Диалог Глаз

Вай едва не выносит двери академии на бегу - за ними уже во всю горит закат. - Вай! Куда ты? - удивленно окликает ее со спины звонкий голосок Шейн. - Ты знаешь, где Каретная Площадь? - оборачивается Вай, нехотя притормозив. - Прямо - до рынка, а за ним - третий поворот направо - по бульвару, и у памятника Стенвика снова направо - можно срезать через Переулок Каменщиков, только там сейчас стройка! А зачем тебе...? - Долго объяснять! Увидимся! - Что-то случилось? Нужна подмога?

- Надеюсь, что нет!

- Мы справимся! - бросает Вай вполуоборот уже на бегу. - Удачи! - несется ей вслед заботливый голосок. Пилтовер плавно погружается в сумерки - улицы понемногу пустеют, торговцы лениво складывают товар, редкие прохожие с удивлением оглядываются на несущийся стремглав красноволосый вихрь. Рынок она минует быстро, не теряя темпа проносится по бульвару, правда у памятника ей все-таки приходится сбавить ход, чтобы отдышаться и оглядеться. Отыскать переулок Каменьщиков удается не сразу - неприметный, темный, узкий, укромно припрятанный в расщелине между старыми заброшенными общежитиями - неудивительно, что его собрались перестроить. Среди величественных, позолоченных громад Пилтовера это ущелье выглядит еще более убогим и бездушным, чем некоторые улицы Зауна - разве что запах чуть полегче. На середине пути встает баррикада строительных ящиков; за ними все перекопано - придется обходить крышами. Вай уже готовится привести план в исполнение, как позади вдруг проскальзывает легкий шорох и следом же - глухой стук. Разворачивается она уже в боевой стойке - чутье и рефлексы ее никогда не поводили. Четыре скользкие мужские тени, сверкая в полутьме ухмылками и оружием, вышагивают из-за угла и перегораживают дорогу живой стеной. Трое - с ломами, один - с кастетом. - Эта что ль? - вяло интересуется один, небрежно закинув лом за плечо. - Та самая, - кивает второй, звучно хрюкнув и сплюнув. - Я ее с самой академии пас. Татуху-то видишь вон... - Чего надо? - буркает Вай, с готовностью щелкнув шеей. - Закурить бы, - ухмыляется третий, хищно поигрывая на пальцах кастетом. - Не курю. А еще чертовски тороплюсь, так что сделайте одолжение - свалите нахер с дороги! - А не куришь - так мы прикурим, - сипит гнусавый смех позади - еще трое человек выступают за-за ящиков; Вай встает ко всем полубоком, перескакивая глазами со стороны на сторону. Обладатель голоса - самый рослый и тощий, единственный без оружия, показательно чиркает в пальцах зажигалкой - огонек блекло падает на его лицо; где-то она его уже видела. - Только поласковей, парни. Живой брать сказали. - Кто сказал? - допытывается Вай. - А не твое-сучье дело, - сипло крякает мордоворот с битой из подоспевшей троицы. - Это ты сама скоро узнаешь, - хмыкает тощий, снова чиркнув зажигалкой. - Так что лучше не дергайся, а то хуже будет. Сказали живой взять, а вот про целую разговора не было... Вай не собиралась дослушивать. Рванувшись вбок, она просто подхватывает тощего на плечи - весит он легче пушинки - и швыряет с разворота в кирпичную стену - парень отзывается кратким тоненьким всхрипом. Остальных шестерых ее финт не впечатляет - в атаку бросаются все разом, с обеих сторон, как по команде. Двоих Вай сходу сталкивает лбами, прихватив за шкирки, и прикладывает разом обеими рожами об одно колено - снизу слышится сочный хруст надломленных переносиц. Откидывает в сторону, разворачивается - кастет проскальзывает прямо мимо глаза. Его обладателя она приветствует апперкотом, но стойкий гад отказывается падать - ответный удар прилетает ей с ноги. Живот противно охает - Вай отшатывается, глухо кашлянув, натыкается спиной на чью-то грудь - две крепкие ручищи мигом оплетают ей шею стальной хваткой. Кулак с кастетом таранит диафрагму - искры стреляют Вай в глаза; на секунду мир в них становится еще темнее, кашель обрезает глотку, но глотнуть воздуха не удается - хватка на шее держится прочно. Вай ложится назад всем весом, собрав силы, высекает обеими ступнями две ноги позади - мир опрокидывается на секунду и замирает с гулким стуком где-то за головой - там где чужой затылок столкнулся с кирпичной стеной. Хватка спадает. Третий удар кастетом проходит мимо цели - Вай успевает нырнуть под руку противника и отомстить его диафрагме тоже - парень, звучно крякнув, сгибается - его нос мгновенно бьется о подставленное колено. Минус один - успевает подумать Вай, как над головой сверкает занесенный лом. Она отскакивает, обходит еще одного, уворачивается, пляшет, удары рассекают воздух. Один приходится сзади - ровно в затылок; глаза разъезжаются в стороны - мир ощутимо пошатывается. Она бьет с разворота наотмашь - попадает, но слишком слабо - даже не видит, куда. Силы предательски тают. Снова свистит лом - она вскидывает руки, защищая голову - чертова железяка разбивает предплечье чуть ли не надвое - рука повисает неподъемным грузом, боль ослепляет. Она бьет ногой - промахивается, а вот по второй ноге ее бьют прицельно - новая вспышка боли, оглушающая, тошнотворная - колено подкашивается. Она закрывает голову уцелевшей рукой, но куда там... Удары падают на нее сплошным градом с обеих сторон - она терпит, собирая последние силы, чтобы встать на ноги. Встает - только на одну. Делает еще один отчаянный рывок - бьется лбом обо что-то хрутское - оно тут же отзывается сдавленным воплем. Еще один сломанный нос ей в копилку. Но порадоваться Вай не успевает - что-то бьется об ее темя с пронзительным звоном; несколько осколков осыпаются на плечи, что-то жидкое противно струится за шиворот, ноздри обжигает спиртовым душком - последнее, что она успевает ощутить, прежде чем мир в глазах окончательно меркнет, дробится и уносится куда-то вдаль. - Сука, ну и пришлось же с ней повозиться! - слышится булькающий рык откуда-то из-за черной толщи. - Она жива? - А хер ее знает! Давай еще разок для верности! Стук. Голоса стихают. *** Ощущения возвращаются постепенно: дощатый пол вяло покачивается под боком, тонкий скрип колес впивается уши, как комариный писк, стук копыт противно пульсирует в висках. Она в телеге. Судя по скрежету - в простой двуколке, и чертовски старой. Смазал бы ее хоть кто-нибудь - голова и так раскалывается! Тело неподъемное, нос мерзко зудит от ссохшейся крови, жесткая рогожа липнет к нему, не давая нормально вздохнуть. Мешок, догадывается Вай. Догадка подтверждается, когда ей удается кое-как разлепить веки - ткань закрывает от нее весь возможный свет. Остаются лишь ощущения и звуки - в основном неприятные. Множество чьих-то маленьких копытец топчется совсем рядом - наступают Вай на куртку, глухое похрюкивание и повизгивание скользит по ушам. Свиньи - догадаться можно по одному запаху. Мокрый пятачок с любопытством обнюхивает ее макушку, пробует на вкус мешок - больно прихватывает волосы. Вай порывается отмахнуться - не тут то было: веревка впивается в руки, и они не просто связаны, а еще и привязаны к чему-то за спиной. С ногами та же беда. Она дергается, проверяя путы на прочность, пытается вскрикнуть - тщетно: во рту кляп - крик выходит лишь сдавленным мычанием. - Глянь-ка! Очухалась! - крякает гнусавый мужской голос сверху. - Во рыпается-то! - Ну так пни ее хорошенько, чтоб не рыпалась! - отвечает ему второй - откуда-то с места возницы. - Не хватало еще, чтоб услышал кто! - А ну, лежать, сука! Удар подошвой - снова в голову. Сильный, оглушающий, но сознание она не теряет. Затихает для виду - бороться сейчас смысла нет. Они ее не убьют. По крайней мере пока. Надо сберечь силы. Копыта стучат долго. Вай пытается высчитать по их топоту и поворотам колес, хотя бы примерную дальность пути - не удается. Она и так без понятия, сколько провалялась в отключке. Судя по тому, как на улицах тихо - время уже к ночи, а значит - долго. Однако, похоже, они все еще в Пилтовере - воздух протравлен свиньями, но это - не Заунская вонь. Это слегка обнадеживает. Стережет ее только один - Вай чувствует, над головой едкий дым его папиросы - вонючий пепел падает ей на мешок; второй - на вожжах гнусаво напевает что-то пропитым голосом себе под нос. Такой канвой можно было бы и одной левой осилить, если б не чертовы веревки... Песня вдруг замолкает. - Вот сука, а этот откудова взялся... - тихо ворчит возница. - Че там еще? - Легавый, - шикает он вполуоборот. - Вона стоит - пырится гнида. Следи за сучкой - чтоб ни звука! И пни-ка, давай, свиней, чтоб повизгивали, и рожу поприветливей сделай. Вай слышит звук пинка - четвероногие друзья отзываются протестующим протяжным хрюканьем. - Вечер добрый, офицер! - доброжелательно скрипит пропитый голос. Повозка плавно останавливается. - Добрый. - Отвечает ленивый мужской бас. До боли знакомый... - Что в кузове? - Свиньи, сэр. На консервную фабрику везем. - А ветеринарный лист у вас есть? Гарри! Чертов Гарри! Вай и не думала, что будет так рада слышать этого придурка! Она дергает было головой с тихим вскриком, но тяжелая нога в сапоге тут же вжимает ее мордой в доски. - Ветеринарный лист? - растерянно гнусавит возница. - Ах да, да, да, ветеринарный лист... А вот он, ветеринарный лист... - Несколько монет звякают в его руке. Офицер скептично хмыкает. - Тут не хватает... трех печатей! - Целых трех(!)? - оторопело протягивает возница. - Вот те и на... Ладно, щас сделаем... Слышь, Джеф, достань-ка уважаемому офицеру еще три печати. - Еще три(!)? - хрипит голос сверху. - Да откудова я тебе их возьму! - Да хоть из жопы! Сказано три печати - так гони все три и хлеборезку задвинь! Мужчина нагибается с глухим ворчанием: - Грабеж средь бела дня... - Где-то в сапоге у Вай над ухом снова звякают монеты. - На, держи, скупердяй! - Пожалуйте, офицер, еще три печати. - Можете ехать. Гарри, тварь продажная, загляни в гребаный кузов! Вай рычит, что есть мочи. Куда там - сапог вдавливает ей лицо в пол с такой силой, что из носа снова прыскает кровь. Второй дает еще пинка свиньям - они отшатываются с жалобным визгом, заглушающим все прочие звуки; повозка ощутимо пошатывается под ними. - Чего это они у вас всполошились? - украдкой интересуется голосок офицера. - А кто ж их знает... - запоздало отзывается возница. - Помирать, небось, не хотят. - Хм. Оно и понятно... Доброго пути! Они трогаются. - Доброго дежурства, сэр! Идиот... - ухмылисто добавляет мужик, чуть отъехав. - Заткни поросей, кретин! Чуть не засыпались из-за них! - Сам сказал пинать! - Ну так пинай, а не лупи со всей дури, дубина! Че у тебя там стряслось? - Сука опять проснулась! Есть у тебя че-нибудь тяжелое? Ей мало! - Че мне тебе, кувалду что ли дать? Одну бабу уложить не можешь? - Видал, че эта баба с нашими сделала? У Бригги нос теперь - как у этих тварей, - очередной пинок прилетает в кого-то из свиней. - Вот тебе за бриги, сука! - Снова удар - уже в Вай - прямиком в висок. Звон оседает в ушах - она обмякает на время. - Кажись, притихла... - Дышит хоть? - А хер ее знает. Вроде бы да. - Скоро на мост въедем. Следи, чтоб не скулила. Вякнет че-нибудь - довешивай. Еще погореть из-за нее не хватало. Дело - дрянь. Если они пересекут мост - вряд ли хоть что-то ее спасет. Кейтлин не успеет. Если вообще придет... Где она сейчас? Дурное предчувствие скребется в под диафрагмой... Нужно бежать. Срочно. Прямо сейчас. Чертова веревка! Что-то маленькое, пушистое проскальзывает по складкам рубашки на спине. Вай вздрагивает. Нет... ей не почудилось. Малюсенькие, цепкие лапки с острыми коготками шуруют у нее под курткой - просачиваются в рукав, щекотно царапают кожу предплечья - чьи-то крошечные зубки торопливо чавкают веревкой... Да ладно! Быть такого не может! Серьезно!? Вай дала бы себе отрезвляющей пощечины, если б могла поднять руку. Зубки орудуют все быстрее - жующие звуки сменяются тихими щелчками, путы слабеют. Маленькие лапки шустро сбегают к ногам - снова чавканье. Когда веревка сползает и с щиколоток, Вай все же приходится поверить в чудеса. - Она там жива у тебя? - гнусавит голос возницы. - Проверь там, а то сдохнет - так нас следом отправят. - Хммм... - струйка зловонного дыхания всколыхивает ткань мешка. - Да вроде бы... Удар обрывает фразу - чужая рожа сладко сплющивается под кулаком Вай с булькающим звуком. Ее обладатель рухает куда-то к свиньям - Вай слышит их оторопелое хрюканье. Сдергивает мешок один движением - так-то лучше.. - Тварь! - Булькает противник, сплюнув кровь, в тщетных попытках подняться, но всполошенные животные лишают его равновесия. Вай им в этом деле охотно помогает - довешивает разможенной роже финального пинка ногой - парень с утробным воем вываливается за борт тряпичной куклой. - Ох ты ж шкура! - Возница наконец оборачивается. - Тпрррру! Он дергается было к ней, но Вай вышибает его с сиденья одним ударом. Поверженное тело летит на оглобли - испуганная кляча, взбрыкнув задом, сбрасывает его на брусчатку и срывается в галоп. Вай, с трудом устояв на ногах, подхватывает вожжи. - Да стой же ты! Стой, кому говорю! - Не помогает. Затормозить удается лишь на крутом повороте - скрипучее колесо, не выдержав, наконец отлетает. Двуколка с протяжным грохотом валится на бок вместе с клячей - Вай летит на брусчатку кувырком; следом же - ей на спину - и пара поросят. По счастью, не самых упитанных. - Амнистия! - ворчит она, отпихиваясь от пятачков. - Чешите отсюда! Отряхивается, вскочив на ноги - тело болит, словно по нему прошелся поезд, но двигается исправно. Уже хорошо. Где она? Сколько времени? Какого черта все это зна..? Надрывный писк откуда-то снизу обрывает ее мысли. Что-то дергает ее за штанину, быстро шуршит по складкам ткани вверх, щекочет кожу под рукавом - Вай вздрагивает, но тут же выдыхает с облегчением. - Ты жив, брат? - С улыбкой поднимает она уже знакомого черного крысенка в ладони. В ответ - торопливый норовистый писк. Взволнованный, пронзительный. Зверек, припрыгивая на задних лапках, вытаращив страшные глаза-бусинки, усердно протягивает ей что-то в зубах. Вай приглядывается... В обточенных желтых резцах - клочок синей шелковой ткани.

- Кейтлин...

Вай вздергивает горящий взгляд во тьму улиц. - Веди, брат.