Дар

      — Теперь этот твой знакомый приходит сюда практически каждый день. — Монд толкнул Тайма локтем в бок, пока оба стояли за прилавком, вытирая стаканы.       Как всегда в обеденное время было тихо, поэтому Бум сидел на крыльце, разговаривая по телефону с мамой, пока Па Нуи бегала по делам в город. Монд и Тайм пытались делать вид, что работают, но на самом деле Тайм и Оникс перекидывались друг с другом взглядами, пока его ученики обедали, а Монд, уставший торчать в адском котле кухни, вышел в зал и заметил их переглядки. Он развел бурную деятельность, помогая Тайму протирать стаканы, на самом же деле просто смущал Оникса, который в свою очередь слишком увлеченно разминал свою шею.       — Его школа находится неподалеку. — Тайм поражался своим затаенным актерским способностям, которые позволяли ему сохранять бесстрастное выражение лица.       Но Монда этим не проведешь.       — Ага, конечно-конечно, — подмигнул он ему, отчего получил тычок в бок от Тайма.       Да, Монд был прав: после того позднего ужина Оникс стал обедать в ресторане намного чаще, приходя сюда без своих учеников. Правда он не задерживался надолго, предпочитая уйти пораньше, чтобы не привлекать лишнее внимание хозяйки и двух других сотрудников, но возвращался вечером, когда Тайм сильно задерживался, занятый уборкой, и предлагал подвезти его до дома. Сначала Тайм отказывался, отдавая предпочтение общественному транспорту, но один раз все же согласился, когда было слишком поздно, а такси не собиралось приезжать на вызов.       Тогда шел сильный дождь и дороги были забиты даже в позднее время суток. Они застряли в пробке из-за него, и Тайм корил себя за это. Словно чувствуя его угрызения совести, Оникс сказал:       — Эй, ты не должен давить на себя. Это было мое предложение.       — Но из-за меня мы застряли в пробке, — не унимался Тайм.       — Мы застряли из-за дождя, а не из-за тебя, — мягко напомнил ему Оникс.       — Но я мог предположить такой исход, потому что таксисты отклоняли вызов, — упирался Тайм. — Кто в здравом уме поедет в Донмыанг во время дождя? Я должен был остаться в ресторане и заночевать там. В подсобке даже есть жесткий матрас.       — Вообще-то, — откашлялся Оникс, — я хотел тебе предложить остаться у меня, но ты бы вряд ли согласился.       — Разумеется я бы отклонил твое предложение, — ответил Тайм.       Оникс искоса взглянул на него.       — Почему ты звучишь так непреклонно? Что в этом такого?       Тайм обдумывал, как лучше объяснить, что это не самая удачная идея, которая могла бы завершиться неожиданным для них обоих исходом, так как пока они оба не озвучили что происходит между ними. Поэтому он сказал вторую по популярности причину отказа от совместной ночевки.       — Я не хочу никого обременять.       — Ты меня не обременяешь. Мне нравится твоя компания, — ответил Оникс.       Тайм заметил, что чем больше они с ним общались, тем уверенней Оникс становился, позволяя высказываться более открыто и непринужденно. Он позволял себе поддразнивать Тайма, и тот не переставал в душе радоваться этому как идиот. Оникс стал больше шутить, отчего Тайм долго не мог перестать смеяться. А еще он стал чаще дотрагиваться до него. Ненавязчиво, до руки или плеча, сначала кратковременно, почти на мгновение, а позже, не заметив сопротивления со стороны Тайма, стал задерживать руку чуть дольше, но деликатно, не переступая черту. Одним словом, джентльмен. Конечно, такой благородный парень вряд ли что-то захотел бы сделать с ним ночью в темной квартире, но Тайм не собирался пускать все на самотек. Пока что он не был готов ни к чему серьезному, что идет дальше шутливых разговоров и поддразниваний.       — Но я буду чувствовать, что обременяю.       — Ты сказал мне быть проще. Может быть для начала тебе самому стоит прислушаться к собственному совету? — Оникс хмыкнул, барабаня пальцами по рулю.       Дорога домой в тот день действительно была долгой. Тайм проспал большую ее часть, отчего, когда они подъехали к его дому, Тайм был абсолютно дезориентирован и не понимал, что от него хотят.       — Как ты доберешься домой? — спросил Тайм, когда проснулся настолько, что смог, наконец, выбраться из машины, и склонился к окну, чтобы посмотреть на Оникса.       — В Бангна уже меньше пробок, я доеду домой намного быстрее, чем ехал сюда. Не чувствуй себя виноватым, — добавил он, видя, что Тайм снова начал о чем-то думать. — Я счастлив провести с тобой немного больше времени.       Тайм удивленно поднял бровь.       — Ты всегда был таким уверенным, или просто очень ловко прятал эту свою сторону?       — Я всегда стесняюсь, когда хочу общаться с тем, кто мне нравится, — ответил Оникс, пожав плечами.       Его ответ произвел на Тайма слишком большое впечатление и ему пришлось сделать усилие, чтобы это не отразилось на его легкочитаемом, как оказалось, лице.       — И часто тебе приходится с этим сталкиваться?       Оникс сделал вид, что глубоко задумался над этим.       — Не слишком часто, но чаще, чем мне бы того хотелось.       Видимо из-за его стеснительности Оникса частенько отшивали, не давая шанса раскрыться. Какое упущение, ребята.       — И что происходит, когда стеснение проходит?       Оникс улыбнулся.       — Я перестаю стесняться чего бы то ни было. Совсем.       Тайм даже не заметил, как сглотнул.       Уверенный Оникс, хоть и был джентльменом, но все же представлял большую угрозу для еще не готового Тайма. Но Тайм той ночью все же думал о том, каким Оникс мог бы быть, преодолей он полностью свое смущение. Из-за чего Тайм был практически лишен сна несмотря на сильную усталость.       Монд забрал стакан из рук Тайма, пока тот задумчиво смотрел на профиль Оникса.       — По крайней мере постарайся поменьше летать в облаках, тогда, может быть, тебе удастся одурачить кого-нибудь вроде Бума.       Тайм приложил большие усилия, чтобы никак не отреагировать на это замечание, но взял на заметку, что ему действительно стоит меньше смотреть на Оникса и больше сосредоточиться на стаканах. Правда этому совсем не помогло то, что через несколько минут Оникс и одна из его юных учениц поднялись с места и подошли к стойке, за которой стояли Монд с Таймом.       — Эм, извините, — тихим голосом начал Оникс, смотря на Монда, — мои ученики хотели бы оставить отзыв о работе ресторана. Можем ли мы получить книгу отзывов?       Памятуя о шутливом разговоре, который у них состоялся на прошлой неделе, Тайм прикусил щеку изнутри, чтобы не рассмеяться. Он опустил голову и стал более усердно тереть стакан, чего доброго сломал бы, протирая какое-то уж совсем невидимое пятнышко.       Монд, не почувствовав подвоха, приветливо улыбнулся Ониксу и его ученице.       — Конечно, — и обращаясь к последней, сказал: — Пойдемте со мной, я помогу вам достать книгу.       Монд с девочкой отошли к стеллажу, где лежала книга отзывов, и только когда они оказались на расстоянии, Тайм тихонько засмеялся.       — Что? — пожал плечом Оникс, опершись на прилавок, боком к Тайму. — Они действительно захотели оставить отзыв.       — Я ничего не говорил, — ответил Тайм, пытаясь не улыбаться.       — Знаешь, — задумчиво проговорил Оникс, положив щеку на плечо и посмотрев на Тайма, — я сегодня целый день думал над тем, с каким камнем ты у меня ассоциируешься.       — Ты вроде говорил, что мне подойдет авантюрин. — Тайм так быстро припомнил название, что удивил себя, и заслужил одобрительный кивок Оникса.       — Да, он тебе подходит, но ты ассоциируешься у меня совсем с другим камнем. Я смотрел на тебя и думал только об этом.       Тайм почувствовал, как быстрой волной жар распространяется по его щекам.       «Проклятье, теперь не отбрешешься Монду, если он посмотрит сюда».       — Гелиодор, — тем временем мягко продолжил Оникс. — Камень разнообразного оттенка от светлого шампанского до кофейного, названного «даром Солнца». Твой цвет теплый, мягкий, скорее медовый, очень обволакивающий. У тебя сияющие солнечным светом глаза, когда ты занят тем, что тебе нравится, мягкий голос, словно колосья пшеницы на легком ветру, когда ты разговариваешь, нежная улыбка, как у подсолнуха, глядящего на солнце. Гелиодор, который предпочитают трудоголики и путешественники, а также те, кто верит в добрые намерения, новые начинания и ищет любовь.       Он горит. Тайм это ясно чувствовал. Он умолял высшие силы, чтобы сейчас никто из присутствующих на них не смотрел, ибо он не знал, что им нужно сказать. Оникс ему совершенно не помогал. Он смотрел на него из-под полуопущенных ресниц, находясь в своем мире, завороженный, плавающий в своих фантазиях.       Тайм должен был сказать что-нибудь смешное, перевести все в шутку, но у него отнялся язык, и он не мог произнести ни звука. Бесстыдный Оникс совсем лишил его почвы под ногами. Тайм прятал глаза, предпочитая полировать идеально чистый стакан.       — Вот как? — Он слышит с каким трудом его язык ползет по буквам. — Так значит я напоминаю тебе полевое пугало? По описанию больше похоже на это.       Оникс удивленно поднял брови, выглядя разочарованным.       — Ты абсолютно не романтичен.       Тайм мысленно поправил его, думая, что он как раз-таки слишком романтичен, что не позволяло ему мыслить разумно. Хватит с него и того, что его щеки предательски выдают его, когда кто-нибудь произносит рядом с ним имя Оникса. Спас Тайма от упреков в отсутствии с его стороны романтизма приход нового клиента.       Пока они с Мондом возились на кухне, Оникс вместе с учениками ушли домой, но он оставил Тайму записку на столе, что вернется сюда вечером. Тайм чувствовал себя счастливым из-за этого, отчего работа шла гораздо легче, чем если бы этой записки не было.       Он открыл книгу отзывов и посмотрел на добрые слова, оставленные школьниками, и отчего-то его сердце наполнилось теплом при мысли, что то, что он делал сейчас — правильно. Что его простая еда могла кого-то так осчастливить. Не то чтобы его журналистская деятельность не приносила пользы. Нет, занимаясь ею он действительно помогал освещать проблемы людей, привлекая к ним внимание не только высокопоставленных людей, но и обычных граждан, которые в иной ситуации могли сделать даже больше, чем власть. Однако то, что он делал сейчас, возможно в масштабе его прошлой деятельности выглядело убого, но он сам наконец-то получал удовлетворение от своих трудов. Для Тайма это действительно было самым важным. Да, может быть это ненадолго, но Тайм старался не загадывать далеко в будущее, «сейчас» — было гораздо важнее.       Па Нуи вернулась в ресторан вечером, как раз, когда народ начал потихоньку подтягиваться. Она рассказала, что со следующего месяца, если дела будут идти в таком же темпе и дальше, они смогут немного расшириться, взяв в аренду соседское пустующее помещение, а также смогут взять одного-двух новых работников. Монда это обрадовало больше всего, так как он больше всех жаловался, что им нужен еще один человек на кухню, ведь Бум, хоть и великолепный официант, но совсем никудышный повар. Па Нуи также объявила, что в этом месяце они все получат небольшую надбавку к зарплате, что заставило Бума прослезиться, и Тайму с Мондом пришлось его утешать.       Оникс действительно пришел вечером, когда свободных столиков почти не осталось. Тайм специально занял ему крайний столик у выхода, потому что он любит наблюдать за открытой вечерней улицей. Па Нуи принесла ему свежезаваренный жасминовый чай, и началась их обычная ежедневная рутина. Но даже в рутине было свое очарование. Например, человек, который эту рутину сопровождал.       Контингент ресторана всегда был разнообразным: семейные пары, молодежь, люди в возрасте. Каждому что-то нравилось в не особо многообразной, но с любовью приготовленной горячей пище. Сегодняшним вечером в заведении преобладали семейные пары, и только один столик с мужчинами, которые громко разговаривали. Тайм не спешил сделать им замечание, так как казалось, что они не беспокоили остальных посетителей, но все же ему не очень нравилось такое некрасивое поведение по отношению к другим людям. Все же это не бар, а ресторан, и они не дома, где могут вести себя сколь угодно расхлябанно. Но, несмотря на такое поведение, он ничего не мог поделать. Па Нуи говорила, что нужно обслуживать всех, а такие приятельские компании обычно делают неплохую кассу, покупая у них пиво. Тайм решил оставить их в покое, и занялся обслуживанием других столов, помогая Буму, а, закончив, убегал на помощь к умирающему в жаркой кухне Монду.       Минусами такой разношёрстной компании было то, что семейные люди обычно не блевали в туалете, в отличие тех, кто любил хлебнуть бесконтрольно много пива. Поэтому, когда один молодой мужчина обратился к Тайму с просьбой разобраться с одной из трех кабинок, которая оказалась выведена из строя содержимым чьего-то желудка, Тайм подумал, что все-таки Па Нуи стоит пересмотреть политику ее ресторана, сделав его ориентированным на какую-то более понятную категорию людей.       Он немного брезговал, это правда. Ведь после этого ему нужно было сделать уйму вещей: не упасть в обморок от неприятного запаха, не опорожнить содержимое собственного желудка смотря на всё это, дойти до кухни и там, во время приготовления еды, не вообразить то, что он видел ранее, и снова не упасть в обморок уже от запахов в кухне, когда в его носу смешаются два абсолютно противоположных и несочетаемых друг с другом ароматов.       Когда Тайм все же вышел из туалета с гордо поднятой головой и в трезвом уме, он заметил, что один из мужчин слишком громко разговаривал со своими приятелями, и от выпивки явно распоясался. Тайм остановил Бума, предупредив, чтобы больше тому столику пиво не приносили, и Бум, почуяв неладное кивнул, пряча оставшиеся банки под ширму.       Тайм ушел на кухню помогать Монду, так как запасы уже нарезанных продуктов подходили к концу, но он все еще продолжал следить за шумным столиком. По крайней мере все их игнорируют, и никто не вступает с ними в перебранку. Еще Тайма радовало то, что Оникс сидел в противоположной стороне зала, подальше от них.       Какое-то время все было тихо, и Тайму стало казаться, что он снова слишком много думает, все-таки журналистское прошлое давало о себе знать, когда ему приходилось общаться с не очень приятными людьми, однако вскоре Тайм услышал сдавленный стон Па Нуи, и они с Мондом выбежали из кухни. Несколько посетителей в зале кричали, просили вызвать полицию, мужчины среди семейных пар не лезли на рожон, предпочитая оставаться рядом со своими женами, приятели пьяного мужчины пытались успокоить его, чтобы он сел на место, но при этом они не подходили слишком близко к нему стараясь не отходить от столика. Почему-то это натолкнуло Тайма на мысль, что у него есть оружие.       Тайм попытался быстро оценить обстановку. Пьяный мужчина крепко держал за руки Па Нуи, сдавив ее конечности до красных пятен. Женщина не плакала, но в уголках ее глаз уже собрались слезы. Все посетители были на безопасном расстоянии от этого человека. Бум находился позади мужчины, держа в руке поднос. Тайм догадался, что он хотел сделать, и резко покачал головой, чтобы тот не высовывался. Он тихо шепнул Монду, чтобы тот тоже не лез на рожон.       Тайм сделал несколько медленных шагов в сторону мужчины, краем глаза замечая, как со своего места поднялся Оникс. Только этого сейчас не хватало. У Оникса была привычка оказываться в эпицентре неприятных событий, из-за чего Тайму пришлось трижды поработать с его памятью. Он не хотел делать это в четвертый раз. Тайм поймал его взгляд и тихо покачал головой, прося оставаться на месте. Оникс нехотя остановился, продолжая во все глаза следить за Таймом.       Тайм делал это сотни раз. Господи, для него это было так же обыденно, как почистить зубы, настолько он привык делать это. Его никто не просил помогать людям, да и сам он нехотя это делал, не собираясь лишний раз пользоваться своим даром, но каждый раз, когда что-то случалось, он сам того не осознавая был в гуще событий, орудуя своими словами направо и налево. Он не ждал слов восхищения или благодарности, он никогда ничего не ждал от своих действий. Может быть он все делал для себя, просто чтобы совестливый червячок в его голове угомонился, дав ему пожить еще один день в небольшой гармонии с собой?       Пьяный мужчина заметил, как Тайм двигался в его сторону, но в первые мгновения никак не реагировал, предпочитая размахивать второй рукой в поисках чего-то на теле Па Нуи. Его отвлеченное внимание позволило Тайму подойти к нему максимально близко, чтобы найти его глаза, но тот не смотрел на него. Тайм не хотел приближаться слишком близко, потому что видел, что в заднем кармане его брюк что-то есть, возможно, складной нож, и он не хотел испытывать судьбу, чтобы узнать, действительно ли там что-то есть и, если да, то как ловко он им орудует в пьяном состоянии?       Тайм свистнул, чем привлек внимание мужчины. Он поднял на него глаза, и Тайм поспешил воспользоваться этим, но пьяный мужчина несмотря на свое состояние оказался более чем ловок. Он сильно ударил Тайма в лицо, отчего тот рухнул на пол, но не успел слиться с землей, потому что упал на Оникса, который сорвался со своего места за мгновение до удара. В ресторане стало слишком шумно, люди стали паниковать. Приятели пьяного мужчины кричали ему немедленно остановиться, но никто не делал и шага в его сторону, боясь пострадать.       Тайм на удивление ловко поднялся, хотя перед глазами все плыло от удара. Он усиленно моргал, чтобы сфокусировать свой взгляд, иначе ничего не получится. Монд увидев, что Тайм с трудом стоял на ногах, начал приближаться к нему, но Тайм пресек это.       — Стой на месте! Все стойте на своих местах ради своего же блага. — Он сказал это, обводя всех присутствующих в зале — благо никто из семейных не собирался ему мешать, — а затем остановился на Ониксе, все еще лежащем на полу. — Все под контролем, даю слово.       Тайм снова моргнул. Во рту чувствовался неприятный металлический запах. Он ощущал дурноту из-за этого вкуса, запаха кхао тома и опустошенного желудка, который остался у него в носу после посещения туалета.       «Давай же, черт тебя возьми, соберись!»       Этот пьяный парень слишком проблемный. Нет, он имел дело и с более опасными людьми, которые реально были вооружены в отличие от этого парня, который, если и имел оружие, то еще не вытащил его. Но он был пьян, а значит непредсказуем, и это делало его опасным, но, к счастью, легким для внушения.       Тайм дотронулся до плеча пьяного мужчины, и прежде чем тот сумел вновь нанести ему удар, Тайм перехватил его взгляд.       — Не шевелись. — Рука пьяного мужчины сжимала Па Нуи, но уже не так сильно, как до слов Тайма. Он старался произнести слова тихо, чтобы только им двоим было слышно, но Тайм не был уверен, что это сработает, потому что в ресторане была максимальная тишина, замолчали все, слышны были только всхлипы Па Нуи. — Сейчас ты отпустишь эту женщину, возьмешь своих приятелей и пойдешь домой больше никого не побеспокоив. Ты оставишь большие чаевые в качестве компенсации. Иначе окажешься в полицейском участке. — Это было сказано уже несколько громче, чтобы те, кто находился к ним ближе всего, могли это услышать. — Тебе ясно?       Пьяный мужчина часто-часто кивал, находясь даже в более невменяемом состоянии, чем раньше. Он сделал так, как велел ему Тайм, выгребая из своего кармана все деньги, которые у него имелись, оставляя их на столе. Его приятели шокированы его поведением, они пытались до него достучаться, но сейчас это бесполезно. У пьяного мужчины имелась цель до конца сегодняшнего дня, и пока он ее не выполнит — до него никто не сможет докричаться. Он вывел всех своих дружков из ресторана, и они исчезли в ночи улиц.       Застывшие от страха посетители наконец пришли в себя. Все хвалили Тайма за его самоотверженность, кто-то из семейных мужчин хлопнул его по плечу. Бум подбежал к Па Нуи, обнимая бедную женщину за плечи, в то время как Монд растирал ее покрасневшие руки. Оникс оказался рядом, чтобы помочь Тайму присесть.       — Ты в порядке, Тайм? — беспокойство в его голосе привело Тайма в чувство. Оникс щелкнул пальцами перед его глазами, Тайм попытался сфокусироваться на этом движении.       — Я очень сильно хочу есть, — произнес он, голос звучал невнятно, будто он слышал его из-под воды.       Оникс посмотрел на него как на ненормального.       — Ты только что убедил уйти человека, который напал на тебя и причинил боль пожилой женщине, и все, что ты можешь сказать, это то, что хочешь есть?       — Угу.       В его животе словно не было ни крошки уже несколько недель. Он готов был съесть салфетки со стола, если перед ним сию же секунду не окажется еда.       — Тайм, — голос Па Нуи дрожал. Ребята помогли ей подняться. — Спасибо за то, что ты сделал. Я так благодарна тебе. Я… — она дрожала, когда начала плакать.       — Успокойся, Па Нуи.       — Это я виновата. Не стоило мне вытаскивать деньги на виду у таких людей. Такое ведь уже не первый раз происходит. Ох, ничему меня жизнь не учит.       — Это будет для тебя ценным уроком, Па Нуи, — сказал Бум, и, после кивка женщины, отвел ее на кухню, чтобы напоить ее водой.       — Тайм. — Монд обратился к нему, когда они остались втроем. — В подсобке есть аптечка, воспользуйся ею, чтобы остановить кровь. — Монд кивнул на его футболку, на которой остались несколько засохших капель крови. Не зря он чувствовал во рту металлический привкус. — Мы вдвоем с Бумом отпустим посетителей, думаю, сегодня мы можем закрыться пораньше.       После кивка Тайма, он направился к кассе, чтобы приготовиться пробивать чеки.       — Я тебе помогу наложить повязку, — предложил Оникс.       Они зашли в подсобку, и, пока Оникс шарил рукой в поисках выключателя, Тайм нашел в шкафу с покосившейся дверцей аптечку в большой жестяной коробке из-под маршмэллоу, на которой написано «Аптечка». По крайней мере содержимое коробки выглядело свежим, срок годности провианта еще не кончился.       Оникс вымыл руки и, порывшись в аптечке, нашел дезинфицирующее средство, останавливающее кровотечение, а также стерильные салфетки. Его помощь как раз кстати, потому что в подсобке нет зеркала, а Тайм не мог понять, где у него рана, только то, что весь рот в крови. Мысли, чтобы вернуться в туалет у Тайма не было — только не сегодня, ни за что.       Оникс действовал очень аккуратно, словно боялся причинить ему еще больше дискомфорта, чем есть сейчас. Возможно сказывалось его умение деликатно обращаться с камнями.       — Какой камень я теперь тебе напоминаю? — в шутку спросил Тайм, чтобы молчание не чувствовалось таким осязаемым.       Оникс выглядел очень серьезным, между бровей пролегла морщинка, и Тайм не удержался, потянувшись, чтобы разгладить ее. Оникс поднял глаза, пристально смотря на него, и ситуация напомнила Тайму их ужин в закусочной на колесах, где у Оникса был такой же взгляд, и Тайму было не по себе от него.       — Рубин, — все же ответил Оникс, тяжело вздыхая, пододвигаясь ближе к Тайму.       Тихо спросив разрешение прикоснуться, он наложил спиртовую салфетку на наружную рану на нижней губе, несильно потянул ее на себя и просунул салфетку внутрь рта, пытаясь не задеть пальцами внутреннюю сторону губы. Жест очень интимный, Тайму стало неловко от того, что Ониксу приходилось делать такое, чтобы помочь ему.       — Из-за цвета? — неразборчиво спросил Тайм. Оникс попросил его прикусить салфетку, чтобы она не соскользнула изо рта, и придержать ее языком, чтобы рана на внутренней стороне губы прижглась. Благо в подсобке недостаточной яркий свет. Объяснение того, как должен действовать язык Тайма, вгоняли его в краску.       — Не только из-за цвета, хотя кровь действительно напоминает о рубинах. Это камень воздействия на толпы людей, камень страсти, он приносит уверенность, дарует храбрость, усиливает положительные черты человека, раскрывая его дремлющие способности.       — Ты слишком идеализируешь, — пробормотал с набитым салфеткой ртом Тайм.       Оникс дезинфицировал губу снаружи, и Тайм почувствовал легкое жжение в том месте, где он прикладывал салфетку.       — Это не так. То, что ты сделал было очень храбро и идиотично.       Тайм издал удивленный мычащий звук. Что значит идиотично?       — Ты помог женщине, в то время как другие мужчины застыли как истуканы. То, как ты сумел словами, без насилия, донести до него, что он должен остановиться, безмерно впечатляет. Ты умеешь убеждать людей.       Тайму от этих слов стало не по себе. Оникс даже не мог себе представить что на самом деле скрывалось за фразой «ты умеешь убеждать людей».       — Но это могло быть опасно, — продолжил Оникс, закончив с обработкой губы, и теперь сосредоточил взгляд на Тайме. — У него могло быть оружие, и ты мог пострадать. Это было идиотично и безрассудно.        — И что ты предлагаешь? Ждать, когда он сломал бы Па Нуи руку, чтобы найти деньги? Я не мог этого допустить.       — Да, я знаю, — согласился с ним Оникс.       Он потянул за край салфетки, которая все еще была во рту Тайма, вытащив ее и положив в маленький мешочек, чтобы выкинуть в урну. Салфетка была в кровавых пятнах. Тайм провел языком по внутренней губе, чувствуя то место, откуда шла кровь. Сейчас она прекратилась. Он по инерции хотел провести языков и снаружи, чтобы проверить, но Оникс смотрел слишком пристально, и Тайм решил ограничиться доверием, что там тоже больше не течет кровь. Оникс достал небольшой спиртовой пластырь телесного цвета и наклеил его снаружи. Закончив, он отложил аптечку в сторону и вновь сосредоточился на Тайме.       — Я очень беспокоился за тебя, — сказал Оникс, беря в свои ладони руку Тайма. — Даже сам не понимаю, как побежал к тебе, когда увидел, как он ударил тебя.       — Тебе нужно было просто оставаться на месте. Зачем полез на рожон? — Тайм чувствовал, как тепло от рук Оникса разносится по всему его телу, и теплее всего было его лицу, которое уже давно начало излучать его.       — А ты бы не полез, если я оказался на твоем месте?       Тайм опустил глаза. Он сделал бы точно так же, как и Оникс, будь он на его месте.       — Тайм, — тихо произнес Оникс, отчего у Тайма пробежали мурашки по загривку. Он поднял глаза. — Мои мотивы никогда не были скрытыми. Наоборот, я был открыт с самого начала.       Сердце Тайма начало биться быстрее, он догадывался к чему ведет этот разговор.       — Если это обременительно для тебя, пожалуйста, скажи мне.       Он снова на перепутье, когда не знает, что ему делать. Оникс с самого начала был честен в своих чувствах, когда сказал, что хотел бы снова попробовать его кхао том, и Тайм дал ему зеленый свет. Он знал к чему это идет и чувствовал, что это было взаимно, но все еще не мог решиться обнародовать свои чувства не только перед Ониксом, но даже перед собой. Его пожирал иррациональный страх, из-за которого ему хотелось стереть Ониксу память о нем и постараться забыть о том, что происходило между ними. Но внутренний голос шептал ему, что он этого не сделает, что он отчаянно нуждается в человеке, которого он будет любить, потому что ему опостылели вечные конвоиры в виде одиночества и чувства вины. Но стоит ли только из-за этого вступать в эти отношения? Или же страх не давал ему ясно мыслить и на самом деле его влюбленность сильнее необоснованных страхов и вечных конвоиров? Ему хотелось спрятать голову в песок и не высовываться. Какие отношения у них могут быть, если он все время думал о том, что хочет стереть Ониксу память, но при этом отчаянно боялся, что он может его забыть? Тайм не знает, он правда не знает.       — Я не тороплю тебя, Тайм, — Оникс прерывал затяжное молчание. — Я просто хотел озвучить это, и, если это взаимно, как я чувствую, скажи мне об этом.       — Я… — голос Тайма звучал хрипло, он пытался откашляться. — Мне нравится твоя компания, я рад, когда я с тобой, просто… я пока не готов идти дальше этого. Я не хочу оставлять тебя в подвешенном состоянии, но пока это все, что я могу сказать.       Тайму трудно смотреть ему в глаза. Определенно это не тот ответ, который бы ему хотелось услышать, но, к его удивлению, Оникс облегченно улыбнулся.       — На данный момент этого более чем достаточно.       — Ты так боялся услышать «нет»? — Тайм весело хмыкнул, но почувствовал, как к его глазам подступили слезы. Он все в этой жизни делал неправильно.       — Я слышал его так часто, что был готов к этому, но твой ответ меня сильно обнадежил. Спасибо за то, что уже просто думаешь об этом.       — Как я могу не думать, когда рядом со мной такой классный парень, хвалящий мою стряпню? — Тайм всхлипнул, и рука Оникса потянулась к его лицу, чтобы стереть пальцами катящиеся слезы.       — Я собираюсь хвалить не только стряпню, но это будет позже, — улыбнулся Оникс. От его шутливого тона Тайму хотелось и смеяться, и плакать. Он такой ужасный эгоист.       Тайм прижался лбом к плечу Оникса, пока тот успокаивающе гладил его по спине. В подсобке тускло и тихо, если не считать изредка доносящихся всхлипов Тайма. Неизвестно, что происходит снаружи, возможно, Монд с Бумом рассчитали всех клиентов и теперь разошлись по домам.       Через пару минут Тайм пришел в себя и смущенно поднял голову.       — Уже лучше? — ласково поинтересовался Оникс.       — Это я должен спрашивать, учитывая наш разговор, — пробурчал Тайм, отчего Оникс засмеялся.       — Будь осторожнее, если вдруг снова решишься стать храбрецом, — сказал Оникс, гладя его щеку. — Помни, что теперь ты не один, и есть человек, который очень беспокоится за тебя. — Тайм не придумал ничего умнее, чем просто тихо угукнуть. — Губа в порядке? Не сильно болит?       — Пока нет, но к ночи может. Но все в порядке, мне не в первый раз прилетает по лицу.       — Тебе часто приходилось драться? — удивленно спросил Оникс, подбирая мешочек с использованными салфетками, чтобы позже его выкинуть.       — Иногда слова не помогают, знаешь ли, — ответил Тайм.       — А я думал, что ты своими словами можешь успокоить даже гадюку. — Оникс поднялся с лавки и взял с собой мешочек с мусором. Он подошел к урне, бросая его, а потом направился к раковине вымыть руки.       Тайм на секунду задумался над его словами. Внушать кому-то кроме людей ему не приходило в голову. Стоило ли ему попробовать?       — Хочешь отвезу тебя домой? — предложил Оникс, но Тайм покачал головой.       — Я останусь здесь немного, приведу себя в порядок. Еще не поздно, вернусь домой на метро.       Оникс согласно кивнул, и подождал, пока Тайм шел к нему.       — Спасибо, что оказал первую помощь.       — Без проблем. Я не мог обойти эти губы вниманием, — бессовестно пошутил Оникс, заливаясь смехом, когда Тайм выкрикнул его имя и несильно ударил его по плечу.       — Краснеющий ты нравился мне гораздо больше, — бурчал Тайм, но не мог скрыть как этот невинный флирт повлиял на его лицо.       — Уверенный я тоже тебе понравится, обещаю, — подмигнул Оникс, со смехом уворачиваясь от очередного замаха Тайма.       Тайм аккуратно промыл заплаканные глаза, стараясь не задеть пластырь на губе, затем они вместе вышли из подсобки. В ресторане тихо, свет еще не выключен, наверное, все ушли по домам. Монд с Бумом жили недалеко отсюда и за своими вещами могли вернуться завтра, решив, что с них на сегодня хватит, и предоставив подсобку Тайму и Ониксу в качестве медпункта на сегодняшний вечер.       Тайм провел Оникса к выходу, где они попрощались.       — Увидимся после твоих выходных, — сказал Оникс, помахав ему, а затем направился домой по слабо освещенной улице.       Тайм пошел на кухню, чтобы осмотреться. Монд с Бумом все прибрали, но не помыли полы в зале. Все равно слишком возбужденный, чтобы идти домой, Тайм пошел за ведром, чтобы набрать воды из шланга, а затем приступил к уборке помещения. Он добавил дезинфицирующее средство в воду, чтобы хорошо промыть зал в том месте, где он умудрился пролить немного крови на пол.       Это действительно было опасно, но не настолько, чтобы не помочь Па Нуи. Не мог же он позволить другим пострадать, в то время как у него есть дар, которым можно воспользоваться по такому поводу. Да, он работал с ограничениями — без возможности исправить прошлое и действуя только на самое недалекое будущее, — но все же это было лучше, чем ничего. Могли пострадать Па Нуи или другие посетители из-за чего у хозяйки могли быть проблемы, поэтому лучше, если под раздачу попадет он, Тайм, чем кто-то другой. Просто в следующий раз Па Нуи нужно быть осторожнее.       — И мне тоже придется быть осторожнее, ведь теперь есть человек, который за меня беспокоится.       Он произнес эти слова вслух, чувствуя, как что-то екает в сердце. Боже, это становилось большой проблемой.       Тайм провел тряпкой по уже застывшей крови, пытаясь ее оттереть, когда заметил на полу что-то блестящее. Он наклонился, чтобы поднять вещь, пытаясь понять, где он это видел.       Это было кольцо с коричневатыми камнями. Оно висело на цепочке на шее Оникса. Должно быть в переполохе, когда Тайм на него упал, застежка отстегнулась и кольцо выпало. Как неудобно вышло. Погруженные в свои проблемы они с ним даже не заметили пропажу кольца.       Тайм завернул кольцо в салфетку и аккуратно положил его в карман джинс, чтобы потом вернуть его Ониксу. Оно должно быть важно для него, раз висело у него на шее на цепочке. Он, наверное, уже пришел домой и обнаружил пропажу. Тайм потянулся к телефону, но вспомнил, что они с ним до сих пор не обменялись контактами. Почему-то это казалось излишним, учитывая то, что они с ним все время виделись с глазу на глаз.       — Ладно, отдам после выходного, главное, не забыть.       Он домыл полы, и почувствовал неприятное головокружение от дезинфицирующего средства, которое распространилось по всему ресторану. От обилия слишком разных и резких запахов ему становилось дурно. Но в то же время ему очень хотелось есть, после того, как он использовал силу, но не мог сделать это здесь. Тайм решил, что на сегодня с него достаточно.       Он переоделся в свою одежду, положил окровавленную рабочую футболку в рюкзак, чтобы постирать ее дома, закрыл на замок створки ресторана и поехал домой. Остаток вечера Тайм не мог насытиться острыми блюдами, перебивающими все неприятные запахи, с которыми сегодня столкнулся его нос, даже если завтра его желудок будет очень сильно бунтовать из-за поступка своего хозяина.       

***

      На следующее утро Тайм собрался пойти на местный рынок, чтобы пополнить запасы продуктов. Его вечерний променад истощил все запасы в холодильнике, поэтому необходимо было что-то прикупить, чтобы он мог приготовить сегодня что-нибудь поесть. На завтрак он поел суп, купленный у местной торговки, а за овощами пошел дальше, разыскивая свежие товары. Он остановился у одного ларька, разглядывая огромного размера дайкон, представляя, что он сможет из него приготовить, когда услышал, как продавец препирается с покупателем из-за того, что покупатель не может самостоятельно выбирать какой овощ ему нужен — продавец на свой выбор положил товар в мешок.       — Ты положишь туда что-нибудь гнилое! — гневно сказала женщина. — Я знаю, что так многие любят делать.       — Весь мой товар в прекрасном состоянии, здесь нет ничего гнилого, — ворчал мужчина.       Так продолжалось некоторое время, и нет бы Тайму перестать это слушать и пойти поискать что-нибудь еще, но ему очень хотелось купить именно этот огромный дайкон. Чувствуя, что ему не хочется слушать эти распри, и желая, чтобы это все поскорее закончилось, он перехватил взгляд продавца и четко проговорил:       — Позволь ей самостоятельно выбрать то, что она хочет. Хорошо?       Продавец несколько секунд стоял, непонимающе моргая. не понимая, к нему ли это обращаются, а потом сердито ответил:       — Не лезь не в свое дело, сопляк!       Лицо Тайма вытянулось, не веря своим ушам. Он, что, ослышался? Может быть он все еще сонный и плохо сконцентрировался?       Он пару раз сильно моргнул до цветных всполохов, и снова посмотрел в глаза продавца.       — Лунг, позволь этой женщине самой выбрать овощи. Ты понимаешь?       Глаза продавца угрожающе сузились.       — Собираешься мне указывать, что делать? Пошел вон отсюда!       Тайм отшатнулся, будто получил пощечину. Этого не может быть!       Все еще не веря своим ушам и глазам, он пошел дальше по рынку, слушая как гулко бьется его сердце. Он должен проверить, чтобы убедиться в этом.       Тайм подошел к нескольким людям, пытаясь поймать их взгляд и внушить хоть что-нибудь, что-то самое простое вроде «позвонить дочери» или «почесать нос». Хоть что-нибудь, но все, к кому он подходил, отшатывались от него как он прокаженного. Он выбежал из рынка и пошел по улице, попробовал применить свой дар там, но не получалось, никто ему не подчинялся.       Его дара больше не было.