркинсон, сверливший меня с силой, способной пробить даже самые толстые стены, ясно давал понять, что меня ещё не списали со счетов. Это был взгляд человека, который, возможно, написал бы на моей могильной плите: «Виновата в том, что родилась». Отвернувшись от нее, я сделала единственное, что могло спасти ситуацию, — притворилась, будто её здесь вообще нет. Этому трюку учатся ещё в детстве, когда изображаешь, что ты дерево, чтобы тебя не заметили в прятках. Прошло пару дней с того самого урока зельеварения, но мысли о Малфое всё ещё не покидали меня. Я всё пыталась понять, зачем он это сделал? Помощь была намеренной или это случайное совпадение? Может, он просто хотел досадить Снейпу, пусть и таким косвенным способом? Или же... я перегрелась над котлом? Кабинет Дамблдора был местом, где любые мысли, даже самые смелые, казались вполне допустимыми. Здесь магия будто оживала, струясь по стенам и пергаментам, создавая ощущение, что каждый предмет в комнате имеет свою историю и тайны. Я собиралась спросить Дамблдора о свитке, который оказался у призраков, и есть ли ещё артефакты или вещи, связанные с Махотокоро, хранящиеся в Хогвартсе. Но как только я вошла в кабинет, все вопросы мгновенно улетучились, будто их сдул ветер. Передо мной стоял Малфой. Он был слегка наклонён над столом, уткнувшись в какие-то документы, его серебристо-серые глаза мелькнули, когда он поднял взгляд. Судя по выражению лица, он был не менее удивлён, чем я. — Что ты здесь делаешь? — выпалила я, опуская взгляд на свитки на столе. — Могу задать тот же вопрос, — протянул он, лениво оборачиваясь и одаривая меня фирменным взглядом. — Но я, в отличие от тебя, здесь с разрешения. — Неужели тебя сюда позвали за заслуги? — язвительно заметила я, складывая руки на груди. — Кто знает. Может, я вообще консультант по перевоспитанию гриффиндорцев, — ухмыльнулся он, его голос был наполнен таким сарказмом, что в воздухе можно было ощутить его вес. На шкафу, пыльном и старом, стояла Распределяющая шляпа. Её тихое бурчание внезапно прервало нашу перепалку. — Я же говорил, что ей надо было идти в Слизерин. Но «нет-нет»… — шляпа забурчала себе под нос с обиженным тоном, словно её никто никогда не слушал. Малфой резко метнул взгляд на шляпу, и его серые глаза, обычно холодные и насмешливые, наполнились удивлением, которое в одно мгновение сменилось гневом. Этот гнев, казалось, закипал в них, как буря в грозовом небе, готовая вот-вот вырваться наружу. — Что ты сказала? «Идти в Слизерин»? — процедил он сквозь зубы, сверля шляпу взглядом. Его слова были пропитаны злостью, как полотенце пропитывают водой, — медленно, но до последней капли. Заткнись. Чертова шляпа. Пыталась направить всю свою силу мысли на то, чтобы этот старый головной убор исчез прямо сейчас. Старый артефакт, будто почувствовав моё негодование, неуверенно откашлялся. — Да… Кхм, кхм… как тут пыльно… — её обычно уверенный и властный голос сейчас звучал заметно тише, словно она пыталась оправдаться, стараясь сохранить остатки достоинства. Малфой перевёл взгляд на меня. Его глаза, в которых обычно читались насмешка и самодовольство, теперь были другими. Они горели чем-то более глубоким — смесью негодования и, возможно, разочарования. Этот новый взгляд словно пригвоздил меня к месту. Почему он так злится? Я ощутила, как сердце начало бешено стучать, и, не осознавая того, сделала шаг назад, словно отступая под натиском его негодования. Это был первый раз, когда я видела его таким злым. Не просто раздражённым или насмешливо язвительным, а по-настоящему яростным, будто кто-то только что сорвал с него маску, за которой скрывалась настоящая буря. — Так это ты решила поступить на Гриффиндор? — его голос звучал холодно, словно он произнёс не вопрос, а обвинение. — Это… — я замялась, чувствуя, как внутри всё сжимается. — Не всё так просто… От моих слов его глаза начали гореть ещё ярче. Кулаки Малфоя сжались так, что суставы побелели, и на мгновение мне показалось, что его самоконтроль был готов дать трещину. Дверь кабинета неожиданно распахнулась, заставив меня вздрогнуть. Скрип старых петель, как всегда, был торжественным и слегка зловещим, будто анонсировал появление самого Дамблдора. Малфой быстро нацепил свою фирменную ухмылку, но за этой маской скрывалась буря эмоций, которую он, как всегда, пытался спрятать. Только глаза его выдавали — яркий блеск злости и чего-то ещё, более глубокого, что я не могла расшифровать. И профессор действительно вошёл — в своей привычной манере, тихо, но с таким присутствием, которое сразу заполнило комнату. Его длинная мантия лёгкими волнами скользила по полу, а серебристая борода слегка покачивалась при каждом шаге. Глаза за полумесяцевыми очками блестели мягким светом, в котором всегда читалась какая-то древняя мудрость и одновременно лукавство. Он остановился у стола, осмотрел нас с Малфоем, явно оценивая обстановку. — Какой же приятный сюрприз — вас здесь увидеть, мистер Малфой, мисс Стоун, — проговорил Дамблдор, его голос был ровным, почти расслабленным, но в нём угадывалась скрытая нотка интереса, как будто он только что наткнулся на нечто забавное. Малфой мгновенно выпрямился, натянув на лицо привычное выражение спокойной надменности. — Профессор Дамблдор, — холодно произнёс он, но в его тоне звучало лёгкое раздражение, будто его застали за чем-то неподобающим. Я, напротив, не могла избавиться от ощущения, что меня только что вытащили из бурного моря и поставили на твёрдую землю. Малфой не удостоил меня даже мимолётным взглядом. Он развернулся, сдержанно кивнул Дамблдору и, будто не замечая моего присутствия, вышел из кабинета. Звук его шагов стихал, растворяясь в коридорах Хогвартса, а я всё ещё стояла, растерянно смотря ему вслед. Словно на автомате, сделала шаг к двери, намереваясь окликнуть его… или сказать что-то. Сама не знала, что именно, но какое-то странное ощущение, будто невыраженные слова застряли в горле, не давало мне просто стоять на месте. Но шаг замер. Дверь закрылась, и я лишь уставилась на неё, как будто взглядом могла вернуть Малфоя обратно. — Иногда мы сами не знаем чего на самом деле желает наше сердце, — негромко, но очень проникновенно проговорил Дамблдор. Его голос вернул меня в реальность. Я повернулась к нему, встретив мягкий взгляд голубых глаз, которые, казалось, видели всё насквозь. Улыбка профессора смягчила напряжение, которое я ощущала внутри. — Помните, даже самая запутанная дорога освещается, если у вас есть искреннее желание понять, куда она ведёт, — добавил он, махнув рукой в сторону высокого окна, сквозь которое пробивался золотой свет заходящего солнца. Первое задание турнира. Атмосфера вокруг Хогвартса напоминала густой туман, наполненным ажиотажем, азартом и зловещим предвкушением. Я бежала со всех ног к палатке участников, сжимая в руках маленький волшебный камень, переливающийся оттенками закатного неба — от ярко-оранжевого до багряного. Этот артефакт я добыла не без труда: один из призраков ворчал так громко, что, кажется, оживил пару древних пауков в углу комнаты. Но после долгих заверений, что я беспрекословно выполню любое их указание, камень оказался у меня. Добежав до палатки, я отодвинула ткань, пропуская в небольшой шатёр смесь прохладного воздуха и своей паники. Мой взгляд тут же заметался, выискивая Гарри. Он мерил шагами пространство, словно пытался изобрести новый способ избавиться от нервов. Остальные участники тоже выглядели так, будто готовы были броситься в бегство, но что-то (возможно, гордость или страх быть засмеянным) держало их на месте. Воздух в помещении был настолько насыщен переживаниями, что их, наверное, можно было нарезать и подавать на ужин. — Гарри, — позвала я шёпотом, надеясь, что никто не обратит внимания. — Джесс? — он удивлённо обернулся, но тут же подскочил ко мне. — Что ты тут делаешь? Гарри выглядел напряжённым, словно натянутая струна, готовая лопнуть. Его голубые глаза, светлые, как утреннее небо, встретились с моими, и в них на мгновение промелькнуло облегчение, как будто мое внезапное появление дало ему возможность хоть на мгновение перевести дух. — Принесла тебе кое-что, — ответила я, протягивая небольшой камень, переливающийся оранжево-красными оттенками. — Это Sunset Shard. Он может поглощать огонь. Гарри замер, его глаза расширились от недоумения и удивления. — Где ты его взяла? — осторожно спросил он, беря камень в руки, словно это был редкий магический артефакт — что, в общем-то, было недалеко от истины. Он начал вертеть его в руках, разглядывая, как солнечные оттенки играют на гладкой поверхности. Я улыбнулась, чувствуя, как тепло разливается по груди. — Это длинная история, — уклончиво ответила я. — Скажем так: пришлось попотеть. Не беспокойся, он настроен на защиту. Его магия активируется автоматически, если ты окажешься в опасности. — А вдруг… — начал Гарри, но я быстро его перебила. — Никто ничего не узнает, — уверенно произнесла я, забрав у него камень и быстро запихнув его в перчатку. — Гарри, это твоя страховка. Темноволосый растерянно смотрел на меня, а затем, словно не выдержав нахлынувших эмоций, рывком притянул меня к себе и крепко обнял. — Спасибо… — прошептал он, и его голос звучал так, словно он наконец-то получил поддержку, которой ему так не хватало. — Кажется, мы опоздали, — раздался голос справа. Мы оба обернулись и увидели Рона, державшего полог палатки. Он смотрел на нас с каким-то сложноописуемым выражением, что-то между удивлением и неловкостью. Рядом стояла Гермиона, её взгляд метался между Гарри и мной, в глазах читались волнение и множество вопросов, которые она, к счастью, пока не задавала. Вся наша компания пожелала Гарри удачи: Рон слегка неловко похлопал его по плечу, Гермиона сжала руку, словно хотела передать ему всю свою уверенность. Я, перед уходом, задержалась чуть дольше, сжимая его ладонь, внутри которой лежал Sunset Shard. — Надеюсь, он спасёт тебя, — тихо сказала я, глядя в его голубые глаза, в которых мелькали страх и решимость. Он кивнул, не говоря ни слова, но его взгляд сказал достаточно. Я заняла место на трибунах, расположенных выше арены, вместе с остальными зрителями. Сквозь шум и крики толпы я чувствовала собственное волнение, смешанное с бесконечными мыслями. Отсюда открывался отличный обзор на происходящее: участники один за другим выходили на арену, где их ждали драконы. Первым был Седрик Диггори. Его метод был, пожалуй, самым продуманным: он отвлёк внимание свирепого шведского короткохвоста магическими манекенами. Это выглядело так просто, что почти казалось несправедливым. Следом вышла Флер Делакур, её противником стал зелёный валлийский дракон. Она использовала изящные, почти танцевальные движения, но огонь всё же опалил край её одежды, заставив зрителей ахнуть. Третьим был Виктор Крам. Его массивная фигура двигалась уверенно, но, даже наблюдая за его действиями, я ощущала напряжение. Его противник, синий китайский огненный шар, был грозен, но Крам проявил тактическую смекалку, заставив его уронить яйцо, прежде чем зверь успел осознать, что происходит. И вот, настала очередь Гарри. Толпа затаила дыхание, когда его объявили. Я напряглась, словно сама собиралась спуститься на арену. Гарри стоял лицом к лицу с венгерской хвосторогой — самым опасным из драконов. Огромное чёрное тело с грозными шипами и раскалённое пламя, которое вырывалось из пасти. Я видела, как он вытянул палочку, призывая метлу. Гарри парил над землёй, уворачиваясь от огненных потоков, но дракон срывал на нём свою ярость, преследуя его. В какой-то момент, когда пламя ударило в его сторону, камень в руке Гарри вспыхнул. Огонь рассеялся, словно наткнулся на невидимую преграду. Толпа ахнула, а Гарри мгновение замер, глядя на свою руку, прежде чем снова взлететь в воздух. Когда дракон снова попытался выдохнуть пламя, Sunset Shard вновь поглотил огонь, на этот раз отправив яркие искры обратно в сторону зверя. Это отвлекло его на достаточное время, чтобы Гарри схватил золотое яйцо и вырвался из зоны досягаемости. Толпа взревела, аплодируя. Я, наконец, выдохнула, почувствовав, как напряжение отпускает меня. Камень сработал. Гарри справился.