Гавестон

Пирс открыл глаза, и увидел, как первые лучи солнца осветили просторную спальню. Осенние дни выдались теплыми и безоблачными, и комната очень скоро оказалась залита светом. Эдуард еще спал, повернувшись к нему спиной, но пальцы его руки были переплетены с пальцами руки друга, обнимавшей его за талию. Накануне ночью король отпустил всех слуг и охрану и взял с Гавестона клятвенное обещание, что тот не уйдет на рассвете хотя бы не разбудив его. Эдуард отложил свой отъезд в Лондон еще на три дня, чтобы провести их в Нарсборо вместе с другом. Но вновь откладывать возвращение в столицу было уже невозможно. Королевская свита и сопровождавшая Эдуарда личная гвардия были готовы еще накануне. Гавестон не сомневался, что все они были на ногах уже с рассвета и ожидали пробуждения монарха. Однако тот все еще крепко спал. – Эдуард? – негромко позвал Пирс, приподнявшись. Король никак не отреагировал. Наклонившись, Гавестон легонько коснулся губами его шеи. В ответ на это прикосновение, Эдуард что-то проворчал во сне и перевернулся на другой бок, оказавшись теперь к нему лицом. – Эдди, уже утро, - Пирс снова попытался его разбудить. – Уверен, твои сопровождающие тебя давно уже ждут. – Знаю, - сонно пробормотал король и еще крепче прижался нему. – А можно мы все отменим, и я останусь еще на неделю? – Боюсь, что нет, - покачал головой Гавестон, обнимая его и проводя ладонью по обнаженной спине. – Если ты в ближайшие дни не вернешься в Лондон, то кто-нибудь оттуда непременно приедет сюда за тобой, - он улыбнулся. Эдуард, наконец, открыл глаза и посмотрел на него. По выражению его лица сразу было понятно, что подобная перспектива его совсем не радовала. – Ладно, - нехотя сдался он. – Поеду. – Тогда я сейчас аккуратно исчезну отсюда, пока не объявился кто-то из твоих слуг, а заодно велю накрыть стол для завтрака. Пирс выпустил его из своих объятий и хотел встать с постели, но Эдуард удержал его за руку. – Подожди… - он сед на постели. – А когда ты вернешься в Лондон? – Мне нужно около двух недель, чтобы закончить все дела, а потом я приеду. – Две недели? – недоверчиво спросил Эдуард. – Да, я постараюсь уложиться в этот срок, - улыбка вновь коснулась губ Пирса. – Обещаю, тебе не придется ждать слишком долго. – Хорошо, - король раздосадовано вздохнул. – Две недели, - он отпустил руку Пирса. – Спасибо, - кивнул тот. Встав, он надел на себя часть своей одежды, а остальное, по привычке взяв в руки, беззвучно вышел. Когда почти час спустя король спустился к завтраку, Гавестон был уже полностью одет во все новое, начисто выбрит и причесан, чем вызвал у Эдуарда очередной приступ тоски и нежелания уезжать, что тот умело замаскировал от своих придворных под дурное настроение с утра. Завтракал он нарочито медленно, то и дело затягивая беседу то с Рейнолдсом, то с Гавестоном. Наконец, когда трапеза была завершена, а слуги погрузили в повозки последние сундуки с вещами, король был вынужден попрощаться с другом. – Две недели! – шепотом напомнил он Пирсу, обнимая его. – Помню, - также тихо отозвался тот. Эдуард выпустил его из своих объятий и сел на подведенного ему коня. Все процессия медленно двинулась к воротам и вскоре покинула территорию крепости. Проводив глазами короля и его сопровождение, Гавестон обернулся к стоявшему рядом с ним управляющему. – Пойдемте, мистер де Во, - обратился к нему Пирс. – У нас с вами еще осталось много дел. Тот кивнул в знак согласия, и они вместе направились в сторону входа в замок. Для того, чтобы полностью ознакомиться с текущими делами в Нарсборо, а вместе с тем с имеющимися там проблемами Гавестону понадобилось еще два дня. На следующее утро после отъезда короля в Лондон к нему приехал Томас де ла Хайд, заместитель шерифа в Корнуолле, назначенный его управляющим. О его приезде Пирсу сообщили, когда он обедал в компании де Во. Смотритель его северных владений довольно быстро распознал, насколько щедрым и благодарным мог быть его новый господин, поэтому всячески старался ему угодить. Наблюдательный и щепетильный от природы, де Во сразу же подметил склонность Гавестона к экстравагантному и роскошному образу жизни, особенно после того, как Пирс предоставил ему список вещей обихода, которые было необходимо приобрести и добавить к уже имеющемуся убранству замка. Требовалось докупить ковры, картины, гобелены на стены и еще много чего, чтобы главные залы и спальни не выглядели столь унылыми, какими они предстали взору нового владельца. Гавестон объяснял это тем, что собирался принимать в своей крепости короля и помимо этого собирался жениться в ближайшее время, а приглашать что Эдуарда, что молодую супругу в столь невзрачные апартаменты граф Корнуолл никак не мог. Кстати, размышляя о том, как бы украсить замок, Пирс, впервые после того, как узнал о своей помолвке с племянницей короля, вновь задумался о ней. «Маргарет… - мысленно повторял он ее имя, все пытаясь вспомнить, сталкивался он с ней все-таки или нет. – Маргарет… Маргарет…». Вспомнить ничего дельного он так и не мог, но это не мешало его продолжать активно благоустраивать помещения крепости. Тем более, что он располагал для этого всеми средствами и возможностями. Де Во спорить не стал. Наоборот, он искренне согласился с тем, что замок был недостаточно богато обставлен и сразу же начал предпринимать меры по приобретению всего того, чего пожелал Гавестон. Во время обеда они как раз обсуждали очередную покупку, когда Пирсу доложили о приезде де ла Хайда. – Проводите его сюда, - кивнул в ответ Гавестон. Слуга поклонился и вышел. Спустя несколько минут в зал вошел высокий мужчина средних лет, одетый скромно, но со вкусом. На первый взгляд он мог показаться несколько высокомерным. Вероятно, это было вызвано тем, что господин де ла Хайд ничего не знал о Гавестоне. Будучи человеком гордым, он был не особо рад перспективе служить малоизвестному гасконцу. Еще меньше ему импонировала необходимость ехать к нему с полным отчетом о делах в Корнуолле. Но приказ короля и его назначение сопровождались значительным повышением его жалованья, и потому отказаться он не решился. В конце концов, он подумал о том, что было разумнее сначала познакомиться с новоиспеченным графом, а уже после делать какие-либо выводы. Остановившись недалеко от стола, де ла Хайд сдержанно поклонился. – Милорд, - раздался его уверенный голос, - по приказу Его Милости короля Эдуарда я здесь, чтобы предоставить вам полное описание дел на вверенных вам королем землях. Пирс окинул его оценивающим взглядом, после чего поднялся на ноги. – Я рад вас видеть, мистер де ла Хайл, - ответил он и указал гостю на место за столом. – Прошу, пообедайте с нами. Уверен, вы голодны с дороги, а дела могут и подождать. – Благодарю, - сухо отозвался тот, но приглашение принял. – Познакомьтесь, это мистер Уильям де Во, - садясь, Гавестон представил своего сотрапезника. – Без него я вряд ли бы тут во всем разобрался. – Вы явно преувеличиваете мои скромные заслуги, - улыбнулся тот ответ. – Вовсе нет, - покачал головой Пирс и вновь перевел взгляд на де ла Хайда. – У вас, на юге, наверное, еще тепло? – спросил он. – Хотя и здесь, на севере, погода нас непривычно балует теплыми солнечными днями. Гавестон потянулся к своей чаше с вином, а после откинулся на спинку стула и медленно сделал несколько глотков, смакуя отменный вкус напитка. – Сейчас во всей Англии одна погода, - ответил де ла Хайд, наблюдая за тем, как слуги ставили перед ним тарелку и подносы с угощением. – Погода ожидания перемен, которые, как мы все понимаем, неизбежны. – Перемены не всегда ведут к чему-то плохому, - заметил Гавестон. – Скорее наоборот, они ведут к улучшению и развитию. Его собеседник перевел на него взгляд и с минуту как будто раздумывал над ответом. – Вы правы, - произнес он, наконец. – Но неизвестность чаще пугает. – Боюсь, вы и те, кто, как и вы опасаются перемен, преувеличиваете их масштабы, - Пирс снова отпил вина и поставил чашу обратно на стол. – Прошу, поешьте, - он жестом пригласил гостя приступить к трапезе. – Благодарю, - де ла Хайд наполнил свою тарелку и пригубил вина. Ел он мало, однако спустя пару минут не смог удержаться от комплимента: – Должен признать, что обед отменный, - произнес он с видом знатока. – Граф Корнуолл лично подправил список блюд, который готовился в замке, и внес свои дополнения, - вмешался в разговор де Во. – Я слышал, что вы – один из лучших рыцарей, поразивший своим талантом даже старого короля, а удавалось это далеко не многим, - де ла Хайд обратил на Гавестона пристальный взгляд. – Однако сейчас, я вижу, что вы достаточно сведущи не только в ратных делах. – Я приму это за комплимент, - холодно ответил Гавестон, уловив в его голосе скрытую издевку. – Я бы хотел, чтобы вам было известно, - он подался вперед, - что те земли, которые пожаловал мне король, далеко не первые, которыми я владею. Мое имение в Беарне, что я получил в наследство от отца, тоже достаточно велико и приносит хороший доход. И хотя, да, не слишком удобно вести дела на континенте, находясь здесь, в Англии, я все равно нахожу для этого время и возможность. – Разумеется, - кивнул в ответ де ла Хайд. Закончив есть, он отодвинул от себя тарелку. – Я хотел бы знать, собираетесь ли вы посетить Корнуолл лично, или вам будет достаточно привезенных мною отчетов и счетных книг? – Его Милость дал мне совсем немного времени на все мои дела, - Пирс вновь откинулся на спинку стула. – В конце следующей недели скорей всего будет созван парламент, и я должен находиться в Лондоне. Поэтому мы ограничимся вашими отчетами. – Отлично, - кивнул в ответ де ла Хайл. – Тогда, как закончим с бумагами, отправимся в Уоллингфорд. Мне было приказано сопроводить вас. – Хорошо, - кивнул в ответ Гавестон. – Будьте уверены, что ваши усилия не останутся незамеченными.

***

Неприступная крепость Уоллингфорд, окруженная кольцами стен и наполненных водой рвами, встретила нового владельца во всем своем величии. 4 стены на юге и на востоке, начиная с первой линии укрепления, замыкались полумесяцем на западной стене, что отделяла крепость от долины, спускавшейся к берегу Темзы. Построенный еще во времена завоевания Британии норманнами, замок Уоллингфорд занимал одно из ключевых мест в контролировании всей речной долины. Брайан ФицКоунт, сын герцога Бретонского и один из ближайших соратников короля Генриха I, владел крепостью в начале XII века и значительно улучшил изначально деревянное строение каменной кладкой. Он создал мощное укрепление, включая ракушечную цитадель[1] и куртину[2], что, в сочетании с обширными земляными укреплениями, превратило Уоллингфорд в один из самых мощных королевских замков. Во время противостояния императрицы Матильды и короля Стефана, король осадил замок, так как его стены были неприступными для штурма, однако так и не смог вынудить ФицКоунта, присягнувшего на верность императрице, сдаться. Впоследствии гражданская война между Стефаном и Матильдой переросла в изнурительную кампанию. После падения Оксфордской крепости императрице холодной декабрьской ночью удалось с помощью веревок спуститься с одной из башен и, одевшись в белое платье и белый плащ, добраться пешком незамеченной на фоне снега до Уоллингфорда, что еще больше усилило значение замка. Именно в нем было заключено первоначальное соглашение о том, что приемником Стефана будет Генрих, сын Матильды, что положило конец эпохе Анархии в Англии. Восемьдесят лет спустя после этого памятного события, благодаря пожалованию короля Генриха III, Уоллингфорд стал неотъемлемой частью владений и роскошным домом графов Корнуолла, и теперь вместе с титулом по праву перешло к Гавестону. Чтобы оказаться в самом сердце крепости Пирсу в сопровождении де ла Хайда, своей личной охраны и собственной свиты, которая теперь была весьма многочисленна, пришлось проехать по трем, раскинувшимся над рвами, мостам и миновать несколько укрепленных башен. Его глаз приятно радовало то, что всюду уже развевались его собственные знамена с шестью золотыми орлами на зеленом фоне. Вся прислуга замка, включая конюхов и кухарок, выстроились во внутреннем дворе и при появлении нового господина склонилась в почтительном поклоне. – Добрый день, милорд! – улыбающийся довольно молодой мужчина в темно-синем костюме поспешно приблизился к Гавестону и вновь поклонился. – Я был заранее уведомлен о вашем прибытии и постарался приехать как можно быстрее. – Это мистер Уильям де Уотлингтон, - представил его Пирсу де ла Хайд. – Он юрист, и ему сообщили, что вы одобрили его кандидатуру на должность вашего адвоката. – Я вам очень признателен, милорд, - Уотлингтон вновь улыбнулся. – Добрый день, - кивнул ему Гавестон. – Да, я помню, ваше имя было в списке. И у вас были хорошие рекомендации. – Я сделаю все, чтобы оправдать ваши ожидания, - пообещал юрист. – Не сомневаюсь, - на губах Гавестона тоже скользнула улыбка. – Прошу вас, - де ла Хайд жестом предложил ему войти в замок. Уоллингфорд разительно отличался от сдержанного сурового Нарсборо. Он был обставлен дорогой мебелью, а полы в комнатах и залах были устланы мягкими коврами. До Гавестона вся эта роскошь принадлежала Эдмунду, второму графу Корнуоллу, который приходился двоюродным братом покойному королю. Из-за отсутствия наследников после его смерти земли и титул возвратились короне. Теперь же они принадлежали ближайшему другу нового короля. Гавестон невольно вспомнил о том, как всего несколько лет назад у него был один единственный слуга, который таскал за ним его вещи, но был настолько тщедушным, что Пирсу становилось его жаль, и часть своих немногочисленных пожитков он носил сам. На фоне этих воспоминаний сейчас ему с трудом верилось в то, что у него был паж и пятеро личных слуг. Кроме них он владел собственным казначейством и гардеробом. Его двор включал в себя также капеллана, клерков, йоменов, сокольничих и множество прочих слуг. Его вассалами было рыцари, предоставлявшие ему людей для службы и охраны. Размышляя о том, что отныне все это великолепие и роскошь были целиком и полностью в его распоряжении, Гавестон в сопровождении де ла Хайда переходил из одной комнаты в другую. Когда они дошли до господской спальни, Пирс был впечатлен ее убранством и размерами. – В замке также должны быть покои для короля на случай, когда Его Милость будет нашим гостем, - он обернулся к управляющему. – Позаботьтесь о том, чтобы для этого были выделены и обставлены подходящие комнаты. – Конечно, - де ла Хайд кивнул. – И отдельные покои для моей будущей супруги и ее фрейлин, - взгляд Гавестона вновь вернулся к созерцанию комнаты. – Хотя… - он задумался. – Только для фрейлин. Спальня у нас будет общая. – Как вам будет угодно, - вновь кивнул управляющий. – Как я понимаю, вы уже приняли решение, что с будущей супругой будете жить именно здесь? Хочу напомнить, что вы пока были только в двух своих главных поместьях и пока не успели увидеть ваши владения в Лонсестоне и Трематоне. – Я туда непременно съежу, - оборачиваясь, ответил Пирс. – Но мне нравится этот замок. И он довольно близок к столице, поэтому, да, вы правы, я уже принял решение жить здесь. – Что ж, как пожелаете. Я позабочусь о том, что здесь все было благоустроено для вас в кратчайшие сроки. – Благодарю, - кивнул Гавестон. – А пока не хотите ли взглянуть на тюрьму? Это печально известное место называют Клоэр Брайен или «Близнецы Брайена». Оно было построено сыном герцога Бретонского, носившего имя Брайен, и одним из самых известных узников этой темницы был Уильям Мартел, управляющий короля Стефана. Кстати, тюрьма пользовалась весьма дурной славой, и некоторые современники писали, что крики пытаемых заключенных в замке беспокоили жителей города. – Не могу отказать себе в удовольствии взглянуть на нее, - улыбнулся граф Корнуолл. Они вышли из спальни, оставив ее целиком на попечение сновавших туда-сюда слуг и спустились на первый этаж замка. – Есть два входа, позволяющих попасть в тюрьму, - рассказывал по дороге де ла Хайд. – Одна дверь находится во внутреннем дворе и является основной. Но есть еще и другая, запасная, - он указал рукой вглубь темного коридора. – На случай если владелец крепости вдруг пожелает навестить среди ночи кого-то из заключенных. Они дошли до самого конца коридора, пока не уперлись в глухую стену с одной единственной железной дверью. Де ла Хайд обернулся и велел следовавшему за ними стражнику отпереть засов и принести светильник или факел. – Вижу, вы хорошо осведомлены о внутреннем устройстве замка, - заметил Гавестон. – Вы уже бывали здесь? – Да, несколько лет назад, еще при жизни Эдмунда Плантагенета, прежнего графа Корнуолла, - ответил управляющий. – Мне посчастливилось провести здесь несколько дней, выполняя поручения человека, которому я тогда служил. И за это время мне удалось познакомиться с замком и его тайнами поближе. – И кто тогда был узником этой тюрьмы? – спросил Пирс, наблюдая за тем, как стражник отпирал дверь. – На тот момент никто, - ответил де да Хайд. Он взял протянутый вторым стражником факел и вошел в темницу первым. – Осторожно, дверь очень низкая, - предупредил он. Гавестон пригнулся и вошел следом. Тюрьма и впрямь представляла собой весьма печальное зрелище. Двери в камеры, где содержались узники, были приоткрыты, и можно было увидеть маленькие грязные помещения, способные вызвать чувство содрогания. – Не думаю, что Мартела содержали в подобных условиях, - Пирс остановился перед одной из камер. – Разумеется нет, - отозвался де ла Хайд. – Для важных особо здесь есть апартаменты получше, - он усмехнулся. – Хотя, это важно для тех, у кого есть надежда выбраться отсюда живым и надо лишь переждать тяжкие дни заключения. А тем, кто осознает, что найдет здесь свою погибель, вероятно уже все равно как прожить последние дни. Ведь они все равно последние. Гавестон ничего не ответил, и они пошли дальше. Там, где заканчивались камеры, начинались пыточные комнаты, оборудованные всем необходимым, чтобы развязать язык даже самому неразговорчивому узнику. Де ла Хайд созерцал все это «убранство» с полным безразличием. Похоже, его нисколько не смущало то, что один человек был способен причинить невероятные страдания другому. Наоборот, он видел во всем этом воплощение самой идеи власти одного человека надо другим, власти почти безраздельной. Гавестон же рассматривал всевозможные приспособления для пыток с неподдельным интересом. Покинув пыточную, они вышли в коридор, который привел их к лестнице, что вела на верхние этажи тюрьмы. Камеры там действительно выглядели гораздо лучше. У них были хоть и маленькие, но все равно окна, а также низкие кровати и даже грубо сколоченные столы и стулья. В эти помещения хотя бы проникал солнечный свет, а вместе с ним и надежда, которая могла теплиться в душах уников. Пройдя вдоль дверей камер, Гавестон вместе с управляющим и сопровождавшими их людьми оказались возле очередной крутой узкой лестницы, которая вела на площадку на первом этаже, откуда можно было вновь спуститься в нижние помещения. Там же находилась дверь основного входа. Стражник отпер ее, и переступив порог, они вышли во внутренний двор замка. После душной спертой атмосферы тюрьмы, наполненной не самыми приятными запахами, было невероятно приятно вдохнуть чистый прохладный воздух. Как раз в это время к ним приблизился слуга и с поклоном сообщил, что для милорда был уже подан обед. Гавестон пригласил де ла Хайда разделить с ним трапезу, и они вернулись в замок. Он не мог не отметить про себя, что отношение его нового управляющего к нему начало меняться в лучшую сторону. Де ла Хайд сам по себе был человеком неэмоциональным и склонным к скептицизму. В начале он был весьма сдержан и холоден с Пирсом, видимо считая последнего выскочкой из низов, обязанной всем лишь милости короля. Но после нескольких дней, что они провели в Нарсборо, разбирая привезенные де ла Хайдом отчеты, и совместного путешествия в Уоллингфорд, лед в их отношениях начал постепенно таять. Уильям де Уотлингтон также был приглашен к столу. Адвокат представлял собой полную противоположность де ла Хайду. Улыбчивый и разговорчивый, на первый взгляд он мог показаться человеком поверхностным и несерьезным. Но в беседе, что завязалась во время обеда, сразу стало понятно, что за его душевной простотой и умением располагать к себе людей скрывался острый ум. Уотлингтон был прекрасно образован, обладал хорошими манерами и излагал свою точку зрения со свойственной юристам обстоятельностью. После обеда он попросил Гавестона уделить ему немного времени, чтобы обсудить некие формальности, связанные со вступлением последнего во владения его новыми землями и имуществом. Отпустив управляющего отдыхать, граф Корнуолл вместе с адвокатом прошел в свой новый кабинет, который также как и все в замке, приятно поразил его размерами и обстановкой. Уотлингтон принес с собой заранее приготовленную папку с документами, которые Гавестону было необходимо прочесть и подписать. Благодаря его аккуратности и почти дотошной внимательности к каждой детали, это заняло совсем немого времени, после чего – Мне нужно, чтобы вы сделали для меня кое-что, - попросил Пирс после того, как с делами было покончено. – Вы ведь знаете, что очень скоро мне предстоит вступить в брак с девушкой благородного происхождения, которая приходится племянницей королю. Как я понимаю, после свадьбы леди Маргарет де Клэр получит титул графини Корнуолл. – Именно так, - кивнул Уотлингтон. – Но помимо титула я обязан полностью обеспечить свою жену, - продолжил Гавестон. – Она ни в коей мере не должна быть стеснена в средствах. Поэтому мне нужно, чтобы вы вместе с мистером де ла Хайдом составили полный список того, что она получит, после вступления в брак, включая как денежное содержание, так и имущество и земли, которые я ей передам. – Конечно, сэр. Мы займемся этим завтра же. – Было бы хорошо, если бы список был готов до моего отъезда в Лондон. Я собираюсь показать его королю. – Мы все успеем в срок, - пообещал Уотлингтон. – Позвольте спросить, собираетесь ли вы осмотреть ваши земли в Корнуолле? – Мистер де ла Хайд привез мне весьма подробные отчеты. Думаю, сейчас в моем визите туда нет необходимости. Уже в понедельник я должен быть в Лондоне, поэтому поездку в Корнуолл пока придется отложить. Но вы можете съездить туда сами уже после моего отъезда в столицу. Составьте документ, позволяющий вам ознакомиться там со всеми текущими делами о моего имени, и я его подпишу. – Как прикажете, сэр. – Поезжайте вместе с де ла Хайдом. Никто не знает те места лучше, чем он. Адвокат в очередной раз склонился в поклоне, собрал все бумаги обратно в папку и вышел. Оставшись в одиночестве, Гавестон откинулся на спинку стула и некоторое время созерцал вид из окна, залитый теплым светом уже садившегося солнца. Он чувствовал себя усталым, но в его душе царило чувство глубокого умиротворения. На мгновение Пирсу показалось, словно весь мир замер в одной единственной точке, здесь и сейчас. Время как будто остановилось, и он почти физически ощутил это. Но мгновенье спустя это странное чувство улетучилось. Мир проснулся от забытья, а время вновь возобновило свой торопливый бег… [1] Разновидность средневекового фортификационного сооружения, которое лучше всего описывается как каменное сооружение, окружающее вершину холма. [2] Оборонительная стена между укрепленными башнями или бастионами замка, крепости или города.