Lay Me Down Slow

             Перед тем, как зайти внутрь, они первым делом покупают в маленьком магазинчике поблизости содовую, пару пакетов с закусками и походную аптечку. Мужчина за прилавком бросает на них любопытный взгляд, но не делает никаких комментариев, пока они расплачиваются.              В номере Майка пахнет химикатами, которые горничные используют для уборки, и неярко выраженным запахом его самого. Когда он закрывает дверь, становится тихо, слышны лишь приглушенный шум города и мягкое гудение обогревателя. Майк включает потолочный светильник, и перед ними предстаёт большая двуспальная кровать в центре комнаты, расстеленная лишь наполовину, и одежда, сваленная в кучу на другой её стороне. На тумбочках располагается несколько пустых пивных бутылок, книга, пара стаканов и другие вещи, которые мог насобирать человек, побывавший в дороге. На столе лежат несколько папок и что-то похожее на ноутбук, что сразу же вызывает интерес Уилла.              — Это что, ноутбук? — изумлённо спрашивает он, подходя к нему и проводя по поверхности пальцами.              — Ха-ха, да, — усмехается Майк, пока достаёт бумажник из заднего кармана и кладёт ключи на прикроватную тумбочку. — Дали на работе.              — Я не знаю никого, у кого бы он был. Они такие дорогие!              Майк фыркает.              — Да, знаю. Это, конечно, круто, но таскать его с собой повсюду — отстой.              — Ты хорошо печатаешь на нём? — спрашивает Уилл с ухмылкой.              Майк проводит рукой по волосам и краснеет.              — Ну, я справляюсь.              Уилл оборачивается.              — Я расценю это как отрицательный ответ.              Майк слегка натянуто смеётся, и по его выражению лица Уилл понимает, как ему должно быть сейчас неловко.              — Могу я что-нибудь тебе предложить? В мини-баре миллион этих крошечных бутылочек с ликёром.              Уилл смотрит на него, стараясь не зацепиться взглядом за смятые простыни, на которых спал Майк. Пытается отогнать тысячу интимных образов, нахлынувших на его разум одновременно. Его щёки пылают, но он сглатывает и снимает с себя пальто Майка, бросая его на стул у письменного стола.              — Конечно. Было бы здорово.              — Хорошо, — Майк быстро проходит мимо него и открывает холодильник. Он выглядит значительно спокойнее, когда у него есть задача, на которой он может сосредоточиться.              — Водку?              Уилл морщит нос. Пить водку, не смешивая её с чем-нибудь, он определённо не хочет.              — Только не это. Может, на этот раз текилу?              — Хорошо, — решительно произнсит Майк, на мгновение исчезая из поля зрения. — Нашёл!              Прежде чем Уилл успевает моргнуть, Майк встаёт, закрывает дверцу холодильника и снимает крышку с крошечной бутылочки текилы, а затем протягивает её ему. Когда их пальцы соприкасаются, Уилл прикусывает губу.              — Держи, — говорит он и вытирает руки о штаны.              Секунду они стоят так, неловко улыбаясь и переставляя ноги, потом Майк разрывает зрительный контакт, нервно переводя взгляд на стену, а затем бросается к прикроватной тумбочке и включает лампу. Комната озаряется более мягким светом, но он всё равно беспокойно озирается.              — Эмм, — начинает он. — Думаю, мне нужно принять душ. Только посмотри на меня, — негромко смеётся он, разводя руки и оглядывая себя сверху вниз.              — Хорошо, — хрипло бормочет Уилл, не понимая, на что он намекает. Должен ли он уйти?              — Ты можешь подождать? — мягко спрашивает Майк, словно читая его мысли.              Уилл не может сдержать широкую улыбку.              — Да, конечно. Я могу просто посмотреть телевизор или поделать что-нибудь ещё.              — Хорошо, отлично, — радостно отвечает Майк. — Я скоро буду!              С этими словами он торопливо хватает с кровати пару вещей и направляется в ванную, оставляя Уилла стоять у стола.              Как только дверь захлопывается, Уилл тяжело вздыхает и одним махом опрокидывает в себя крошечную бутылочку текилы. Он кривится, вытирает рот тыльной стороной ладони и ставит пустую бутылку на стол, отчаянно надеясь, что алкоголь поможет ему успокоить нервы. Затем неуверенно подходит к кровати и садится, потирая руки о колени и оглядываясь по сторонам, пока из ванной доносится шум журчащей воды. Безумно отвлекает.              Его взгляд останавливается на пульте, утонувшем в белом одеяле, и он решает включить телевизор. Первое, что высвечивается на экране, — канал “MSNBC”, и Уилл, нахмурившись, тут же переключает его. Но тут лишь стандартные скучные каналы, которые предлагают все отели, и ему приходится монотонно переключать каналы, пока он не натыкается на старый чёрно-белый фильм, который всегда любила смотреть его мама. Он кладёт пульт рядом с собой и смотрит, одновременно разминая ноги и размышляя, можно ли ему снять обувь. В нерешительности он прикусывает внутреннюю сторону щеки, но в конце концов решает, что, наверное, в этом не будет ничего страшного. Майк, скорее всего, всё равно будет в пижаме.              Он снимает ботинки, натягивает рукава на ладони и опускается на кровать, прислоняясь к изголовью. Некоторое время он молча наблюдает за происходящим, и нервозность в его груди понемногу рассеивается под воздействием текилы и мягкой постели. Ему нравится звучание старых фильмов. Это напоминает ему о том, как он играл на полу в гостиной своего дома, когда был маленьким, до того как всё изменилось, когда ему исполнилось двенадцать. Когда всё было хорошо, или так хорошо, как только могло быть, когда рядом был его отец. Он устраивается поудобнее и скрещивает руки на животе; глаза немного тяжелеют по мере того, как медленно тянутся минуты.              Но это длится недолго. Чувство усталости разбивается вдребезги, когда он слышит, как открывается дверь ванной. Трепет в груди возвращается, и он резко поднимается, перекидывая ноги через край кровати.              — Эй, Уилл? — зовёт его Майк из ванной. Свет из дверного проема освещает стену, словно сверкающий небоскрёб.              — Да? — вздыхает он, вздрагивая от того, каким скрипучим кажется его голос.              — Не мог бы ты принести мне аптечку?              Уилл выключает фильм и встаёт, осматривая комнату в поисках сумки.              — Да, конечно. — Он стремительно берёт её и направляется в ванную, чувствуя, как его сердце с каждым шагом бьётся все быстрее.              Майк слегка приоткрывает дверь, и пар — тяжёлый, тёплый и влажный — ударяет Уиллу прямо в щёки. Майк наблюдает за ним через дверь, приоткрывая её еще больше, когда видит, что Уилл приближается. Его волосы высушены полотенцем и лежат влажными волнами вокруг лица, и на нём нет ничего, кроме треников. Уилл отчаянно пытается, но не может отвести взгляд от его плеч, груди и живота, отмечая, что они определённо не принадлежат тому подростку, которого он знал в Хоукинсе. Плечи Майка широкие и угловатые, а всё его тело имеет естественные, но неровные очертания. Волосы на груди редкие, и Уилл задаётся вопросом, может ли он отрастить бороду. Но когда его взгляд скользит дальше вниз, он замечает, что линия волос, идущая от пупка Майка до того места, где она исчезает под поясом его штанов, более густая и чёрная. Справа от неё Уилл видит полученный удар в мягкое место между бедренной костью и рёбрами. Оно уже наливается красным, а завтра станет пурпурным.              Майк отступает на шаг, и Уилл никогда не мог разобрать, что скрывается за его серьёзным выражением лица, но сейчас, стоит их глазам вновь встретиться, он осознаёт, что не может больше игнорировать это. Он и так часто закрывал на такие моменты глаза, но теперь он видит. Это похоже на приглашение, поэтому Уилл отгоняет от себя мысли, которые кричат ему остановиться, и кладёт ладонь на дверь, приоткрывая её на миллиметр, затем на дюйм, и ещё на дюйм.              Майк видит, как он открывает дверь, и делает ещё один шаг назад.              — Я могу помочь тебе? — спрашивает его Уилл негромко и серьёзно.              Рот Майка приоткрывается; губы всё ещё влажные и покрасневшие от горячей воды. Его ресницы подрагивают, и он шумно выдыхает. Уилл старается не вздрагивать от жара, исходящего от его кожи.              — Да, — соглашается он, и от этого слова у Уилла подкашиваются колени.              Да.              Он делает шаг в ванную, прижимая аптечку к бедру.              — Ладно, — говорит он, кивая на тумбу. — Хочешь присесть?              — Ладно, — шепчет Майк, и Уилл наблюдает, как тонкие мышцы его спины и рёбер проступают под кожей, когда он поворачивается и запрыгивает на тумбу рядом с раковиной.              Он горбится и расслабленно кладёт руки на колени.              — Всё не так уж плохо, — говорит он, и его щёки покрываются румянцем.              — Ага, — отвечает Уилл, отводя взгляд и сосредотачиваясь на оказании первой помощи. Он считает, что пластыри в данном случае бесполезны, и поэтому достаёт марлю и мазь с антибиотиком.              — Не думаю, что нужно накладывать швы, — произносит он, смахивая волосы Майка со лба. Кожа на шее Уилла покрывается мурашками, когда по ней струится его тёплое дыхание. Он быстро и основательно высушивает и смазывает мазью рану над бровью Майка, чувствуя себя так, словно они затерялись в зеркалах, затуманенных паром. Закончив с этим, он наклоняется чуть ниже, чтобы осмотреть губу. Майк задирает подбородок, и Уилл с лёгким нажимом прижимает к нему марлю.              — Думаю, перед сном тебе стоит приложить лёд к губе и боку. Утром они будут в синяках.              Майк хмыкает, и от этого вибрирует вся его грудь.              — Бок и правда начинает болеть, но губа не так уж и плоха. Чувак слегка промазал.              Уилл улыбается.              — Это хорошо. — Его густые и влажные волосы так привлекают внимание. Внезапно он поднимает взгляд, в глазах вспыхивает что-то напряжённое, а на губах появляется едва заметная ухмылка.              — Помнишь, в Изнанке мы с Лукасом и Дастином прятались в продуктовом магазине от демогоргона? Я тогда заклеивал порезы на твоём лице?              — Да, — отвечает Уилл, выпрямляясь, и ему особенно нравится, как Майк прослеживает его движения взглядом. Он не понимает, как такие тёмные глаза могут быть такими живыми. Такие тёмные, что едва можно различить зрачки и радужку. Он знает, что для большинства красота кроется в голубых глазах — прозрачных, как стекло, и золотисто-зелёных глазах, пробуждающих ассоциации с летом. Но для Уилла эти глаза, его глаза, — самые красивые из всех, что он когда-либо видел. Тёмные, как ворон, сидящий на зимнем дереве после снежной бури. В приглушенном свете белоснежной ванной комнаты он словно соткан из молочного света и абсолютно чёрных теней, подобно рисунку углём, который Уилл мог бы набросать в одном из своих альбомов; что-то украденное с Елисейских полей. Туда ему не попасть, но это самое близкое к ним, что ему посчастливилось увидеть.              — Иногда я думаю об этом, — мягко продолжает Майк, и его рот растягивается в ласковой улыбке.              — О чём? — спрашивает Уилл, беспокойно потирая ладонями бёдра. Фраза Майка вызывает у него замешательство.              — О тебе, — отвечает Майк слегка резковато от волнения; на лице читается мольба.              Это всего лишь фраза. Всего одна фраза. Но когда Уилл смотрит на своего лучшего друга детства, которого он уже почти не знает, ему кажется, что с его глаз сняли пелену. Кажется, будто Майк тысячу раз сказал «я люблю тебя». «Всегда любил. Прости, что это заняло у меня так много времени. Прости меня за всё. Это всегда был ты. Люби меня. Обними меня. Поцелуй меня.»              И он целует.              Уилл берёт в руки лицо Майка, наслаждаясь тем, как открывается его рот, когда их губы встречаются. Их руки внезапно оказываются друг на друге, Уилл крепко прижимает Майка к себе за шею, и всё его тело начинает пульсировать, когда Майк наклоняет голову и уже запыхавшийся, просовывает язык в его рот. Он на вкус как алкоголь и кровь.              Майк обхватывает Уилла за талию, с силой дёргает за пояс брюк и притягивает его как можно ближе. Одновременно с этим он двигает бёдрами, и Уилл стонет ему в рот, чувствуя, как трение посылает электрический разряд удовольствия по всему его телу. Он отзывается, стараясь не взорваться от ликования, которое наполняет его грудь при осознании того, что это происходит на самом деле. Тысяча фантазий, о которых ему стыдно вспоминать, вновь проносятся в его голове, и он снова стонет, скользя ладонями по спине Майка к его бёдрам и притягивая его ещё ближе. Майк вздыхает и вскидывает бёдра при каждом толчке Уилла, пальцами нащупывая подол его рубашки и задирая её выше рёбер. Уилл понимает намёк и расстёгивает все пуговицы на рубашке, одним движением снимая её, и она мгновенно оказывается забытой на кафельном полу.              Когда взгляд Майка опускается к его телу, задерживаясь на изящном серебряном украшении в районе пупка, Уилл вздрагивает всем телом. Майк усмехается, и это застаёт Уилла врасплох.              — Ну... это не то, чего я ожидал, — бормочет Майк низким тоном; в его взгляде читается дьявольское возбуждение и позабавленность; сейчас его глаза ещё более тёмные, чем раньше, сияющие в своём одобрении.               От этого у Уилла слабеют колени.              Майк смотрит, как он прикусывает нижнюю губу, и с жадностью притягивает Уилла к себе, целуя и посасывая его шею и спускаясь ниже по груди. Уилл чувствует, как его пальцы впиваются в мышцы спины и скользят по рёбрам вниз к бёдрам, как вдруг раздаётся звук удара металла о металл.              Уилл с тяжелым вздохом прижимается к Майку, упираясь лбом в его макушку, и нежно скользит пальцами по гладкой коже его плеч и шеи, наблюдая за тем, как длинные пальцы Майка ослабляют его ремень. Он тут же чувствует мгновенное облегчение, когда тот расстёгивает медную пуговицу и спускает молнию. С глубоким вздохом удовлетворения Уилл интуитивно подаётся бёдрами вперёд.              Майк в ту же секунду поднимает глаза на Уилла; его рот, покрытый ссадинами, безвольно приоткрывается, а брови сходятся в отчаянной нужде. Он следит за губами Уилла, за его глазами, за любым изменением в выражении его лица, пока неторопливо и уверенно ласкает его пальцами, и Уилл не может поверить, что всё это происходит с ним. Как это возможно? Физическая близость не нова для Уилла, мужчины доставляли ему удовольствие — такое, о каком он и помыслить не мог, но ни одно из этих ощущений не сравнится с этим. Быть с Майком прямо сейчас, вот так, —то, ради чего он готов отдать жизнь.              О чём бы Майк его не попросил, Уилл готов согласиться на всё.              Он снова целует Майка, обхватывая его за подбородок, и с его губ непроизвольно срывается признание:              — Я хочу тебя.              Эти слова заставляют Майка сдавленно застонать, и Уилл не может удержаться от улыбки, а затем снова притягивает его рот к своему.              — Я всегда хотел тебя, — вздыхает Майк и целенаправленно двигает бёдрами. — Всегда хотел.              Уилл снова стонет, наслаждаясь тем, как горяча кожа Майка под его прикосновениями. Затем он переключает внимание на пояс брюк Майка и нетерпеливо запускает под него руку, но Майк крепко хватает его за запястье.              — Не здесь, — произносит он, встаёт и осторожно отталкивает Уилла от себя. Теперь, когда между ними расстояние, Уилла переполняет чувство потери, и он не знает, что делать, не знает, как реагировать на свои эмоции.              Но это не имеет значения, потому что, прежде чем он успевает подумать хоть о чём-то, Майк берёт его за руку и ловко выводит обратно в гостиничный номер, где воздух прохладный и сухой. Одним движением он выключает свет, и они остаются лишь в тёплом сиянии одной лампы и города, освещающего улицу внизу. Майк ведёт его к кровати, стряхивает с неё беспорядок, а затем толкает Уилла на матрас. Он падает, слегка отскакивая от матраса, и смотрит на опустившегося над ним Майка. Всё ощущается до невероятного сюрреалистично, словно ожившая мечта.              Когда Майк опускается на одно колено, край кровати прогибается, и Уилл берёт его за предплечье и тянет вниз, одним махом переворачивая их. Глаза Майка расширяются от удивлённого восторга, и его выражение лица побуждает Уилла толкнуться бёдрами навстречу, наслаждаясь тем, как голова Майка сильнее вжимается в подушку и как его рот раскрывается от каждого безудержного толчка. Уилл делает это снова и снова, и снова; всё это время он наблюдает, как углубляется складка между бровей Майка и как его пальцы всё сильнее впиваются в бицепс. Уилл зарывается лицом в его шею, хватает длинные ноги Майка, заставляя того обхватить его талию, и впивается отчаянным поцелуем в место пульса, а затем прижимает его к себе.              Он осыпает крошечными поцелуями всю длинную линию шеи Майка, ощущая каждый удар его сердца сквозь тонкую кожу. Это не может не пьянить: то, как пятки Майка упираются в его спину, как учащается его дыхание, а веки блаженно смыкаются от каждого последующего поцелуя. Уилл устраивается удобнее и скользит дальше по телу Майка — медленно и уверенно, как никогда прежде, целуя впадину его горла и твёрдую равнину грудной клетки. Он скользит рукой вверх, туда, где оставлены следы слюны и укусов на рёбрах, а затем спускается ещё ниже — к дрожащим мышцам живота. Уилл облизывает и целует ниже пупка, по поясу брюк, где его манит дорожка волос, словно говоря, что его ждёт ещё большее. Майк вздрагивает под его губами, и Уилл удовлетворенно улыбается, поднимая глаза.              Когда он понимает, что Майк всё это время наблюдал за ним — веки у него потяжелевшие, а радужку почти не разглядеть — его пронзают вспышки удовольствия. Он скользит одной рукой по шее Майка, обхватывает её пальцами и сжимает, продолжая целовать и облизывать его таз и наслаждаясь тем, как бёдра Майка двигаются навстречу его лицу в медленном ритме. Когда Уилл ещё крепче сжимает пальцы на его горле, Майк приподнимает подбородок и закрывает глаза.              Уилл с наслаждением ощущает, как под его ладонью подрагивает кадык, пока другой рукой спускает штаны Майка и берёт в руки его уже твёрдый член. От такой неожиданной откровенности Майк задыхается, мышцы его живота притягательно сжимаются от каждого ласкового поглаживания. Он содрогается под ним, громко стонет, нарушая тишину номера и выгибается в руках Уилла.              Уилл продолжает, его брови сходятся в сдержанной решимости: он ещё сильнее сжимает дыхательные пути Майка, одновременно изучая, как его тело реагирует на заданный им ритм. Затем, проведя рукой по подбородку Майка и челюсти, Уилл слегка резковато поглаживает его, а потом прижимает большой палец к нижней губе, избегая рассекающей её царапины. Майк прерывисто вдыхает, а затем берётся за запястье Уилла и приоткрывает рот, жадно вбирая в рот его большой палец сразу до упора и посасывая его в том же манящем ритме.              Разум Уилла полностью отключается, удовольствие от двух ощущений одновременно заставляет гореть все нервные окончания в его теле. Время движется в замедленном темпе, пока Уилл тонет в потоке, который Майк создаёт для него каждым мучительным толчком и вздохом. Он бы мог заставить его кончить прямо сейчас. На самом деле он хотел бы видеть, как в этот самый момент Майк распадается на части по милости его рук. Но этого момента он слишком ждал, жаждал, мечтал, фантазировал о нём с тех пор, как в тринадцать лет узнал, что такое удовольствие в одиночестве в своей постели.              И теперь никто не сможет отнять у него эти блаженные минуты. Даже его собственное нетерпение.              Нет ни отцовских кулаков, чтобы мучить его, ни существ из других измерений, чтобы разрушить его душу. Нет и бестолковых незнакомцев, которые будут судить, с кем он решит разделить свое тело. Майк отдаёт ему себя. Он отдаёт ему всё.              Он так хочет этого.              Но у него другие планы. Он не будет торопиться.              С тихим стоном, застрявшим в горле, Уилл нехотя отрывается от Майка и тут же поднимается на колени. Он настойчиво тянет за хлипкие треники Майка, приподнимая нижнюю половину его тела с матраса. Майк задыхается, впиваясь пальцами в мягкий пух матраса, и крепко сжимает простыни в кулаках, когда Уилл встаёт и двумя сильными, нетерпеливыми взмахами срывает их с него, совершенно не готовый к тому, что его ожидает.              Майк распростёрся на кровати, являя собой красоту в море белоснежного белья. Уилл стоит перед ним, затаив дыхание и ссутулив плечи, откидывая штаны Майка на пол. Ещё один бесполезный предмет одежды, о котором они забудут до утра. В каком-то смысле он всё ещё хрупкий, пусть уже и мужчина; бледная кожа, натянутая на длинные конечности с неровными очертаниями. Но когда Уилл позволяет себе скользить взглядом по Майку — медленно и пронзительно — он думает, что в нём тоже есть сила. Она в широте его плеч и резкой линии бедер. В его изящных руках и женственной полноте губ.              Уилл замирает от того, как Майк изучает его лицо, следит за каждым изменением на его лице, за каждым движением пальцев, вбирая в себя всё новые и новые частички лучшего друга, которого он настолько долго знал. Но не так. Взгляд Уилла опускается с лица Майка на его грудь и торс, ещё ниже, к острым изгибам бёдер, а затем туда, где он уже ждёт его, пульсируя и извергая обильные капли предэякулята в предверии того, что Уилл может с ним сделать.              Что он сделает с ним.              — Ты прекрасен, — хрипло произносит Уилл, снимая ремень и стягивая одним махом чёрные брюки вместе с нижним бельём и носками. Он выходит из-под их защиты и остаётся полностью обнажённым перед Майком.              Сердце бьётся в груди, как у испуганного зверька, спасающегося бегством, но он игнорирует нервозность, раздирающую его грудь, и забирается на кровать, быстро прижимаясь к обнажённой коже Майка. Его жар ошеломляет, и, нежно проводя пальцами по мягким кудрям Майка и с нежностью целуя его рот, он медленно и уверенно подаётся вперёд. Когда Майк прерывает поцелуй и отстраняется, чтобы посмотреть на Уилла, в его выражении лица нет ни робости, ни колебаний. Он откидывает назад волосы Уилла, упавшие ему на лицо, и улыбается ему, обхватывая рукой челюсть, чтобы Уилл не мог отвести взгляд. Затем он слегка наклоняет голову, ловя взгляд Уилла.              — Ты самое прекрасное, что я когда-либо видел, — признаётся он. И Уилл понимает, что за словами Майка нет ничего, кроме правды. И в его глазах тоже. И в жаре между ними, в ласковых прикосновениях к его лицу. А ещё в том, как он обхватывает ногами заднюю поверхность бёдер Уилла и подталкивает его ближе. Уилл улыбается ему и тихонько смеётся, изучая путь своих пальцев по веснушкам, усеявшим щёки Майка и переносицу. Затем Уилл снова целует его — медленно, влажно и сладко — наслаждаясь тем, как их тела встречаются при каждом плавном движении бедер.              — У тебя есть что-нибудь? — шепчет Уилл ему в рот; кончики их носов соприкасаются.              Майк ворочается под ним, словно выныривая из сна.              — Да. Есть.              Он садится, и Уилл немного откидывается назад, любовно скользя одной рукой по его бедру, всё ещё обхваченный его ногами. Майк наклоняется к крайнему правому углу, берёт в руки маленькую сумку цвета морской волны и достаёт именно то, что имел в виду Уилл.              Он не может сдерджать хихиканья.              —Самое необходимое всегда с тобой, да?              Майк улыбается и краснеет, но глаза смотрят на него беззастенчиво.              — Наверное, мне не нравится идея быть неподготовленным.              Уилл благодарно хмыкает и принимает то, что предлагает Майк: затем наваливается на Майка всем весом, тут же возвращаясь к ласкам его тела, и зарывается лицом в его шею. Майк раздвигает ноги, и тогда наступает очередь Уилла стонать в его точку пульса, сильно прижимаясь к шее.              Майк роняет сумку, и она падает куда-то в пространство между кроватью и столом. Его руки находят себе лучшее занятие, скользят по бёдрам Уилла и обхватывают его задницу. Он прижимается к нему, желая задать ритм, но Уилл берёт одно из его запястий и удерживает над головой. Его голова сильнее вдавливается в подушку, и Уилл снова целует его, наслаждаясь каждым звуком и стоном наслаждения, вырывающимся изо рта Майка. Долгое время он позволяет этому продолжаться, пока пульсирующая потребность, грызущая его сердцевину, не становится совершенно невыносимой.              Поэтому он отпускает запястье Майка и смазывает член смазкой.              — Ты готов? — выдыхает он ломающимся и нуждающимся голосом.              — Да, — вздыхает Майк.              Уилл берёт его за подбородок, заставляя Майка посмотреть на него.              — Ты хочешь меня, Майк? — спрашивает он, опуская другую руку на его пульсирующее возбуждение и быстро и уверенно поглаживая его. Майк издаёт сдавленный стон, и его тело напрягается под ним, а бедра безрассудно извиваются от каждого движения Уилла.              — Скажи, что хочешь меня, — бормочет Уилл и снова толкается бёдрами, его губы ласкают ухо Майка, пока он шепчет. — Скажи мне... что... ты... хочешь меня. Пожалуйста.              — Я хочу тебя, — стонет Майк в ответ на его резкий толчок бедрами. — Боже, я чертовски хочу тебя, Уилл. Пожалуйста.              Уилл стонет в шею Майка, а затем приподнимается на локте, освобождая Майка от своей хватки и раздвигая его ноги пошире. Он совершенно податлив под его пальцами. Уилл неуверенно гладит его бёдра, а затем перекидывает одну из ног Майка себе на плечо, пальцами осторожно нащупывая его вход, уговаривая его раскрыться.              Майк стонет с каждой последующим добавлением пальца, и Уилл не может представить себе более совершенных звуков. Не колеблясь ни секунды, он берёт член в ладонь и погружается глубоко внутрь Майка. Уилл издаёт опустошенный стон и отчаянно борется с желанием двигаться чересчур быстро. От такого вторжения глаза Майка расширяются, и одновременно с этим с его покрасневших губ срывается какой-то прерывистый вздох, но его пятки притягивают Уилла ближе, уверенно прижимаясь к задней поверхности его бёдер.              Уилл замедляется, лаская его лицо и наслаждаясь тем, как Майк то запутывает кончики пальцев в его волосах, то проводит ими по спине. Уилл снова толкается вперёд, на этот раз ещё глубже, сжимая бедро Майка и немного меняя направление, когда наконец находит нужную точку. Он весь содрогается от того, как их тела идеально подходят друг другу. Майк узкий, восхитительно тёплый и обхватывает его тисками.              Майк сильно прикусывает губу, и из его груди вырывается звук, похожий на восторженную агонию.              — О Боже, Уилл! — задыхается он, яростно впиваясь ногтями ему в спину.              Уилл слегка приподнимается, желая понаблюдать за Майком под собой. Он сбавляет темп, но продолжает глубоко и размеренно погружаться в него.              — Ну как, приятно? — выдыхает он, испытывая абсолютное удовлетворение, от которого сердце неистово колотится в груди, а бешеная необходимость гнаться за раскалённым до бела жаром, бегущим по венам, берёт верх над всеми остальными мыслями. Уилл ещё больше отстраняется от Майка, сгибает его ногу, подтягивая её к груди, и полностью теряется в его тёмном взгляде. Кажется, будто он смотрит в ночное небо — бескрайнее и захватывающее дух. И это заставляет Уилла думать о светлячках и туманных полях, о запятнанных белых футболках и большом пальце Майка, проводящем по его челюсти, ещё до того, как он узнал, как многое может заставить его чувствовать мужское тело.              Он снова толкается в Майка, чувствуя, как его глаза закатываются, а толчки становятся лихорадочными и беспорядочными. Майк прикрывает глаза, тянет его за шею к себе и громко стонет, когда Уилл отпускает его ногу, вместо этого скользя по спине Майка и притягивая его ближе, опуская вторую руку между ними; быстрые, умелые поглаживания стремительно подталкивают его к краю. Ощущение пульсации Майка в его ладони и тихих стонов напротив его уха заставляет Уилла особенно сильно вздрогнуть от удовольствия. Он вытесняет все остальные мысли и эмоции, а затем ощущает, как его тело бьётся в сладостной судороге, оргазм накатывает на него, как приливная волна. Из груди Уилла вырывается прерывистый стон, а затем под ним вскрикивает Майк, его лицо кривится, как будто ему почти больно — собственное наслаждение достигает долгожданной кульминации. Он выплёскивает горячую сперму на руку Уилла и на его живот, а затем смакует каждую затянувшуюся вспышку удовлетворения, яростно впиваясь пальцами в плечи Уилла.              Уилл опускается, а Майк переставляет ноги, обхватывает его руками и крепко прижимает к груди. Они долго лежат так — переводя дыхание и возвращаясь в реальность. Уилл зарывается лицом в шею Майка и глубоко вдыхает его запах. Он пахнет мылом, мускусным потом и пьянящим ароматом их тел, слившихся воедино. Затем Уилл открывает глаза, начиная медленно осознавать, где кончается он и начинается Майк. Он двигает бёдрами и выходит из него, постанывая от ощущения того, как тело Майка выпускает его из своих объятий.              Затем он скатывается с Майка на спину, всё ещё пытаясь отдышаться; сердце колотится в груди, словно он в эпицентре урагана. Майк приподнимается на локте и смотрит на него сверху вниз; на его лице расплывается довольная ухмылка. Она наполнена искренним изумлением и дурманящим восторгом человека, которого хорошенько оттрахали. Уилл улыбается ему в ответ, и в его груди разливается безграничное счастье, которое он не может скрыть.              Майк тянется к нему, скользит пальцами по влажной груди Уилла, а затем зажимает его подбородок между большим и указательным пальцами. В его выражении лица появляется что-то новое, и Уилл думает, что это может быть как-то связано со всем тем, что изменилось в этот момент. Словно рана, которую их отношения всегда оставляли в сердце Уилла, вдруг затянулась. Теперь любовь изливается и из Майка, и Уилл удовлетворённо хмыкает, когда тот наклоняется и нежно целует его, лаская его лицо пальцами.              — Я люблю тебя, — нежно шепчет он.              Уилл мягко улыбается и обхватывает лицо Майка руками, заставляя его нежится в прикосновениях, словно мурлыкающую кошку.              — Я всегда любил тебя. Дольше, чем ты можешь себе представить, — отвечает он.              — Нет, — мягко отрицает Майк, слегка покачивая головой, и целует ладонь Уилла, внимательно глядя на него. — Думаю, я всегда это знал.