Мой ласковый и нежный зверь

На следующий день Тамми снова зашла к Питеру. - Его нет дома, - сказала Энди, стоя на пороге дупла. - Как же так? - удивилась Тамми - Ведь он же болен! У него нога в гипсе! - Да, но передние лапы у него здоровые. Поэтому он вполне может лазить по дереву. А, вот и он, кажется... Тамми услышала звук, который был хорошо известен всем белкам - шорох, издаваемый беличьими коготками, цепляющимися за кору. Из-за поворота ствола выглянула мордочка Питера. Он висел вверх головой и казался очень сосредоточенным. Тамми выражение морды бельчонка, возможно, показалось бы очень забавным, если бы не она не беспокоилась за него. - Пит! Ты как? - белочка подскочила к парню. Впрочем, она напрасно беспокоилась о том, что бельчонок может упасть. Его больная лапка была прижата к стволу дерева. - Не беспокойся. Для передвижения по любой поверхности достаточно трех точек опоры. Смотри! - и Питер продемонстрировал, что может спокойно двигаться по стволу в любом направлении, пусть и не так ловко, как здоровая белка. Больную лапу он все же волочил за собой. - Но ты так можешь снова сломать лапу! Или упасть! - А что ты предлагаешь мне делать? Белкам вредна гиподинамия. Они должны пробегать в день не менее 10 километров. Я должен следить за тем, чтобы мои мышцы не атрофировались. Тамми поразмыслила и решила, что Питер рассуждает очень здраво. Сама она тоже очень любила спортивные занятия и подвижные игры. Но все же она пришла к Питеру не за этим. Хотя, когда он выздоровеет, было бы здорово поиграть с ним в салки, бегая вокруг ствола. К ее счастью, бельчонок все же быстро утомился, бегая на трех лапах, и вскоре вернулся в дупло, чтобы продолжить занятия с белочкой. На этот раз Тамми решила выучить материал получше и уделить внимание мелким деталям. Ей не хотелось расстраивать своего нового наставника. Потому что она была к нему неравнодушна, хотя в этот момент она вряд ли бы призналась себе в этом. И в конце концов, Питер одобрительно кивнул и даже выдавил из себя некоторое подобие удовлетворенной улыбки. В конце занятия он опять завел разговор о Спасателях, и о том, что он хочет с ними познакомиться. - Если бы только не эта проклятая лапа! - с досадой воскликнул он и угрюмо наморщил нос. - По дереву я еще бегать могу, ну, и по дому. А в парке... Там меня, хромого, любая собака схватит. - Если ты так хочешь познакомиться со Спасателями... Возможно, я уговорю их, и они сами прилетят сюда навестить тебя. Они знают о твоем подвиге, об этом слышали многие звери. И им,наверное, интересно будет взглянуть на тебя. Питер насупился. - Это не подвиг. Это самая большая глупость, которую я совершил в своей жизни. - Не говори так! Я понимаю, тебе сейчас больно, ты страдаешь. Но ты ведь спас столько жизней... Если бы не ты, тот маньяк их непременно бы убил. Тамми заметила, как Питер заложил уши назад и сжал лапы в кулаки. Но когда он заговорил, его голос звучал спокойно. - Ты не знаешь, как на самом деле все было. Открыть клетки было просто... Но дело в другом. Глупость я совершил немного раньше... Впрочем, это моя глупость, не твоя. Тебе незачем знать о моих проблемах. И рассказывать все о себе, о своей жизни я не намерен. Ты ведь пришла сюда учиться? - Ну... да... Но мне интересно знать о том, что ты за белка. А не просто спрашивать тебя о том, что ты знаешь. - Ладно. Хватит на сегодня разговоров. Я устал. Что-то глаза слипаются... Питер свернулся калачиком на своей постели, даже не сняв футболку. Тамми осторожно вышла из комнаты, чтобы не мешать ему отдыхать. Она направилась к тете Энди на кухню. Хозяйка дупла как раз возилась со своими малютками - близнецами Стручком и Пушинкой. Тамми хорошо знала, почему они так странно названы. Так звали погибших в детстве сестру и брата супруга Энди, Злюка. Энди решила назвать своих малышей в их честь, выражая этим свою любовь к их брату. Самого Злюка в это время дома не было. У него, как у главы всех зверей здешнего парка, было много хлопот. Да и об орехах насущных для своей семьи он тоже не забывал. - Какие они уже большие! - восхитилась Тамми крошками-бельчатами, которые с аппетитом уплетали гречневые зернышки из миски. - У них уже прорезались зубки, - с гордостью сказала Энди. - Правда, они еще маленькие, и грызть орехи им еще рано. - И хвостики уже покрываются шерсткой! - заметила Тамми. - А так ли давно я видела их совсем голенькими! - А как твоя сестренка поживает? - поинтересовалась хозяйка дупла. - Бинк-то? С ней все в порядке. Она уже совсем большая, почти с меня ростом. Но такая же непоседливая, как и раньше... Знаете, тетя Энди... Я вас хочу спросить о... - О Питере? - Да... Он такой грустный... Его что-то тревожит. Что-то, что произошло в его детстве. Вы ничего не знаете о его родителях... Я имею в виду бывших... Что с ними случилось?Как он стал сиротой. Энди вздохнула. - Кое-что я, конечно, знаю. Я бы ни за что не стала усыновлять его, если бы знала, что его родители живы-здоровы. Я, точнее, Злюк, навел справки. Отец его неизвестен. А следы матери удалось найти. Это была весьма легкомысленная особа. Она особо не занималась воспитанием сына. Впрочем, я не осуждаю ее. Она, скорее всего, была из лесных белок, как и Злюк. У них так принято. Мальчик, как выбежал из маминого дупла, так и жил сам по себе. Потом мама исчезла, что с ней стало - никто не знает. Может кот сцапал, может под машину попала, а может подалась обратно в лес. - Но откуда же Питер... - Так много знает, хочешь сказать? Он посещал местную школу для грызунов. Мальчик был смышленый, прилежный, любознательный, любил учиться. Так мне сказал его учитель-сурок. - Но он утверждает, что его обучал отец. Энди обняла Тамми за плечи. - Он и мне это говорил. Но подумай, парень столько всего пережил. Боюсь, от потрясения у него развилось... Не знаю, как это называется. Что-то типа ложных воспоминаний. - Амнезия, - подсказала Тамми. - Ну да, - улыбнулась Энди. - Ты лучше меня в этом разбираешься.

***

Тамми не удовлетворило объяснение приемной матери Питера, но она подумала - не все ли равно, почему Питер такой умный? Главное, что это здорово. Ей всегда нравились мальчики с мозгами, и то мимолетное увлечение молодым бурундуком в шляпе было лишь следствием этого правила. Она была уверена, что раз Энди усыновила парня, значит, у него точно нет родителей или кого-то другого, кто мог бы о нем заботится. Энди не стала бы это делать при его живых родителях. Хотя вроде бы настоящая мать его может быть и живой, но для него она фактически уже и не мать. Да и Питер, рассказывая об отце, мог просто напридумывать небылиц, из-за того, что он стыдился своей семьи и того, что он рос без отца. Правда, Тамми тоже выросла без отца и не стыдилась этого, но у Питера могли быть свои, внушенные ему кем-то комплексы по этому поводу. Каждый день теперь Тамми приходила домой к Энди, и они с Питером усердно занимались. Тамми заметила, что у Питера поубавилось резкости в словах, он стал чуть мягче, деликатнее и даже стал изредка улыбаться. При этом его усики забавно топорщились. Он ужасно нравился Тамми в такие моменты. Хотя как преподаватель, он ничуть не изменился - он был все таким же строгим и требовательным. И бельчонок при каждой встрече не забывал напоминать о своей просьбе - познакомить его со Спасателями. Но Тамми почему-то не спешила выполнить его просьбу. Она даже сама не знала, почему. Точнее, знала, но боялась себе в этом признаться, так как причина казалась ей смехотворной.

***

- Здравствуй, сынок. Питер поднял голову. На пороге стоял взрослый белк с удивительной, темно- синей, почти фиолетовой окраской шерсти. - Здравствуй... папа. Злюк улыбнулся. - Знаешь, как мне приятно это слышать. Спасибо тебе, Питер. Можно войти? Питер кивнул. Злюк присел рядом со своим пасынком. - Тебя что-то тревожит? Я вижу, что ты в последние дни опять стал грустным. Даже не выходишь на занятия. Если ты из-за ноги, то не беспокойся. Врач сказал, что перелом сложный, быстро не заживет. Но все должно быть в порядке со временем. Через неделю снимем гипс. - Я знаю. Я и сам... В общем, я в этом немного разбираюсь. Злюк кивнул. - Не сомневаюсь. Ты у нас вундеркинд! Но все-таки... Что-то тебя тревожит. Если не нога, то значит... Это из-за того, что та белочка в джинсах перестала приходить? - Вовсе нет! - возмущенно воскликнул Питер и тут же спохватился - его горячность выдала его с головой. - Да ладно. Думаешь, я ничего не понимаю? Когда ты с ней общался, ты был совсем другим парнем - улыбался, шутил. А до этого был... Ну просто вылитый Злюк. Питер усмехнулся. - Нет, конечно, у меня в свое время был характер куда более неприятный. Но, как видишь, Энди сделала из меня совершенно другую белку... Ладно, я вижу, что я тебе уже надоел. Потерпи немного, думаю, что ты и сам сможешь в скором времени отправиться в гости к Тамми. Думаю, она не забыла тебя, просто ей некогда. Не волнуйся понапрасну. Злюк выбежал из комнаты, как всегда, стремительно, как и подобало белке со столь горячим темпераментом. Питер прекрасно знал про все приключения, которые выпали на долю его приемного отца. Раньше его считали чуть ли не злодеем, но он сумел исправиться и встать на сторону добра. Впрочем, добро и зло - всего лишь условности. Главное в жизни - заботиться о своих интересах. В его интересах было поддерживать хорошие отношения с этими зверями, которые считали себя его приемными родителями. А эта белка... У него к ней тоже исключительно практический интерес. Допускать что-то иное просто смешно! Необходимо узнать, в чем же все-таки дело, почему она его не посещает. Ему небезопасно выходить за пределы бука, до тех пор, пока не заживет лапа. В этом парке тьма-тьмущая собак. Днем домашние, ночью - бродячие. И каждая из них считает своим долгом прикончить несчастного хромого грызуна. Впрочем, есть одна идея...

***

"Глупенькая, неужели история с Чипом тебя ничему не научила?" - думала белочка про себя. - "Признайся, ведь Питер... Он тебе... Да, он тебе небезразличен. Будь честна с тобой. И теперь он будет... Он познакомится с ней... Он такой умный, почти совсем, как она... И, судя по его книгам, разбирается не только в медицине. И..." - Это глупо, - белочка в отчаянии сжимала лапки. - В конце концов, я обещала... Я не могу его обмануть... И потом... Мы с ним оба белки, а она - мышь... Ах, опять я разговариваю сама с собой! Какая же я глупая! Она сидела, свесив лапы, на ветке своего родного дуба, и в задумчивости ковыряла когтем его кору. Свежий ветер шелестел листвой, и, тем не менее, какой-то звук заставил белочку насторожиться. Она навострила уши, прислушиваясь, но звук не повторился. "Возможно, дятел", - подумала она. Но нет, она, как и все, хорошо знала все звуки, которые издают различные обитатели парка. Этот был шорох когтей, и ухо белки не могло бы спутать его ни с чем. Но день был ветренный. Вдруг ей и в самом деле померещилось? Вздохнув, она отправилась домой. Ах как жаль, что ей не с кем поделиться тем, что было у нее на душе! Мама ее не поймет, потому что она слишком взрослая, а Бинк - потому что еще слишком маленькая.