like heaven [сборник]

— если я умру, отдай ккуму мингю. он о ней позаботится, я знаю. передашь же, да? — сынчоль переводит взгляд на джонхана, дуя губы. тот смотрит на него в ответ, приподняв брови и практически не моргая. — ты не умрешь. — умру. ты не понимаешь, я умру от боли. — ты выпил обезболивающее пять минут назад. оно подействует, и все будет в порядке, — джонхан медленно кивает, сжимает чужую ладонь в ободряющем жесте и встает с кровати, потягиваясь с характерным стоном. сынчоль дует губы сильнее и скрещивает руки на груди. его правая щека немного припухла, отчего его лицо приобрело еще более детский вид. раздражающе милый вид. — а если оно не подействует? что тогда? — в его глазах плещется какой-то до безумия глупый вызов, который заставляет джонхана фыркнуть и пихнуть старшего кулаком в бедро. — никто еще не умирал от удаления зубов мудрости. зачем тебе такое сильное тело, если ты плачешься из-за подобного, хм? — он уходит на кухню и практически тут же возвращается со стаканом воды. — большой трусишка купс. сынчоль быстро принимает сидячее положение и хватает джонхана за свободную ладонь, притягивая к себе. он смотрит на него снизу вверх, часто моргая. джонхан ловко изворачивается, ставит стакан на пол и поднимается обратно, улыбаясь так нежно, как умеет только он один. он мягко высвобождает правую ладонь и кладет ее на левую, здоровую щеку сынчоля, ласково поглаживая. — тебе даже хирург сказал, что болеть ничего не будет. еще даже заморозка не отошла, я уверен, — сынчоль в ответ лишь вновь дует губы, за что джонхан щелкает его по лбу. — это манипуляция, эй! — может, я просто хочу, чтобы ты меня пожалел? — сынчоль упирается лбом в живот джонхана, преувеличенно вздыхая. — конечно, кому я теперь нужен без зубов. — что ты… — я все понял, можешь не отвечать, — джонхан ничего и не отвечает. он просто начинает смеяться. в полный голос, искренне. он закрывает рот ладонью, сгибаясь пополам. сынчоль собирается сказать еще что-то нарочито возмущенное, но оказывается способен лишь сидеть и любоваться. он любит смех джонхана, и он убежден, что его смех способен спасать жизни. сейчас же этот смех заставляет его улыбнуться, наплевав на неудобства в виде отсутствия чувствительности правой части губ и щеки. — такой большой, но такой глупый, — задыхается джонхан, упираясь ладонями в плечи сынчоля. — с твоим драматизмом бы в кино. сынчоль тянет его на себя, заставляя упасть на свои колени. юн негромко ойкает, но все еще хихикает время от времени. он обнимает старшего за плечи, ярко улыбаясь. запустив пальцы в чужие волосы, он наклоняется чуть ближе и бормочет куда-то в висок. — моей любви, конечно, достаточно, чтобы излечить тебя, но, если будет действительно больно, скажи мне, хорошо? — дождавшись кивка в ответ, он вновь хихикнул, чмокая сынчоля в лоб. — мне кажется, ты скорее и станешь причиной моей смерти. — эй! — джонхан с силой, но по-прежнему осторожно пихает его в плечо. сынчоль нагло хихикает, прижимая того еще ближе. — и вообще, почему это я должен отдать ккуму мингю? я и сам с ней справлюсь, мы ладим, между прочим. — ханни, — перебивает сынчоль, ласково заправляя выбившуюся из заколки прядь волос за ухо, — тебе с кровати-то бывает лень встать, а собаке нужно внимание. с ней нужно много играть, гулять. кормить ее тоже надо, а ты забываешь кормить даже себя. джонхан фыркает и шлепает его по груди. не обращая никакого внимания на чужие возмущения, он щипает плечо и недовольно ворчит. — еще пять минут назад ты лежал и плакался, что умрешь из-за удаленного зуба. ты не можешь сейчас перекидывать все на меня, — он недовольно зыркает на сынчоля, который вновь улыбается. — ты слишком много улыбаешься для человека, которому действительно больно. — не могу не улыбаться, когда ты такой милый, — джонхан морщится и вновь хлопает его по груди. — фу, противный, — и комнату заполняет смех сынчоля, за которым тут же следует болезненное «ой» и возмущенное цоканье джонхана.