Зельеварка

      Эти стены заставляли её ноги трястись. То ли от холода, то ли от страха, то ли от того, что это был кабинет Драко Малфоя. Гермиона сидела здесь уже около пятнадцати минут. Как только она вошла в кабинет своего начальника, его вызвал министр магии.       Конечно, девушка не смогла спокойно доделать свой кофе, да что уж там, она ничего не смогла делать спокойно, после того, как он позвал её к себе. От прокручивания в голове воспоминания их разговора с Пенси, и вчерашних событий в Мэноре, становилось не по себе. Гермиона просто не знала как себя вести и что ей делать. Следовать своим чувствам или следовать своему разуму. Обычно она полагалась на последнее. Да и с чувствами творилось что-то не понятное, что - Гермиона сама себе еще не смогла объяснить. Но одно она решила точно – она приложит все свои усилия, чтобы помочь миссис Малфой, и на это были свои причины.       Кофе начальника стоял на столе не тронутый и потихоньку остывал, что можно было заметить по лениво выплывающему пару из чашки. Её же напиток так и остался - на стадии сырых кофейных зерен. Как же ей сейчас хотелось кофе…       «Не поработать, не кофе попить, не пожить спокойно и всему виной его величество Драко Малфой!», — Гермиона фыркнула, закатив глаза, — «Эх, сейчас бы пила кофе, заготавливала ингредиенты с Пенси, а я что, а я сижу тут и жду. И вот о чем он хочет поговорить? О вчерашнем вечере? Предложит стать его любовницей? Ха-х! Хотя, скорее он уволит меня, чем омарает свою чиииистую крооовь», — девушка язвительно протянула последние два слова в голове. Злость всё больше и больше овладевала ей и заменяла чувство страха, изначально притаившееся в груди.       — Да где его носит?! — она ругнулась вслух так громко, что невольно огляделась по сторонам, чтоб убедиться, что её никто не слышал. На столе всё ещё стояла чашка с ароматным кофе, пар из неё уже не шёл.       «И сам не пьет и другим не дает!», — с этой мыслью девушка встала с кресла и направилась к рабочему столу начальника. Аккуратно подняв фарфоровую чашку с кофе, Гермиона повертела её перед собой. Строгий, холодный стиль был соблюден даже на его посуде. Помежевшись несколько секунд и решив, что это еще малая компенсация за её ожидание, она поднесла чашку к своим губам и сделала глоток. Зрачки девушки расширились и, посмаковав остатки глотка на вкусовых рецепторах, она утвердилась своему удивлению.       — Миндальный кофе без сахара, — четко, произнося шёпотом каждое слово, словно завороженная, Гермиона застыла, крепко сжимая пальцами чашку.       — Да, именно он, — следом за мужским голосом последовал звук захлопывающейся двери.       Грейнджер подскочила от неожиданности и пролила часть кофе на себя и на край стола. Мысль о том, что Малфой пьет такой же кофе, как и она, настолько заполонила её разум, что девушка не услышала, как в кабинет вошли. По мантии стекали остатки кофе, а кабинет еще ярче пропитался ароматом миндаля.       — Я, я, — Гермиона нервно выдохнула, — Я прошу прощения, я сейчас все уберу, — она засуетилась в поисках палочки, которой как назло не оказалось.       Молодой человек с некой иронией наблюдал за жалкими попытками девушки найти палочку и стереть со стола остатки напитка.       — Я думаю, что вам стоит всегда держать вашу палочку при себе, мисс Грейнджер, — вдоволь насладившись представшей перед ним картиной, он взмахнул своей палочкой и осушил остатки пролитого, — Ведь может случиться всякое, — продолжил парень, — А за кофе не переживайте, я люблю только горячий и не стал бы пить этот. Его голос был максимально спокойным, словно он и не заметил, что она только что пила из его чашки и испачкала половину его кабинета. Настолько спокойным, что вообще не понятно было, притворяется он или ему действительно всё равно на эту ситуацию.       — Мне жаль, что вам так и не удалось попить кофе, — начал Малфой, подходя к своему рабочему месту.       «Он что издевается надо мной, врятли он смог бы сказать это искренне, после всего произошедшего»       — Но я позвал вас по другому вопросу, — его голос поменялся, и в воздух метнулась нотка тревожности. Он открыл первый ящик тумбочки, которая находилось возле его стола, и извлек оттуда крохотный фиал. Поставив его перед собой, начальник устремил свой взгляд на подчиненную.       — Что это? — спросила девушка, разглядывая появившийся на столе предмет.       — Это я хочу спросить. Что это? — его вопрос прозвучал максимально требовательно, словно ответ нужно было дать немедленно. Но Гермиона молчала. Она искренне не понимала, что от неё хотят.       — Это колба с какой-то жидкостью. Прозрачной, — добавила девушка, сомневаясь, нужно ли вообще было сейчас что-то говорить. На лице Малфоя явно читалось раздражение.       — Отлично, пять с плюсом Грейнджер, — нервно выпалил мужчина, и тут же спохватился, было видно, что его распирало изнутри, — Жидкость, а точнее - это слеза Тренуга. Любопытно, правда? Редкий ингредиент, который даже в лаборатории Министерства Магии не используется. Только вот позвольте узнать, зачем он вам, мисс Грейнджер? — он сделал акцент на последних словах, казалось еще несколько слов и он потеряет самообладание.       Гермиона же абсолютно недоумевала, как это попало к Малфою. Пытаясь справиться с паникой, она стала перебирать в голове различные варианты.       «Об этом знала только Джинни. Я просила её спросить у Рона, больше об этом никто не знал», — в размышлениях она отметила, что Малфой продолжает смотреть на неё, оперевшись ладонями на стол и выглядит он сейчас довольно привлекательно, не к месту привлекательно, — «Гермиона, он готов тебя уничтожить прям сейчас, а ты думаешь о том насколько он хорош, что с тобой происходит? Так, Джинни, знала только Джинни. Хотя, подруга же могла рассказать Блейзу, а тот… Вот черт!»       Девушка посмотрела на своего начальника, тот похоже всё ещё ждал ответа. Она одернула себя и задумалась, читал ли он её мысли в этот момент, но по его лицу сложно было сказать, что он сейчас думает. Единственное, что Гермиона поняла, что вряд ли это что-то хорошее.       — Я не знаю, как это попало к вам, — начала девушка, но тут же была перебита.       — А я не знаю, что ты задумала, Грейнджер, — он подошел поближе и его взгляд снова устремился на неё, — Но я тебе уже говорил и повторюсь снова, эта игра опаснее, чем ты думаешь. И уж точно в ней нет места для… — Малфой запнулся и отвел взгляд, подбирая слова.       — Мне уже не пятнадцать лет и я через многое прошла. Я - Героиня войны и, думаю, это говорит о многом, — она вскинула нос и остановилась, увидев, что Малфой делает что-то странное. Тот взмахнул рукой, и свет в кабинете погас, погружая их в полный мрак. От неожиданности девушка вскрикнула и дернулась, немного ударившись об угол стола. В ту же секунду свет снова появился.       — Ты испугалась дважды за пять минут, находясь в Министерстве Магии. А это всего лишь свет и дверь. О чем речь, Гренджер? — он с вопросительной усмешкой бросил на неё взгляд и, вернувшись к своему рабочему столу, победно простучал по нему ладонью.       «Он вздумал надо мной издеваться? Да как он смеет!» — Ты даже не представляешь через что я прошла! — она перешла на повышенный тон.       — Ну-у, видимо там не было дверей и выключателей!       — Да как ты смеешь!       — Твоё прошла, сильно отличается от моего, и, уж поверь мне, Героиня Войны, — его голос стал на полутон ниже, — То дерьмо, что происходило со мной тебе даже не снилось.       Повисла тишина. Гермиона поняла, что сейчас лучше ничего не говорить. Ей было обидно слушать такое обесценивание её заслуг. Но, она, правда, не знала, как жилось тем, чьи семьи насильно вступали в темные ряды. Каких трудов им стоило, чтобы находиться сейчас перед людьми, которых их заставляли убивать. И сколько силы воли на всё это надо. Но сдаваться она не собиралась.       — Я хочу помочь, — тихо сказала девушка.       — Зачем, — сквозь зубы процедил парень, шумно выдыхая что-то между раздражением и отчаянием.       Зачем? Это определенно интересный вопрос, который она задавала себе всю свою сознательную жизнь. Её стремление помогать всем на свете, спасти каждого, даже если это будет в ущерб себе, иногда попросту переходило все границы. Она готова была отдать последнее абсолютно незнакомому человеку и рискнуть своей жизнью, надеясь, что хоть кто-то это оценит. Вот и сейчас, стоя перед человеком, который еще несколько лет назад презирал её и отравлял ей жизнь своим поведением, она не знала... Не знала, что он думает о ней, не знала, что чувствует к ней, не знала, как относится ко всей этой ситуации в целом. Но ей было всё равно. К тому же, она понимала, что должна, что не может иначе.       Он словно и не ждал от неё ответа. Его, еще минуту назад ярко пылающий запал, поугас, и сейчас сложно было понять, какие эмоции он испытывал. Малфой стоял, оперевшись ладонями на стол, а взгляд его был устремлен вниз. Было понятно – это разговор его зацепил, и те эмоции, которые он так активно показывал ей, были, скорее всего, своеобразной защитной реакцией от нежелательной темы.       Она тихонько подошла к нему:       — Прошу, позволь,— с её губ слетел легкий шёпот и растворился в витающем аромате кофейного миндаля.       Ответа не последовало. Прошло несколько секунд, возможно даже около минуты. Девушка поняла, что сейчас лучше будет просто уйти и уже стала разворачиваться к выходу, как услышала глубокий вдох и следом за ним такой же шумный выдох. Спиной она почувствовала взгляд, повернувшись, девушка встретилась глазами с человеком, которого, как ей казалось, знала, но ей казалось. Его лицо застыло, а в глазах читалось отчаяние и безнадега. Гермиона Грейнджер знала совсем другого человека: чистокровного аристократа, презирающего всё на своем пути, грубого и мерзкого хорька, не способного думать ни о ком, кроме себя. Сейчас же перед ней стоял абсолютно другой мужчина. И он не мог просить о помощи, не привык, не умел. Но ей было всё понятно и без просьб.

      ***

      Когда Гермиона вернулась в свой кабинет, Пенси одарила её бурей эмоций в комплекте с парочкой "ласковых слов".       — О, великий Салазар, кого я вижу, это же Грейнджер, которая пошла за кофе. Ты там всему министерству кофе варила? — Пенси язвительно обрушилась на свою начальницу, а её глаза стали медленно расширятся глядя на пустые руки вошедшей, — А он собственно где?       — Кто?       — Ко-о-фе, — вопросительно протянула Паркинсон, изучающе вглядываясь в собеседницу, — А ты где была?       — Ну, ходила делать кофе, — опустив глаза в пол, ответила Гермиона.       — Я так понимаю не дошла, — утвердительно констатировала помощница и вручила своей начальнице корзину, наполненную разными ингредиентами.       — Да, меня вызвал, — она запнулась, — Мистер Малфой меня вызвал, — поспешно закончила девушка, отмечая, что после этой разы у Пенси дернулась бровь, поднимаясь вверх, — А это…       — А это надо отнести в лабораторию. Лишнее. И там, — помощница махнула рукой в сторону рабочего стола, — Одуванчики надо растолочь у меня аллергия. И я сегодня пойду на обед пораньше, ладно? Спасибо.       —Да, конечно.       Не дождавшись ответа начальницы, девушка взяла сумочку и направилась к двери. Гермиона пребывала в некотором недоумении. Её удивило, что Пенси ни слова не сказала о Малфое, хотя тот факт, что начальница почти час пробыла у него в кабинете, не мог её не озадачить.       Паркинсон скорчила свою фирменную язвительную улыбку и скрылась за дверью кабинета. Гермиона снова задумалась о том, кто же всё-таки был начальником среди двух девушек и, вспомнив свой трудовой магический договор, удовлетворительно кивнула и направилась к столу.       Толочь цветы – это самое идеальное занятие, которое могло ей достаться. Отрывать лапки сушенным насекомым или затаив дыхание закупоривать стихийные ингредиенты было конечно захватывающе, но растения ей нравились больше. По крайней мере, они не разбегались, не кусались (за исключением некоторых) и не крушили всё вокруг. Гермиона вспомнила один случай, когда она готовила новое зелье в магазин братьев Уизли и ей привезли жуков-щелкунов. Те стали расползаться и кусать бедных посетителей, вот шуму было, всем магазином пытались собрать этих непосед. Слава Мерлину, покупатели не стали заявлять об этом инциденте в Министерство, за что собственно каждый из них получил сертификат в магазин на пятьсот галлеонов и шоколадную лягушку.       Сушеные одуванчики вперемешку с лютиками ютились в корзинке, которую вручила ей Пенси. Зельеварка пересыпала часть цветов в ступку и принялась превращать их в кашицу, наслаждая процессом. Недавно еще красивые желтые лепесточки перемешались с зеленой листвой, создавая солнечно-травяной салат. Круговыми движениями по стенкам ступки девушка выжимала последние соки из цветков и стеблей, словно заставляя их отдать всё, что у них было. Чудесный запах трав щекотал обоняние и приносил некий покой в разум. Взмахом палочки девушка наколдовала маленьких щебечущих птичек, она делала так всегда, когда хотела отвлечь свой разум от повседневной суеты. Безмятежность и покой в мыслях не давали думать о проблемах и делах. Перемешивая цветки раз за разом, она погружалась в беспечность своих чувств и эмоций.       Раздался стук в дверь.       — Да? — вопросительно отозвалась Гермиона, всё еще пребывая в умиротворении.       — Ты не передумала? — резко войдя, мужчина закрыл за собой дверь. Его взор сразу привлекли порхающие птички.       — Ч-что? — возвращаясь в реальность, девушка повернулась в сторону двери.       — Я спрашиваю, ты не передумала?       — А, я, нет, — с открытым ртом она замерла, уставившись на вошедшего начальника.       — Тогда тебе нужно знать еще кое-что, — Малфой оглянулся по сторонам, — Но не здесь, я пришлю тебе сову ближе к вечеру, — он открыл дверь и скрылся за ней так же быстро, как и появился.       Гермиона разжала ладонь, высвобождая из нее пестик для ступки. Вроде бы она находилась во всё той же атмосфере, вот только былое умиротворение, похоже, вылетело в дверь вслед за Малфоем.