II Во власти судеб

Обессиленный, лишённый какой - либо возможности двигаться, Сапфир издал болезненный, протяжный стон. Прошло несколько часов, после того, как Гермиона и Николетт пытались дать ему холодные ванные, нагромождая столько льда по разным углам ёмкости, сколько она только могла в себя вместить. Грейнджер заметно нервничала, не имея воли сдерживать мандраж ладоней, да и Николетт, будучи скептически настроенной к Ауруму и его позитивным словам, что с крионом все будет в порядке, выглядела довольно обеспокоенной. Спустя час, после того, как девушки опустили Сапфира на остужение, в особняк Сальваторе прибыла Бонни Беннет. Ведьма заботливо приготовила стойкий отвар из целебных трав их родного измерения, всячески старалась поддежать друзей и выглядела довольно позитивно. Разумеется, Деймон поведал подруге о содержательном разговоре с Алáриком. По его словам, Крионис давно был трупом на последнем издыхании. Вот только Беннет пришлось напомнить старшему Сальваторе о том, что трупы просто неспособны дышать и что он сам, как и его брат, давно мертвы, а значит хоть какая - то надежда у криона на выживание должна была быть. Так же, Бонни настоятельно требовала, чтобы вампир ни за что не рассказывал о вердикте Зальцмана остальным, особенно Гермионе, пока она не опробовала ряд всеразличных заклинаний, напомнив тому, что мать Сапфира, как и братья, сама не раз возвращалась с того света, а значит все сказанные слова Деймона, на данном этапе, не имели никакого значения. Да. Уж если кто и обладал излишним оптимизмом так это точно была Бонни Беннет, неединожды вытаскивающая друзей из всяких смертельных передряг, к тому же, вернув однажды, и саму себя из мира мёртвых. Она словно мать Тереза заботились о тутешних членах Ордена, давая различные советы, проверяла защитные заклинания, наложенные ей на особняк, а так же рекомендовала Гарри продолжить усиленные тренировки с Аурумом Тером. Всё верно, сознанию Поттера, прибывшему из параллельной реальности требовалось наверстать упущенные знания, которые были просто необходимы в случае того, если шпион о котором поведал Деймон, приведёт сторонников Альянса в особняк Сальваторе, дабы закончить начатое с Сапфиром. — Меня волнует вот что… — взволнованно произнес Фред за обширным, большим столом столовой комнаты, когда ребята принялись за вечернюю трапезу над которой пол дня, под внушением Деймона, трудились близнецы Уизли. — Кем именно может быть этот шпион и мог бы он сейчас быть среди нас? — В Ордене состоит не малое количество членов, Фред, — доброжелательно ответила на заданный вопрос близнеца Бонни. — Уже только новость о Елене, чьё тело заняла Кэтрин, говорит о многом. — Мы не знаем точно, сколько времени Кэтрин приворялась Еленой, — уточнил Стефан, задумчиво ковыряя вилкой в тарелке с ужином. — Предположительно, когда она бросила Деймона, а возможно и многие недели до этого события, — выраженно нахмурившись произнес младший Сальваторе под многозначительную, недовольную гримасу брата, кидающего оценивающие, скептические взгляды на всех, сидящих за столом. — Эта стерва настолько хорошо всех нас знает, что притвориться Еленой для неё не составляло большого труда, — дергнув верхней губой в отвращении, Деймон впился недовольным взглядом в Аурума, заметив как тот, потянулся к бутылке красного вина. Треснув шпеничноволосого по руке, Сальваторе мысленно распилил Стихийного мага Земли своим властным взглядом. — Ради всех видов природы во многих измерениях! Не будь занудой, Дей! — Хмыкнул Аурум, спокойно пригвоздив ладонь вампира деревянным колом к столу, матереализовашимся из его запястья. Завидев подобную картину, Гарри разинул рот, встретившись встревоженным взглядом с Фредом и Джорджем, сидящими за столом напротив. Поттер давно догадался о том, что Аурум был весьма добродушной, но довольно темной лошадкой, хотя бы вспомнив его наглый разговор с Дамблдором в Хогвартсе, прежде чем они отправились по следам ребят в Сумеречный мир. Деймон стиснул от боли зубы, напрягшись, вырвал замудеренный, деревянный кол с ладони, созданный Элемéнтаром и резко воткнул его в грудь Ауруму, но получил лишь изрядный заряд током, напоровшись на малахитовое, силовое поле, созданное филосовским гранатом Тера, злобно зашипев. — Перестаньте вести себя, как дети! — Гаркнула на них Николетт, стукнув ложкой для соуса по столу. Девушка резко поднялась со стула, важно шагнула в сторону тумбы на которой стояли тарелки и другие столовые приборы и, безмолвно нагрузив кое - какую еду, отправилась наверх к непокидающей спальню Сапфира, Гермионе. — На чем мы остановились?! — Рьяно напомнил Фред, питая надежды на то, что старший Сальваторе переключиться на важный разговор и перестанить пилить тысячелетнего мага Тера злобным взглядом, ища способ отомстить ему прямо за столом. — Шпион! — Кто угодно, только не Северус, — уверенно произнесла Бонни с аппетитом пережевывая вкусный, сочный стейк. — Гораздо важнее то, почему именно члены Ордена стали переходить на сторону Альянса! — Я назову тебе для этого сотню причин, Бон! — Закатил глаза Деймон, бросая себе ягоды черники в рот. — Первая — Дамблдор, вторая — Дамблдор и отгадайте какая третья, игреневые? — Метнул он саркастический взгляд в сторону рыжих шевелюр. — Тоже… Дамблдор? — Неуверенно спросил Джордж, так и застыв с вилкой на пол пути ко рту. — Динь! Динь! Динь! Динь! — Нарочито показушно подчеркнул сказанные слова близнецом Деймон, пафосно выпендрившись. — Но ведь… это же Дамблдор… — Недоуменно протянул Фред. — Из какой параллельной вселенной прибыли ваши недалёкие сознания? — Выгнул бровь Деймон, закладывая руки на груди и разваливаясь на стуле. — Он один из первых, кого может ненавидеть зализанный блондинчик, например. С учётом того, что Стефан по его приказу внушил его бате быть самым добрым и благоразумным недослизеринцем. — Ты о Драко Малфое? — брови Гарри тут же сбежались у переносицы. Поттер обвел озадаченным взглядом всех сидящих за столом, не встретив никакой отрицательной реакции со стороны окружающих. — Соглашусь, что Дамблдор не пример для подражания, но… Малфой совсем другой в вашей реальности, хотя… не могу отрицать той вероятности, что кровь ему не подменяли и, если Люциус каким - то способом узнал о внушении… — Гарри, вспомни хотя бы слова Альбуса о Вивьен, — вольяжно протянул Аурум, продолжая буравить своими хищными, золотыми глазками бутылку с вином, стоящую на столе, выжидая нужно момента, когда можно будет её похитить. — Даже если убрать все мои причины мировых масштабов по которым я не стал членом Ордена, то что Дамблдор один из его лидеров — моя причина номер один. Поттер заметно нахмурился, вспоминая слова директора Хогвартса о своей возлюбленной. Вивьен находилась в плену у Пламена Фламмеля и Дамблдор довольно хорошо знал об этом, не предпринимая никаких попыток среди членов Ордена, чтобы спасти её. Он наглядно мастерски расчитывал все свои ходы касательно зелья, напрочь игнорировал предупредительные слова Невилла, а что если он не раз подставил кого - то из Ордена ради каких - то никому неизвестных выгод и был ли он только в этой, измененной вселенной таким гадом или в их прошлой жизни так же? Вот уж Гарри и подумать не мог о таких кардинальных изменениях, несмотря на все предупреждения Алека Лайтвуда. — Мы должны спасти мою девушку! — Выпалил, как на духу Поттер, отстраняя от себя тарелку с ужином. — Надоело отсиживаться. — Во первых, если говорить об операции по спасению — вставай в очередь, ибо для начала мы спасаем Елену! — Возмущённо отрезал Деймон, водрузив ладони на стол, навистнув грудью. — Значит твоя девушка, получается, важнее моей? — Мгновенно завелся Гарри, сильно сжимая в ладони вилку. — Почему именно ты должен решать, кого нужно спасать первым? — А почему ты? — Прыснул фальшивым смехом старший Сальваторе, скривив гримасу омерзения. — Потому что какой - то избранный? То то Рик уже достал меня со своими «береги Поттера». Если бы не слова Алáрика о важности твоей задницы в дешёвых очёчах я бы уже давно свернул тебе шею! — Перестань, Деймон… — вкрадчивым голосом вмешался Стефан, так же мгновенно потеряв аппетит. — Срач в большом зале! — Хором воскликнули близнецы без особого энтузиазма, машинально двигаясь на стульях подальше от Деймона. — Никто и никуда не собирается подаваться, — продолжил выдержанным, стальным голосом говорить Стефан, вторя возмущенным, прирекающимся голосам родного брата и несдерживающего себя Поттера. — Кэтрин в теле Елены, по предположению, в связи со сложившейся ситуацией, возможно совсем скоро явится сюда, а твою девушку Гарри, мы подумаем, как освободить из плена, ведь бросаться с головой без предварительного плана в тыл врага — опасно. Гарри, конечно, был несогласен. Его раздражали братья Сальваторе, по всем параметрам, отличающиеся, как он думал, эгоистичностью. Он негодовал и злился, продолжая спорить с Деймоном едва не с пеной у рта, напрочь игнорируя все рациональные доводы Стефана. В данный момент, исходя из собственного анализа, Поттер осмелился подумать, что не только Дамблдор был ошибкой среди членов Ордена, а и братья Сальваторе. Терзаемый муками беспокойных чувств, новоиспеченный тер едва контролировал себя, чтобы не разрушить силой землетрясения всю штаб квартиру, заставляя брякать посуду в витринах шкафчиков и заставляя нервно оглядываться всех, находящихся в кухне… Кроме Аурума Тера. С хитрицой на глазах и довольной улыбкой, вторя разразившейся перепалке на фоне влюблённостей обоих додиков, стихийный маг Земли, наконец, легко дотянулся к бутылке со столь желанной жидкостью, встретив лишь препятствие в виде осуждающего взгляда шоколадных глаз Бонни. Он пожал плечами, словно не в курсе, что специально бросил «спичку в ёмкость с бензином» и плюхнувшись вновь на свое место, блаженно потянул голоток спиртного, наслаждаясь собственной победой. — Какой же ты подлый, Аурум. — Бесцветным голосом проговорила Бонни, пропилив утопающего во вредных привычках Тера, насупленным взглядом, осознавая, что пришла пора вновь брать все в свои руки, чтобы вразумить товарищей. *** А в тот самый момент, когда в кухне, на первом этаже особняка, шла словесная перепалка, едва не переходящая на уровень насилия, Гермиона сидела на краешке кровати Сапфира, держа его ладонь своими тёплыми, трепетными руками. Прошло около суток с тех пор, как Поглотитель — социопат едва не выкачал из него жизненную силу. Хвалимый собственное, гадкое естество Паркер будто одержимый шел по следу наследников элементаристики. Их магия была единственной, котороя не покидала его паразитирующий организм. Таков он был — сифон, уже какое - то время и еретик, с жаждой поглощать чужую магию, даже при наличии перерождения в гибрида, толком не имеющий своей собственной. После того, как Кай приговорил весь свой клан к смерти, а мать Джозетт и Элизабет холоднокровно убил, бедную и обреченную жену Алáрика, проткнув ей ножом живот прямо на свадебной церемонии, Паркер еще больше желал силы и власти. И встреча с Пламенем в далёких восьмидесятых зародила в нем это зерно, когда он был ещё мальчишкой. Для Николетт было вовсе не секретом, каким жестоким и подчинённым Тёмной Стихии своего отца Хаоса был её дед. Вот только и Инверно Крионис так же, как и Пламен, был сломлен, не имея воли противостоять ненасытной силе своей матери — Пустоте, пожирающей магию во многих измерениях, а в частности там, где она сама порождала жизнь. Например, в мире древнегреческих Богов, откуда члены Ордена, включая Драко Малфоя, Ньюта Саламандера и двух путешественников во времени, достали рог минотавра, пыльца которого была использована для блокирующего зелья на основе хоруганы, изготовленная для того, чтобы противостоять силе сифона Паркера. Все эти мысли, тревожность и страхи касательно столь информативных, но в то же время опасных знаний, погружали Николетт в давно пережитое прошлое, возвращали нутро к убийственным эмоциям, что в данный момент, даже присутствие Аурума Тера не помогло. В тот самый момент, когда Гермиона бросилась на кухню за льдом, эти оба Элемéнтара горячо поспорив, в последствии, вновь сплели губы в чувственном и даже прилично нежном поцелуе, растворившись на несколько непродолжительных минут друг в друге. Было не сложно сознаться себе, что несмотря на все обиды, злость и негодование, Николетт была безумно влюблена в Аурума Тера и сосущее чувство под ложечкой, во время жаркого поцелуя, напомнило ей об этом. Сейчас же, приблизившись к кровати, на которой лежал все ещё больной Сапфир, она осторожно поставила поднос с едой на деревянную тумбочку. Грейнджер сидела словно натянутая струна, нежно касаясь кончиками пальцев застывшей ладони криона. В глазах у Гермионы были заметны слезы, скатывающиеся одинокими дорожками по бледным щекам. — Он должен поправиться… — тихо промолвила когтевранка едва слышно всхлипнув. — Я не успела отомстить ему за слова о том, что он хотел превратить Джорджа в ледяную скульптуру, — выдавив грустную улыбку, хрипло произнесла волшебница, срывая порывистый вздох. — Ты должна съесть хоть что - то, Гермиона, — мягко обратилась к ней Николетт, понимающе касаясь ладонью её плеча. — Этот Джордж явно не простит тебя за то, что ты совсем не притронулась к их стряпне с Фредом, а ведь они так сильно старались, — грустно сказала Фламмель, выдавив горькую улыбку, дружественной поддержкой сжимая плечо Грейнджер. — Еда получилась и правда вкусной, ребята остались такими довольными. Кроме Деймона. Его реакция была явно возмущенной. Он от чего - то не мог понять, почему все так искренне хвалят близнецов, когда внушил им готовить ужин именно он. Вымученная, натянутая улыбка после сказанного Николетт, мимолетно коснулась уст Гермионы, пальцы волшебницы, вяло блуждающе по щекам, смахнули мокрые дорожки. — Я совсем не голодна, — больно глотнув слюну, обмакнув друг о друга пересохшие губы, Гермиона заботливо коснулась тыльной стороной ладони лба Сапфира. — Как себя чувствует Цезарь? — Дремлет, но раны от укусов практически все затянулись. Это успело насторожить всех нас до того, как мы сели ужинать. Однако, в данный момент, Мракс чувствует себя даже лучше чем Саймон, — пожала плечами Николетт. — Некоторые даже взволновались, всячески обвиняя Деймона в том, что он свернул этому парню шею. Саймон вампир и весьма странно, почему он ещё не успел восстановиться. Стефан предполагает, что это из - за того, что он находится не в своём родном измерении. Возможно. — Но Сапфир находится в своём… — тихий, тревожный стон вновь сорвался из пересохших губ Гермионы. — Порой, я ненавижу то, что лишена вне нашего мира магии… — А если бы и обладала ей здесь, то все равно не могла бы помочь, — печальный голос прозвучал из уст Николетт. — По всей вероятности, тут одно из двух: Крионис должен или исцелиться, что скорее всего невозможно или же переродиться, что так же маловероятно, учитывая его принадлежность лишь к одной Стихии. — Нет. Он выживет! — Твердо заявила Грейнджер, не собирающаяся и дальше выслушивать какие - либо мрачные предположения Фламмель. — Все будет хорошо. — Я очень на это надеюсь, Гермиона. Очень, — страдальчески выразилась Николетт и, пробыв ещё какое - то время с этими двумя, покинула спальню Деймона, вновь взяв направление в кухню. Сердце Грейнджер, в который раз, сжалось. И почему Судьба была столь неблагосклонна к ней? Будучи когда-то нежно влюблённой в Рональда Уизли она бесповоротно лишилась его с беспощадной сменой реальности, которая подготовила для неё новые эмоции, во много раз сильнее и серьёзнее. И что произошло? Девушка вновь ощущала эту скользкую тьму, нечто неосязаемое, но довольно распознаваемо душой — грядущую потерю. Тёплые и трепетные ладони, всегда источаемые решительность, в который раз, касались криона с такой мягкостью с которой звучали сейчас и ее слова. Она не могла так просто отпустить его, невзирая на то, что чувства пришли столь быстро. Она была уверена, что разобралась в них. Казалось, впереди было столько много времени, чтобы задавать вопросы бессмертному существу — долгожителю, невероятно красивому парню, который был вовсе не неуязвим. Даже у сильных индивидов имелись слабости. Баланс был нерушимой константой всего сущего. Находясь рядом с Сапфиром, уставшая и изнеможденная, Гермиона корпусом прилягла рядом с ним, оставив ноги погруженными на полу. Температура его тела, по - прежнему грела воздух, вызывая на лбу мелкие оспарины. Встреча с ужасным, смертоностным существом повергла организм Элемéнтара в нестерпимые муки. Грейнджер захотелось безудержной мести ведьмаку — сифону и теория о том, что месть — это удел слабых была лишь для бесчувственных и безразличных. Кто придумал подобное? Гордые, непоколибимые аристократы, неспособные испытывать эмоции? А может те, кто не позволял выплескивать наружу то, что делало больно изнутри, руководимый тщеславием, что о нем подумают другие? Месть — это защитный механизм психики, когда она ощущает, что больше не способна выносить муки, не в силах справиться с тем напором чувств, который захлестывает агонией с головой. И это было совершенно нормальной реакцией, на внутреннее желание теперешней когтевранки отомстить Малакаю Паркеру самым жесточайшим способом. Нет. Вовсе не когтевранки. Гриффиндорки. Той самой девушки, внутри которой, злобно рычал раненый лев. — Какая неприятная глазу картина, ты не находишь? — Вязко отразился от глухих стен спальни Деймона холодный голос, которого Грейнджер уже не слышала. Гермиона погрузилась в сон, хоть и тревожный, вздрагивая переодически, вторя любопытному взгляду, наблюдающего. Он слышал поставленный к себе вопрос от ледяного, противного голоса, но отвечать, так и не спешил. — Я здесь не для того, чтобы любоваться местными пейзажами влюблённых, сын мой… — вновь замогильно произнес невесть откуда прозвучавший голос, аккомпанируемый скользящей, синей субстанцией по полу, подкрадывающийся к кровати, обвивая её своим холодом. — Слишком рано, Пустота. — Твёрдый голос мужчины, заставил нечто синее словно зависнуть в пространстве. — Или уже поздно, взирая на состояние моего наследника. — Ты знал, что его жизнь может оказаться под угрозой и все равно отправил по разным измерениям, Инверно! — раздосадованной злостью скрипнул голос синего нечто, простилающегося по полу, с недовольством скользящего, в следующее мгновение, по стенам. — Твои дети принадлежат мне и ты поклялся с приходом двадцать первого столетия позволить всех их выпить! И так оттягивал неизбежное сколько мог. Теперь твой наследник умрёт и я лишусь главного источника. Это твоя вина! — Нет… ты ведь чувствуешь? — резко мотнул головой Инверно, с тем же привычным жестом прокручивая на ладони свое древнее кольцо с филосовским лазуритом. — Потомок древнегреческого Бога в этом особняке. — Дьявол. — Выдала злобно синяя субстанция, скверно окутывая тело Великого Криониса. — Я велела держать Олимпийцев замкнутыми в их измерении. Ты подвёл меня. — Трещину в защитном заклинании дал не я. — Фламмель?.. — грузно пропела требовательным вопросом бабушка Сапфира, протягивая к нему свои туманные щупальца, едва касаясь криона, находящегося без сознания в заметном бреду подле отключившейся Грейнджер. — Думаю, что Тер. — Кратко оборвал её действия по отношению к Сапфиру своей речью Инверно, от чего субстанция издала возмущенное свечение точечным импульсом так, что Королю резко пришлось зажмуриться. — Теры давно выведены из игры. Братья Певереллы — мертвы, — вязко скрипнула речью синяя субстанция, вновь плавно двигаясь в сторону Инверно. — Да? Так же, как и потомки Олимпийцев не способные были пробраться в измерение братьев Сальваторе? — Иронично обратился к Пустоте Король Элемéнтаров. — Тогда ищи… — угрожающе произнесло синее, неосязаемое существо, нехотя начав извиваться густым, возмущенным туманом. — И заткни образовавшуюся брешь в измерении Перси Джексона. Нехватало, чтобы ещё с десяток полубогов активизировались с целью заточить меня. — А сама куда? — Будить другого моего сына, который раз и навсегда… — хрипло рассмеялась субстанция, — уничтожит эту дюжину, наплодившую полукровок, пока твой — наконец очухается и наберётся значительных сил, чтобы я его позже… оприходовала. — Конечно… — Обречённо выдохнул Инверно, сдерживая едва уловимый, тревожный, осторожный взгляд взирающий на сына, в присутствии своей матери. — Передавай привет Кроносу и остальным своим детям. Покорным Титанам, Гайа. Или лучше, чтобы в этом мире тебя называли Инаду? — НЕ ЯЗВИ, ЛЁД! — Отрезала Пустота, известная в мире Олимпийцев, как Земля — мать, породившая множество могущественных существ, создав их словно временных батареек, и вознамерившаяся так же, забрать, вдоволь напитавшись. — Когда придёт время, я приду и за твоим наследником, а пока… пора пробуждаться в другом измерении, — замогильно произнесла она, без остатка рассеявшись. Оставшись взирать на лежащих Сапфира и Гермиону, Крионис тяжело выдохнул, с болью закрыв глаза. Прошло несколько столетий прежде, чем он осознал, как долго сдерживал в очередной раз Пустоту, желающую забрать то, что принадлежало ей по праву. Каждое тысячелетие Инверно позволял Пустоте поглощать своих детей крионов, чей энергией она питалась, не имея возможности бороться, следуя соглашению: она — Темный Верховный Элемéнтар, мать давшая ему жизнь и делающая с его потомками все, что угодно, как и та, кто в любой момент была способна забрать её, лишив мироздание основы всей жизни — Воды. Инверно никак не мог допустить подобного. Миллионы измерений погибли бы, если бы его не стало, лишившись одного из главных источников существования. Он надеялся, что рождение Сапфира, того, кого он нарек своим наследником, сможет изменить все. Позволит его полукровному происхождению найти лазейку, которой доселе не было, в борьбе против Пустоты. У него был шанс, но он досконально не знал, как его использовать. Задумчиво наблюдающий за медленной реализацией своего плана, взирая на Сапфира и Гермиону, Инверно вспомнил об Альбусе Дамблдоре и Магнусе Бейне, которые даже не предполагали во что ввязались. Он был почему - то уверен, что не остались в стороне и Теры, вышедшие давно из игры. Из глубочайших раздумий Великого Криониса вывел звук шагов, поднимающихся на второй этаж. Инверно тихо ретировался, через портал воронки, когда дверь в комнату Деймона с едва слышимым звуком, распахнулась, явив сонному взору стоящего в пороге, двоих индивидов, лежащих неподвижно на кровати. Фигура, подобно сомнамбуле, вялой, неспешной походкой, двинулась к ложе, издав протяжное зевание, вторящее полузакрытым векам. — Цезарь? — Сонно шевельнулась Гермиона, вяло опешив, завидя стоящего над кроватью двенадцатилетнего мальчишку и, в этот момент, из ладони Мракса, что легла поверх груди Сапфира, ярко струясь, вырвался солнечный, ослепительный свет.