Вот и женюсь!

Карета трясется по дороге, а ведьма знать не знает куда себя деть. Сидеть в роскошных тканях ей почти что неловко. Она не может вспомнить, когда последний раз её заботил её внешний вид и волновал запах одежды, пропитанный болотом. Какое ей дело было до нерасчесанных волос, собранных кривой палкой в гульку на затылке. И мало того, так ещё и жених, — ну кто её за язык тянул?! — взгляда не отводит, пристально изучая каждую её черту. В груди у ведьмы колотится сердце громко так, что ей кажется, это слышит даже извозчик, который до сих пор себе под нос разоряется из-за случившегося. Что делать, как быть, заткнуться и лошадей водить! Зачем только согласился? Почему? Может испугался? Да не похоже было. Почему тогда? Неужели… — Нравлюсь? — резко слетает с языка. Пусть перестанет буравить! Пусть смутится! Пусть пожалеет! Только вот принц делает ровно противоположное. Синие очи блестят, как кусочек неба с пойманным солнечным лучиком. Хватит бредить, ругает себя ведьма, это просто отблеск свечи. Он снова оглядывает всю её этим палящим взглядом и растягивает яркие губы в ужасной, — несправедливо красивой, — улыбке. — Да, нравишься, — он уже даже не говорит на «вы» и смотрит слишком смело. Но что тут можно предъявить? Сама же жениться на себе предложила. Учитывая то, что после его согласия по контракту они считай уже помолвлены, то его поведение можно считать уместным. — Можно сказать… даже очень, — вдруг тихо роняет принц, так чтобы только она услышала. А потом наклоняется чуть ближе и расстегивает кафтан у самой шеи, у ведьмы глаза на лоб лезут, а щеки словно пчёлы часами жалили, так горят. Принц лезет ладонью в какой-то потайной кармашек, оголяя светлую кожу на шее нежного сливочного цвета. Может она просто отравилась смертельным ядом и лежит в своей лачуге в предсмертных конвульсиях? Кольцо ловит отблески фонаря, переливается лазурью главный камень, золото сверкает. Всё это, конечно, просто металл и камень, но… Принц протягивает свободную руку ладонью вверх. До неё не сразу доходит чего он хочет и только спустя несколько долгих секунд она вкладывает свою неухоженную руку с длинными паучьими пальцами и ведьмовскими ногтями в его мягкую и тёплую. Принца это, кажется, совершенно не смущает. Он держит нежно и без отвращения. Ей даже чудится, что он на мгновение оглаживает её запястье указательным пальцем, но потом он надевает кольцо ей на палец и это как-то меркнет. — Идеально подошло, — шепчет он снова тихо-претихо, кидая ей короткий взгляд из-под ресниц, и самыми кончиками пальцев другой руки осторожно проводит по краю кольца. Ведьма вздрагивает будто от испуга. Сердце в каком-то бешеном плясе заходится, а руку начинает бить дрожь. Она уже хочет вырвать конечность, чтобы успокоить себя, как юноша быстро, но мягко дергает её, чтобы запечатлеть поцелуй на пальцах. Ведьма вся замирает, чуть не теряя сознание. Может она просто в аду?