Антинаучные будни волшебников

Солнце, наполовину скрывшееся за горизонтом, окрасило закатное небо в малиново-розовые тона. Его лучи играли и прятались в жухлой золотистой траве, морозный ветер шелестел ею и колыхал волнами колосья. Подхваченные потоком воздушных завихрений пурпурные облака бежали, обгоняя друг друга, а на земле серебряной пылью переливался едва выпавший снежок. Несколько птиц гордо восседали на отливе окна кабинета, в котором ученики Слизерина, тяжко вздыхая, рассаживались по своим местам. — Шестой курс! Сегодня вы будете доделывать напиток живой смерти, который некоторые, — учитель грозно остановился около парты нервно улыбающегося Гена. — В прошлый раз разлили и заставили всех учеником отключиться на пару часов. В этот раз постарайтесь подобного не допустить. Последний урок. Зельеварение. Хомура не сильно любила этот предмет, на котором нужно сидеть часами и повторять одни и те же действия. Добавить, перемешать, взболтать, добавить, перемешать, взболтать, получить нагоняй от учителя за то, что ты снова смешал ингредиенты не в тех пропорциях, добавить снова, перемешать, взболтать. Приятная часть предмета была в том, что этот урок всегда был самым тихим. Учитель, патрулировавший кабинет, был готов в любую секунду нанести удар учебником по голове слишком болтливым студентам. Хомура разговорчивостью не отличалась, так что ей профилактика в виде шишки на макушке не грозила, а учебник всегда прилетал в её соседа, вместо обучения запускавшего в окно бумажных журавликов с посланиями. Кому он их вообще так активно строчит? — Хомура-чан♪ «Вспомни черта он и появится», — усердно перемешивающей зелье Момиджи пришло в голову игнорировать назойливого челкастого одногруппника. — Хомура-чааааан~♪ — Чего тебе, Асагири? — Как планируешь праздновать Рождество? — Давай не сейчас. — Ну Хомура-ча- АЙ! В очередной раз, следуя давней традиции, в затылок Гена прилетел учебник от очень меткого преподавателя. Сушёные цветы вперемешку с белоснежным пасленом выпали из рукавов ученика, рассыпаясь по полу пылью. Хоть ненадолго, но его это успокоило, и Хомура, сдув розовую прядь, выпадавшую из тугого хвостика, продолжила помешивать ингредиенты сегодняшнего зелья. — Все ещё не простила «Гербифорс», который я на тебе использовал? — Нет. — Ну я же случайно… хотя, как по мне, гладиолусы и георгины тебе шли~ До Хомуры донёсся звук уже второго летящего учебника, а за ним и треск какой-то колбы.

***

Около двух часов спустя, наконец-то с мучениями покончено. Больше никаких «добавляй, перемешивай, взбалтывай» и можно просто улечься на диван в гостиной факультета или, может, лучше сразу пойти в свою комнату спать. В Хогварсте всё шло своим чередом. Картины приветствовали знакомые лица, лестницы меняли направления, чёрные мантии разных факультетов развивались при беге на тех, кто куда-то спешил. Хомура отряхнула свою серую вязанную жилетку, на которую просыпалось немного цветов, выпавших из рукавов одногруппника, и, отдернув мини юбку в чёрно-изумрудную клетку, посеменила дальше. Гостиная Слизерина была весьма специфичной, для многих уж точно, она находилась прямо под озером, поэтому в комнатах и правда могла быть сырость, плесень или сквозняки. Для Хомуры это не было проблемой, она никогда лишний раз не жаловалась, причём чаще всего королевой драмы оказывался Асагири. Но Момиджи любила этот зал и свою небольшую комнатку тоже, за эти шесть лет они стали для неё домом. Общий зал с гобеленами, свечами и магическим свечением из окон, стекло которых переливалось невероятным количеством зелёных оттенков. Мечтательно вздохнув, девушка уже направлялась в комнату слизеринцев, притоптывая высокой подошвой, но внезапно оказалась сбитой, а в следующую секунду сидящей на полу. — Приношу извинения! Тон блондинки скорее говорил «глаза разуй» нежели «извините». Не успела Хомура открыть рот, как Кохаку и след простыл. Бешенная скорость. — Горилла… — розоволосая встала с пола и, потирая ушибленный копчик, снова поправила юбку. — Могла бы осторожней быть… — Ловец Гриффиндора тебя сильно достает? Момиджи застыла, будто её обдало холодной водой. Хомура любила гимнастику, ощущать себя в воздухе словно птица, любила розовый цвет и все его многочисленные оттенки, а еще Момиджи любила холодных, отстраненных и красивых парней. — Хега? — Привет, — как кто-то настолько крупный как Хега, мог быть настолько тихим. — Тебя никак найти не могли, сказали передать. Акацуки протянул жилистую руку, вручая пару мешочков с травами и свиток. Недостающие ингредиенты, которые Хомура просила уже давно, но Ксено, вечно витающий в облаках со своей наукой, всё забывал о них. — Спасибо… — Встретимся завтра. Хега ей нравился, очень сильно нравился, да что таить, он нравился многим девушкам. Весь такой загадочный, спокойный, ещё и внешностью хорош. Парень с седьмого курса, платиновые волосы выделяли его в толпе, а постоянный прищур был его вечным спутником. Так же атрибутом слизеринца была чёрная тканевая маска. Мало кто знал зачем он её носит, хотя Хега никогда этого и не скрывал. И только во время еды можно понять, что именно он за ней скрывал. Хомуре удавалось сохранить нейтральное лицо при разговоре или упоминании её объекта воздыхания. Мускул на лице не дрогнет, голос не запнётся и пальцы не затрясутся, как у многих её по уши влюбленных одногруппниц, но одна деталь выдавала с поличным. Розовое лицо. Пухлые щёки Хомуры наливались краской и приобретали малиновый оттенок. Девушка любила розовый, но не когда он яркими пятнами расползается по самой заметной части тела, то есть лицу. Махнув рукой, старшекурсник, широко шагая, направился за угол. Мантия с изумрудным капюшоном развивалась, а набивные каблуки стучали по блестящему кафелю. Изо всех сил пытаясь игнорировать мечтательные вздохи и речи картинных героев о подростковой влюблённости, Хомура отправилась к себе в комнату.

***

Уж что ни говори, а пировали ученики Хогвартса знатно. Над едой на кухне корячатся сотни домовых эльфов, о существовании которых вообще мало кто знает из учеников. Хомуре иногда даже становилось их жалко. Но готовили эти создания восхитительно. Момиджи закинула в рот ещё одну помидорку черри. В общем зале стоял шум и гам, впрочем как обычно, даже не смотря на то, что в преддверье Рождества многие ученики проводили больше времени в библиотеке, чем за обеденным столом. Краем глаза девушка заметила, как один из пуффендуйцев встаёт со своего места, о чём-то переговариваясь с однокурсницами. Сложив руки рупором, ученик прокричал. — Почта скоро прилетит! Укио, семикурсник пуффендуя, симпатичный парень, обладавший невероятным слухом, оповещал зал о приближении сов минут за пять до того, как их услышат другие, на всякий случай. Очень уж часто заспанным ученикам падали на голову посылки, а после того как бодрый по утрам Укио начал оповещать всех заранее, этот процент снизился. Парень был весьма тихим и крикнул не настолько громко, чтобы услышал весь зал, но этого было достаточно, чтобы новость со скоростью ветра долетела до каждого. Девушка остановилась жевать печёные томаты, услышав предупреждение о почте. И как это обычно происходило, минут десять спустя зал наполнился криками сов и шелестом бумаги. Нервно перебирая пальцами, Хомура сидела, высматривая своего мохноногого сыча в общем облаке из перьев и когтей. Почтальон не заставил себя долго ждать, ловко приземлившись на небольшое свободное местечко посередине стола, специально освобождённое Момиджи от посуды. Розоволосая забрала у любимца письмо и уже судорожно вчитывалась в него, не заметив, как рядом с её сычиком уже не так плавно упала белолицая совка. Птичка тут же перевернулась, будто ничего не произошло, и превратилась из пушистого комочка в очень недовольную, судя по мордочке, корягу с осуждающим прищуром. Синеглазый хозяин питомца забрал единственную принесённую ему газету и уже с интересом заглядывал через плечо соседке. — Что пишут, Хомура-чан? — Это приглашение… Ученики молча застыли, буравя взглядом девушку. — …На соревнование по художественной гимнастике… За выдающиеся достижения и навыки в спорте. За столом Слизерина послышались вздохи, только непонятно облегчённые или разочарованные. Из общей картины холодных и отстранённых учеников змеиного факультета как обычно выбился… — МОЛОДЧИНКА, ХОМУРА-ЧАН! Асагири поднял в воздух полную кружку, немного качнувшись, чья-то жаба, громко пискнув, бросилась наутёк от опасно качающейся лавочки. Под ледяным взглядом Хеги, Ген, нервно хихикая, опустился и, ссутулившись, отпил свой напиток, а совка перевела осуждающий взгляд на своего хозяина. При поступлении печальная новость для Хомуры была в том, что в Хогвартсе не преподавали другие виды спорта, кроме квиддича. Но благодаря каминным сетям девушка с лёгкостью могла быстро добраться после учёбы к старому месту её тренировок. Момиджи продолжала рассматривать письмо, пока не уловила на себе прищур Хеги. По спине пробежали мурашки, а лицо непроизвольно начало наливаться краской. — Не удивлён, что тебя пригласили, — Акацуки, немного опустив свою угольно-чёрную тканевую маску, закинул в рот кусок курицы и, прожевав, продолжил. — Ты способна и весьма компетентна в этой области. Смущённая до смерти Хомура кроме «угу» не смогла ничего выдавить и, отчаянно пытаясь спрятать ярко-розовый румянец, отхлебнула за раз пол кружки горячего чая. Ген, многозначительно ухмыляясь, глянул девушке в глаза, та только, сердито хмыкнув, отвернулась.

***

Вечер выдался прохладным. На небо словно пролили акварельные краски, и теперь они фиалковыми и персиковыми, очень нежными оттенками расплывались по небу. В круглое каменное помещение проникали лучи морозного солнца, они отблёскивали в инее, витиеватыми узорами ползущем по стенам совятни. Птичий гомон заполнял каждую ячейку, в которой сидели совы и филины всех окрасов и размеров. Около арки, похожей на раму огромного окна, Хомура наблюдала за бледными струйками дыма, выходящими из трубы домика на опушке. Он выглядел словно чёрное пятнышко с такого расстояния, особняком стоял от гигантского здания школы. На руке у девушки восседал почтовый сычик, усердно чистящий свои бело-коричневые пёрышки. — Ну что ж, ты закончил? — сыч потоптался ещё немного и словно в одобрение поднял расфуфыренную голову и моргнул пару раз. — Замечательно! Рука полезла в сумочку, доставая то помаду, то перо, то перчатки с вырезом на пальцах и наконец письмо в аккуратном конверте. Ответ на приглашение она написала незамедлительно, прям в обеденном зале, но отправить его можно было только после еды. Просидев весь оставшийся обед как на иголках, наконец-то девушке удалось выделить немного времени отправке. Потеребив дрожащими на холоде пальцами подол малинового кейпа, Хомура отдала письмо пернатому почтальону. Сычик повернул голову к выходу, после вернул в исходное положение, всматриваясь зелёно-жёлтыми глазками в лицо хозяйки. Момиджи вспомнила, что ей невзначай рассказал Ксено, будто все это и так знают. По его словам: «Совы не могут оборачивать голову на 360 градусов. На самом деле угол составляет только 135 градусов в любом направлении от ровного положения. Таким образом, в совокупности совы обладают поразительной подвижностью шеи — 270 градусов.» Факт занимательный, но подвижность шеи не повлияет на доставку письма. Хомура почесала перышки питомца. — Помидорка, ты знаешь дорогу. Сычик, громко крикнув напоследок, чуть не выронив письмо, взмыл в дымчатое небо. Похлопывая крапчатыми крыльями, птица летела к горизонту, сопротивляясь ветру словно кораблик в открытом море. — Сыч с именем Помидорка? Сумочка упала на сено, разбросанное по всему полу совятни, из неё выкатилась баночка с духами. Подол кейпа колыхнулся, когда девушка резко обернулась, уставившись на незамеченного гостя ошарашенными малиновыми глазами. — Ты так испугалась, словно дементора увидела, думаешь, я тебя преследую? — обычно весьма спокойный прищур Хеги создавал гнетущую атмосферу и сейчас не исключение. Опомнившись и быстро подняв сумочку и флакончик, девушка ответила. — Нет! Вовсе нет!.. Ты как раз вовремя… — находиться под взглядом Акацуки равносильно нахождению под прицелом. Момиджи вздохнула, она не из робкого десятка, к тому же это было её давней мечтой, ещё с момента, когда она впервые увидела старшеклассника. «Возьми себя в руки!» — Рождество скоро… Хега, не хотел бы ты… Пройтись, погулять, купить подарки? — Я не против. «ОН ПРАВДА ТАК БЫСТРО СОГЛАСИЛСЯ?!» — Я пришёл, собственно, вот зачем, — говоривший достал из кармана брюк палочку. На основе из красного дерева была искусная вырезка, узор стеблей и каких-то цветов. — Ты забыла в большом зале, а после слишком быстро убежала. Пришлось догонять. Не теряй больше. — Спасибо, — ответила девушка. — Тогда до встречи. И парень ушёл, оставив ошарашенную Хомуру, всё ещё не верящую в свою удачу. И вот снова, щёки начинали приобретать розоватый оттенок и вовсе не из-за холода.

***

Предрождественская, как и предновогодняя пора — самая атмосферная. Из пабов и кофеен струятся мелодии, настраивая на праздничный лад, гирляндами обвешано почти каждое здание, а вывески декорированы еловыми ветками, пряниками, плющом с остролистом и другой рождественской атрибутикой. За каждой витриной есть хотя бы одна ёлочка: большая, маленькая, настоящая, искусственная, украшенная или ещё не наряженная. Гул, шум, ароматы хвои, свежего пудинга и свечи, выстроенные в ряд на подоконниках, все это создавало неповторимую атмосферу, которую можно встретить только в маленькой деревушке Хогсмид. Парочка шла по заснеженной дорожке с красиво выложенной брусчаткой. Девушка перекатывала из-за щеки за щеку леденец на палочке, а в руках несла пару пакетов с покупками. Перед Хомурой шел Хега, стараясь сделать так, чтобы она не отставала, поскольку разница в росте была просто огромна, пару раз парню приходилось нагибаться, чтобы не сбить подвешенные под потолком товары в магазинах. Небольшая группка детей играла в снежки где-то неподалёку, скорее всего ждали родителей из магазина. Внезапно снежный ком пролетел наверно в сантиметрах пяти от носа Акацуки и, ударившись о кирпичную стену, рассыпался на тысячи тысячи сверкающих снежинок. — ПРОСТИТЕ! С умоляющими глазами прокричали ребятишки, причём синхронно, будто боялись, что старшекурсник может их съесть или наложить какое-то заклятье. Совершенно спокойно Хега махнул рукой, показывая, что всё нормально, но прижал пакеты ближе, дабы не выронить чужие вещи. Дети нервно улыбнулись и в панике убежали в ближайший магазин, пытаясь видимо спрятаться. Только в эту секунду Акацуки осознал, что не слышит быстрые шаги за своей спиной. Обернувшись, Хега увидел, как Хомура застыла у одного из прилавков. Вывеска над дверью гласила что-то вроде «Все для спорта» или как-то так, а среди мётел разных моделей, мячей и бит, прямо в центре стеклянной витрины было то, что так привлекло внимание девушки. Гимнастический костюм. Словно очарованная, Хомура рассматривала каждую стразу на вишнево-розовом леотарде, чёрные узоры вышиты словно перья яркой птицы с переливающимся на солнце оперением. На бёдрах и спине были вырезы, тоже в виде изящно изгибающихся перьев. Блёстки цвета фуксии под другим углом казались ярко-розовыми, и удивительно — это не выглядело вырвеглазно. Портной этого костюма вложил очень много бессонных ночей, чтобы создать что-то подобное. — Хомура? — Ах, да… Сейчас… Девушка, потупив глаза, быстро побежала дальше, постукивая по тротуару каблуками, пока её спутник перевёл взгляд на витрину, сощурив глаза больше обычного.

***

Хогвартс не отставал в атмосфере от прилегающей к нему деревни. Призраки в особенно приподнятом настроении подшучивали над первокурсниками, скакали на лошадях, «разбивая» окна, и поздравляли всех с наступающим. Картины ходили в гости в другие рамы, где на полотне царила более рождественская атмосфера. По возвращении в стены школы Хомура прямиком направилась в общий зал. Без запинки назвав пароль, девушка забежала в гостиную. Хега тихо, словно тень, шёл за ней. — Мне сейчас нужно на тренировку, — Момиджи показалось, что она сказала это слишком сухо, и быстро добавила. — Я очень благодарна, что ты помог донести вещи. Спасибо. — Это было несложно. Обращайся, если что. Девушка сдержанно улыбнулась, выставила перед собой палочку и произнесла заклинание. Пакеты плавно поднялись в воздух и полетели в сторону женских спален, следом побежала и Хомура. Хега проследил за этим, перевёл взгляд на диван. Студентка быстро забежала в свою комнату и моментально начала собирать вещи. Она и так уже сильно опаздывала, а если она впопыхах ещё что-то забудет. Гетры, коврик, лосины, заколки, вода, мазь от ушибов. Готовая запрыгнуть в камин Хомура наверное раз пятый перебирала в голове, что же она могла забыть, потому что чувство того, что что-то не так, не пропадало, скорее только усиливалось. КОСТЮМ! Момиджи, рассыпав летучий порох, со всех ног бросилась в общий зал, где, скорее всего, могла его оставить. Так и оказалось. Хега, оказывается, ещё не ушедший из гостиной, держал ткань в руках, перебирал пытаясь что-то высмотреть. Ученик окинул пришедшую всё таким же холодным, как и обычно, взглядом, от чего от лопаток и по спине побежали табуны мурашек. Хомура не знала ни одного человека, которому понравилось бы, что его вещи берут без спроса. Застывшие в оцепенении руки Акацуки ей тоже не нравились. Вся ситуация, за которой он был поймал с поличным, не внушала доверия. — Ты забыла. Держи, — девушка чуть ли не вырвала из чужих сильных рук свой спортивный купальник. — С-спасибо… Студентка попятилась в сторону спален под иссеня-чёрным взглядом Хеги. Пару тройку шагов спустя девушка развернулась спиной и прибавила скорости, пару раз обернувшись. Забежав в комнату, она как можно быстрее закинула костюм в сумку и, схватив горсть пороха, забежала в камин. Чётко произнеся название нужной улицы, Хомуру обдало зелёным пламенем, а пару секунд спустя спальня была пуста.

***

Время пролетело незаметно. Аномально частых пересечений с Хегой у Хомуры больше не происходило, и вот наступило долгожданное Рождество. Стены Хогвартса почти полностью опустели. На каникулы ученики уезжали в свои родные дома. В стенах школы по большей части оставались сироты и те, ну, кому не сильно были рады дома. Не у всех был такой любящий отец как у Сенку или преданная маленькая сестренка как у Цукасы. Но Хомура была не в числе этих людей, дома её ждали гордящиеся родители, с надеждой, что дочь приедет к ним на эти каникулы. Чемоданы были собраны и уже стояли в углу спальни, на жёрдочке около кровати напыщенно восседала маленькая Помидорка, чистя свои пёрышки. Подарки от друзей были уже распакованы, а благодарность услышал каждый, особенно Цукаса, который, не придумывая гениальный план по выяснению, чего же хочет девушка, просто напрямую спросил и, получив точный ответ, купил новую теневую палетку. Скупое «спасибо» получил и Ген, за столом кинувший в одноклассницу брелок в виде томата, который та поймала в полете. Своё великодушие, к огромному удивлению девушки, проявил даже Ксено, вручив розоволосой мыло в форме пирожного, видимо ручной работы, правда потом Момиджи заметила у каждого слизеринца и некоторых учеников других факультетов похожие мыльца разных форм. Хомура решила не выяснять, кого именно Хьюстон пустил на мыло. Хотя, наверно, всё гораздо проще. Хомура почти уверенна, что Слизеринец во время каких-то своих очередных опытов получил слишком много мыла и просто не знал, что с ним делать. Тогда возникал другой вопрос, что такое этот учёный-злодей хотел создать, что в итоге при неправильном смешении у него оказалось мыло? На это Хомура уже ответ знать не хотела. Сейчас она просто хотела отдохнуть перед поездкой домой и бесцельно лежала на кровати, болтая свисающими ногами и крутя в руках подаренный брелок. — Момиджи! Тебя в зале ждут! Одна из учениц, стоявшая в проходе комнаты, с намёком посмотрела на Хомуру и, улыбнувшись, пошла дальше. Студентка поднялась на локтях. Она вроде никого не звала и тем более, перед отъездом не ждала. Положив брелок на подушку, дабы не потерять его на пёстром одеяле, девушка отправилась в зал, услышав за спиной стук клювом своего сыча. Хомура отказывалась верить своим глазам. На диване в общей гостиной сидел Хега, держа на коленях какой-то пакет в простой бумажной обёртке. В его, впервые наверное, открытых глазах отражался искрящийся свет камина. Боковым зрением заметив приближение девушки, Акацуки повернул голову в её сторону, осмотрев с ног до головы. Хомура была одета в высокие чулки, юбку, заканчивающуюся чуть выше колен, и вязанный нежно-розовый пуловер с, по мнению многих, «безвкусными» стразами, привычно сощурив глаза и моргнув, Хега поднялся с дивана во весь свой внушительный рост. Рука протянула пакет. — С Рождеством. Я ещё не дарил тебе подарок, так что вот, держи. Тонкие руки забрали вручённую упаковку, содержимое которой было весьма лёгким. Переведя вопросительный взгляд в глаза напротив и получив одобрительный кивок, Хомура начала разворачивать обёртку. Тихое шуршание, тиканье часов и треск камина, заполнили громадный зал с высокими потолками, даже ребячьих голосов не было слышно, хотя в Хогвартсе осталось ещё достаточно много учеников. Пол минуты спустя Момиджи ахнула, уставившись на содержимое пакета. Обертка упала на пол вместе с верёвкой, державшей её, малиновые глаза светились словно два огонька. — Но как- — Некультурно спрашивать у девушки её размеры, — парень опустил мозолистую ладонь на обратную сторону своей шеи, постукивая пальцем по первому позвонку. — Я посмотрел на бирке, когда брал твой костюм. Прошу прощения, что сделал это без спроса. Уже не обращая внимания ни на что, Момиджи кивнула и словно околдованная снова и снова всматривалась в узоры, за которые так отчаянно цеплялись её пальцы. Это был тот самый леотард из магазина в Хогсмиде! Хега поднял бумагу, немного шурша ей. Девушку же это не отвлекло ни коем образом, и, последний раз оглядев студентку, парень сказал что-то вроде «увидимся после каникул», хотя это Момиджи тоже не слышала. Дверь хлопнула. В оцепенении Хомура стояла секунд пять или, может, десять, переводя взгляд то на леотард, то на дверь, за которую вышел Хега. Попискивание превратилось в писк, приглушённый тканью костюма, в который уткнулась девушка. Резко подняв голову, озираясь по сторонам, будто она делала что-то незаконное и её могли поймать. Момиджи стёрла поблёскивающие слезинки около светящихся от радости глаз, как ребёнок, которому подарили то, что он не просил. Точно, так всё и было. Студентка пустилась в пляс по комнате с розовым гимнастическим костюмом, вытянутым перед собой. Ноги, одетые в высокие чулки, ловко, подобно кошачьим перескакивали с дивана на кресло, с кресла на ковёр, с ковра на диван и так по кругу. Юбка крутилась балетной пачкой, а леотард переливался в жёлтом каминном освещении, будто шевеля своими вышитыми перьями. Легкие шаги притоптывали по комнате то в темпе вальса, то останавливались на какое то время, а потом снова продолжали, всё это сопровождалось тихим хихиканьем и писком, похожим на чириканье певчей птицы. Хега стоял за дверью, улыбаясь в свою угольно-чёрную маску.