Сложности семейной жизни Северуса Снейпа

      Гермиона не любила, когда они ссорились.       Даже не ссорились, а просто не могли договориться о чем или в чем-то не понимали друг друга. Это же не про ссоры.       Северус Снейп не очень умел разрешать конфликты словами. Замолкал, отстранялся, страдал, был один, — и только потом приходил.       Но приходил, конечно. Извинялся или объяснялся, озвучивал просьбы. «Это просто то, как он справляется», — в конце концов сказала она себе. Точнее, когда привыкла к этому. Ей-то надо было все прояснить и обо всем договориться сразу на месте.       Было непросто.       Но не расставаться же с человеком из-за этого, в самом деле? Тем более это не отчуждение и не «холодная война», говорила она себе, ему надо просто обдумать все с самим собой, пережить свои эмоции в тишине.       Почему ей пришлось приноровиться к нему, а не ему к ней, она не думала.       Но сегодня в этом молчании ей было как-то особенно тяжело. Она вышла из душа, встала на пороге спальни, спросила:       — Спать-то можно с тобой лечь, или я пойду в гостиную?       Гермиона не была уверена, что сможет спокойно спать рядом с ним, не имея возможности быть с ним.       — Конечно, — Северус подвинулся с середины кровати на свою сторону.       Его ступни торчали из под одеяла. Такие большие, худые и костлявые ступни. Она никогда не могла на них спокойно смотреть. Ей всегда хотелось их трогать, гладить, целовать. Она не делала этого, потому что он стеснялся своих ног.       Но сегодня ей было все равно. Плюс-минус одна проблема... Она устала. Она просто хотела расслабиться. Почему бы и не «об него».       Она села на край кровати, провела ладонями по его подошвам, обрисовала круг пальцем вокруг его пятки. Погладила подъем стопы, это ее взволновало, — такая гладкая кожа! Невероятно гладкая.       Начала перебирать пальцы. Такие длинные и при этом такие милые и смешные. Не заметила, как начала улыбаться.       Он лежал с закрытыми глазами и не видел ее улыбки. Вообще никак не реагировал на происходящее.       Или просто реагировал обычным своим молчанием? Но что оно значит сейчас? Что он просто терпит? Что ему нравится? Вряд ли, обычно он слегка улыбается, когда ему приятно. Или это молчание означает, что ему тоже уже все надоело?       Она держала в своих пальцах его мизинцы и все ждала хоть какого-то знака — продолжать или оставить его в покое.       Знака не было. Она отпустила его ноги. Подождала немного и встала.       — Ты куда? — спросил он, открыв глаза.       — Такие трогательные мизинцы, и их нельзя, — сказала она и вышла из комнаты.       Когда уже закрывала двери, услышала негромкое:       — Пожалуйста, не уходи…       Оглянулась.       Снейп стоял возле кровати, в глазах мольба:       — Пожалуйста, не бросай меня.       Подошел к ней, близко, тесно. Обнять не решился:       — Прости меня… Потерпи меня еще немного, я научусь. Прошу тебя…       Наконец прикоснулся к ее плечам, притянул ее к себе. Она позволила себя обнять. Стояли долго, тихо, грустно.       Гермиона Грейнджер-Снейп знала одно: если она сейчас уйдет от него, она всю оставшуюся жизнь будет думать, а что бы из этого вышло, если бы она все-таки осталась с ним?