just friends (no, really)

             — Подвинься, придурок. — Не дожидаясь ответа Майка, Макс тяжело опускается на его колени. Майк издаёт звучный стон, на что Макс только фыркает и, поёрзав, перемещается в более удобное положение: кладёт голову на подлокотник дивана, распластавшись всем телом на коленях Майка. Затем она подтягивает ноги, чтобы они не упирались в бока Дастина.              — Итак, — начинает она, продолжая слегка ёрзать, — Боже, почему Майк такой костлявый, — но потом сдаётся. — О чём вы, неудачники, тут болтаете? — Майк щёлкает её по лбу, и она высовывает язык.              — Мы просто говорили о том, какая ты тупая, — отвечает он, сохраняя бесстрастное выражение лица, что, впрочем, говорит о многом, потому что эмоции Майка всегда отражаются на его лице. Макс закатывает глаза и тыкает его локтем в рёбра, а затем резко отстраняется, преувеличенно вздрагивая. Подразумеваемый удар приходится по особенно выпирающим косточкам Майка, на что он тут же хмурится. А затем стягивает наушники с её шеи. Придурок.              Она тянется, чтобы выхватить их, но он использует свои несправедливо длинные конечности (вот почему, скажите на милость, рост Майка Уилера почти шесть грёбаных футов?), чтобы, как придурок, свесить их над её головой. Затем, прежде чем она успевает сесть и схватить их, он швыряет их через весь подвал туда, где на пуфе сидит Уилл. Тот ловит их с расширенными глазами и держит их так, словно не знает, что с ними делать.              — Отдай их мне! — восклицает она, но Майк зажимает ей рот рукой.              — Не слушай её, слушай меня, Уилл... — Майк взвизгивает, когда Макс лижет его руку, но продолжает говорить: — Я ведь твой лучший друг, верно?              По какой-то причине эти слова заставляют лицо Уилла опуститься, но у Макс нет времени сосредоточиться на его реакции, так как она доблестно защищается от попыток Майка вытереть руку об её лицо. Так они борются около минуты, прежде чем Макс, оторвав руку Майка от лица, вырывается с победным кличем.              — Кто-нибудь, кто не идиот, — продолжает она, игнорируя протесты Майка, — может рассказать мне, о чём мы тут разговариваем? — усмехается Макс, обводя комнату вопросительным взглядом. Но затем она хмурится. Странно, но никто не смеётся, как обычно, над подобными глупыми выходками, и Макс напрягается.               — Ребята?              В чём их проблема? Уилл наблюдает за происходящим со странным тоскливым выражением лица, всё ещё держа в руках наушники каким-то неестественным образом. Дастин выглядит разочарованным — должно быть, унаследовал этот взгляд от мамы. Клаудии — не Стива. Стив никогда не выдерживает дольше нескольких секунд. Эл выглядит примерно так же, как и Дастин. Честно говоря, иногда Эл и Дастин до странного похожи друг на друга.              Наконец она смотрит на Лукаса. И он выглядит... обиженным? Что? Они, конечно, расстались несколько дней назад, но это не было для них чем-то необычным. Он просто снова повёл себя как идиот.              Тут Майк громко хрустит чипсиной, и этот звук нарушает напряжённую тишину, от чего атмосфера в подвале становится ещё более неловкой. Макс снова ударяет его локтем, и ей приходится извернуться под странным углом, чтобы попасть в цель. В ответ он тянет её за волосы, и она отбивает его руку, тихонько рассмеявшись. Майк тоже начинает улыбаться. Надо же, они единственные из партии, кого сейчас нельзя назвать несчастными! (Обычно именно Майк и Макс всегда исполняли роль самых несчастных и недовольных жизнью, так что сегодняшнюю ситуацию можно назвать прогрессом).              — Ребята, вы ничего не хотите нам рассказать? — медленно произносит Дастин, глядя на них, и Макс замирает, нахмурившись. Так, она определённо что-то упускает. Почему все так странно себя ведут?              — Что, я и Майк?              Дастин скрещивает руки и кивает, откинувшись на спинку дивана. Макс моргает. Затем смотрит на Майка, который слегка пожимает плечами, выглядя таким же растерянным, как и она. Это странно. Макс садится, оттолкнувшись от Майка и упершись руками в его бёдра самым болезненным способом, на который способна, и оглядывает партию.              — Нет? Ни у кого из нас нет супер важных и шокирующих секретов, которыми мы могли бы поделиться, так что я понятия не имею, почему вы так на нас уставились.              Странно, но когда она произносит последнюю фразу, Майк напрягается.              И... все они по-прежнему смотрят на них.              — Друзья не лгут, Макс.              Серьёзно? Эл тоже замешана в этом — что бы это ни было? Макс приподнимает брови, собираясь спросить, что, чёрт возьми, происходит, но её прерывают.              — Просто... — Она поворачивается, чтобы посмотреть на Лукаса, глаза которого слезятся!? Почему он плачет? Почему все расстроены!? — Когда ты собиралась сказать мне, что именно из-за этого ты со мной рассталась?              — Что? — восклицают Майк и Макс в унисон и обмениваются растерянными взглядами, а затем оборачиваются ко всем остальным.              — Ты и Майк! — уточняет Лукас, нелепо размахивая руками. Но никто не смеётся. Все выглядят расстроенными.              Макс больше не может сдерживаться и разражается хохотом.               — Подождите... — еле выдавливает она, наваливаясь на Майка, который тоже трясётся от смеха.              — Вы, ребята, думаете... — Майк не может закончить фразу, разразившись безудержным смехом.              — Вы думаете, я встречаюсь с Майком? — восклицает Макс, утыкаясь лицом в костлявое плечо Майка. Боже мой, это самая нелепая вещь, которую она когда-либо слышала. Чтобы она… да встречалась с МАЙКОМ?              — Ну... посмотрите на себя! — сердито шипит Лукас, и Макс резко поднимается на ноги, скрестив руки.              — Ну и что, Лукас? Хочешь сказать, что я не могу прикасаться к своим друзьям? — Она приподнимает бровь, чувствуя, как её лицо краснеет от гнева. Это так глупо! — К тому же Майк — гей!              Тот факт, что они решили, будто ей нравится Майк, сам по себе нелепый, но думать, что она нравится Майку в ответ, полное безумие.              — Что? — Раздаётся со всех сторон.              — Майк не...              — Что такое гей?              — Он бы сказал...              — Откуда ты знаешь?              Макс поворачивается к Майку и видит, как крепко он обхватывает себя руками, сгорбившись, его плечи слегка вздрагивают, а взгляд мечется по комнате.              О, чёрт.              — Подожди-ка, чёрт возьми, ты им не говорил? — Её голос становится всё выше от волнения. Потому что если Майк держал это в тайне, а она только что всем рассказала... — Я думала, они все знают! — Макс начинает дрыгать ногой и тянется, чтобы взять Майка за руку.              — Мне так жаль, — тихо произносит она. Но искренность её слов, кажется, потрясает Майка, возвращая его к реальности. Он вырывает руку, соскакивает с дивана и бежит вверх по лестнице.              На секунду в подвале воцаряется тишина, которую нарушает только стук наушников, выпавших из рук Уилла.              — О, чёрт, — повторяет Макс. Она знает, как страшно в таком признаваться, знает... она просто подумала... чёрт.              Она быстро встаёт и бежит за Майком, оставив позади себя группу озирающихся подростков. Последнее, что она слышит — вопрос Эл:              — Что такое гей?              

***

             Макс спешит вверх по лестнице, едва не налетев на Холли. Но она не останавливается, а лишь бросает через плечо «извини», преодолевая три ступеньки за раз. Боже, она облажалась, так облажалась!              Стоя перед дверью комнаты Майка, она на секунду задерживает дыхание, приглаживая волосы и рубашку, и только затем толкает дверь.              — Уходи!              — Майк... — начинает было говорить Макс, но тут же вздрагивает, увидев его. Он лежит, свернувшись калачиком, на краю своей кровати, руки запущены в растрёпанные волосы, а плечи трясутся от рыданий.              — Уходи!              Тут он отрывает лицо от подушки и смотрит на неё, заставляя Макс снова вздрогнуть. Его глаза красныет от слёз, щёки мокрые, а из носа течёт. Как ни странно, она чувствует, что и у неё самой на глаза наворачиваются слезы. Как она могла так облажаться?              Она тихо прикрывает за собой дверь, подходит к нему и медленно садится. Но Майк отворачивается от неё, и Макс остаётся смотреть на его спину в задравшейся кофте «Адского пламени».              — Прости меня, — тихо произносит она. Несмотря на то, что она говорит практически шепотом, слова, кажется, эхом разносятся по всей комнате.              Майк никак не реагирует, и Макс вздыхает. Она заслуживает такой реакции, она и сама понимает, что заслуживает. Потому что её поступок был таким глупым! Она-то думала, что все уже знают об этом (в конце концов, она знала об этом практически с момента их знакомства).              — Я думала... не знаю. — Она прерывается, проводит рукой по волосам и откидывает голову назад, уставившись в потолок. Её зрение слегка затуманилось от слез, и она принимается тереть глаза. — Я просто... Мне очень жаль.              Майк делает дрожащий вдох, и звук кажется слишком громким в тихой комнате.               — Как... как ты узнала?              Макс молчит, отчаянно пытаясь разобраться в своих мыслях и придумать хоть что-то, хоть что-нибудь дельное, что можно сказать.              — Я думал, я... я так старался сохранить это в тайне, Макс! — Внезапно он встаёт с постели и начинает расхаживать туда-сюда. — И я думал... я не знаю! — Он вскидывает руки, при этом яростно жестикулируя. — А потом ты просто... и теперь все знают! — Тут он останавливается и прижимает к лицу ладони.              — Мне очень жаль, — повторяет Макс.              Майк вздыхает, отрывая ладони от лица, чтобы посмотреть на неё.              — Я знаю, — отвечает он медленно, словно слова даются ему с трудом. — Ты сделала это не нарочно.              — Так и есть! — Макс тоже встаёт, хотя они всё ещё не на одном уровне (Чёртов рост Уилера). — Это было так глупо, и я не хотела им говорить, я думала, они знают, просто...              Секунду они просто смотрят друг на друга.              А затем Макс шагает вперёд, сокращая между ними расстояние. Прежде чем она успевает подумать, что же она делает, ведь она совсем не любитель объятий, тем более с Майком, она тянет руки, чтобы обхватить его и сжать что есть силы.              Он издаёт испуганный звук, застывая в её объятиях, и Макс почти отпускает его, почти отстраняется.              Но потом он обнимает её в ответ, прижимаясь лицом к её макушке.              — Лучше бы тебе не пачкать мои волосы соплями, — приглушённо бормочет Макс и жмётся к нему сильнее.              Майк сдавленно смеётся и фыркает. Вот сейчас он определённо размазывает сопли по её волосам! Но Макс не может заставить себя беспокоиться об этом. Ведь они обнимаются, и это здорово. Майк простил её — может быть, он и не сказал этого вслух, но она знает. Она знает его. А он знает её.              Она не представляет, сколько времени они так простояли, хотя, возможно, всего минуту или две. Но в конце концов она отстраняется, освободившись от его длинных костлявых конечностей. Он снова громко всхлипывает, и Макс вытирает лицо рукавом своей толстовки.              Взглянув на Майка, она не может сдержать смех. Его глаза совсем красные, из носа всё ещё течёт, и он выглядит таким глупым, а по ним обоим так заметно, что они плакали, что это даже смешно.              — Эй! — восклицает он, толкая её в плечо. — Ты тоже выглядишь дерьмово, знаешь ли.              Макс высовывает язык, на что он лишь закатывает глаза. О, так по-взрослому. Конечно же, она говорит ему об этом, и он снова закатывает глаза.              Глупо, что они так переживают из-за этого. Это же партия. Дастин будет любить своих друзей, несмотря ни на что. Эл даже не знает, кто такие геи, так почему она должна расстраиваться? Лукас замечательный и уж точно не может быть гомофобом. А Уилл почти наверняка и сам гей.              — Всё будет хорошо, — говорит она, ободряюще улыбаясь ему.              — Я знаю, — отвечает Майк, хотя вид у него становится значительно более беспокойный, пусть он и пытается улыбнуться.              — Пойдём, — предлагает она, потянув его за собой из комнаты вниз по лестнице. Он неловко переминается, но всё же позволяет ей дотащить его за рукав до самого подвала.              Там их встречает четыре пары пристальных взглядов. Макс смотрит на Майка, молча подбадривая его, и тот глубоко вздыхает.              — В общем…я гей.