Игра в кости

Клэйв посмотрел на кубики, которые только что бросил Сильверстайн. Всего три кубика. Один для действий, один перечисляющий части тела, и последний с уточняющими деталями. Предполагалась, что вместе они превратят действие в нечто пикантное. Но сейчас он смотрел на выпавшие грани, и у него зарождалось чувство, будто его обдурили, обманом втянув в то, в чем он бы не стал участвовать. "Rub my" "Face" "On the floor". Клэйв поднял глаза на Сильверстайна, ожидая, что тот, увидев выпавшее, поморщится, сгребет кубики в ладонь и озвучит причину для повторного броска. "Мы не будем заниматься такой глупостью". "Ну и чушь". "Хм, если ты не против, бросим еще раз". Клэйв бы согласился на любую. Но его партнер поднялся на ноги и стянул с себя пиджак.       - Надеюсь, ты не против, - заметил Мушка, аккуратно и тщательно вешая пиджак на спинку дивана, на котором сидел. Джонс-младший сидел напротив на небольшом диванном пуфике, предпочтя его удобному, но громоздкому креслу. - Химчистка ему повредит.       - ..., - у Клэйва не нашлось слов. Они должны были кормить друг друга мороженым. Раздеваться. Развлекаться поцелуями в непривычных позах и прочими забавными штучками, одновременно вызывающими и нелепо дурацкими. Игра обещала веселье, так было написано на коробке. А вместо этого его любовник стоял перед ним, ослабляя узел галстука и расстегивая пуговицу воротника. - Я не буду этого делать.       - Что-то не так? - невозмутимо поинтересовался Мушка. Клэйв перевел глаза обратно на кубики. Идиотская комбинация. - Сделай это, раз оно выпало.       - Нет.       - Это не так уж сложно, - не то подбодрил, не то поддел его Сильверстайн.       - Просто перебрось кубики и выполни следущий вызов.       - В чем смысл играть, если отказываться в любой момент? - Мушка уселся напротив, взглянув прямо в лицо Джонса. Тот сердито посмотрел на него, однако скулы у него тотчас порозовели. - Если что-то пойдет не так, я сообщу об этом, и мы прекратим.       - А, - язвительно протянул Клэйв, не в силах удержаться. - То есть сейчас все идет, как надо?       - Выпавшая комбинация - необычная, но не невозможная. Просто не повезло, - однако по чужим глазам Клэйв понял, что его любовник нагло врет, и что они оба знают об этой лжи. Вдруг Мушка поправил манжет, а затем уточнил. - Или ты хочешь, чтобы я убедил тебя сделать это? Клэйв, не веря своим ушам, подался назад.       - Я могу вывести тебя из себя, и ты сделаешь это из злости, - продолжал тем временем Мушка. - Или я могу попробовать попросить. В любом случае, если пропустим первый же раунд, не останется никакого интереса играть дальше.       - Ты шутишь? - Клэйв выглядел и смущенным, и заведенным. Только не в том ключе, в котором бы предпочел Мушка. Возможно, первый предложенный вариант будет реализовать легче. Правда, если останется синяк, то придется утром прибегнуть к косметике или, если все будет совсем плохо, перенести деловые встречи на другой день. Позволять рукоприкладство в свою сторону не было в его постоянных привычках, однако стоило ему сейчас представить, как это произойдет, и здравый смысл отступал, не в силах сопротивляться. Он и не помнил, когда это вообще случалось в последний раз. Мушка облизнул пересохшие губы.       - Я не буду этого делать, - еще раз, четко и раздельно повторил Джонс-младший, и Сильверстайн взглянул на него с непроницаемым, серьезным лицом.       - Тогда я сделаю все сам, - подытожил он и принялся отодвигать низкий столик, стоящий между ними, в сторону. Им понадобится немного места. Клэйв наблюдал за его действиями с чувством искреннего негодования. Сильверстайн знал, что все эти нелепые штуки нравятся ему одному. Нет, на некоторые иногда можно было согласиться, не все они были в одинаковой степени... странными. Ограничение подвижности, повязки, неподходящее место или специальное обращение - небольшие, крошечные нюансы, приносящие новизну. Но ничего похожего на то, чтобы ткнуть кого-то мордой в пол, будто они какие-то головорезы. И все же подобное раз за разом всплывало, и каждый раз Сильверстайн, обычно невозмутимый и сдержанный, давил на него, не позволяя отказаться или сбавить обороты. Прямо как сейчас, когда пытался убедить его сделать то, что выпало им на кубиках.       - Если ты...       - Попроси, - велел Клэйв, тут же жалея, что он это произнес. Но ему хватило самоконтроля, чтобы осознать, что другой вариант окажется куда как хуже. После озвученного они по-крайней мере смогут продолжить игру, и может быть вечер вернется в нормальное русло. Чего точно не случится, если ему придется... Клэйв прервал собственную мысль. Он не будет этого делать. Нет.       - Но если ты не сможешь быть убедительным, то я оставлю за собой право ничего не делать, - заключил Клэйв. Именно, вот оно, правильное решение - он не станет делать то, чего не хочет. И он очень сомневался, что Сильверстайн сможет это желание пробудить.       - Хорошо. Сколько времени ты мне дашь?       - Тридцать минут, - отрезал Клэйв, раздражаясь, что каждая новая фраза его партнера звучит все так же неправильно. О, он даст, еще немного и он даст этому сухарю по морде! Клэйв сжал кулаки, пытаясь перестать злиться. Черт возьми, не выбери он способ сам, и Сильверстайн добился бы желаемого с коварной легкостью. Для начала Мушка вернулся на освободившееся пространство и опустился перед Джонсом на колени. Он знал, что тому это нравится. Равно как знал, что ни одна просьба или действие не заставят упрямого юношу немедленно передумать. Но у него был план, и он включал в себя несколько последовательных попыток, каждая из которых должна была приближать его к намеченной цели.       - Пожалуйста, любимый, - попросил он мягким тоном, глядя на Джонса снизу вверх. Просьба вышла достаточно убедительной. И все же он не рассчитывал на успех, этого точно окажется недостаточно, чтобы перевесить капризную непреклонность. Даже если его любовнику понравится эта маленькая сцена, он откажет из чистого упрямства. Что и случилось.       - Нет, - коротко бросил Клэйв и отвернулся. Потому что ему хотелось смотреть. Миллиардер-магнат, стоящий перед ним на коленях и умоляющий его - вот предел его извращений. Ну, ладно, может быть и кое-что еще, но все это давно уже превратилось чуть ли не в новую норму для всех вокруг. Он покосился на фигуру у своих ног: Сильверстайн снимал свой дорогущий, темный галстук. Клэйв закусил губу: это нечестно, его слишком хорошо знают.       - Завяжешь? - предложил Мушка таким невинным тоном, будто просто собирался на деловую встречу и ему требовалась помощь с особенно сложным, редким узлом. Клятые узлы! Одна мысль о том, как он облажался с ними в прошлый раз наполнила Клэйва стыдом за собственное неумение. Он, конечно, тогда выкрутился, но это все равно до сих пор не позволяло ему порой спокойно засыпать, мучаясь от представления, каким идиотом он выглядел в тот день со стороны.       - Ты же сказал, что все сделаешь сам, - резко отозвался Клэйв, демонстративно отворачиваясь. - Я не собираюсь тебе помогать. И, кстати, ты уже потратил пять минут. Сильверстайн промолчал в ответ, проверяя насколько хорошо скользит узел: без чужой помощи у него не будет иной возможности затянуть его на своих руках за спиной. Он мог бы придумать и кое-что поинтереснее, если бы связывал руки перед собой, но тогда это дало бы меньше власти для его партнера. А Джонс-младший лучше всего относился к этой части игр: изголовье кровати, наручники, повязка, распределение ролей по настроению. Мушка продел в петлю правую руку, затем изогнулся, заводя обе руки за спину. Он повернул голову, смотря за тем, что делает. А следить ему требовалось очень тщательно, чтобы не сбиться с правильной последовательности действий: еще один оборот вокруг правого запястья, затем два вокруг левого, и после самая трудная часть - затянуть узел потуже, чему не помогал факт, что его руки уже были отчасти зафиксированы и ограничены в свободе действий. Наконец, он остался удовлетворен: немного чересчур туговато, но ему не придется быть связанным слишком долго. Даже в случае неудачи. Он развернулся обратно к Джонсу, который наблюдал за ним, и Мушка поддался педантичному желанию подчеркнуть реальное положение вещей.       - Пожалуйста? - повторил он, однако ни тон, ни ухмыляющийся уголок губ не были ни просящими, ни заискивающими. "Я знаю, что тебе нравится на меня меня смотреть, хоть ты и заявляешь другое. Не так уж ты и далек от того, что нравится мне".       - Нет, - повторил Клэйв, но щеки у него были красными. - Как низко с вашей стороны, мистер Сильверстайн. Если это должно было его смутить, то Джонс-младший ошибся. Оброненная фраза как нельзя лучше подходила для дальнейшего плана.       - Я могу еще ниже, - с этими словами Сильверстайн подполз ближе, хотя многого для этого не требовалось, их разделял максимум шаг, не больше. Он услышал покашливание, и добавил, пытаясь спрятать ухмылку. - Любимый. Клэйв хмыкнул, но его невозмутимость была напускной: он только что с головой себя выдал своей поправкой. Если ему все равно, то не стоило настаивать на точном соблюдении правил, а если не все равно, если он заинтересован и вовлечен, то уже не получится отказаться в конце, сухо сообщив, что его партнер облажался и не дотянул. Мушка склонился над коленом Джонса и положил на него голову, усаживаясь на пятки и поворачиваясь лицом к любовнику. Посмотрев на него сквозь пряди волос, он попытался вложить в этот взгляд собственное смущение и желание, что испытывал. Он хотел, чтобы это случилось. Ему было это нужно. И он был готов сыграть правильную роль, чтобы это получить.       - Пожалуйста, - он был уверен, что ему не потребуется других слов. Только “Пожалуйста” и установленное Джонсом обращение. - Любимый. Пальцы дрогнули, и вместо того, чтобы убрать мешающиеся чужие волосы, Клэйв отдернул руку. Если сопротивление таяло неудержимо, ему не нравилась жестокость, но он жаждал власти. И именно к этой его стороне сейчас взывал Сильверстайн. Было соблазнительно поддаться и предоставить то, что у него просили, если бы у Клэйва вообще было представление, как это сделать. И речь не шла о моральной стороне вопроса, он не мог себе представить именно обычное, физическое действие. Что конкретно от него ждут и как это сделать, чтобы не облажаться вновь? Сильверстайн тем временем вздохнул, и это напомнило Клэйву про время. Он бросил взгляд на часы: прошло двенадцать минут. Еще уйма времени, и он решил пока промолчать. К тому же шоу тем временем вновь продолжилось. Мушка потерся щекой о колено, он мог быть послушным и нежным, умение ластиться не требовало сложных знаний. Просто выставленный напоказ личный интерес, открытая брешь и предложенная слабость, сообщающая, что вообще-то с ним можно сделать, что угодно, он хочет этого. Он примет это. А затем он опустился ниже. Джонс завороженно смотрел, как чужая голова двигается вдоль его голени, спускаясь к лодыжке, и ощутил теплое дыхание на коже щиколотки, поскольку предпочитал ходить по дому в купленных специально для этой цели удобных, кожаных мокасинах. Именно к ним прижался щекой Сильверстайн, отползая немного назад, чтобы суметь склониться так низко.       - Пожалуйста, - прошептал он, и Клэйв не нашел в себе силы, напомнить ему про обязательное обращение. Вид и ситуация шокировали его, до сих пор ему казалось, что граница того, на что согласился бы его партнер, пролегает где-то существенно выше, в то время как она... Он увидел, как тонкие, бледные губы прижались к носку его обуви, и осознание что не существовало никакой границы, стало его самым большим потрясением за последнее время. Нет ничего невозможного. И он… может все? Когда ножки отодвигаемого пуфика заскрипели, скользя по глянцевому паркету, Мушка приподнялся, намереваясь последовать следом, но на его затылок вдруг опустилась рука, после чего его тут же вжало лицом в пол. Он дернулся, и на мгновение, когда ему удалось немного приподняться, ощутил укол разочарования. Но лишь на миг. Потому что его немедленно вернули в прежнее положение, а нога, которой он недавно касался, уперлась ему между лопаток, давя и пригвождая к полу. Баланс, который он с таким трудом удерживал, нарушился, и теперь ему было бы непросто подняться даже в отсутствии какого-либо постороннего давления. Мушка прикрыл глаза, отдаваясь нахлынувшим на него ощущениям. Чужой, неоспоримой власти и собственной победы. Клэйв не верил в то, что он сделал, и его единственной мыслью, крутившейся в голове, была радость от того, что вжимая Сильверстайна лицом в пол, он лишает того возможности на себя смотреть. Его взгляд упал на руку, пальцы которой зарылись в чужие волосы. Четырнадцать минут. Даже половины отведенного времени еще не прошло, а он уже вновь с позором проиграл.       - Теперь ты доволен? - он не владел своими чувствами, но голос его не подводил, и Клэйв вложил в него все то, чего в данный момент совершенно не испытывал: отстранённость, хладнокровие, сдержанность и ехидство. Мушка под его рукой зашевелился, чтобы иметь возможность открыть рот.       - Да, - услышал Клэйв и, чуть приподняв любовника за волосы, снова прижал к полу.       - Такое чувство, что только я тут стараюсь, мистер Сильверстайн, - добавил Клэйв, пока все внутри у него дрожало от странного возбуждения и паники. Ему хотелось бросить все и сбежать. Он мог бы уехать сегодня к себе, не брать трубку и игнорировать сообщения. Вместо этого он продолжил говорить, будто это им сейчас, а не человеком на полу, управляли. - Пока вы то и дело забываете, как и что вам следует говорить.       - Любимый, - исправился Мушка. Это обращение ему давалось нелегко, чем больше он его произносил, тем словно правдивее оно становилось, в то время как обезличенное "сэр" не вызывало подобных чувств. Хватка не ослабла, напротив, нога надавила на его спину сильнее, и Мушка порадовался, что домашняя обувь Джонса младшего не имеет каблука. Хотя некая маленькая часть, где-то очень глубоко внутри него, наоборот испытывала противоречивое сожаление.       - Прости, любимый, - добавил он, и давление исчезло. Как с затылка, так и со спины, и Мушка перевернулся на бок, чтобы взглянуть на Джонса: тот прошел мимо него к столику, проводя по нему ладонью. Мушка не сразу сообразил, что тот очевидно собрал раскинутые по столешнице кубики. Верно, игра. Теперь очередь Клэйва выполнять задание, которое ему выпадет. Однако с трудом поднимаясь на колени, Мушка осознал, что совсем успел позабыть о том, что это лишь короткий, быстрый этап игры. Он бы продолжил и дальше, его раунд был очень хорош. Крайне удачная комбинация. Кубики упали рядом, и Мушка, остановившись, разглядывал, что выпало, пока Джонс рядом с ним придвигал свой пуфик обратно и усаживался на него. "Lick" "Fingers" "On the floor"       - Опять пол? - скривился Клэйв, тоже всматриваясь в кубики. Мушка пожал плечами и попытался вытащить руки из галстука, потому что, судя по комбинации, они прямо сейчас потребуются Джонсу. Однако прежде, чем он сумел это сделать, тот наклонился к нему, запуская одну руку в его волосы и потянув от себя, заставил Мушку выпрямиться и затем прогнуться. - Не собираюсь сидеть на полу, да и руки у тебя все равно недоступны. Раз уж тебе так нравится выполнять все подряд, поможешь мне с моим раундом? Лучшая часть по мнению Мушки в его любовнике заключалась в том, что если уж получалось его завести, то тот был способен на многое. Джонсу не нравилось быть крайним, чувствовать какой-либо дискомфорт и досаду от неудач, а потому он находил удовлетворение, возвращая все те же чувства в отместку. Выместить собственное смущение на ком-то другом. Чем больше Сильверстайн доводил Джонса-младшего, тем больше тот доводил его в ответ. И если в обычных ситуациях Мушку это безмерно раздражало, то в сексе он находил эту закономерность весьма кстати. Он раскрыл рот, вбирая кончики пальцев, которые тут же требовательно продвинулись глубже. Подключив язык, Мушка прижал их к верхнему небу, посасывая и поглаживая, позволяя им, то замирать и действуя сам, то, давая им двигаться так, как пожелает их владелец. Его же задачей было сделать каждый момент любого действия приятным. Клэйв вымещал свое недовольство, ведя себя куда грубее и наглее, чем обычно, и это заставляло его чувствовать себя лучше. Не стоило, конечно, ожидать, что Сильверстайн будет против подобных последствий, ведь это вполне в его вкусе. А вот то, что удалось нарушить правила игры, которым так упрямо желал следовать его партнер, и не получить за это нарушение больше ни единого возражения, наполняло Клэйва ликованием. Он тоже хорошо знал своего любовника, и тоже умел этим знанием пользоваться. Он сжал кулак, потянув немного вниз и запрокинув голову Сильверстайна сильнее, после чего вынул пальцы из приоткрывшегося рта.       - Ну что, ты готов посмотреть, что выпадет следующим? - задал он вопрос, ехидно улыбаясь, и Мушка понял, что по всей видимости каждый раунд их игры придется выполнять ему. Вместо ответа он молча открыл пошире рот, приглашая продолжить. Он не был против такого развития событий. И оно точно стоило его махинаций при первом броске. Отличная игра, отличные кости.