Принцип Самосогласованности Новикова

#5.

***

— Почему ты так на меня смотришь? — Что? — Смотришь на меня странно, говорю. Иногда.       Иногда. Хорошее слово. Ненавязчивое. — У тебя лицо смешное, когда ты думаешь. Тебе об этом кто-нибудь говорил? — Даже не пытайся, я все равно не собьюсь. Чуть-чуть осталось...       Они сидели в библиотеке, и Солнце светило сквозь высокие окна, и все было так, как и должно быть. Виктор цеплялся за спокойные минуты словно за тонкие нити: если мир Джейса состоял из вспышек и радостных возгласов, то мир Виктора стремился к конкретной точке — к сегодняшнему дню. Он так долго к нему готовился. Все разговоры за длинными чашками кофе были созданы ради одной минуты, о существовании которой Джейс даже не подозревал. Сумку грел изнутри блокнот. Утром Виктор привычно ограбил сейф, только возможно, — возможно, — сделал он это в последний раз.       Возможно, что блокнот к профессору так и не вернется. — Ну, вот. Не очень много получилось, но проходной балл я получу. Спорим? — Джейс потянулся на стуле, торжественно вскинув кулаки вверх. — Даже не собираюсь. Кто я, чтобы тебе не верить. — У Хеймердингера зуб на меня, ты заметил? — Год это слышу. — Да, и я до сих пор не понял, с чего он так взбеленился. Должно быть, в этом виновата моя невероятная харизма, — Джейс глупо улыбнулся. — Или комплексы у йордла. Ладно, мне уже скучно, может, на площадь сходим? Или просто погуляем. Или просто выйдем, я не знаю. — Что-то случилось?       Джейс пожал плечами и закрыл тетрадь. — Тебе не кажется, что мы занимаемся ерундой? — Это восхитительный вопрос. — Правда? — Да. Особенно формулировка. — Виктор прокрутил в пальцах перо, ловя блики. — Не знаю, просто... все так обычно. Академия, кафе, проекты, которые не изменят мир. Как будто... — Как будто ты должен был стать великим уже пару лет назад как, а вместо этого идешь по той же дороге, что и все, и будущее столь определенно, что хочется испортить себе жизнь чем угодно, от сигареты до кражи в магазине, — закончил Виктор куда-то в сторону. — Восхитительный вопрос, значит.       Улыбка Джейса стала мягче и тише. Он погрузился в свои мысли, а сердце у Виктора стучало где-то в горле от роящихся мыслей. Дневник лежал в сумке, дневник резал острыми углами желудок.       Он столько раз его перечитывал, он знал не одного — он номинально знал сразу двух Джейсов Талисов. Это невозможно, это факт. Джейс Талис существует лишь один — в этом мире и в этой точке пространства. Но. — Ты прав. Давай пройдемся до площади. Тем более, что у меня есть для тебя небольшой подарок. — Я так и знал, что ты не просто так вцепился в сумку! Что там? — Всего лишь пара картонок. Давай, вставай уже. Я чуть позже прочитаю твою работу, мне уже и самому интересно, правда ли профессор тебя топит. — А то ты не знаешь.       С проспекта Часовщиков на улицу Стеклоделов, через Звездный проспект на Неведомую площадь, — знакомый маршрут, верно?       Перед двумя студентами Академии выросла сфера «Рунтерра Инкогниум», и Виктор торжественно протянул Джейсу ладонь, утягивая друга в сторону памятника, который охраняли двое рослых полисменов. — Прошу. — Пара картонок, значит? — От восхищения Джейс засмеялся: Виктор протягивал охранникам разрешения на использование изобретения Зинделло.       Они прошли в сферу, во внутрь, и Джейс в восторге присвистнул. Студентам не было дороги в святую святых, но Виктор не зря работал на свою репутацию. — Как ты это делаешь, — протянул Джейс с завистью и невесомо погладил панель, дугой опоясывающую сферу изнутри. — К «Инкогниуму» даже Совет не всегда допускают. Сколько у нас времени? — О, лично мне хотелось бы выяснить местонахождение всего трех человек. — Виктор смотрел на карту Рунтерры, из которой состояли стены, не отрываясь. — А так у нас час. — Мы будто внутри планеты... можно ведь кого угодно найти? — Почти. «Инкогниум» показывает местоположение не всех, есть, скажем так, ряд ограничений, вызванных внешними факторами. Чаще всего сферу используют, чтобы найти пропавших без вести или, как было пару лет назад, определить места скопления войск. «Инкогниум» опасное изобретение. Неудивительно, что Зинделло хотели убрать... — Почти уверен, что здесь замешан клан Феррос. — Вы знакомы? — Что? Нет, конечно. Но слухи по мне так оправданы. Ладно, дай мне еще минуту, я должен придумать. Может... может какого-то преступника попытаться найти? О. О, о, боги, или попробовать философский вопрос, вроде «где находится моя судьба?» — Ну, знаешь ли. — Виктор показательно возмутился. — В качестве эксперимента. — Джейс. — Но в начале давай ты. Покажешь, как эта штука работает, я ничего не хочу пропустить. Тем более, что ты уже все придумал. Кого хотел найти? — Я хотел проверить одну теорию. — Виктор неуверенно потянулся к панели. — Но ты будешь смеяться...       Стены засветились желтым, теплым светом ламп, когда пальцы Виктора быстро забегали по клавишам и рычагам словно по фортепиано. Джейс смотрел за представлением не отрываясь, и зрачки его постепенно расширялись: он хотел задать вопрос, усомниться вслух, но передумал. Что-то странное было в этих слишком знакомых буквах, что-то подсознательное. Это же Виктор. Виктор никогда не делает глупостей.       Виктор вбивает их собственные имена в поиск, и на карте особенно ярко загораются две абсолютно банальных точки: Джейс и Виктор. Там, где они и должны быть. В городе Пилтовер. — Абсолютная правда. — Талис скосил взгляд на Виктора, пытаясь разгадать его выражение лица. — Мы здесь. — И сейчас. Джейс Талис существует в этой реальности только в единственном экземпляре. — Ты достал разрешение, чтобы... проверить реальность? — Мне нужно было убедиться. — Виктор достал из сумки блокнот и, замешкавшись лишь на мгновение, протянул его Джейсу. — Когда мы только встретились, я обещал тебе дать почитать одну вещь. Так вот. Это самый дорогой оригинал на всей Рунтерре. — Почему?.. — Потому, что его написал человек, которого не существует. Открой. Тебе не кажутся записи... знакомыми? — Почерк ужасный.       Джейс растерянно листал страницы, пока взгляд не зацепился за самый низ одной из них. Джейс перевернул ее. Вновь посмотрел вниз. И так раз за разом. — Погоди. Я чего-то не понимаю. — Возможно. — Это же моя подпись. Это какая-то пародия или некий... нет, ты бы не стал так шутить. — Ты хотел заняться поиском преступников, насколько я помню. — Погоди, не издевайся. Можешь объяснить? — Это очень долгая история. Но она начинается здесь. — Виктор неопределенным жестом показал на две точки. — Для нас сегодняшних. А вот дальше все зависит от тебя. От твоей реакции. Не удивлюсь, если ты придешь в ярость или не захочешь больше со мной разговаривать.       Джейс еще раз быстро перелистал дневник. — Погоди, я действительно чего-то не понимаю. Но у всего есть объяснение. Дневник, а это дневник, выглядит достаточно старым. И записи действительно кажутся знакомыми. — Правда? — Да, да, это было на лекции, сравнительно недавно. Вот этот абзац, например, устройство Врат, я еще сдавал по ним эссе, получился очерк, в итоге пересдавать, только... только немного странно. Здесь другое основание и сама формула будто... — Недоработана. Точнее, она верна, но в будущем эти расчеты улучшат, и устройство войдет в наш привычный обиход. — Когда ты сказал оригинал, ты имел ввиду?.. О, Боги, Вик! Где ты его достал? Как ты его достал! — Виктора невольно дернуло вперед, когда руки у Джейса задрожали и он чуть не уронил книгу. — Сколько ему лет? Его вообще можно выносить, трогать, и-и-и минуту. Я бы запомнил, если бы одного из основателей науки звали, например, Джейс Талис.       Как же забавно выглядит Джейс, когда не может определиться с эмоциями. Одновременно волнуется, одновременно в восторге и одновременно возмущен. Еще бы, такое имя — и не попадалось. Но в логике ему не откажешь. Виктор медленно кивнул. — Тут и кроется небольшой секрет. — Э. Вик. То есть, это все-таки розыгрыш, и ты боялся, что я буду злиться? Но чего злиться-то, даже если это шутка, дневник действительно кажется качественно сделанным. А, я понял. Вот к чему был тот комментарий про величие. Ты сделал этот дневник, оформил и подписал моим именем каждую страницу, как это делаю я, и если бы я все это... слушай, это здорово. — Джейс порывисто обнял Виктора и вернулся к книге, смутившись путанице в собственных мыслях. Виктор тяжело вздохнул. Это будет сложнее, чем он думал. — Я не подделывал записи, чтобы сделать комплимент твоему эго. Но мысль интересная. Джейс, это оригинал. Ты же видишь записи. Заметки. Чертежи. — У меня был однофамилец? Но почему я ничего о нем не слышал? — Можно сказать, что да, был. А не слышал, так как и профессор, и этот однофамилец не хотели, чтобы кто-то знал про автора дневника. — А почему тут говорится о Кейтлин? И Хеймердигнер упоминается, ну, тут не удивительно, старику не один десяток, даже сотня лет, но вот в конце... Виктор. Виктор. И... — Там еще письмо. От Виктора. Я использовал его как закладку. — Прозвучало немного глупо, может, не стоило говорить это вслух? — Слишком много совпадений. Надо вернуться в лабораторию, сделать анализ бумаги и чернил, проверить возраст. Проверить нажим пера. Даты. — Возраст можешь не проверять, последние главы писались при мне. Когда я был маленьким. Сейчас... сейчас найду это место. Вот. Я прекрасно помню тот вечер и как он сидел за столом. Как отдал мне плащ. Плащ до сих пор хранится у меня дома.       Джейс замолчал. Пауза имела привкус тревоги. Джейс то быстро пролистывал дневник, то возвращался, потом вздохнул, начал просматривать записи заново, не выдержав, напряженно уставился Виктору в глаза. Он ощущал некий обман, вызов, но, успокоившись, дал себе минуту подумать, прежде чем спросить: — Кого ты еще хотел найти?       Сглотнув, Виктор подошел к панели. Пальцы уверенно выбили короткое имя, и далеко на карте, за пределами Шуримы, в областях бессмертных хребтов и бессменного холода, вспыхнул огонек. — Таргон. — Джейс завороженно уставился на экран. — Но кто такой этот Райз? — Я думаю, тебе стоит в начале прочесть дневник. — Ладно. Но прежде я узнаю, где сейчас тот сумасшедший из утренней сводки, который поджёг машину торговой гильдии, а еще, действительно ли ребята пошли сегодня в музей, а не в бар. Почти уверен, что они соврали.       Кажется, он не до конца верит в происходящее. — Джейс, я тебя сейчас этим дневником ударю. Прямо в глаз. — Ты сам меня сюда привел, — фыркнул Талис и хрустнул пальцами. — Нельзя упускать такой шанс.       Но прежде чем Джейс успел дотронуться до первой клавиши, точка на экране подмигнула. Исчезла. И вновь появилась, но уже близ Демасии, у самой границы. — Это не я. — Верю. Это магия. Он телепортировался. — Виктор потер переносицу, стараясь воссоздать в голове отпечатки страниц. — Паршиво. — Можешь хотя бы в общих чертах объяснить, зачем тебе Райз? — Я... Я хотел у него спросить. Как он. — Райз? — Густав. То есть, Джейс. Джейс Талис.       Карта Рунтерры горела цветными озерами, белесыми полями, золотом пустыней и обманчивостью вод, и Джейс застыл, будто пытаясь разгадать узорчатые завихрения окружающего их мира, замкнутого в единой сфере. Вот они вдвоем, одни, внутри планеты. Вот Виктор — смотрит как-то испуганно, настороженно. На острых скулах, утепленных светом сотен земель, румянец. Неужели боится? Его? Или его гнева? Гнева за что? Какая-то полоумная мысль сверкнула кометой, в ее хвосте — самый первый их разговор. Виктор был тем, кто заинтересовался исследованиями Талиса. Наивными, ненужными, лишними в мире, где технологии презирали время и пространство. Но Виктор так горел. Так много задавал вопросов.       У Джейса вспотели пальцы, и он отступил от панели. Безмолвная звезда бесхитростно подмигнула, прежде чем исчезнуть. — Знаешь. Как-то мне в голову не приходит, кого еще можно поискать. — Вот и обещанная злость. — Кого надо я уже нашел. — Джейс. Пойми, мне нужно отдать долг. Даже не так, я просто хочу узнать, жив ли он. — Давай в следующий раз без таких подарков, ладно? — Талис сам себе кивнул, глубоко вдохнул, шмыгнул носом. — И прекрати смотреть на меня так, будто я тебе враг. Идем.       Разговор прошел не так гладко, как хотелось бы, и не столь торжественно, как мечталось, но самое страшное уже позади. Виктор оглянулся на карту, прежде чем выйти из сферы: если где-то и существует еще один Джейс Талис, то он находится не в этой реальности.       Он где-то за ее пределами.

***

      Дымная завеса от дешевых сигарет прикрывала паутиной солнечный свет, пробивающийся сквозь шторы. Виктор курил осторожно, будто не хотел, чтобы Джейса отвлекал от чтения шепот табака, но Талис не обращал внимания ни на полутьму, ни на беспокойно бегающий взгляд Виктора, ни на гомон за дверью маленькой студенческой лаборатории. Он отвлекался только затем, чтобы сделать заметку уже в собственном дневнике, чтобы дотянуться до очередного учебника. Он изучал, и постепенно Виктор, завороженный остротой складки меж бровей, успокоился. Сквозь обиду и дрожание губ, пробивалось искреннее, первобытное любопытство Джейса. Он просто не мог поддаться злости, держа в руках вычерченное на бумаге ядро Пилтовера. — Потрясающе. — Джейс проморгался. — Просто потрясающе. Хитрый старый пенек, он присвоил себе изобретения. — Довел до ума. — Нет, нет. Присвоил. Но не суть. — Выражение лица Джейса изменилось неощутимо резко. — Если объединить твой рассказ про исчезновение Густава, объединить Часы и слова, и письмо, и всё это в одно, то получается, что он не такой плохой человек, этот Густав. — А ты сомневался? — Прежде чем я продолжу, мне нужно задать вопрос. — Джейс прикусил губу, Виктор потушил сигарету. — Ты общаешься со мной из-за него? — Изначально так и было, — Признался Виктор и потянулся за пачкой, но Джейс предупреждающе поднял бровь, и Виктор остановился на полпути. — А потом таковым быть перестало. — Не верится. — По тону нельзя было угадать, на что Джейс поморщился. — Во все это не верится. Тут описаны события, которых никогда не было, но к которым были предпосылки. Я даже помню, как мама восхищалась великим умением Пилтовера брать ситуацию в свои руки до того, как она накалится до предела. А дар предсказания-то вот он. Лежал все это время в сейфе.       Сигаретный дым щипал легкие. Джейс встал, быстро подошел к окну, чтобы его открыть и, под шум прогретой солнечной улицы, начал ходить по комнате. — Не верится. — Повторил Джейс. — Но я могу его понять. — Ты сейчас о чем? — Послушай, я же правильно помню, что из часов выскочил камень? Как у меня в браслете? — Да, он у меня с собой. — Ты и его украл?       Джейс жадно протянул ладонь, но искра нетерпения в его глазах заставила Виктора скрестить руки на груди. — Теперь ты что-то задумал. — Конечно, задумал! Теперь я тоже хочу встретиться с Райзом. И с этим твоим Густавом, если он не превратился в пыль, конечно. — Вы один и тот же человек. — Нет, у нас разный опыт. Ты не понимаешь? По сравнению со мной, он будто герой, может не для всех, но путешествия, изучение мира, движение к цели, он создал этот сегодняшний мир. И исчез, оставив только осколки, оставив тебя с воспоминаниями, а меня студентом, лишенным возможности так ошибаться. Он словно мою жизнь прожил без меня. — Он спас нас. — Видишь? Ты считаешь его героем. А я тогда кто? Я кем-то стану, чего-то добьюсь или уже все сделано до меня? Если бы не этот Густав, ты бы на меня даже внимания не обратил. — Ты забыл об одной детали. — Виктор осторожно положил ладонь на плечо Талиса, второй рукой стирая с его щеки обиду. — Я обратил на тебя внимание и в другой реальности. В том мире, в котором жил он. Жил ты. Мы те же люди. Как бы не складывалась судьба, нас все равно что-то сводит вместе. В одной реальности, это взрыв в твоей лаборатории. В другой — пришелец из дальних земель, воин Демасии, который решил вытащить оборванца из Зауна. Может, есть еще и другие. Где ты так и не встретил мага, или где я — маг, который тебя привел в Пилтовер. Или где мы худшие враги, которые не могут перестать сражаться друг с другом. Ты же сам писал целые страницы сочинений о том, как время может переплетаться, и профессор яростно уберегал тебя от мыслей, что это все может оказаться правдой, чтобы ты прожил счастливую жизнь.       Джейс шумно вдохнул воздух и бледно улыбнулся Виктору. — Спасибо что показал «Инкогниум». Никогда не приходило в голову, что Рунтерра... такая. — Вы определенно один и тот же человек. — Виктор встрепал Джейсу волосы. — Но к этой версии я привык больше. С той мы провели всего один день вместе. Тебя я терплю год. — Меня все равно ограбили. Повторим тот день в Пилтовере? — Я больше никогда в жизни не буду кататься на каруселях после обеда у Иерихона. Если хочешь, чтобы меня стошнило тебе на форму, обращайся, я выберу способ. Как вариант — торт твоей матушки. — Не смей. — Да кто столько сахара кладет вообще. — Я люблю сладкое. — Два дня на зубах скрипел. — У меня есть идея.

***

             Он только в начале своего собственного Я.       Он еще не ответил на вопрос "зачем", он его даже не сформулировал, а тут такой удар, блокнотом под дых. Но Джейс его выдержал. Он оказался даже проницательнее Скай, хотя она слушала рассуждения Виктора с детства. Пусть в смеси эмоций, пусть в ярости с ревностью, но Джейс решился взяться за этот неподкрепленный практикой и адекватными теориями эксперимент.       Райза не поймать, но это и не нужно. Он всегда появляется там, где должен. — Проклятый маг, — вторил мыслям Виктора вслух Джейс, придвигая шкаф к двери. — Наделал дел, а остальным теперь разгребать. — Ну. За магию надо платить. — Виктор достал из кармана Часы и отвертку. — Мы с тобой тоже просто так не отделаемся. Возможно, нас занесет слишком далеко или убьет импульсом. — Ничего, если все будет совсем плохо, превратим тебя в Стального Вестника. — Механического, во-первых. Во-вторых, посмотри на меня, я не умираю, в отличии от моей альтернативной версии. — Но вы же один и тот же человек! — Джейс притворно возвел глаза к потолку.       Виктор даже отвечать не стал на выпад. Ему нужно было сосредоточиться на Часах, пока Талис готовил окружающее пространство к предстоящему торжеству.       Интересно, предполагал ли Райз, что навыки из их новой жизни так пригодятся им, чтобы оживить прошлую? Виктор прекрасно разбирался в механизмах, особенно в нежно-переплетенных. Игрушки — это куда более тонкое искусство, чем кажется со стороны. Тебе нужно умудриться вложить душу в кусок железа и умудриться не потерять себя. И уметь поддеть нужную пружину в нужном завихрении.       Джейс же, уязвленный свершенным прогрессом, полез изучать время. Куда более опасную субстанцию, чем телепортация. Некоторые вещи невозможно изменить, как бы ты не пытался.       Принцип Самосогласованности Новикова гласит, что если переместиться во времени назад, чтобы исправить будущее, то все, что будет сделано, и будет причиной этого самого будущего. И вот они здесь.       Два камня, один из сейфа, другой выдернутый из браслета, лежали на столе, готовые встретиться друг с другом. Теория проста — так как их не должно существовать в единой реальности, их сопряжение должно вызвать если не парадокс, то импульс, который привлечет мага. И если от Джейса "Густава" Талиса что-то осталось, а шанс есть, Райз знает, где он.       Отвертка чуть дернулась, и Джейс обернулся на щелчок. — Кажется, мы готовы. Сюда никто не зайдет, предметы вверх не поплывут, все опасное я убрал. Обидно, что нельзя использовать лабораторию Хеймердингера, там и стены лучше. И разгромить не жалко. — Поразительно, что тебе идет злость. Даже щеки не такими пухлыми кажутся. — Дома поговорим. — Джейс чуть не промахнулся молотком, прибивая последнюю планку к стене. — Все, теперь точно все. — Тогда... — Дай мне одну минуту.       Они сидели на перевязанных скотчем стульях рядом друг с другом. Джейс перелистывал дневник, вчитываясь в строки, Виктор сдерживал себя от того, чтобы в очередной раз не закурить. Он обещал сократить количество потребляемого табака. Где-то в Академии развернулась очередная лекция. Скоро прозвенит колокол.       После очень длинной минуты, Джейс достал из сжатых страниц письмо и развернул его, словно не изучал несколько часов к ряду до этого. — Знаешь. Мне даже немного страшно. — Виктор прислонился к плечу Джейса. — Мне тоже. Не бросишь меня ради Густава? — Джейс. — Всегда Джейс. Ладно. — Талис невесомо поцеловал Виктора в лоб и поднялся с места. — Держимся друг за друга, чтобы не разнесло по разным уголкам Рунтерры. — К слову об этом, может, стоило собрать сумки? — Не волнуйся, если что, то я хороший фермер. — В несуществующем будущем. — Отлично. Тогда рискнем.       Каждый из них взял по камню. Виктор открыл переделанные Часы, посмотрел на Джейса. Тот кивнул и как можно крепче обнял Виктора свободной рукой.       Две слезы вошли в паз одновременно, и по комнате разлилось призывное, гудящее жужжание. В начале Джейсу показалось, что ничего не происходит, но уже через мгновенье он услышал стук. Треск мебели, отрываемой от стены. Звон в ушах. И удивленный вскрик.

***

      Собственные ладони казались чужеродно бледными. Виктор сжал руку в кулак — пространство под пальцами было мягким и терпким. Плотным. Голова невесомо, будто без команды, повернулась в сторону. Взгляд скользнул по горящим бирюзовым Часам, по мерцающему белоснежным костюму Джейса, по его удивленному лицу. Джейс смотрел вперед — и Виктор тоже посмотрел вперед. Под ногами двух студентов Академии висела черная дорога, похожая на бесконечную ленту, что пронизывало такое же бесконечное, вспыхивающее северным сиянием пространство. — Смотри. — Джейс поднял руку вверх, в сторону, и за ней протянулся зыбкий пыльный след. — В небе. — Золотая звезда. Туда. — Но дорога...       Виктор шагнул влево, и лента подчинилась, перестраиваясь под невольных гостей. Шагов слышно не было. — Где мы, интересно. — Джейс перехватил Виктора под локоть. — Похоже на лимб. — Возможно. — Голос перекатился несуществующим эхом. — Возможно.       Неизвестно, сколько они шли по черной дороге. Стрелка на Часах так и не сдвинулась с места, застыв на мгновенье до. Джейс молчал, Виктор тоже не решался вмешиваться в тишину. Ни сердцебиение, ни дыхание не нарушали ритм шагов. Казалось, будто их несло сквозь плотную воду, и пустота вокруг наблюдала за путниками, которые осмелились разрезать светлыми пятнами своего существования абсолютный покой.       Интересно, может ли человек заблудиться во сне?       По коже пробежала дрожь — из темноты потянуло легким, холодным ветром. Сквозняком. Сквозь пелену начал пробиваться серый, а после белый, и вот их дорогу перегодила дверь. Пугающе обыкновенная. Джейс потянул застывшего Виктора вперед. — Не бойся. Я рядом. — Фраза прозвучала неуверенно. — Да.              Виктор нажал на дверную ручку, и, не давая мыслям занять время и пространство, не глядя шагнул вперед.      

***

      Вдох.       Прохладный, свежий воздух пробился в легкие первым.       Выдох.       Мелодичный шелест трав колыбельной окутал слух.       Сквозь веки прошло ласковое тепло.       Под ногой что-то хрустнуло, вверх взметнулась белоснежная бабочка, и Виктор, невольно щурясь от света, открыл глаза. И испуганно заморгал. Рядом охнул Джейс, и в его голосе неожиданно прорезался смех.       Луг, покрытый разноперыми цветами. Воздух, мерцающий от свежести, вдалеке горят горы, в прозрачной синеве — искры крыльев. — Я был здесь. — Джейса трясло, словно их не согревало Солнце. — Он перенес нас сюда. — Кто? — Райз. Когда спас нас. Именно здесь он вручил мне его. Только дома не было. — Дома?..       В разнообразии весенней пестроты, Виктор даже не сразу рассмотрел небольшой домик, который стоял совсем недалеко. Он выглядел аккуратным, уютным, тихим. Простым. У крыльца стояла деревянная лавка, чуть поодаль — наполовину заполненная бочка для воды. Рядом протекал ручеек, чей поток прерывался стрекочущим водяным колесом. Светлые стены дома украшали цветущий плющ и уютные трещины, а крышу забавный, почти застывший флюгер. — Здесь кто-то живет. — Джейс как-то неожиданно оказался впереди и уже осматривал постройку. — Вода чистая, явно пользуются. И смотри-ка, кто-то забыл здесь инструменты. — Кто-то. — Виктор не отрываясь смотрел на дверь. — Джейс, не отходи далеко. — Постучать? — Джейс поднял с лавки молоток. — В дверь, то есть. О. На ручке мое клеймо. — Конечно, твое. — Виктор сжал Часы и подошел ближе, невольно заволновавшись.       Что-то смущающее было в этой идеальной картинке. Не угроза, не страх, а искусственность. Ярко-зеленая краска снятая с Пилтоверских картин, нехватка деталей в общей панораме, присущая неопытности, воображению. Отпечаток. — Как во сне. — Виктор взял в руки молоток и покачал его в ладони. Тяжелый, холодный, прекрасно обработанная ручка. Воссоздан в подробностях. Джейс хорошо знал собственные инструменты. — Нет ковша. — Что? — Вода чистая, но нет ковша. Не очень удобно пить из бочки просто окунув лицо. И зачем здесь водяное колесо? Поток должен падать, чтобы был коэффициент, чтобы была энергия. — И должно быть устройство, на которую эту энергию следует передать. Мельницы я тут не вижу. — Иллюзия, значит. Но красивая. Здесь даже... уютно. Я когда-то хотел жить в таком месте. — Правда? — Да. Знаешь, после захватывающего приключения в снежной буре, приятно оказаться в тепле. Так что я запомнил это ощущение спокойствия. — Спокойствия. Ну. Конечно. Теперь твоя очередь открывать дверь.       Ручка ушла вниз и к щебетанию птиц прибавилась тихая мелодия. Джейс взял Виктора за руку, и Виктор вдруг понял, что Талис волнуется больше него.       Не так страшно встретить призрака, как самого себя.       В гостиной пахло деревом, маслом и пылью. У потрепанного дивана возвышался столик, заставленный потемневшими чашками, под ботинками скрипнул старый половичок. Джейс провел пальцем по поверхности стола, прислушиваясь к шероховатости на пальцах. Помещение неуловимо напоминало ему о детстве, о матери, и о чем-то, по чему он всегда скучал, но даже не осознавал этого. Легкие защекотало, и по крови разлилось тепло, как от горячего чая.       Патефон пел за следующей, уже открытой дверью, из которой лился оранжевый солнечный свет.       Получается, Густав здесь.       Силуэт Джейса очерчивался лучами. Виктор различал полупрофиль, линию полукруглого носа, наклон головы и паутинки выбившихся из прически прядей. Может, не стоило сюда приходить? Что если они останутся здесь навсегда?       Впрочем, разве это плохо? Собственный домик, аккуратный сад. Тихие, летние вечера. Разбушевавшиеся ливни за окном, а внутри горит очаг, и кипит чайник. Холодает. Джейс достает из шкафа плед, чтобы расстелить его на диване, и теплый свитер, и они сидят на полу, рассуждая о природе вещей. У Джейса на висках пробивается седина, и он смеется — не так уж сильно он постарел. Смотри, что я принес. Запах сосен и морозного утра. Виктор надевает очки, чтобы лучше рассмотреть узоры на стекле, и Джейс в шутливом жесте очки отбирает. Померять. Ему идет. Ему идет спокойствие.       Виктор вздрогнул от прикосновения. — Кажется, теперь я понимаю, где мы. — Голос Джейса прозвучал мягко, под стать льющейся мелодии. — И теперь твоя очередь. Иди вперед. Я рядом.       Последний шаг дался легко.

***

      Виктор прошел мимо патефона. Мимо станка и полок с безделушками. Мимо картин, мимо приставленного к стене стула, на котором висела выцветшая оранжевая безрукавка. Он шел к человеку, который сидел к нему спиной за столом и тихонько подпевал мелодии, и что-то мастерил. Как и всегда. Как и целую вечность до этого. — Здравствуй, Джейс.       Отвертка легла на стол. Виктор успел только вдохнуть и мельком рассмотреть знакомые шрамы на руке, щетину на лице, как в нос ударил запах железа. Железа, копоти и чего-то еще, неуловимого терпкого и родного. Глаза защипало, и Виктор вцепился в льняную рубашку, погружаясь в жар бронзы и силы. На спину ему легли рука и холодный протез, Виктор знал, что это протез. Ему не надо было выкручиваться из объятий, чтобы его рассмотреть, слишком часто он представлял, как тот мог выглядеть, задержись Густав еще хоть на один день. — Виктор. Ты ходишь. — Конечно, я хожу. Даже до сюда добрался. — Пришлось отодвинуться и поднять голову, чтобы ответить, и Виктор с восторгом рассмотрел в глазах Густава, Джейса, те самые искры утраченного чуда. — Я вижу. Все-таки, профессор нарушил обещание. — Поверь, я сам разобрался, что к чему. То есть, мне помогли, конечно. — Виктор с улыбкой мотнул головой, показывая на спутника.       Джейс стоял на пороге, скрестив ноги, облокотившись о косяк, и когда внимание обратилось к нему, кивнул. — Привет. Паршиво выглядишь. — Отвратительный галстук. — Хватит. — Что я-то? — Талис показательно поправил воротник.       Густав потер переносицу. — По крайней мере, ты улыбаешься. — Вернулся он к Виктору, обхватывая его лицо ладонями; мозоли чуть царапнули скулу. — Как учеба в Академии? — Это все, что тебя интересует? — Ты вырос. — Да. Именно об этом и речь. — Сглотнул мысль Виктор, ища в иссечённом ветром лице ответ. — Тебе здесь... хорошо? — Здесь? — Джейс даже задумался на секунду, будто такая мысль ему в голову ранее не приходила. — Да, вполне неплохо. Тут тихо. — Тебе не одиноко? — За спиной недовольно зашуршало. — Нет. — Густав мягко улыбнулся. — Мне не может быть одиноко. — Ну, судя по стуку, сердце на месте. — Виктор прижался ухом к груди и закачался в мягких объятиях. — Определенно. Виктор, вас не должно быть здесь. — Ты не рад меня видеть? — Я бы тоже не рад был бы тебя видеть в загробном мире, — подал голос Джейс. — Ревнует. — Шепнул Виктор, и Густав невесомо засмеялся. — Но мы точно в загробном мире? Я думал, лимб — это нечто иное. И ты кажешься таким... живым. — Послушай. — Очень осторожно, чтобы не потревожить тепло, Густав чуть отвел от себя Виктора и мягко сжал его ладони, сталь надавила на пальцы. — Я наконец-то сделал хоть что-то правильно, и теперь ты помог мне убедиться в том, что все сработало как должно. Раньше я только надеялся. Теперь знаю. Спасибо. — Это я должен сказать тебе спасибо. Джейс, прости, ты не должен был ради меня... — Только не плачь, а то я не поверю, что ты вырос. Ну же, Виктор. У вас впереди еще столько всего. Он же тебя не обижает? — Ты хотел сказать, "я же тебя не обижаю". Если уж на то пошло. — В этот раз Джейс попытался прокомментировать ситуацию неслышно, но комната не позволила голосу утонуть. — Да, думаю, ты прав. — Вздохнул Джейс. — И сколько веков ты еще будешь сидеть за этим столом, в наказание за то, что я ворвался в комнату? — Не выдержал Виктор. — Ты застрял в одном маленьком мгновении, вне реальности и пространства, в этом доме среди ничего. Это же все не настоящее, просто картинка. Фантазия. — Думаешь? Ну, если это фантазия, то меня устраивает. А если перестанет, то я отправлюсь куда-нибудь еще. — Куда? — Растерялся Виктор. — Но, раз уж вы здесь, кое-что действительно можно сделать. Вы же как-то сюда попали? — Ты хочешь вернуться с нами? — Так, все, хватит, я протестую. — Джейс сделал шаг в комнату. Патефон чуть замедлил мелодию, игла стукнула по пластинке. — Виктор, он прав, нас не должно быть здесь. — Густав, о чем ты говорил? — Внутри нарастало некоторое раздражение, вызванное контрастом между двумя Джейсами в очерченных временем оттенках. — Нужно вернуть Часы Райзу. Не волнуйтесь, с этим я разберусь сам. — Но если Часы останутся здесь, то мы больше никогда не увидимся.       Густав по-Джейсовски мотнул головой, и Виктор оглянулся, надеясь увидеть в выражении лица Талиса злость, за которую было бы так легко ухватиться, но в губах того читались лишь скорбь. И понимание. — Мертвое должно быть мертво. — Сказал Джейс, и Густав приветливо ему улыбнулся. — Общение с Виктором определенно идет тебе на пользу. Я в молодости таким мудрым не был. Не понимал, что такое Смерть и почему с ней нельзя играть. — Я все еще глубоко оскорблен тем, что ты украл мою жизнь и преподнес нам Золотой Город на блюдечке. С другой стороны... — Да.       Он хотел убедиться в собственной теории. Убедился. А дальше-то что? Напишет диссертацию про лимб, докажет его существование, и люди ринутся под землю, в поисках утерянных любимых, вниз, по бесконечным черным лентам. Сколько заблудится в пустоте? Сколько чудовищ будет разбужено? Баланс нарушится, и мир перевернется с ног на голову, и никто, никогда больше не познает покоя.       Вот что это за место.       Виктор разжал ладони. — Кажется, я понял, как нам выбраться отсюда. — Подал голос Джейс. — Было приятно познакомиться, Густав. И спасибо. Знаешь. В первый день учебы Академии, я чуть не пнул профессора Хеймердингера. Помнишь такого? — Еще бы. Всю жизнь мечтал это сделать. Он как раз по колено ростом.       В ладонь Густава упали Часы. Игла споткнулась, скрипнула и мелодия замолчала. Пластинка подошла к концу. — Густав. В кабинете у Хеймердингера, ты ему сказал, что так и не понял, как мне сообщить о чем-то. О том, что ты врал про имя? Или вообще про все. На самом деле, мог и не говорить, итак было понятно, что слишком много хороших событий для одного дня. — Ты все еще не веришь, что с тобой может происходить что-то хорошее? Конечно, ты не дурак, думаю, мой внешний вид говорил сам за себя. Нет, я не знал, как сказать тебе о том, что я очень тебя люблю.       Виктор быстро посмотрел на Джейса: тот молча, не моргая, уставился на замолчавший патефон, ведя с ним невидимый диалог, и Виктор был благодарен за возможность. Осторожно и почтительно, он дотронулся поцелуем до сухих губ. — Это твое. — Старый, потрепанный блокнот лег рядом с патефоном. Джейс снял заскучавшую иглу с дорожки. — Свой я буду вести самостоятельно. Да и представь себе, что будет, если кто-то узнает, что старый пенек присвоил себе все открытия. Он, конечно, заслуживает наказания, но нужно отдать ему должное. Если бы не любовь Виктора к взламыванию сейфа, так бы и сохранил тайну при себе. — Значит, чтобы уйти, нам нужно пройти через дверь? Или вы должны пожать друг другу руки, чтобы произошел некий парадокс? — Спросил Виктор. — Ты не понял? — Лицо Джейса украсил торжествующий оскал. — Представь себе человека, который заблудился в лабиринте из собственных мыслей. В начале он ищет дверь. Потом осознает, что может создать дверь сам, но она почему-то не открывается. Потому, что стен не существует. Нам не надо никуда идти.       Джейс протянул Виктору руку, и Густав легонько подтолкнул его вперед. Дождавшись, когда Джейс крепко сожмет ладонь Виктора, Густав открыл Часы. — Я тоже. — Попрощался Виктор.       Крышка щелкнула. Стрелка сделала шаг.       Часы закончили отсчет.

***

      Мебель затрещала, и Виктор непроизвольно закрыл лицо руками, но мир так и не рухнул на голову. Пол холодил спину. В воздухе пахло магией. Когда искры замолчали, Виктор попытался подняться, и тотчас был подхвачен под локоть Джейсом, который уже успел вскочить на ноги и теперь оттряхивался, и разминал спину после падения. — Знаешь чего я сейчас хочу? — Чего? — Закашлялся Виктор, потянувшись к пачке. — Сэндвич. Я хочу сэндвич. Даже два. И прекращай курить. Дойдем до кафе? — Давай. — Пачка с грустью нырнула обратно. — Я забыл спросить у него про мелодию, которая играла в механической кукле. — У себя самого спроси. — Джейс поднял с пола перевернутый стул. — А потом предлагаю начать собирать сумки. — Сумки? — Ну, можно не сразу. В начале зайдем к моей маме, потом к тебе в магазин. Раздашь указания, чертежи у них есть. Что? Я хочу увидеть эти самые белоснежные стены Демасии, пшеничные поля за Нокусосм, Фрейльйорд, и каменные деревья. И может кого интересного встретим. — И конечная цель? — Путешествие. С тобой. Если ты не против, конечно. — Поник Джейс.       В голову ему предупреждающе полетела пачка. — Нам придется потеплее одеться, если мы рискнем направиться в сторону холодных земель. — Я слышал, у тебя есть плащ. — Да, и благодаря тебе, это единственное, что у меня осталось. — Ну, — Джейс приветственно помахал письмом. — Не совсем. — Когда ты успел? И все равно. Это не от него. — Да. И пусть это будет куда лучшим напоминанием. Прошу Вас, письмо должно достаться конечному адресату. Так что насчет плаща? Мне он не будет велик? — Какой же ты наглый. — И ты все равно меня любишь.       Больше кинуться в Джейса было нечем.       Оставалось только привести лабораторию в порядок, закрыть ее на ключ. Выйти на улицу и зашагать по прямым остроконечным улицам Пилтовера, не забыв зайти в знакомое кафе и заказать там два, а лучше три сэндвича. Чуть пережаренные, пожалуйста. И сладкое молоко. А мне — чай. С тремя ложками сахара.       По Академии до сих пор ходят слухи, что два самых выдающихся студента, закутавшись в плащи, умудрились попрощаться с учебой на самой высокой ноте — один из них пнул профессора Хеймедингера так, что тот пролетел добрых два метра.       И потом они сбежали, а куда — они так никому и не сказали.       Говорят, что Джейс и Виктор еще вернутся. Они просто взяли небольшой отпуск, чтобы узнать: что там, за стенами Пилтовера, города Вечного Прогрессе и вечных поисков себя.

***