Серенити 3. Дополнительная нагрузка

      Кай поднял глаза на Дока, который снова повесил на плечо карабин.       — Ты увидел, как я выгляжу на самом деле. Я могу попросить от тебя того же? Я не буду это снимать или записывать.       Анчутка отвел взгляд и кивнул. Вокруг его силуэта врача начал расходиться фиолетовый дым, который поднялся столбом в небо, а когда он рассосался, перед Серым было высокое существо, изогнутое, переломанное, с неестественно выгибающимися конечностями, редкими фиолетовыми волосками по всему черному чужому телу. Вместо глаз было две фиолетовых дыры, а вместо рта просто прорезь, из которого выглядывал кончик раздвоенного языка.       — Уоу… — он отложил колбы и медленно встал, завороженно глядя на существо, он медленно приблизился, ступая босыми ногами по земле, и протянул руку. Во взгляде было восхищение, — Тени… Какой ты…       Существо присело на колено, чтобы оказаться лицом к лицу с двухметровой оболочкой синтета.       — Я удивлен, видя в твоем взгляде восхищение. — Бархатный голос сменился на рокочищий стрекот.       — Ну… Я малость отбитый, у меня своеобразные представления о красоте. — Он немного растерянно улыбнулся, продолжая рассматривать анчутку, глядя снизу вверх, он осторожно прикоснулся к нему кончиками пальцев. — Ты такой теплый… И мягкий на ощупь… — он улыбнулся шире и сделал еще шаг, прикасаясь второй рукой, поглаживая шкурку, а потом и вовсе прижался.       Существо же издало тихий урчащий звук, и на плечо Серого легла длинная рука с вытянутыми костистыми пальцами. Овальное лицо с кривой прорезью рта приблизилось и коснулось лба альбиноса мягким поцелуем. Анчутка отстранился и вернулся в человеческий облик, медленно уменьшившись, последними проявились фиалковые глаза, смотревшие на Серого снизу вверх.       — Ты не местный, — морф ласково посмотрел на него, — но очень давно здесь, настолько давно, что твоим именем назвали нечисть из сказки, да?       Док отвел глаза и покачал головой, соглашаясь со смущенной улыбкой.       — Все чуть сложнее, но в целом, можно и так сказать.       — Прелесть какая… — Синтет улыбнулся, когда Арцах уткнулся синтету в грудь и обнял за пояс.       — Ты такой ласковый. Никогда бы не подумал после первой встречи, да и после того, как тебя увидел поначалу.       — Хах, и что же ты думал обо мне при первой встрече и когда увидел поначалу?       — При первой встрече я постоянно хотел куда-нибудь съебаться, просто забиться в угол и сдохнуть. И твой голос, отстраненный и холодный, ни хрена не помогал, — честно признался синтет, — я согласился на импланты просто потому, что был уверен, что хуже не станет, даже если ты очередной вивсектор или маньяк. А на них мне везло, еще как, уж поверь. А когда тебя впервые увидел в маске, то я буквально был в панике и уже прикидывал, в какое окно я выйду при малейшем намеке на угрозу.       Доктор рассмеялся.       — Какие у нас с тобой были схожие чувства тогда. Даже не мог подумать, что даже тут мы видели дуг друга на столько похоже. Только я не думал, как выйти в окно, а о том, смогу ли я убить тебя в случае чего и похоронить на заднем дворе. Да и голос у меня был такой, потому что и ты меня заставил тогда понервничать своим резким появлением.       — Я постучался, и ты меня впустил, — насупившись, выдал Шон и механическим движением заправил прядь себе за ухо. — Или тебе перед моим появлением тоже несладко пришлось оттого, что таращило тем, что что-то дурное явится?       — Нет, тут скорее неожиданность. Я ничего не почувствовал, и из-за этого это было слишком неожиданно. А в кабинет я впускаю всех, кто дошёл до него.       — Ну да, а тут вваливается амбал в залитой кровью одежде с раскуроченным лицом и вывалянный в грязи, — он широко улыбнулся и погладил мягкие фиолетовые волосы.       — Ладно это, у меня в банках в кабинете стоят таких же амбалов анатомические препараты… Это не страшно. Да и Брат к тебе хорошо отнесся.       — От него не было ни малейшей угрозы, он просто спросил, гость я или пациент, я попросился переждать дождь и обещал, что сразу уйду, а он отправил меня к тебе. — Он проговорил синтет задумчиво. — Вообще это странно, он мне тоже говорил, что удивлён, что ты меня не пришиб…       — Ты был добрым и смешным, и у меня почти не было причин от тебя отбиваться.       — Почти? — Шон хищно сощурился. — А какие всё же были? Испачканный диван?       — Диван — это кусок ткани и дерева. Это был запах табака. Ненавижу его. — Буркнул Карпин.       — А теперь смирился?       — Скорее научился игнорировать, плюс он теперь напоминает не только о плохом, — обняв Серого крепче, произнес парень.        — Может быть, есть что-то, что тебе нравится в этом плане? Расскажи, что ты любишь.       — Я люблю запах фисташек. А тем более их цвет. Они прекрасны. Ещё люблю клубнику. Мне много чего нравится.       Кай прикрыл глаза, и в его запахе появились новые нотки, а волосы окрасились в характерный зеленый, Саша отстранился и поднял к нему лицо.       — Так лучше? — Он заглянул в фиалковые и провел рукой по своим волосам, зачесывая их назад пальцами. — тем более вокруг сейчас мало зелени.       — Ты мне нравишься таким, какой ты есть, и мне все равно, как ты выглядишь.       — Это не значит, что я не могу делать такие приятные мелочи, — Шон оставил волосы зелеными и ухмыльнулся.

***

       Обратно они шли, переговариваясь о мелочах и просто рассказывая истории. Док держал синтета за руку и маленькая ладошка утопала в широкой лапе. Серого умиляло то, как это миниатюрное существо смотрится с карабином на плече, оружие было не особенно меньше своего владельца по размеру, и вид у них был одновременно забавный и угрожающий.       — Я предлагаю поесть, а потом заняться делами, — заговорил Кай. — Подскажешь, где Брата искать, если он нам до этого сам на глаза не попадется?       — В детском отделении. Он обычно там ходит.       — Хорошо.       Они добрались до места, Кай закинул вещи в комнату, переоделся в чистое, чтоб не таскать на себе вонючую пыль, и спустился в столовую, снова взялся за готовку.       Он был сыт в определенном смысле, даже с избытком, после того как прикончил Тварей, и решил спустить избыток сил на что-то необычное, тем более его подмывало видеть реакцию и узнать, чем это может кончиться, по какой-то причине он был уверен, что не пожалеет.       Шон выпустил коготь и коснулся груди…

***

      Когда Арцах зашел в столовую, его встретил запах специй, чесночного соуса и что-то что он не смог распознать, а Кай стучал ножом по разделочной доске, стоя спиной. Док слегка приподнял брови в легком удивлении и посмотрел на Серого, подходя ближе, придвинул стул и сел рядом с синтетом.       — Чем это так пахнет? Я впервые чувствую такой запах. Это ты что-то приготовил?       — Да, это определенно что-то особенное, что я приготовил. — Кай обернулся, поймав взгляд фиолетовых глаз. — Помоги отнести все к столу.       Кай указал на подготовленную тарелку с подобием салата, который он смог сделать из имевшихся ингредиентов.       Когда Арцах отошел, он открыл крышку над стоявшей в стороне кастрюлькой, нарезал последнее блюдо, чертыхнувшись шепотом из-за того, что оно еще дергалось, составил на поднос и принес к столу.              Перед глазами Карпина оказались чашка с соусом, спагетти с мясом, а на последней тарелке красовалось аккуратно нарезанное сердце. Ему не составило труда определить, что оно человеческое, и еще не успело остыть. Глаза анчутки загорелись и он бросился на шею метаморфа с благодарном объятии.       — Спасибо большое! Я честно не думал о том, что ты можешь такое для меня достать. Спасибо тебе! — он уселся за стол, наколол кусочек на вилку и попробовал, — Но… Можно вопрос? Когда ты успел найти и убить девушку, так ещё и успеть это все приготовить за 20 минут, что мы с тобой не виделись?       — Это мое, ну, то из трех, которое человеческое, — синтет ответил буднично, как будто про то, что оно лежало в холодильнике, затем набрал спагетти на вилку и принялся есть свою порцию. — У меня будут проблемы, только если вынуть центральное.       Док сглотнул и посмотрел на него.       — Твое? С тобой все в норме?       — Я отъелся на нашей вылазке, и у меня уже отросло новое.       Кай отложил вилку, все еще жуя, задрал майку и, взяв за запястье Дока, приложил его ладонь к своей груди.       — Чувствуешь? Все на месте. — он улыбнулся и продолжил, дожевав: — На самом деле это фигня. Десятый, Сэл, он может выработать, наверное, вообще все что угодно. Настоящая алхимическая фабрика, — он говорил ласково, и было слышно, что к Десятому Двенадцатый относится очень нежно, — даже композитные материалы или живые ткани, которых нет в его теле.       Арцах с облегчением выдохнул и кивнул.       — Ладно. Раз так, то хорошо… Я благодарен, но постарайся больше так не делать, — анчутка съел еще кусочек… и еще… — тарелка опустела почти мгновенно, а на впалых щеках появился здоровый румянец.       — Тебя смущает то, что у меня девчачье сердечко? — Шон заулыбался, . — Ну, с другой стороны, если это тебе подходит, то решается одна из потенциальных сложностей, значит, тебе подойдет и то, что производит Сэл, и мясо из биореактора. Живая человечина без жертв, трупов и нарушения законов, — он продолжал уплетать спагетти.       — Нет, меня это ни капельки не смущает. Меня больше смущает то, что ты так просто отдал свое сердце для того, чтобы я мог спокойно поесть. Хотя я этому даже рад… Я безумно благодарен, очень давно не чувствовал себя сытым. — Он облизал потерявшие синеваттый оттенок губы, — А кто этот Сэл, если не секрет, и что ещё за мясо из биореактора?       — А… Ну… — Двенадцатый положил себе салат, — в общем, я не совсем живое существо. Я искусственный.       — Это я в курсе.       — Двенадцатая модель линейки «Метаморф». Именно поэтому у меня вместо имени номер. Но у каждого из нас есть имя, которое мы выбрали, так вот Десятого зовут Сэл. — Кай аккуратно подбирал слова, чтоб не соврать и не сказать что-то лишнее или такое, что слишком запутает. — Биореактор — это такая установка, где в питательном растворе на базе буквально из нескольких живых клеток можно выращивать функциональные ткани, органы и даже существ. Я выращен в биоректоре.       Доктор внимательно слушал его и слегка кивал.       — Ясненько. Я понял тебя… — задумчиво проговорил доктор, собирая кончиком пальца оставшуюся на тарелке кровь. — Спасибо ещё раз.       — Значит, можно будет повторить как-нибудь.              — Не надо только часто. Я не хочу, чтобы тебе было плохо или что-то такое. Раньше же я как-то жил без этого всего, вот и сейчас смогу.       — К хорошему привыкаешь быстро, вот и привыкай.              — Я попытаюсь.       — Вот и умница, — Кай успел уговорить свои спагетти и салат и поднялся, чтоб принести им по чашке кофе. — Я сейчас доем и пойду к брату. Не хочу тебя больше отвлекать, но потом приду к тебе с результатами, если хочешь.       — Да, это будет интересно... — Карпин странно посмотрел на Серого. Он впервые сейчас задумался о том, что этот дотошный малый может докопаться до некоторых вещей, которые о себе Док предпочитал скрывать. Это было вычищено из всех архивов, но... может быть стоит сказать ему? Тем более, что чем дальше, тем более привлекательной казалась перспектива покинув это давно опостылевшее место.       Синтет впервые отправился шататься по больнице. Он так ни разу, на самом деле, ее и не исследовал, все его перемещения ограничивались квадратом комната-кабинет Дока-столовая-архив, за исключением нескольких разовых посещений палат с буйными в сопровождении главврача. А теперь он залип, вспоминая, куда ему идти, и, по настоятельному совету Дока, снова напялил белый халат.       В конце концов он вырулил в нужный коридор и нашел табличку «Детское отделение», открыл дверь и вошел, осматривая коридор, разрисованный цветами и смеющимися зверюшками.       — Брат, ты тут?       — Да, я тут! — отозвался голос медбрата в конце коридора, а после из-за угла выглянула голова с зеленоватыми волосами. — Привет, ты что-то хотел?       — Мне нужна лаборатория для работы с пробами, Док к тебе отправил, — спрятав руки в карманы, Шон двинулся ему навстречу.       — Сейчас провожу тебя до лаборатории. — мальчик кивнул, — Только не угробь ее.       — Я постараюсь быть аккуратным, — пообещал синтет, приближаясь. — А тут уютненько даже.       — Конечно. Это детское отделение. Нельзя, чтобы дети тут паниковали. — деловито объяснил ребёнок, а после достал и ключи.       — Я немного не об этом, но да ладно.       Брат проводил своего гостя до лаборатории и передал ключи, это оказалась просторная, но плохо освещенная комната с большими, закрашенными до середины окнами. В шкафчиках со стеклянными дверками стояли склянки с жидкостями и чистые пробирки и колбы, имелась кое-какая простенькая аппаратура, вроде центрифуги и микроскопа, на стенах плакаты п правилах безопасности труда.       В нос ударил острый запах тухлого мяса и ванили, а в тенях в дальнем углу помещения над столом для вскрытия корпело две Твари, очень похожие на тех, что Двенадцатый встретил у кратера, только эти совершенно не обращали на него внимания.       Серый сглотнул, от запаха ему стало нехорошо. Он решил отказаться от своих планов по работе непосредственно тут, тем более что эти существа пусть не обращали на него внимания, но не вызывали доверия. Он взял посуду, горелку, реактивы и микроскоп и удалился обратно в комнату, закрыв за собой дверь на ключ, так же, как ее запирал до этого Брат.       Двенадцатый перенес все в комнату, расчистил стол, распахнул окна и принялся за работу, заперевшись изнутри, чтоб ничего не отвлекало.       Сколько времени прошло он не знал, вечный сумрак за окном давал мало подсказок. Шон был увлечен тем, что рассматривал в микроскоп, сверяя состав всего того, что набрал, а после воспользовался реактивами, пользуясь информацией из записей скопированного им перед сожжением архива. В любой пробе обнаружились характерные следы все того же Х6, даже в воздухе, земле и воде. А в той черной жиже, что была кляксой в кратере, составлял почти половину массы вещества.       К образцам он добавил и собственную кровь, чтобы получить результаты, доказывающие его умозаключения. И получил их. Оставалось последнее действие, и оно требовало времени — Кай разложил пробы по чашкам Петри и залил приготовленным реактивом, теперь надо было ждать, пока пройдет реакция.       Синтет оставил емкости, прикрыл окно и покинул комнату, направляясь вниз, чтоб сделать себе чай. Он шагал, погруженный в свои мысли, глядя в пол, спрятав руки в карманы и не заметил как практически наткнулся на Дока.       — М? Привет? Ты чего такой задумчивый?       — Да ну… Мысли думаю про то, как, имея одно и то же вещество, люди пришли к таким разным результатам, — он взглянул на Карпина и криво ухмыльнулся.       Арцах пожал плечами и помассировал виски.       — Если честно, то я без понятия.       — Что у тебя случилось? — синтет уже понимал, что это признак того, что у Дока гудит голова, а это значит, что что-то его расстроило или разозлило, он приобнял анчутку за плечи.       — Обход совершаю. Только три палаты обошел, а потратил почти полтора часа. А это были самые спокойные. Сейчас к самым буйным идти, а там все будет намного дольше.       — Давай я с тобой пойду, я все равно поперся за чаем, моим чашкам еще час стоять без движения.       — Если только ты не против. Сейчас в столовую зайдем, мне надо взять еды для них.              — Я же сам предложил. Только время засеку, чтоб не продолбать реакцию, — он кивнул и зашагал следом за доктором.       Мысли пока уехали в сторону. Не то чтобы Шону нравились эти обходы, но помочь Арцаху ему хотелось. Они забрали из столовой тележку и двинулись по маршруту. Синтет сохранял молчание, он наблюдал за тем, как Док обращается с пациентами, разговаривает, проверяет показание, выдает порции серого варева из емкостей, что Двенадцатый толкал перед собой.       У Кай в голове потихоньку формировался план, и он взвешивал в голове каждую его деталь, в том числе и то, чем он ему аукнется, от мыслей оторвал сигнал таймера.       Шон вернулся в комнату и переложил чашки, открыл и разложил кусочки под стекло. Теперь оно должно было подсохнуть. Он вспомнил, что не брал себе чай, и опять спустился в столовую и по пути вспомнил про Бориса. Он понятия не имел, где его искать, но у Дока должно что-то быть…       Он подошел к двери его кабинета и проверил, не заперто ли. Дверь оказалась открыта. Видимо, Саша забыл закрыть дверь, отвлекшись, когда уходил и накинулся на Шона.       Прикинув, где может быть информация о Борисе, синтет начал искать по ящикам рабочего стола, где и обнаружил небольшую папочку с именем.       Он пролистал папку и отснял на планшет каждый лист, а саму папку вернул на место. Он разберется с этим позже, не хотелось, чтобы Док поймал его за обыском. Шон прикрыл дверь и вернулся в столовую, Арцах застал его там буквально через несколько минут.       — Тебе чаю сделать? — как ни в чем не бывало предложил синтет и сделал приглашающий жест.       — От чая откажусь, а вот за кофе, если ты мне его приготовишь, буду очень благодарен.       — Это без проблем. У тебя есть еще дела на сегодня? — Кай закрыл галерею с фото и переключился на тексты по своим пробам, а потом выключил планшет.       — Нет, сегодня закончил, — Саша подошел и доверчиво обнял Серого за пояс.       — Хорошо. — Синтет оставил планшет на столе и пошел на кухню. — По результатам все получилось достаточно интересно. Х6 у меня в крови по реакции немного отличается от местного, но у меня недостаточно оборудования, чтоб разобраться, чем именно, и из-за этой структурной разницы по-разному происходит воздействие. Остается открытым вопрос источника. Надо сказать, что скорее всего, у меня не хватает квалификации, — он взял чашки, сделав себе чай, а доку кофе. — Тут будем или пойдем наверх? Там на самом деле, красивое. Идем, покажу, что в чашках Петри выросло.       — Пойдем наверх, и хорошо.       В чашках Петри, который Кай показал, пока они пили кофе, были красивые темные разводы, переливавшиеся, как пятна бензина на воде. Он позакрывал подписанные плошки и составил их в стопку, сунув в темный ящик стола, а потом завалился на кровать. На край рядом с ним сел врач и сделал глоток кофе, он размышлял над тем, что выяснил синтет и вроде, пока что, все было гладко.       — Это все очень-очень интересно. — С легкой улыбкой сказал Арцах, а после скосил взгляд.       — Я предпочитаю немного другие интересности, чем корпение над пробирками. У меня от этого мозг пухнет. — Шон сел у Дока за спиной и стал массировать тому голову.       — Мне тоже неинтересно в этом копаться. Мне интересен лишь результат, — прижавшись спиной, довольно промычал Карпин.       — А как насчет знать результат и, пользуясь этим знанием, что-то создавать? Интересно?       — Создавать — да, а вот копаться в том, что уже создано, это не очень. Плюс это не моя специальность.       — А какая твоя? — поинтересовался синтет, распустив фиолетовые волосы.       — В основном… — Саша понял, что пора решать говорить или нет, решать поддаться соблазну покинуть это место или оставаться дальше и тащить возложенный на него отчимом груз… решать, — В основном я занимался педиатрией, но именно поэтому отец привлек меня к тем чудовищным экспериментам. И психология, в том числе аномалии развития.       — Понятно… Ну, с детьми у нас не работают. Кроме клонов, конечно, но есть новорожденные со взрослыми телами. Физическое взросление — это долго и дорого, — объяснил синтет, — хотя есть те, кто говорит, что это обязательно для устойчивой психики, но это спорная гипотеза… Хотя я думаю, что проблема не в этом, — он вздохнул, — но я не то чтобы имею право высказывать свое мнение.       — Почему не имеешь? Еще как имеешь. Мне очень даже интересно послушать то, что ты думаешь об этом.       — Я предвзят,— предупредил Серый. — Я думаю, что дело в том, что если появится способ производства равно с человеком психически стабильных синтетов, то они смогут стать гражданами, с ними придется считаться, и корпорация потеряет огромную часть своего оборудования и много денег. Плюс некоторые программы придется попросту свернуть.       Доктор кивнул.       — Может, ты и не предвзят. Может, никто, кроме тебя и этой корпорации, не замечает этого.       — Я слишком долго смотрел с отдаления, — руки опустились на плечи, продолжая разминать.       — Ясненько. Мне так нравится, когда ты делаешь мне массаж… — тихо заурчал Карпин. Шон воспринял все гораздо спокойнее, чем он рассчитывал. Или дотошный агент уже знал?       — Мне нравится к тебе прикасаться, — промурлыкал синтет, — но если нравится, то раздевайся, я пройдусь по твоей спине, — Кай поднялся с кровати и запер дверь изнутри. Одного раза с пришедшим братом ему хватило.       Доктор без лишних вопросов избавился от халата и водолазки, сложив их и убрав. Док очень любил, когда Серый массировал его плечи или голову, в спину так тем более. Горячие широкие ладони заскользили по спине.

***

      Наутро Док ушел заниматься своей работой, а Шон остался в комнате, сказав, что будет работать со своим исследованием. На самом деле, все, на что у него хватало подготовки и оборудования, он сделает за следующие пару дней неспеша, а сейчас он собирался тратить время на другое.       Он включил планшет и взялся за изучение личного дела Бориса Соколова. Там оказалась вся информация: о семейном положении, кто родители, сколько братьев, место жительства.       Борис жил в городе, что был в часе езды от больницы. Кай разделся, полностью убрав всю одежду и обувь, в которой обычно выходил на улицу вместе с планшетом, оставил дверь незапертой, как будто он просто ушел, не предупредив, впрочем, так оно и было.       Метаморф открыл форточку, распался в туман и улетел.       Следующие несколько недель он занимался тем, что следил и узнавал все о Борисе и тех самых пресловутых «Они», которых так опасался Арцах.       Лично с его точки зрения они не были страшными. Они были отвратительными. И он вполне мог бы, пусть и не без труда, устроить так, чтоб их жизни оборвались. Но он обещал не делать этого сам.       День за днем он наблюдал. Видел, что главы дружны между собой, а вот их помощники уже далеко не так радушны друг к другу. Он стал экспериментировать, делая мелкие пакости, в итоге двое чуть не подрались, спасло только вмешательство главных. Эти существа вели себя агрессивно, и, судя по всему, Борис не был из них самым неуравновешенным.       Постепенно в голове Двенадцатого сформировался план. Если он сумеет разыграть эту маленькую диверсию, эти твари просто перебьют друг друга.       Но надо было быть осторожным.

***

      Всего было шесть человек. Трое главных и трое подопечных.       Они хоть и были все вместе, но вот, можно сказать, были распределены по парам. Было три пары — главный и подопечный.       Первая пара — Борис и паренек с голубыми волосами и повязкой глазу. Было заметно, что голубоволосый боялся Бориса, из-за чего почти всегда молчал.       Вторая пара — седой мужчина в очках и паренек с желтыми волосами в цилиндре, и тут было видно то, как оба увлечены наукой, и старались не пересекаться с остальными.       Последняя же пара состояла из черноволосого высокого мужчины и болезненного вида блондина.       Они преследовали общую цель, то что они называли возрождением. Их проект шел очень медленно, и большую часть времени они проводили, копаясь в бумагах и пробирках.       В этот день Кай вылетел утром, надо было сделать все четко и быстро. На его счастье, Борис никому не сказал о том, как его отделали в больнице, из гордости, и его группа не подозревала о том, что у них появился противник.       Первым делом он пробрался в рабочую лабораторию, разлил спирт и опрокинул несколько банок с реактивами, из которых образовался тяжелый легковоспламеняющийся газ, расползшийся по всем углам.       Следующим было то, что он умел делать лучше — подделка документов. Он написал несколько записок и указаний и подбросил их в рабочие бумаги блондинчика, согласно этим бумагам, Борис с момента, как от него сбежал Док, намеренно саботировал их работу и игнорировал свои обязанности.       Последним он настиг забитого голубоволосого паренька и явился перед ним улыбчивой девушкой, которая возникла перед ним на пороге кабинета Бориса, обняла, коснулась губ самым нежным поцелуем и истаяла, как видение. Только в поцелуе том была такая конская доза тестостерона, что у парня поплыло сознание, и теперь он был готов трахнуть или убить первого, кто попадется ему на глаза.       Кай не стал наблюдать результатов своей работы, а полетел обратно, успев вернуться и влететь в окно как раз тогда, когда Док, уже привыкший к их ненавязчивому расписанию, закончил обход и вместо возвращения в кабинет пошел к синтету, чтобы отправиться с ним обедать.

***

      — Можно войти? Мы сегодня пойдем в столовую или нет? — не дождавшись ответа, врач вошел в комнату, подошел к синтету и обнял его, чуткий нос анчутки уловил новые запахи, — от тебя как-то по-другому пахнет.       — Я шастал по округе, надо было с мыслями собраться, — извиняющимся тоном выдал синтет, — мне не дает покоя то, что моя капсула в болоте. — Он приобнял Арцаха за плечи и повел его прочь из комнаты. — Что бы ты хотел сегодня?       На губах врача вновь появилась улыбка.       — Не знаю. Я могу сегодня, кстати, приготовить еду. Я один раз это делал, но все же.       — Это будет как минимум интересно, — объятие стало крепче, Шон прижал парня к себе, пока они шагали вниз.       Когда они прошли к кухне, Кай поставил чайник и показал Доку, где что лежит, и остался рядом, чтобы помочь, если требуется, но под руку сразу лезть не стал. Доктор же начал доставать ингредиенты, с уверенным лицом взялся за нарезку… Итог был прост: перепачканная кухня и сковорода с порошковым омлетом с тушенкой.       Кай аккуратно снял омлет с подгоревшей корочки, полил кусочки хлеба соусом, достал хлеб и сделал своеобразные бутерброды с яйцом.       — А вполне неплохо, — похвалил старания Дока, — даже хорошо.       — Я очень рад, что тебе понравилось. Я думал, что все испорчу… — честно признался врач, отводя взгляд.       — Пирожочек, в чем дело?       Его обеспокоило то, что доктор снова и снова смотрит в сторону. Поначалу такого не было, ну или было, но не так часто, но чем дольше длится их общение, чем ближе они становятся, тем больше анчутка как будто зажимается.       Первой мыслью было то, что Док прознал о его тайных проделках.       А потом пришла вторая — что Саша боится, что Кай перестанет быть добреньким.       Врач взял один бутерброд.       — Все в норме, о чем ты? — он взглянул на синтета и смущенно улыбнулся.       — Тебя как будто что-то беспокоит. Они сидели друг напротив друга, Кай в открытой позе, а Саша сжался на стуле.       — Да с чего ты это взял? — с улыбкой спросил врач, а после свободной рукой начал массировать висок.       — Я, конечно, слепой, но твоими стараниями немного вижу. А еще я параноик. — Двенадцатый пощипал переносицу и, дожевав бутер, не стал брать следующий, он задумчиво посмотрел на парня: — Ты отводишь глаза и странно улыбаешься, а сейчас ты сел напротив, хотя обычно мы сидим рядом, поза закрытая. А еще ты массируешь виски, но этого не было три минуты назад, у тебя, значит, стало давить на голову, а так бывает, когда ты нервничаешь. — Он старался говорить мягко и ни в коем случае не давить: — Слушай, если ты не хочешь об этом разговаривать, так и скажи, я не буду заставлять тебя.       — Прости. Я не хотел. — Шепотом произнес врач, опуская голову. Он отложил свой недоеденный кусочек и зажал ладони между коленями. — Я больше так не буду. — Он поджал губы.       — Милостивые тени, Пирожочек, что случилось? — Вот теперь синтет всерьез заволновался.       Он выбрался из-за стола и присел рядом с Арцахом на корточки. Шон коснулся его рук, осторожно пытаясь развернуть его к себе.       — За что ты извиняешься, хороший мой?       Анчутка лишь смотрел в пол молча, а на его глазах уже чуть ли не наворачивались слезы. Когда же Серый дотронулся его рук, то Док ощутимо вздрогнул.       — За все… За то, что еду испортил. Глупый вопрос задал. Стал уродом. — Тихо говорил док, слегка дрожа и разворачиваясь к синтету.       — Нет-нет-нет, — серые глаза смотрели снизу вверх, он поглаживал руки дока большими пальцами, — ты ничего не испортил, ты умница. Все хорошо. Ты не урод, ты милый, ты замечательный…       — Испортил. Омлет сгорел, и тебе пришлось есть горелое. Я задал глупый вопрос, из-за чего ты начал волноваться. Я забираю слишком много твоего времени… Слишком многого хочу. Я набрал вес… Прости меня… Прости меня…       — Ты старался, для меня это намного важнее, и мне правда понравилось. И ничего глупого ты не спросил… Я не злюсь на тебя, я не буду тебя наказывать, все хорошо. — Шон старался говорить спокойно и ласково, привстал и обнял парня за плечи, пытаясь успокоить, стал гладить по волосам. — Я параноик, я тебя напугал, прости. — Он поцеловал парня в макушку.       — Я провинился перед тобой. Даже сейчас привлекаю твое внимание и заставляю волноваться… Ты слишком хороший для такой шлюхи, как я… Я заслуживаю наказания, избиения и лишения еды и сна. — Арцах задрожал.       Шон окончательно поднял парня на руки, а сам сел, обнимая его.       — Ты не виноват. Ты вообще ни в чем никогда не был виноват. Ты чистое создание, ты мое прекрасное существо, — он глухо сглотнул, понимая, что происходит и какая травма выстрелила, — тебя обижали эти мерзкие твари, но ты не виноват. Мое внимание все для тебя, Пирожочек, я так хочу. Хочу о тебе заботиться и защищать.       Доктор прижался к альбиносу, спрятав лицо и вцепился тонкими пальцами в одежду.       — Они не могли. Это я был некудышным… Я заслуживал наказание… И сейчас тоже заслуживаю… Прости… Прости… Я тебя даже накормить не смог… Я отвратителен, ты меня не хочешь… В неприятности ещё тебя разные ввязываю…       — Я не злюсь. Тебя не за что наказывать. — Раз за разом повторял Серый, покачиваясь из стороны в сторону, касаясь губами виска Арцаха. — Поплачь, выпусти это, тебе станет легче.       — Прости, прости, прости, прости…       Дрожащим голосом произносил врач, лишь сильнее дрожа. Слез становилось все больше и больше, Шон глубоко вдохнул и медленно выдохнул белесый успокаивающий дымок, поняв, что парень захлебывается. Еще немного, и у него начнется настоящая истерика. Синтет понимал, что если б он сейчас влепил ему пощечину, ударил или накричал, то Доку было бы проще, потому что он привык к тому, что к нему так всегда относились. Его наказывали за малейшие промахи.       А для Шона было важнее то, что он старался, он ценил мотивацию часто выше результата, был благодарен за этот несчастный омлет… И это сломало пареньку шаблоны. А вопросы его просто добили.       — Все будет хорошо, Пирожочек. — Прошептал он на ухо. — Дыши глубже.       Саша поднял голову и стал вытирать слезы, с усилием контролируя свое дыхание.       — Прости еще раз, пожалуйста…       Арцах был в растерянности.       Он не понимал, почему его не наказали? Да, он каждый раз совершал одну и ту же ошибку, но не мог он сейчас не совершить ее вновь и выбрать адекватного? Врач строго следил за собой, а сейчас поправился. И Шону все равно. Мало того, он спалил еду, и то же самое… Он ждал, что сейчас его в любую секунду ударят, изобьют. Он раскрыл свои постыдные, как он считал, тайны… И все еще этот амбал оставался ласковым, теплым…       — Перестань. — Спокойно проговорил Шон. — Я не приемлю концепции наказания в принципе, прими это, пожалуйста. И я не понимаю, с чего ты взял, что ты отвратителен. Мне с тобой хорошо, и мне нравится показывать тебе что-то новое, а твоя местами неопытность даже умиляет. И мы с тобой говорили почему я к тебе не притрагиваюсь, я готов на нежности, но не на секс, тут не в тебе дело. — Он немного отстранился и стал осторожно вытирать его слезы. — А что не так с весом? Ты похудел?       — Я набрал… 1 килограмм и 200 грамм.       Кай провел кончиками пальцев, убрав волосы с лица и заправив фиолетовые пряди за аккуратное ушко.       — Это отлично, что набрал. Значит, мои труды не пропадают зря, правда, я надеялся, что больше чем за два месяца ты наберешь побольше. Я не знаю, кто тебе вложил в голову то, что ты должен быть таким худым, но он точно делал это для того, чтобы ты оставался слабым. А я хочу, чтобы ты был сильным.       — С чего ты это взял? Просто если я буду жирным, то буду уродливым, и тогда это тебе перестанет нравиться.       Синтет просто прижал ему палец к губам.       — Здоровым. Не жирным, не уродливым, а здоровым. С твоим ростом ты должен весить больше, чем сейчас, ребра не должны просвечивать через кожу. — Он говорил достаточно категорично. — Они должны быть закрыты мышцами. И на боках, и на груди. Позвонки не должны торчать. — Он заулыбался и задрал рубашку, обнажив рельефную мускулатуру, чуть смягченную тонким слоем сытого жирка. — Вот так должно быть. Разве я жирный?       — Нет. Ты не жирный, ты красивый… Но все равно… А если я перестану нравится из-за того, что набрал… Если ты будешь видеть, что я достаточно сильный, и перестанешь быть таким нежным, добрым и заботливым… — переходя на пристыженный шепот заговорил Арцах, прижавшись к синтету сильнее и обнял его, даже не дав парню обратно опустить рубашку.       — Не перестану, Пирожочек. — Шон снова поцеловал его в висок и продолжил гладить по волосам. — Ты замечательный. Слишком замечательный для этого места…       Он поднялся вместе с Арцахом на руках и направился на второй этаж. Только теперь до синтета дошло, что он, по ходу, носит вещи Бориса или еще кого-то из бывших дока, потому что он выбирал себе достаточно крупных партнеров.       — Я так хочу тебе верить… Но это так тяжело… Прости…       — Я понимаю. Не торопи себя, тебе нужно время.       Вместо спальни он понес дока в кабинет, вспомнив, что тот говорил, что это единственное место, где он чувствует себя в безопасности.       — И не называй себя шлюхой. Это неправда.       — У меня было более слишком много партнеров.       — Ну и что? — Синтет фыркнул. — Не вижу в этом проблемы. В моем мире всем плевать, сколько у тебя было человек в постели, какого они пола, расы и в каком количестве за один заход. И я согласен, что так и должно быть.       Он остановился у двери кабинета и подергал ручку, дверь оказалась открыта и он скользнул внутрь.       — Это неправильно… Нельзя, чтобы было более 10 партнеров… Дальше ты уже считаешь шлюхой.       — Ну, значит, я тоже шлюха, причем, учитывая, что ты меня минимум втрое старше, то еще похлеще тебя. — Легкомысленно заявил Двенадцатый. — не говоря уже про тройнички по молодости. И все равно. Целомудрие завязано на вопросе размножения, моногамия гарантирует то, что дети будут от тебя, и минимизирует риски венерических болезней. А в остальном это атавизм, ну или излишне романтизированная идея.       — Как у тебя все легко… Такой добрый… Ты мне этим так нравишься… Я хочу, чтобы так было всегда… — Арцах робко коснулся губами бледной щеки и снова уткнулся лбом в шею.       — Ничего не бывает навсегда, пирожочек, но я буду так долго, как это возможно. — Он уткнулся парню в голову губами и подбородком и замер, просто делясь теплом и давая анчутке успокоиться.       — Спасибо. Спасибо тебе большое за все.       — Ты так говоришь, как будто мы прощаемся, — синтет убрал руки Арцаха от его головы и начал массировать ее сам, забираясь пальцами под волосы, — но я пока никуда без тебя не собирался.       — Я чувствую, что сейчас сюда кто-то придёт… Это кто-то из них, Кай… — Саша поднял на синтета испуганный взгляд.       — Прячься. — Серые глаза из-под зеленых ресниц смотрели спокойно, — пожалуйста, Пирожочек, не спорь.       — Я… Я не могу. А если это кто-то серьезный? А если тебе сделают плохо?       — Я сам кому хочешь сделаю плохо. — Серый хорошо понимал, что это, скорее всего, связано с его проделками, но никому не собирался в них признаваться. Он поднялся и поставил Дока на ноги.       — Давай. Тут есть шкаф или еще куда-нибудь в кабинете. Со мной все будет хорошо.       Врач нехотя отпустил Шона и огляделся, ища место в кабинете, где он мог спрятаться. В итоге Док выбрал свой рабочий стол. Он залез под него, поджав ноги к груди, как раз тогда, когда в кабинет начали тарабанить.       — Открыто, войдите. — Шон присел на край стола, скрестив ноги, и взял какую-то папку, делая вид, что читает ее.