Последствия

Ночь с 15 на 16 сентября, 1970 год, Париж, Франция Это был прекрасный день. Казалось, звезды взорвались, ибо не просто они сияли, а исполняли победный марш фейерверков. Кругом была суета, но суета радостная. Спецназ наслаждался, одни гордо стискивали наручниками недругов, другие пригрозили смертную казнь... шведскому столу. Превеликое пиршество: стуки бокалов с игривыми напитками; различного рода анекдоты, в том числе относящиеся к недавним событиям; танцы с оружием в руках. Главную угрозу — коротко-стриженного по-армейски, уже слегка лысеющего контрабандиста в голубой полурасстёгнутой гавайской рубашке, оголяющей грудь с золотой цепью — толкали небрежно, как нечеловека поныне, вперёд на заготовленное для посадки вертолёта место. — Я тебе говорю, дружище, мы с тобой получим по лейтенанту за это задание, — сообщил один из ведущих будущую жертву военного трибунала, задорный на вид рыжий пёс с большими свисающими ушами, ставшими видными только он снял свой шлем. — Хах, нууу, возможно, — ответил белый песик с синими ушами, слегка улыбнувшись, но не отвлекаясь от своей цели, держа ствол оружия у его спины. Чёрная крольчиха в красном блестящем платье стояла в доминантной позе, где одна лапа поддерживала бедро, а его кавалер стоял где-то сзади да наблюдал за всей этой картиной. И она не удержалась. Простояв так какое-то малое время, она тут же схватила ладонь енота в строгом костюме. Прямо стоящие её уши(всем казалось, что они статичны всегда) обрушились так, что их пришлось убрать второй лапой с лица. С этим он и помог, на миг застыв. Нервно дрожащие его зрачки замерли перед зелеными спокойными полями. Их лики бы соприкоснулись в сей же момент, остановив на миг материальный мир, но у Роя были планы другие. Ловко перехватив с собственных щёк поглаживающую её ладонь, он задал направление далеко за танцзал, за те двери, что значили вход на площадку из подготовительной комнаты.       Это была целая лаборатория, украшенная со всего света оружием, стволы которого направлены на схематические зарисовки стратегических пунктов, — надо же, они такие знакомые, — описать увиденное карт под надписями "Le golfe de Finlande" и "Aéroport De Galeao" не удалось, ибо Рой перехватил отставшего спутника в следующую комнату, ещё более красочную: пол был стеклянный, а под идеально прозрачным покрытием целая водная экосистема, обитателям которой явно не нужен источник света. — Ого, это же ночесветки, настоящие, — Бекка осторожно пригнулась к живописному скоплению чистого синего цвета, два легких касания по холодному стеклу передним и средними пальцами заставили одноклеточных микроорганизмов разбрестись по всему возможному пространству, удивительная симфония охватила и Роя, приостановившегося недалеко от запасного выхода в центре подхватывающей, в силу свойств используемого материала, световые волны стены. Он крутил цветной куб, немного нервно, но, видимо, действенно. Возможно, это было вспомогательное средство, чтобы собраться с мыслями. — Отвечаю тебе наперед: да, я знал об этом. Откуда? Я, конечно, скучную планёрку пропустил, но сведения о здании при себе имел, — начал Рой, быстро убрав кубик-рубика за пазуху. — Это многое объясняет. — Ещё бы, но хватит о работе и операциях, у меня на тебя другие планы, — резко сбил тон самоуверенный енот. — Выкладывай, — крольчиха своевольно сложила передние лапы, строптиво выставила левую нижнюю конечность вперед, но доброжелательную улыбку оставила. — Честно, искренне, эти три года моей жизни для меня были насыщеннее остальных двадцати, — с каждым предложением он подходил ближе к ней, подыгрывание лапами имело место, он показывал на неё, на себя, на всё вокруг и, словно, тянулся к ней, — мы встретились случайно, я не верю в судьбу, когда ты была ещё мисс Ребекка Спарклз, а я жалкий дезертир Ракун. По большему счету, это ты меня подобрала, сотворила меня собой прежним. И теми холодными днями нас связало... надолго, уж точно. И вот, совместная работа, жаркие точки, твоя подпись на алтаре в Лиссабоне, — последующие шаги оставляли за собой синий след, правая лапа имитировала пишущее перо, а левая лист бумаги, — мы можем взлететь ещё выше, построить наш новый собственный мир; там управлять будешь ты, и буду я, а не нами. — Я не совсем понимаю, — смутилась Бекка. — Ты, как бы, со временем исчезнешь с радаров спецназа, я знаю, как взять всё это под собственный контроль, помнишь корпорацию, которую я упоминал так давно— — Постой-постой, — Рой заговорил так быстро, что спутнице пришлось его перебить, — что значит уйти с радаров? Ты хочешь, что бы я оставила свою должность, но ты же понимаешь, что это невозможно? — Это ты сейчас так говори— — Разве мы к этому шли? — вновь его перебила. — По правде говоря, да, — перед ней стоял выбор в лице чудом не помятого контракта, понимала бы озадаченная крольчиха до конца, что значит это действие, и каковы будут последствия от удачного взмаха ручкой. Она лишь услышала громкий щёлк да звонкий шелест, усугубившие положение в этой тихой комнатушке, — я завершил очень важный проект, в нём будет та жизнь, о которой ты так мечтала в рождественскую ночь 67-го года, в эпицентре смертельной метели, — изображение Роя в глазах Бекки словно бы размылось, хрусталик её очей не мог сфокусировать на себе достаточное количество лучей света.       Она неспешно, неуверенно протягивала лапу к длинному, толстоватому механическому предмету, заменивший чернила и перья. В один момент лапа её двинулась резко, но Рой не успел этим восхититься, ибо в него полетело всё кроличье тело, которое он поймал ценой собственного равновесия. Неприятное, словно бы пульсовая волна, болевое ощущение в голове, будто бы доставшее до нервных клеток мозга. Чувство слегка перебивалась ударом мягкого, но тяжеловатого тела по грудине. Они поднялись уже вместе, крепка удерживая друг друга. Звон в ушах мешал здраво оценить, что произошло, перепонки ушные будто кровью залились. Автоматически, будто рефлекс, встали на ноги, отряхнулись и поправили одежду. — Мне казалось, стекло головой пробью, а может стекло меня, — прокомментировал Рой, протирая затылок, надеясь стереть боль, — что это у них там наверху? — Пошли, поглядим, — Бекка умчалась быстро, кавалер даже не успел сообразить.       Запасный выход предоставлял выбор между лестницей наверх, огражденной стальными прутьями, и длинным туннелем, конец которого обрывается выбросом в реку Сену. Кролик быстро вернулась в здание, преследующий же немного промедлил, но всё же побежал наверх за нею. А за ним, по пятам, безостановочно, прутьев холодных и надежных не хватаясь, ступала паника, причём непростая, словно именно ему надлежащая оная была более продуманной. Лишь тревога за отсрочку контракта могла перетянуть Роя к себе.       Уже в здании их первым встретил солдат в закрывающем лицо шлеме, которого словно бы инерцией выбросило от окна, и тот, едва не свалившись с ног, почти коснувшись левой рукой пола.       Двое вооруженных спецназовца вели преступника Фантоша Дю Маля до импровизированного вертодрома, в сущности представлявшего из себя перекрытый полицейским автотранспортом участок дороги, ещё четверо наблюдали в пятиметровом расстоянии, держа наготове винтовки. — Вы, на самом деле, жалкие рабы, я говорю без зазрения совести, вы это выбрали, — пробубнил Фантош. Его не слушали. — Авиаборт-1, даём согласие на посадку, — доложил сопровождающий по рации.       Продолговатый двухвинтовой вертолёт завис в одной точке над землёй, постепенно сбрасывая скорость и расстояние от места посадки. Нехотя поддающегося контрабандиста толкали очень грубо: за левое плечо кремовой лапой и за правое — белой с синими подушечками. В небе стал виден инверсионный след — красивая белая стрела, которую за собой оставляет авиатранспорт, а ещё ракеты, в принципе любой объект оставляющий за собой выхлоп около 1000 градусов по Цельсию. Только данному вертолёту он не мог принадлежать, тот вспыхнул, его действия стали неравномерными, один из винтов отказал, масштабный кусок стали, половина которого охвачена огнём сбилась с маршрута и полетела в сторону спецназа. — Это ещё что за чертовщина? Сматывайтесь оттуда!       Из дыма, пылающих частиц пыли и огня, начали показываться тела, сначала первые двое: легкобронированный парниша с АКМ в руках и в черной бандане на лице с какими-то белыми символами, что не разглядеть в таких условиях; и мужчина покрупнее с ручным пулеметом. За ними последовали ещё двое, затем ещё и ещё. Их количество нарастало с каждой минутой. Самые первые появившиеся быстро подняли господина Дю Маля с грязной земли и передали следующим, эта продолжительная линия передач вела к броневику. Спецназ не сопротивлялся, ибо пал с ног от громко сбитого CH-47, но и этого оказалось мало: на земле лежали неподвижно два пса напарника, тех самых, что сопровождали преступника; почувствовав пульсацию со стороны рыжего, один из наёмников тут же дал огонь по ошеломленному телу, а может ничего он и не чувствовал — Уничтожить каждого, на ком американская символика! Никого живым не брать! — дал приказ Фантош, добравшись до средств связи.